Предательство (Глава 1)

Больно… Как же больно осознавать свою ненужность. Свое одиночество. А чего он хотел? Куроко давно осознал, что для него нигде нет места. С самого рождения… С того момента, как он впервые увидел мир, судьба дала ему путь одиночества. Она не обратила внимания на то, что этот мальчик просто не мог быть один. Тень без света исчезает. Судьба просто пренебрегла своими обязанностями.
Сначала его предала мать.
«- Прости, сынок. Мне надо работать. Ты уже большой мальчик и сможешь побыть один, — холодно говорит женский голос на пороге дома. Маленький мальчик испуганно смотрит на нее большими голубыми глазами. Он тянет к ней ладони, хочет сказать ей, чтобы она осталась. Но двери захлопываются, и страшное, липкое чувство одиночества наваливается на мальчика. Лишь через десять часов к нему приехала тетя, собрала все его вещи, сухо сообщила, что теперь он будет жить с ней. Ему тогда было пять лет.

Дом тети был маленьким и пыльным. Куроко досталась комната над самым чердаком, и порой, во время сильного дождя, с потолка капала вода. А зимой было очень холодно. Поэтому он часто болел и хныкал, за что его не раз били. Но, вскоре мальчик научился скрывать свои чувства за маской безразличия и равнодушия. Пока не встретил своего первого лучшего друга, который тоже его предал».
Куроко поднял бледное лицо, рассматривая красивые белые облака. В парке сейчас было так тихо и красиво.
«Тецу тогда было десять. Он увидел, как дети играют в баскетбол на площадке. Они так веселились и были такими счастливыми! Мальчик тогда с робкой надеждой подумал о том, сможет ли он так же ярко улыбаться, бросая мяч в кольцо. В этот момент его заметил высокий темноволосый мальчишка, с задорной улыбкой и отсутствующим передним зубом. Он ярко улыбнулся и поманил его рукой на площадку. Куроко робко, боясь упустить ту невидимую удачу, что улыбнулась ему, ступил на площадку. Его заметили. Его заметили! Ни в доме тети, ни дома, ни в школе — нигде его не замечали. А этот мальчик его заметил.
— Идем играть! Я — Исида!».
Воспоминания вызывали волну боли, но Куроко с садистским удовольствием продолжал вспоминать о том, как он впервые взял в руки баскетбольный мяч. Вспоминал, как он был счастлив, играя вместе с другом! Вспомнил, как его предали…
«- Прости, Куроко. Но ты совершенный бездарь в баскетболе, — хмуро произнес Исида, разглядывая Тецу из под длинной челки. Куроко молчал, нацепив на лицо привычную маску равнодушия. Это впервые, когда он натянул эту маску перед другом.
— Хочу играть лишь с крутыми ребятами. Прости. Научишься играть — приходи.
Вот так. Всего несколькими предложениями Исида убил то, что так ценил Куроко. Голубые глаза стали совершенно равнодушными. Он понял, что рядом с ним не будет тех людей, которые просто видят его. Не баскетбол. Не его внешность. А именно его. Таких людей нет. Он снова остался один. Когда ему исполнилось шестнадцать, он съехал от тети, забрав сбережения отца, которые после его смерти достались ему».
Куроко наблюдал за тем, как рядом пронеслись двое детей. Они увлеченно пинали мяч, звонко хохоча. За ними бежала большая овчарка, весело виляя хвостом и тоже пытаясь вмешаться в ход игры.
Нестерпимо хотелось заплакать. Но Куроко лишь моргнул, отгоняя слезы. Ему нельзя плакать. У него есть баскетбол, который он, не смотря ни на что, любит всей своей душой. И как бы плохо не поступил тот мальчишка, он открыл ему двери в этот удивительный мир.
А распахнулись двери благодаря Поколению Чудес. Которые тоже его предали. В самом начале, когда его приняли в первый состав, он был так горд! Но никого не подпускал к своему сердцу, отталкивая все теплые чувства к этим ребятам. Они вместе тренировались, смеялись, ездили в лагерь… И сам не заметив этого, Тецу снова начал верить людям. Верить в то, что вот теперь-то он дома! Но, как оказалось, он сильно ошибался.
От него отвернулись и они. И Куроко снова чувствовал ту боль, которую успел забыть. Боль одиночества. Но он смог подняться. Смог простить и начать все заново в Сейрин. Смог снова улыбаться и быть рядом с теми, кто стал ему семьей, которой у него никогда не было.
Было так здорово тренироваться с Кагами, Хьюго, Изуки… Было забавно смотреть, как Рико гоняет парней, а Тайга пытается спрятаться от номера два. Но…
Судьба будто нарочно пытается отнять у Куроко все части его души. Забрать все, что он имеет, оставив ему только баскетбол, в который он не может и не в состоянии играть один.
"- Куроко, Рико сказала, что сегодня ты можешь не приходить на тренировку, — быстро пробурчал Кагами после звонка с урока, засовывая в портфель книги. Тецу резко вскинул голову, но увидел лишь удаляющуюся спину своего «света». И это было так знакомо! Так больно! Но, возможно, Рико просто переживала за него? После Зимнего Кубка он чувствовал себя не очень хорошо. Он простыл и не смог прийти на одну дружескую игру. Сейрин победили. А после этого что-то резко изменилось. Его перестали замечать. Он снова стал… Ненужным.
Парень встал из-за стола и направился в сторону спортзала, чтобы узнать что происходит. Но спрашивать ничего не пришлось.
— Почему мы вообще возимся с этим слабаком? — раздался раздраженный голос Тайги из-за двери в раздевалку, у которой замер Куроко. По бледному лицу юноши прошла тень, но ни один мускул не дрогнул.
— Откуда я знаю, — отозвался голос Хьюги, — Рико хотела сказать, что мы сможем обойтись и без Куроко, но выгонять его из клуба глупо.
— Но он нам не нужен. Я смогу и в одиночку разрушить Поколение Чудес!
— Да знаем мы, Тайга. Успокойся. В конце концов, он может носить нам полотенца. Хоть какая-то польза от него…
Дальше Куроко не стал слушать. Это причиняло слишком много боли. Тихо отступив от двери, юноша печально улыбнулся, опустил голову и направился подальше от этого места. Рико же сказала, что сегодня он им не нужен..."
— Я никому не нужен, — тихо прошептал в пустоту парень с голубыми волосами. Он сидел на скамейке, с пустым взглядом, устремленным куда-то вдаль. А еще у него было совершенно безразличное лицо. Такое, словно ему надели маску. А Куроко уже и сам не знал: маска это или его настоящее лицо. Или эта маска холодного безразличия так срослась с ним.
Но почему же тогда он все чувствует, если на лице это не может отразиться?! Почему ему сейчас так невыносимо больно? Так больно, что хочется зарыдать в голос, ударить что-нибудь, до крови прикусить язык… Или умереть. Он никому не нужен. Никому… Совершенно. Родители, Исида, Поколение Чудес, Сейрин — все те, кто был для него семьей. Он никому не нужен. И он устал каждый раз подниматься с колен и гордо идти вперед. Он так устал от всего этого!
Возможно, если бы не Судьба, небрежно швырнувшая ему этот путь в жизни, он бы стал архитектором или историком. Он бы улыбался маме, играл в го с отцом. Возможно, у него были бы братья и сестры, с которыми бы он играл в баскетбол…
Открыв дверь, Тецу слабо улыбнулся выпрыгнувшему навстречу щенку. Так холодно… квартира такая пустая. Раньше, когда он учился в Тейко, сюда частенько заглядывали Кисе, Аомине и Мурасакибара. Иногда даже Акаши с Мидоримой заглядывали. И было так тепло! Так уютно находиться в окружении… семьи.
— Номер два, — тихо прошептал Куроко, захлопывая входную дверь и опускаясь на пол. — Знаешь, я никому не нужен, кроме тебя… Но я не смогу хорошо заботиться о тебе. Прости меня.
Возможно, сейчас он сказал те же слова, что говорила ему мама, сбегая из города с любовником. Но он действительно не мог оставить его у себя. И был лишь один человек, который с радостью бы помог Куроко.
Сидя на полу около порога и поглаживая щенка за ухом, Тецу собирался с силами, чтобы позвонить Кисе Рёте. Надо было сделать так, чтобы голос не дрожал. А когда он приедет, чтобы лицо было той привычной маской отчужденности.
Короткие гудки.
— Куроко-ччи! — раздался радостный вопль по ту сторону телефона. Тецу даже вздрогнул.
— Добрый вечер, Кисе-кун, — ровным голосом поздоровался парень.
— Ты мне звонишь первым! Это так здорово! Я хотел тебя поздравить с победой, но ты не брал трубку или скидывал, — на последних словах Кисе притворно всхлипнул. А может и не притворно.
— Прости, Кисе-кун. У меня были дела. Я хотел попросить у тебя помощи.
— А? Что? Все что ты хочешь! — тут же с готовностью отозвался блондин.
— Не мог бы ты присмотреть за номером два?
— Конечно, я присмотрю. А ты куда-то собрался? — с удивлением спросил Рёта. Повисло короткое молчание. Куроко просто не подумал, что сказать, если ему зададут такой вопрос.
— Да, — наконец-то ответил он. — Я уеду ненадолго. Навестить тетю.
Как хорошо, что он не успел сообщить Кисе о смерти родственницы.
— Хорошей поездки тебе. Не волнуйся, я присмотрю за твоим питомцем.
— Тогда я принесу тебе его вечером… — и все же голос дрогнул, но Кисе этого не заметил.
— Хорошо!- весело ответил блондин и, не прощаясь, скинул звонок.
— Вот так… — тихо прошептал юноша, печально улыбаясь щенку. Номер два смотрел на него большими голубыми глазами, склонив голову чуть в бок. Казалось, он хочет что-то сказать. Но как же хорошо, что не может этого сделать! Если бы сейчас кто-то сказал, что Куроко не прав, что он нужен кому-то, то… он бы заплакал. Как девчонка. Но не смог бы поверить ни единому слову. Это просто бы еще сильнее сломало его.

Надо было собираться. Нужно позаботиться о номере два. Он не был похож на мать… Он не бросит его так просто. Не бросит его в пустой и такой холодной квартире.
Руки жутко трясутся, когда он собирает игрушки в пакет. Он столько их накупил… Просто потому, что был очень счастлив тому, что с ним будет кто-то жить. А сейчас он по доброй воле отдает этот комок счастья. Но… В конце концов судьба сама решила, что Тецуе лучше будет одному… Да. Одному.
«Хочу умереть», — снова промелькнула эта пугающая и такая соблазнительная мысль. Юноша испуганно замер. Эта мысль… Она возникла уже в тот момент, когда мать резко закрыла дверь. Она была на краю сознания, мелькали иногда в голове, с каждым разом возникая все чаще. Но Куроко старательно отгонял это. Пока не осталось сил.
«Успокойся. Ты уже давно все решил, правда? Для чего тогда ты звонил Кисе? Почему думал, что не хочешь оставлять малыша одного?»
Да. Все давно уже было решено.

Ровно в восемь часов вечера Куроко стоял около двери дома Кисе. Дом — это огромный двухэтажный коттедж, который Рёта купил на свои деньги, заработанные модельным бизнесом. Как знал Куроко, родители Кисе были не бедны и очень любили сына. Наверняка они еще доплачивали. Но факт в том, что этот особняк принадлежит блондину, который не отказал в помощи. Но он никогда и никому не отказывает в помощи. Такой уж Рёта человек.
Тецу успел только один раз нажать на звонок, как двери резко распахнулись, чуть не заехав ему по носу.
— Куроко-ччи! Я так рад тебя видеть, — улыбаясь во весь рот сообщил Кисе. Куроко с совершенно ничего не выражающим лицом кивнул в ответ. Больно. Больно смотреть на того, кто повернулся к тебе спиной, бросил тебя, смотрел с высока, а теперь так радостно улыбается. Больно…
— И я рад тебя видеть, Кисе-кун, — тихо ответил Куроко. Взгляд был устремлен в пустоту. Он больше не мог терпеть ту боль, которую сейчас чувствовал. Номер два на руках тихо заскулил, прижав ушки к голове.
— Держи, — Тецуя быстро вручил щенка и сумку с вещами в руки бывшему товарищу. Если бы он промедлил хоть на долю секунды, то точно бы передумал.
— Эээ… — Рёта растерянно смотрел на голубо-волосого парня. С ним было что-то не так. Взгляд был пустой, лицо бледнее обычно, а все движения будто по инерции. Что произошло? — Куроко-ччи, заходи! Тут…
— Прости, — прервал Тецуя монолог Рёты. — Мне действительно пора. А иначе я не успею.
— А, ну в таком случае… — блондин не успел закончить, потому что Куроко внезапно исчез из поля зрения. А в следующую секунду его шевелюра промелькнула на дальней стороне улицы.
— Что происходит? — обратился парень к псу на руках. Тот что-то проскулил, но Кисе, к сожалению, не понимал собак.

Так не хочется заходить в квартиру… А почему он собственно должен туда заходить? Там так пусто… Минимум мебели, никаких постеров, лишь пара баскетбольных мячей. А теперь и щенка, который приносил столько счастья, нет.
Мысли о Сейрин он старался убивать на корню. Но они упорно лезли в голову. Он вспоминал… вспоминал их летние тренировки, вспоминал стряпню Рико, игры с другими командами, дружеское тепло, которое Куроко принимал за семейное. Ведь он не знал, что значит быть семьей. Семья не предаст, не выкинет его из своей жизни… Так думал Куроко. Но теперь у него снова никого не осталось.
Ноги, словно стали в десять раз тяжелее. Юноша с неимоверным трудом преодолевал ступени. Ему нужно подняться на крышу своего дома. Почему именно своего? Он и сам не знал. Можно было спрыгнуть с любой другой крыши. А почему прыгать? Чтобы почувствовать свободу. Свободу от одиночества.
Ветер растрепал голубые волосы. Губы растянулись в едва уловимой улыбке.
— Я снова остался один, — тихо прошептал юноша. Но услышал его лишь пронзающий ветер. В свитере было холодно. Но это даже радовало. Не хотелось чувствовать тепло. Не хотелось даже думать о том, что в этом мире есть что-то помимо тоски и одиночества.
Несколько шагов вперед. Так высоко. И кажется, что все не важно. Что все проблемы не существуют. Но только спустишься и сразу становится ясно, что темные щупальца боли и страха крепко держат его за шею.
Куроко встал на край. Там, под ногами, расстилался целый мир, в котором ему не было места. Теперь он постарается найти тот мир, в котором он будет не один. В котором у него будет семья.
Шаг. Ветер в ушах, безумная улыбка и сильный удар, после которого шла лишь тьма и боль…

***
— Ну, и что мне с тобой делать? — спросил Кисе, уперев руки в бока и рассматривая щенка, который вот уже около часа скулили и скребся в дверь.
— Куроко-ччи уезжает. Приедет, и ты вернешься к нему!
Не помогло. Номер два заскулили еще сильнее. Рёта тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Он и сам не знал почему, но он искренне понимал беспокойство щенка. С Куроко-ччи было что-то не так. Да, он и раньше был мало эмоциональным, но сегодня… сегодня в его взгляде не было даже намека на жизнь. Звонок телефона заставили его вздрогнуть. Почему-то звонил Куроко.
— Куроко-ччи! Что стряслось? — тут же схватил телефон блондин, чувствуя непонятный страх.
— Вы — Кисе Рёта? — раздался совершенно незнакомый мужской голос.
— Да, это я, — ответил парень, едва шевеля пересохшими от страха губами.
— Я позвонил на последний номер, который был в исходящих этого телефона. Его обладатель спрыгнул с крыши… — сердце пропустило удар, — … но он остался жив. Сейчас находится в Центральном госпитале. Если вы что-то о нем знаете, пожалуйста, приезжайте.
— Я… сейчас… буду…
Короткие гудки будто отчитывали секунды жизни Куроко Тецуи.