Наследница Слизерина

Начало сентября в этом году было особо холодным. Осенние листья уже кружили в воздухе, некоторые были в грязи, появившейся так не вовремя благодаря хлынувшему ещё вчерашним вечером дождём. Солнце не светило, а всё небо, затянутое свинцовыми тучами, свидетельствовало влюблённым парочкам, что счастья сегодня нет.
Молодой мужчина летел на всех парах в больницу. В руках он нёс букет цветов, а его выражение лица было столь радостным, что прохожие недоумевающе оглядывались ему вслед. Едва не сбив какого-то парня с ног, он извинился и побежал дальше.
«Странный» — пронеслось в голове у парня, — «Разве можно в такой хмурый день чему-то радоваться?» — но решив не зацикливаться, продолжил путь.

А мужчина, тем временем, уже прибежал в больницу и в полном стерильном комплекте шагал по коридору. Когда его привели к палате нужной операционной, где рожала его жена, он, услышав её крик, поверил, что сейчас является самым счастливым человеком на свете. Они так долго ждали появления их ребёнка! Присев на стул, он невольно для себя погрузился в воспоминания.
С Джин они познакомились ещё в студенческие годы, когда на третьем курсе оказались на вечеринке в общей компании. Роберт тогда сразу же положил глаз на красивую девушку с тёмными волосами и светло-карими, молочного оттенка, глазами. Несколько недель, как ненормальный, искал встреч и, наконец, признался в своих чувствах. В тот момент, когда услышал, что это всё взаимно, ему казалось, он готов кричать от счастья на весь мир, потому что в его жизнь пришла настоящая любовь!
По окончанию университета они поженились. Прошло ещё немного времени — и всерьёз задумались о ребёнке. Вот тут-то их ждало немало разочарований. Сперва ничего не получалось. Они ходили по врачам, принимали лекарства, сдавали анализы… Через два года случилось чудо — Джин сообщила, что беременна. И это была самая радостная новость за всю их супружескую жизнь. Они начали придумывать, как назовут ребёнка, даже покупали некоторые игрушки и вещи. А потом — чёртов случай. На пятом месяце Джин упала с лестницы и попала в больницу. Врачи ничего не смогли сделать и она потеряла ребёнка. Они потеряли. И теперь уже размышляли не о имени, а о том, почему и за что судьба так с ними поступает.
Он уговаривал её попробовать снова, но Джин отказывалась. А потом — согласилась. Видимо, поняла, что не всё так мрачно. Что они ещё смогут стать родителями. И вот, спустя ещё три года у них всё получилось. И сейчас, когда она выносила малыша, когда сейчас она там рожает, он знает, что теперь с ними всё будет хорошо…
Иначе ведь просто не может быть?

— Мистер Грейнджер? — целитель выглянул из палаты слишком уставшим. Роберт радостно вскочил.
— Это я. Скажите, как они? — он попытался заглянуть в окно, но оно оказалось завешено тут же с той стороны. Посмотрев на врача, он непонимающе простоял ещё с секунду, а затем спросил. — Когда я смогу навестить их?
— Мне очень жаль, мистер Грейнджер, мы сделали всё возможное…
— Что? Что-то с ребёнком? — он заволновался. Предчувствие счастья начало ускользать, подсовывая на своё место страх.
— С новорожденной дочерью всё в порядке, вы стали отцом здоровой девочки, я вас поздравляю.
— С женой? Доктор, если нужны какие-то лекарства, вы не стесняйтесь, говорите, я всё достану… — он тараторил, словно сумасшедший, потому врачу пришлось его перебить.
— Мистер Грейнджер, ваша жена умерла при родах. Понимаете, всё прошло слишком сложно и тяжело, организм не выдержал… Мне очень жаль, мистер Грейнджер.
— Что? Этого не может быть… Я… Прошу, скажите, что это шутка. Она попросила так пошутить? Ну конечно, она же шутница, — Роберт усмехнулся.
— Такими вещами не шутят, — вполне серьёзно ответил врач, а спустя мгновение из операционной вывезли каталку, на которой была накрыта простыней его жена. Роберт метнулся туда, чтобы ухватить её за свисающую руку, но был остановлен врачом.

А дальше он уже плохо помнил всё, что происходило. Его напоили успокоительным и, кажется, что-то говорили о каких-то документах, чтобы забрать тело…
А он не мог всего этого слушать, потому что его привычный мир рушился. Потому что когда они потеряли ребёнка впервые, он подумал, что всё впереди, они попробуют и будут счастливы. А когда счастье было уже так близко, так рядом — её не стало. За что ему все эти испытания? Почему именно его жизнь наполнена таким горем? Расплата за грехи? Он всегда старался быть честным, приносить пользу людям. Тогда в чём же дело? Судьба?
Потом, когда тело всё же забрал, похороны были, как в тумане. Он смотрел только на гроб, уже заколоченный гвоздями, а потом на фотографию, когда всё засыпали землей и положили венок. Здесь покоится его любовь. Представил, как будет через несколько лет приводить сюда дочь и говорить, что вот она — её мама.

Он не понимал, кем был мужчина, подошедший к нему, когда он вышел из территории кладбища. Незнакомец протянул письмо и не успел он забрать, как ощутил в руках конверт, а незнакомца рядом уже не было. Лишь поздно ночью в доме, он открыл письмо, вспомнив о нём, когда полная луна осветила его лицо, мешая уснуть. Да и вряд ли он смог бы это сделать, даже если бы её не было.

«Здравствуй, Роб.
Я знаю, что ты получил это письмо. Во всяком случае надеюсь, что Северус исполнил мою последнюю к нему просьбу.
Сейчас, сидя в нашей спальне, я пишу тебе это письмо. Чтобы сразу прояснить ситуацию, скажу, что на календаре 11 апреля, четвёртый месяц нашего счастья. Я давно должна была признаться тебе в одной вещи, но не знала, как сказать и всё оттягивала момент. Дальше скрывать уже не вижу смысла.
Я волшебница, Роб. Когда мне было семнадцать и я закончила школу, где обучали волшебству, я решила получить и маггловское образование. Когда встретила тебя на третьем курсе, я действительно влюбилась. И для меня счастье знать сейчас, что ты тоже меня любишь.
Ради тебя я отреклась от магии. Я жила обычной жизнью, разорвав все контакты с тем миром, точнее, попытавшись. Когда мы потеряли ребёнка, я встретила одного друга, Северуса. Мы с ним поговорили, он уговаривал меня вернуться, сказал, что потеря ребёнка — только шутки по сравнению с тем, что может случиться дальше. Он подстроил это падение, я не могла поверить, но это так. Я снова перестала с ним общаться, а через три года, забеременев, снова увидела его. Он снова появился в моей жизни, умоляя вернуться, говоря, что война в самом разгаре и, что я нужна своему обществу. Я снова отказалась, потому что я знала, что не могу и не хочу оставлять тебя. Тогда он сказал, что некая провидица сделала пророчество. Мне не жить без моего предназначения, Роб. И так я оказалась в ловушке.
Северус уговаривал признаться, но я вспоминала, как ты каждый раз дивился чудакам в цирках, которые делали фокусы и подумала, что ещё более скептически ты отнесёшься к моему рассказу. Я боялась, что ты сочтёшь меня сумасшедшей и просто исчезнешь. Боялась и продолжала сохранять свою тайну. А потом поняла, что умру. Мне не суждено выжить в родах нашего ребёнка, но я не хочу возвращаться в тот мир. Там слишком много моей боли осталось, там слишком много прошлого, которое я не хочу вспоминать, а тем более описывать здесь. Когда придёт время, ты всё обязательно узнаешь. Пожалуйста, прости меня и расти нашу дочь в любви.
И помни, что я люблю вас,
Твоя жена,
Джин.

Прошло одиннадцать лет.

Девочка сладко потянулась в кровати и встала. Выйдя в коридор, Гермиона по привычке улыбнулась и поцеловала фотографию матери. После душа, она переоделась в сарафан и спустилась к завтраку.

— Доброе утро, папа.
— Доброе утро, доченька, — мистер Грейнджер улыбнулся, стоя возле плиты в фартуке. — Сегодня на завтрак у нас твоя любимая яичница с беконом. — пошарив на полке, мужчина виновато произнёс. — Ой, а бекона-то у нас нет. Герми, похоже, сегодня у нас будет только яичница.
— Ничего страшного, давай я схожу в магазин.

Гермиона привыкла помогать отцу по-хозяйству. А мистер Грейнджер в дочери души не чаял, всегда поддерживал и помогал. Даже когда в родной школе её стали сторониться ребята и объявили бойкот — отец сказал ей очень умные слова: „Всегда делай то, что считаешь нужным, если ты действительно уверена, что станешь после этого счастлива. И не бойся идти против толпы. Те, кто храбры, зачастую действуют по-одиночке.“

— У тебя же сегодня день рождения. Кстати, вот подарок, золотце, — мистер Грейнджер протянул ей коробку. Открыв её, Гермиона ахнула. Там был набор для её любимого рисования. Рисования, которое маленькая девочка обожала больше всего на свете. Она в своём возрасте даже умела рисовать пейзажи, портреты, и с каждым разом удивлялась, как у неё получаются такие точные и реалистичные работы. Весь дом был обвешан её художественным талантом. Однажды она нарисовала портрет матери, отца и свой на одном рисунке, и подарила ему на день рождение. Ей тогда было пять лет. Она до сих пор помнит, как глаза папы наполнились слезами, а когда слезинка упала на её руку и она спросила: „Папа, ты плачешь? Я тебя расстроила?“, мистер Грейнджер положил картину на стол, поднял её на руки и обнял крепко-крепко, прошептав: „Ну что ты, радость моя? Это самый лучший подарок на свете. Спасибо тебе.“ С тех пор, эта картина всегда висела над кроватью мистера Грейнджера и, просыпаясь каждое утро, он видел перед собой настоящий шедевр, ту несбывшуюся мечту. Зато, глядя на это творение, он мог хотя бы на миг представить, что Джин жива и, что они все вместе.

»У нас самая талантливая дочь, Джин" — подумал он, когда Гермиона, всё же настояв на своём походе в магазин, выбежала в прихожую, чтобы обуть балетки.

И в этот самый момент раздался дверной звонок. Девочка открыла двери и увидела перед собой странно одетую женщину. Тёмно-зелёная мантия говорила обо всей странности выбранного наряда, а затянутые в пучок волосы свидетельствовали, вкупе с серьёзным выражением лица, о строгости женщины. На лице кое-где пролегли морщины, но голубые глаза, находившиеся за стёклами очков, взглянули на неё добро и как-то грустно, словно с ностальгией.

— Здравствуйте, вам кого? — спросила Гермиона, поняв, что невежливо так молчать.
— Здравствуй. Ты, наверное, Гермиона Грейнджер? — спросила женщина. Гермиона кивнула. — Чудная красавица. Ты очень похожа на свою маму.
— Спасибо, папа тоже так говорит, — Гермиона улыбнулась, а потом, поняв, что разговор течёт в русло доверия, спросила снова — А вы кто?
— Меня зовут Минерва МакГонаггл. Скажи, я могу поговорить с твоим отцом?
— Да, без проблем, он на кухне. Пап, — заглянув на кухню, позвала Гермиона.
— Что такое, доченька? — спросил мистер Грейнджер.
— Там какая-то женщина пришла, представилась Минервой МакГонаггл и хочет поговорить с тобой.
— Здравствуйте, — мистер Грейнджер вышел в прихожую.
— Здравствуйте, меня зовут Минерва МакГонаггл.
— Это я уже понял. Чем обязан?
— Мне нужно с вами серьёзно поговорить по поводу вашей дочери. Вы же в курсе, что она обязана поехать учиться…
— Куда? — непонимающе спросила Гермиона.
— Милая, иди в магазин, я тебе потом всё объясню. — сказал мистер Грейнджер. Достав деньги, он отдал их дочери.

Привыкшая слушаться отца Гермиона, кивнула и вышла из дома. Мистер Грейнджер предостерегающе глянул на Минерву МакГонаггл и произнёс:
— Пройдёмте тогда в гостиную. Не нужно, чтобы это кто-то слышал.
Минерва кивнула.