Мойдодыр (Глава 3)

Через пару дней Лена уже легко поднимается на четвертый этаж. За эти дни она бесчисленные разы бегала вверх и вниз. На этот раз даже тяжелый пакет не помеха. По сравнению с Мими.
Она вспоминает, как тащила по этим высоким лестницам и пологим скользким ступеням на себе бывшего парня вниз, а потом наверх. Хорошо хоть в поликлинику на такси. А на обратном пути Мими вдруг почувствовал в себе силы дойти пешком, и Лена ругалась всю дорогу, пока он подпирал собою стены, закатывал глаза, сгибался от кашля, вдыхал запыленный воздух загазованных улиц с привкусом плавящегося асфальта и смотрел на голубое саднящее глаза небо, изрезанное проводами.
— Вот, — вваливается в квартиру Лена с пакетом. Она проходит в первую кухню и ставит пакет на широкую каменную плиту с чугунными створками, уцелевшую с дореволюционных времен. Это огромная каменная глыба занимает почти все пространство бывшей коммунальной кухни, поэтому мама Мими организовала вторую кухню в глубине квартиры с цветастым ковром, обеденным столом и холодильниками.
— От глистов, от аллергии, от запоров, для пищеварения, для гемоглобина, от рахита, витамины, минералы и прочая херня для лечения заслуженного и почетного симулянта квартиры номер девять, — объявляет Лена, выкладывая из пакета по очереди баночки и коробочки.
Мими стоит перед ней с мокрой половой тряпочкой в руках.
— Лена, спасибо тебе. Ты меня вернула к жизни. Когда я устроюсь на работу, я тебе верну. Хорошо?
— Не стоит пафосных слов, не стоит падать мне в ноги и лобзать мои пятки. Всё тлен. Я от чистого сердца. И даже апельсины и шоколад. Тоже от души, — говорит Лена, выкладывая огромные оранжевые плоды.
— Можешь, мне еще положить денег на телефон?
Лена усаживается на плиту, закидывает ногу на ногу и достает свой телефон.
— Диктуй номер, засранец. И как ты вообще жил весь этот год? Без денег, без работы?
— Без мамы, — вздыхает Мими, опуская голову. — Я не жил, Лена, я умирал.
Лена закатывает глаза и делает перевод. Затем спрыгивает с холодной плиты и кивает Мими на прощание.
— Лена, пожалуйста, постой, — робко просит Мими.
— Чего еще? — Лена недовольна.
Мими теребит в руках тряпочку. Он побрился. На его щеках и шее красуются окровавленные кусочки ватки.
— Я помыл пол в своей комнате, протер пыль, вынес мусор. Правда еще не весь…
— И даже проветрил, — нетерпеливо подмечает Лена. В квартире меньше воняет смрадом. — Ну и? К чему ты клонишь?
— Просто раньше все это делала мама. Я даже не знаю, как запустить стиральную машину. А врач сказала, чтобы никакой пыли. Я не умею все это делать. Лена, пожалуйста…
— Хватит мямлить, Мими! — взрывается Лена. — Ты хочешь, чтоб я тебе еще и квартиру отмыла? Ты не охренел, окончательно?!
— Нет, нет, ты не так поняла, — мотает головой Мими. — Я только прошу тебя показать, как включается стиральная машина. И чем моют окна. И как разморозить холодильник.
Лена ничего не отвечает и идет в ванную. Стиральная машина безмолвно и обреченно стоит в углу, покрытая слоем пыли. Рядом с ней валяются окровавленные полотенца и одежда.
— Итак, — говорит Лена, скрещивая на груди руки. — Все будешь делать сам. Я здесь ни к чему не притронусь.
Мими согласно кивает.
— Сначала замочи все окровавленные вещи в холодной воде и ототри пятна.
— Где замочи? — переспрашивает Мими.
— Прямо в ванной и замочи. Насыпь туда немного порошка. Пусти холодной воды и потри пятна.
Мими послушно выполняет все указания. От холодной воды у него коченеют руки.
— А почему нельзя в теплой?
— Из-за теплой воды пятна останутся. Давай живее, тогда руки не замерзнут. И Мойдодыр не придет, — добавляет Лена, косясь на закрытую дверь маминой комнаты.
— Что? — переспрашивает Мими, ему плохо слышно из-за потока воды.
— Мойдодыр. «Вдруг из маминой из спальни кривоногий и хромой выбегает умывальник и качает головой…» — зловеще произносит Лена. От ее слов Мими прекращает тереть, оборачивается и тоже смотрит на дверь маминой спальни.
— С тех пор, как она погибла, я не заходил в ту комнату, — говорит он упавшим голосом.
— Я пошутила про Мойдодыра, — на всякий случай говорит Лена. — Давай-давай, не отвлекайся. Я не собираюсь целый день тебя консультировать.
Мими послушно возвращается к оттиранию пятен. Затем под командованием Лены он совершает первую в своей жизни закладку белья в барабан стиральной машины и лично дает пуск режиму стирки с дополнительным полосканием. На листке бумаге под диктовку Лены Мими конспектирует основные правила стирки и режимы работы машины.
Мими снимает шторы, постельное белье и притаскивает разбросанные по комнате вещи в ванную, где сортирует и распределяет их в очередь на стирку, кучки занимают всю ванную комнату. Выносит из комнаты окровавленный пыльный ковер на помойку.
— Туда же, — распоряжается Лена, кивая на ковры в огромной прихожей и кухне номер два.
— Но, — сопротивляется Мими.
Лена не терпит возражений. На обратном пути он покупает Лене какао и мороженое на деньги, которые дала ему Лена.
Под пыльными стоптанными коврами обнаруживается широкий дубовый паркет. Мими тщательно его начищает, пока Лена с ноутбуком сидит на подоконнике, пьет какао и ест мороженое.
Обессилив, Мими распластывается на желтом диване и смотрит на сидящую на подоконнике Лену. Она щурится и сосредоточено смотрит в экран, прикрывая его ладошкой от солнца, и упирается босой пяткой в батарею. Сегодня на Лене зеленые шорты до колена и белая широкая майка. Щека испачкана шоколадом. Мими нравится, как теплые летние лучи укутывают ее загорелые плечи.
— Я ведь даже не спросил, как ты живешь? Что у тебя произошло за то время, что мы не виделись?
— Ничего особенного. Живу нормально, — отвечает, не глядя, Лена и продолжает печатать.
— Это твоя работа?
— Да, я загаживаю интернет всякой бессмысленной херней. Это моя работа.

Лена проводит на подоконнике до вечера, до последних теплых лучей солнца. За это время Мими под ее руководством отмывает раковину и ванную. В ванной среди ржавчины и черного чугуна появляются белесые проплешины уцелевшей эмали. Остальное время Мими проводит за мытьем унитаза и остатков расколотой плитки на стенах туалета. Успевает протереть потекшие холодильники, подать заявку о вывозе испорченной бытовой техники и развесить белье на веревки натянутые под потолком прихожей. От выстиранного белья начинает тянуть влагой и цветочным ароматом стирального порошка.
Лена отказывается от макарон с тушенкой. С улыбкой слушает, как Мими питался весь год этим блюдом. Для наглядности он показывает комнатку за кухней, где хранил запасы макарон, консервов, сахара, соли, чая и туалетной бумаги. Теперь там все завалено пустыми коробками с пустыми пакетами из-под макарон.
— Я не выносил мусор почти год. Остатки еды спускал в унитаз, а то, что не воняет складывал здесь.
— Коробки и упаковки сдай на переработку. Так делают мои йогнутые соседи, берегут планеточку.
Лена зевает, устало запихивает ноут в холщовую сумку с надписью «Жизнь — это когда живешь нормально» и собирается уходить.
— Кажется, я обгорела у тебя на подоконнике, — говорит она, разморенная и раскрасневшаяся, на прощание.
— Останься. Нет, правда — останься! Зачем тебе уходить к своим йогнутым соседям!? Ты можешь остаться жить у меня! — не на шутку распаляется Мими.
— Мими, ты бредишь, — отмахивается Лена. — Где мне остаться? В коридоре или на кухне? Или спать на коробках в комнате для прислуги?
— Нет, — возражает Мими. — Ты забыла о гостевой комнате. Пошли я тебе ее покажу.
— Я ее помню. Я не хочу, — но Мими берет ее под локоть и провожает до небольшой комнатки с полосатыми бело-синими обоями. Здесь стоит синий диван и пыльное пианино. Когда-то Лена курила и играла на нем, а пепел летел прямо на клавиши.
— Я не буду здесь жить. Здесь повесился твой безумный сосед.
— Соседка. Она изображала мужчину. И посмотри — здесь сделан ремонт! Здесь ничего не напоминает о дяде Вале, — уговаривает Мими. — Ну, хорошо — хочешь я уступлю тебе свою комнату?
— Еще лучше.
— А что ты имеешь против моей комнаты? Там твой любимый подоконник, — удивляется Мими и улыбается. За несколько дней он ожил и приободрился. — Помнишь, как ты потеряла на том диване девственность?
— Пытаюсь забыть, — фыркает Лена. — Кажется, это свершилось в день похорон моей бабушки. А еще я помню, как на том диване умер твой дедушка.
— Вот оно — устроим торжество жизни над смертью! — воодушевляется Мими. Но Лена устало качает головой. Они стоят посреди прихожей, куда выходят все комнаты и ванная. Мими смотрит на последнюю закрытую комнату в квартире.
— Еще чего выдумал! — возмущается Лена, следя за его взглядом. — Иди на хер, Мими!
— Нет, Лена, ты не можешь уйти! — умоляет Мими, цепляясь за ее сумку. — Не оставляй меня здесь одного. Я боюсь.
— Чего?
— Я боюсь Мойдодыра… — признается Мими после паузы и умоляюще глядит на Лену.
— Иди на хер, Мими, — и Лена захлопывает за собой дверь.