Что есть правда (Глава 40)

Марина поняла вопрос и слегка кивнула. Дима приблизил своё лицо к лицу Марины и слегка коснулся своими губами её губ. Он будто всё время спрашивал: «Можно?». Он не торопился. Марина мысленно просила его поцеловать её. А он только слегка касался своими губами её губ. Будто дразнил её. Он коснулся ладонью её щеки. Марина ждала его поцелуя, закрыв глаза. Его горячее дыхание заставило её сердце учащённо биться и увеличить темп своего дыхания. Она стала быстрее дышать. Он отклонился назад и посмотрел на неё: на её лицо, на её глаза, на её губы. Она почувствовала, что стало прохладней и слегка приоткрыла глаза. Где он? Куда он ушёл? Нет, он не ушёл! Он здесь! Он рядом! Его ладонь лежала на её щеке. Он провёл большим пальцем по её губам. Она слегка их приоткрыла. Он приблизился к ней, к её лицу и поцеловал её. Его язык коснулся её языка. Нахлынула волна эмоций. Он своими губами ласкал её губы, не забывая ни миллиметра. Это был второй раз, и он был такой же потрясающий, как первый. Один сплошной поцелуй. Который не хочется прекращать, чтобы он длился вечно.
Она много раз испытывала поцелуй на своих губах, но никогда не было так превосходно, так страстно, так чудесно, так потрясающе и так ласкающе, как с ним. Так не было даже с Женей.
Её руки потянулись к его плечам, и она обняла его.
«Давай, давай, — думала она. — Сделай меня самой счастливой на земле!»
Вдруг Марина сильно зажмурила глаза, перестала отвечать ему на поцелуй, убрала руки с его плеч, отстранилась и подскочила со стула.
— Марина, что?! — Диму, как будто, разбудила её выходка.
Он не ожидал от неё такой резкой перемены. Эта реакция даже испугала его. Что он сделал не так? Он смотрел на неё, пытаясь поймать её взгляд, который блуждал по комнате. Она сама не знала, зачем она всё прервала. Будто её организм решил всё за неё.
— Я понял. Я слишком тороплюсь, — сказал он. — Не время.
Он прочитал это по её глазам, когда она всё-таки решилась на него посмотреть.
— Ты понял меня? — Марина не почувствовала, как слезы потекли по щекам.
— Да, — Дима кивнул. — Я тебя понял. Я не буду торопиться.
— Я не знаю, что будет дальше. Меня это очень беспокоит. Раньше не беспокоило. А сейчас мне это очень важно. Я боюсь неизвестности. Я боюсь потерять тебя. Я боюсь потерять всё это.
— Ты меня не потеряешь. Ты видишь во мне тупого плейбоя, у которого вместо мозгов кое-что другое?
— Нет, — Марина покачала головой, отрицая.
— Ты не веришь мне? Я соблазняю девиц, тащу их в постель в первую ночь знакомства, а на утро забываю их имя?
— Не говори так! — Марина мотала головой, вытирая слезы руками.
— Но если это и так, если это было так, то это в прошлом. Я просто искал тебя.
Марина мотала головой в знак отрицания. Она прислонилась к двери, продолжая вытирать слезы, которые никак не хотели останавливаться. Она не заметила, как сжала салфетку в руке во время их поцелуя. Она открыла ладонь, посмотрела на салфетку и почувствовала себя такой же мятой и использованной. Но это была лишь мятая салфетка, а не она. И нечего накручивать в голове всякие глупости. Ей никто сейчас не пользуется. Она просто боится вновь обжечься. Она протёрла салфеткой под глазами и под носом. Молодец салфетка! Ты исполнила своё предназначение — убрала лишнюю воду с лица Марины. И на этом всё. Покойся с миром.
Дима молчал. Он наблюдал за Мариной. Марина, как будто, попала в параллельный мир. Что у неё в голове сейчас? Он не хотел мешать её размышлением. Она хотя бы успокоилась. Пусть поразмышляет.
— Это не игра, — произнесла Марина, очнувшись. Она посмотрела на Диму. — И ты для меня не просто очередной парень. Я… я… я не могу без тебя, — говорила Марина, опустив глаза. — Я это сразу поняла, — Марина посмотрела на Диму, — как тебя увидела.
Дима подошёл к ней.
— Это всё так серьезно, — продолжала говорить Марина, смотря Диме прямо в глаза. — Я думаю, что лю…
Дима не дал ей договорить. Он впился губами в её губы. Он обнял её за талию и прижал к себе. Потом стал гладить её спину одной рукой, другой стянул резинку с её волос и зарылся пальцами в её волосах. Марина ответила ему. Одна рука гладила ему спину, другая взъерошила его затылок. Когда они оторвались, Дима посмотрел затуманенными глазами в её затуманенные глаза.
— Я тебя не тороплю, — сказал он, отдышавшись. Он хотел её, но сдержался. — Лишь бы ты была бы рядом.
— Я буду рядом.

Ему позвонили на мобильный, когда он почти прибыл на место встречи.
— Это я, — сказал хриплый голос. — Мадам не хочет там с Вами встречаться.
— Почему? Мы же договаривались!
— Она настаивает на встречу у круглосуточного супермаркета. Там народ, рядом полиция, фонарей полно. Светло, как днём. Она Вас боится.
— Хорошо. А как я её узнаю? Фото есть её?
— Нет. Мы с ней созванивались по телефону. У неё будет красный платок на шее.
— Джеймс Бонд хренов!
— Ага. Рехнулась старушка. Мед документы, как секретные материалы продаёт.
— Продаёт документы возле ментуры! Охренеть!
Мужчина выключил телефон и направился в сторону супермаркета.

Мужчина сел рядом с бабкой, у которой на шее был красный платок.
— Что Вы тут устраиваете?! Не хочу там, хочу здесь! — возмущался мужчина.
— Что Вам от меня надо?! — старушка испуганно посмотрела на него. — Я Вас не знаю!
— Как не знаете?! Вы же сами перенесли встречу сюда! Забыли? Склероз? — раздражённо сказал мужчина.
— Ничего я не переносила! Я Вас не знаю! Я сейчас позову милицию!
Мужчина хотел на неё накричать, как вдруг его позвали:
— Товарищ мужчина!
Он обернулся и увидел, как к нему приближалась старушка с темно-красным платком на шее.
Она села рядом с ним и, отдышавшись, сказала:
— Извините, что опоздала! Меня мои внуки задержали.
Первая старушка решила пересесть на другую скамейку от греха подальше.
— Это Вы уборщица в роддоме? — спросил мужчина, оглядывая старушку.
— Да, я. Вы принесли деньги? — шёпотом спросила она.
— Да. А где документы?
— Вот они, — старушка достала документы из-под кофты.
— Неужели, так сложно взять? — спросил мужчина, листая документы. — Пошёл сам и узнал.
— Нет. Их кому попало не дают. Их дают милиции или другой госорганизации. Нужно предъявить документы роженицы или её личную расписку. И вообще, это строго конди… конфи… Тьфу! — старушка махнула рукой. — Врачи дают клятву Гиппократу.
— Да здесь ничего такого! Роды, кто? Все вытекающие анализы!
— Личное, — старушка принялась считать деньги.
— Можно вопрос? — спросил мужчина.
— Угу, — ответила старушка, не отрываясь от пересчёта денег.
— Зачем Вам столько?
— Так, сынок, у меня пенсия-то маленькая, зарплата копейки. Крышу надо чинить, ремонт делать, детям и внукам помогать.
— И Вы готовы украсть что угодно и где угодно?
— Нет, конечно! Упаси Бог, ещё так сделать! Я не воровка! Я старая, большая женщина! Я пенсионерка!
— И этим всё сказано, — подытожил мужчина.
— Что? — не поняла его старушка. Она перестала рассматривать деньги и посмотрела на мужчину.
— Я говорю — ясно! — сказал мужчина.
Он встал и пошел в направлении дома.
Уже дома, листая документы, он думал:
«Она точно моя дочь! Родилась через несколько месяцев после моего ухода. Всё сходится по времени. Девочка родилась здоровой. Я её отец. Группа крови, как у меня. Теперь я точно знаю, что я её отец. Кто такой этот Володя? Любовник, наверное. Фамилия его, отчество от него. То есть выходит, что не я её отец?! Гадина! Стерва! Это моя дочь! Моя дочь! Но официально она этого хмыря! Но она моя! Я знаю, что это моя дочь!»
Мужчина положил документы в ящик стола и лёг на кровать, продолжая думать:
«Она ответит за всё: что не сделала аборт, что засадила меня в дурку! А этот выродок пожалеет, что родился на свет! Что родился от меня, без моего согласия, что из-за него, из-за этого выродка меня засадили в дурдом, в дурку, надолго! Вы все у меня попляшите! Все, кто засрал мою жизнь! И вы тогда поймёте, как не правы были тогда! Они ответят за всё, за каждые минуты, что я там провёл! Вот тогда им будет не до смеха! Им будет очень хреново! И они будут рыдать! Они будут просить у меня прощения, стоя на коленях! И будут целовать мне пятки! Но я их всё равно не прощу! Никогда! Потому что они жили, суки! А мне приходилось находится со всяким сбродом! Вы за всё заплатите! За всё! Я вернулся мои детки! Ваш папа вернулся!»
Мужчина засмеялся истерично и злорадно.