Глава 2 первый том (Глава 2)

Первое свидание обычное

Я шла на свидание с Дени, как на обычную встречу, чтобы получить книгу, которую он обещал подарить. Никакого волнения от встречи, никаких страхов по поводу того, как я выгляжу или о чем мы будем говорить. Ничего подобного я не испытывала. Просто деловое свиданием поздним утром около двенадцати, между прочих дел в летний зной на даче. Воображаю картину своего второго и третьего свидания. Встречи, размышления, копание в себе, что же я хочу на самом деле? Как донести до него, сидящего рядом, что не просто я гирлс, вумен, а личность. Я не буду останавливаться на анализе опыта первого свидания. Сейчас это выглядит как настройка инструмента перед настоящей игрой. Когда перебирают все струны, прислушиваясь к звучанию каждой. Я перебирала в уме десять вариантов своего первого свидания. И все они никчемные, комичные, дешевые, водевильные, базарные, «выпукло-вогнутые». Потом переставала воображать и пошла на первое свидание.

Место действия – причал, набережная Волги. Густые деревья и густой камыш отделяют наш причал от любопытных глаз, только с лодки можно нас увидеть. Он начал удивлять меня с первого же мгновения. Уверенно подошел, не раздумывая. Поцелуйчик в щечку, как давно знакомого человека. И потом, после недолгого, сумбурного общения, он прочел мои мысли. Сканировал меня. Что-то произошло в то мгновение, когда он меня обнял за талию. Я бы согласилась и на более страстные прикосновения, но его что-то удерживало. Я еще не знала, что у него строгое пуританское воспитание с немецким укладом жизни. Свидание было коротким. Минут двадцать. Но потом последовала смс-атака, которая заставила меня по-другому взглянуть на него, на себя и на нас вместе. Я узнавала его по сообщениям. И продолжала удивляться глубине его души, полету мысли, стремительности развивающихся отношений двух ищущих и жаждущих людей. Меня не покидает мысль о том, что этот Дени, раскрываясь перед девушкой, дает ей право на выбор. Он умеет любить. Он хочет любить. Он готов научить меня любить. Он, как водопад бурлящий, могучий, искрящийся, обрушивается на меня со всей своей силой, потому что не может иначе, не умеет по-другому. Заставляя восхищаться силе, радоваться чистоте. Готова ли я поверить? Хочешь ли впустить в свою душу любовь?

Я сделала свой выбор. Потому что сама стремилась к этому, готовилась, искала. Заглядывала в чужие окна с красной крышей. И полилась музыка, зазвучал инструмент, имя которого – душа. Душа поет, потому что к ее струнам прикасается маэстро. Каждым своим словом, каждым движением. «Это только начало, – говоришь ты мне. – Но это будет нелегкий путь», – предупреждаешь. Я размышляю над тем, как сделать этот путь вместе радостным, чтобы пройти как можно дальше, открывая в себе все новые и новые дверцы, возможности, резервуары. Ведь каждая встреча с любимым человеком, событием, местом для меня не что иное, как ключик к моей неизведанной кладовой, открывая которую этим ключом я достаю оттуда новые мысли, эмоции, знания. Что я открыла нового в себе? Что пытаюсь понять?

Собой заполнив время и пространство, себя оставил ты во мне. Какое счастье, что ты появился в моей жизни. Теперь обращение «любимый» обрело плоть. Что я знаю о человеке, которому собираюсь довериться полностью, без ограничений и табу? Достаточно, чтобы влюбиться и невообразимо мало, чтобы поверить ему. Что он знает обо мне, кроме моих мыслей, которые я ему доверяю? А может быть, и не надо ничего знать. Строить свои отношения по-своему, по-новому. Новое неведомое состояние полета, как во сне. Но я живу и летаю. Душа летит над лесом, над Волгой. Порхает как ласточка. Напишу диалог влюбленных в космосе. Она его любит, но он сухарь, и как бы она ему нравится, но он практик и логист, а она мечтатель. Симпатия есть, но близости нет. Признание в любви на околоземной орбите. А что? Надо продумать диалог до мелочей. Как такое название? Любовь на орбите. Орбита любви. Орбитальная любовь. Как-то плоско и банально. Но думать надо.

Сегодня мы были вместе. «Милый, любимый, единственный, заполнивший все во мне. Я не чувствую своих границ. Где заканчиваюсь я. И где начинаешься ты». Мне хотелось целовать тебя и целовать, но я боялась тебя. И себя. И еще я поняла, что мы не живем в настоящем, мы находимся либо в будущем, либо в прошлом времени. Мы побывали в Африке. Ты уже вернулся с Мадагаскара. Сегодня мы были вместе. Где же настоящее? Как его мало. Одно мгновение, которое может превратиться в вечность. Если научиться дорожить им и тем, что имеешь в это мгновение. Зачем ты забрал у меня мой дом с красной крышей? Ты уйдешь в ад. А я уже давно в адском пламени.

Первое свидание неминуемое

Мы катались на SUP Board, а Сергей – старший такой затейник, что решил вдоль берега наперегонки гоняться с ветром, и чтоб мы гребли быстрее руками что есть силы. Мы и старались, даже самая младшая Ася гребла руками изо всех сил. Кто бывал на Волге, не мог не заметить, как быстро меняются пейзажи в зависимости от времени дня и погоды. Как на картинах Рериха. То облака розовые, то они фиолетовые, рябь на воде может быть и синей, и зеленой. А луга, луга вдруг становятся золотыми, камыши то белые, то зеленые, то высохшие. Я же художник и все примечаю. Но ни я, никто из нас и не заметили, как внезапно из-за камышей выскочила «золотая яхта», так мы ее прозвали, когда лоб в лоб с ней столкнулись. SUP Board легко выдерживал нас четверых, даже Вовка и Даша к нам часто присоединялись в купании и кувыркании, и мы были уверены в своем сап-борте как самом надежном спасательном средстве. Но когда мы на полной скорости врезались в «золотую яхту», все оказались за бортом, кроме Сергея, который вовремя схватился за веревки по бокам сап-борта. Я увидела тень, прыгающую в воду с золотой яхты, и через секунду чьи-то крепкие руки усадили меня на мягкое сидение яхты. Дима, Сергей, Ася уже были тут.

Я трусливая оказалась, и вся дрожала от испуга. Коренастый сверстник с черными кудрями укрыл меня пледом и усадил под зонтиком. Теперь, немного успокоившись, я разглядывала это чудо-произведение искусства. Много яхт побывало в Загорье, и нас ничем не удивить. Соседи знатные, богатые, крупные бизнесмены. Мы со всеми дружим, они с нами дружат, и мы часто катаемся на их яхтах. Но эта вся в золоте и латуни. Поручни, молдинги, штурвал, навигационные приборы – все блестит на солнце. Сергей сразу стал изучать навигационные приборы и знакомиться с хозяевами яхты. Алик, хозяин, и его сын Дени похожи как два брата, клон и копия, только Дени пониже, а Алик повыше. Но через какое-то время они выровняются, подумала я. Пока Сергей изучал навигационные приборы, а он спец по навигации, мы начали болтать с Дени. О том, о сем.
– Я раньше вас тут не видела и яхту не видела.
– Мы первый год здесь отдыхаем.
– Откуда ты?
– Из Африки.
– Откуда-откуда?
– Никто не верит, но мы в этом году окончательно решили перебраться на Волгу. Ты не представляешь, как тяжело на солнце жить и дышать.
– И что там, в Африке, ты делал?
– Я ничего не делал, а вот мой папа делал. Нефтяные скважины бурил. Геологоразведчик.
– Ты тоже будешь разведчиком?
– Давай ты будешь моим гидом в этих местах. Ты же из местных. А я первый день здесь. Рассказывай и показывай нам.
– Это Сергей у нас спец. Он знает все точки координат на карте. – Они склонились над навигационной картой, и Сергей быстро определил точку, куда они направлялись. Оказалось, что это в заливе, в трех километрах от нашего причала, но учитывая, что здесь пять заводей, одна переходящая в другую, они заплутали и выскочили на нас из-за камышового поворота.
– Если привезете нас обратно, мы с вами прокатимся.
На том и договорились. Теперь я ближе рассмотрела Дени. Веселый, непринужденный, мой сверстник.
– Ты в каком классе?
– У нас в Африке другие классы. Если по русской системе и шкале, то я девятиклассник.
– И чему вас там учили в Африке?
– А, как и везде в пансионе русской миссии. Всему понемногу.
– Вот я художник. У меня есть профессия.
– У меня тоже есть профессия. Я спортсмен. И немного коммерсант.
Как мне потом рассказывал Дима, все было не так. Он говорит, что я была смущенная и у меня ладошки дрожали. Что я никак не могла согреться и молчала. И пила горячий чай из термоса, хотя светило солнце. А Дени рассказывал о нашей первой встрече совсем волшебную сказку. Что они с папой утром немного повздорили из-за ерунды и вышли на Волгу молча в недопонимании локации и в предвзятости друг друга. И когда они с нами столкнулись, я для Дени явилась как русалка с длинными волосами, а Сергей, Дима и Ася – как мои сопровождающие и свита из подводного царства. Ася совсем небылицы дома рассказывала, когда мы, возбужденные, ватагой пришли в дом.
– А мы катались на золотой яхте. Там принц и король нас встретили и угощали. Мы такие счастливые. Мы еще покатаемся. Они нас приглашали.
– Сколько раз вам говорить, не садитесь в чужую лодку, – сказал сердито мой папа.
– С нами Сергей. Он же взрослый. И одиннадцатиклассник.
– А Дени такой смелый, быстрый. Нюту нашу спасал и вытаскивал из воды.
– А где ваш сап? Не поломали его?
– Цел и невредим.
– В следующий раз предупреждайте, а то мы два раза вас искали на причале.
– Почему-то никто не взял с собой мобильник в этот раз.
– А название яхты-то вы запомнили?

И тут все начали вспоминать, что за надпись на борту была. Точно на английском языке и точно очень короткая.
Hope. Hore. Noah. Да. Точно. Ной. А почему Ной? Начали «гуглить» и искать.
Ной был человек праведный и непорочный в роде своем; Ной ходил пред Богом.
От сильных эмоций я завалилась спать раньше времени. И снилось мне. Я заглянула в чужое окно. Чуть-чуть. Только краешком глаза. Женщина, девочка, мужчина, кошка. Другое окно. Я порхала от окна к окну и кого-то выискивала глазами. Занавески, оконные пролеты, стекло, портьеры, шторы, карнизы, тюли, драпировки, кисти. Только мне не это надо. Мне лицо нужно. Его лицо. И вдруг я вижу его лицо. Это Дени. Не знаю, почему я так обрадовалась, но он показался мне спасительным ангелом в окошке. Он появился в очередном сто пятьдесят втором окне две тысячи двадцать пятого года в тайном уголке моего замирающего сердца.

Я боялась шелохнуться, чтоб не испугать его. Мы танцевали в огромном зале с большими окнами и зелеными портьерами. Мы шли по фарватеру на яхте «Ной», ветер развевал мои распущенные волосы, я чувствовала, что полет идет выше красных крыш, выше облаков, мы улетаем в стратосферу. Но на чем? Не могу вспомнить, на чем мы летели в космос. Пыталась вспомнить каждое слово Дени, но как-то не очень получалось различить слова, но лицо и улыбка были как наяву.
Сергей пробил в интернете яхту «Ной». Нашел исходные данные по вместимости, скороходности, мощности, и имя владельца нашел. Алик Миллер, миллиардер, владелец недвижимости «Загорье» Тверского района, Юрьево-Девичьего муниципалитета, яхт-клуб и спа-отель «НОЙ».
– Получается, это он хозяин строительства коммерческого жилья, спа-отеля и яхт-клуба?
– Получается, да.
– И получается так, что это он строит дорогу через наш дом?
– Да, бульдозеры уже расчищают рощу от деревьев.
– И наш дом стоит на его дороге?
– Ну, дорогу можно пустить и ближе к лесу, там много места.
– Но у них есть генеральный план.

Больничное
Водопроводные краны производили впечатление елочных игрушек – сверкающие, но ревущие. Один заливался трелью соловья, другой мычал коровой, а откуда-то с кухни завывал как дымоход во время вьюги. В ванной кран почему-то не закрывался, сколько его ни крути. Но приходила женщина в белом халате и ловко его закрывала. В столовой самым почитаемым алтарем стояли стопки тарелок, сложенных до самого потолка. Казалось, вот-вот они упадут. Но опять приходила женщина в белом, и в ее руках они наполнялись ароматной пшенкой и манкой с маслом. Самая желанная женщина-врач приходила после пшенки. Те женщины в белом со мной не разговаривали, а эта разговаривала, гладила по голове и улыбалась. И аромат от нее был сладким-сладким. Даже лучше, чем мед и цветущая яблоня в нашем саду. Как потом я узнала, это аромат каштана. Тогда этот запах кружил голову. В этот раз она меня не погладила и сказала, что я плохая девочка, потому что делаю глупости.
– Я убегу отсюда.
– Куда ты убежишь, у тебя гланды и температура.
Так я узнала, что у меня гланды.
План побега выстроился быстро. Сначала представила, что меня разыскивает милиция с собаками, потом пожарные, затем все женщины бегут в белом толпой за мной и кричат: «Лови ее, держи». Мне стало страшно. И грустно. Хотелось на Волгу. К Димке, Сереже, Асе. Это из-за Волги у меня гланды. Нахлынули воспоминания.
Сначала старшие братья со мной катались с горки на колясках и самокатах. Ну, мне как младшей досталась рухлядь с двумя восьмерками, без спиц и без доски на раме. Едет только прямо и дребезжит как телега или таратайка. В гомоне и визгах, суматохе и возне я вдруг остановилась и увидела небо. Я и раньше его видела. Но оно вдруг опустилось и подмигнуло мне. Оно открылось и позвало меня в теплые объятия. Дыхание остановилось. Смотрю на Волгу, на облака, на небо. Подкатил комок к сердцу горячий, с глаз скатилась слеза от любви к небу. Запахло каштаном. Я рыдала от любви к небу. Подбежали старшие братья.
– Ты чего ревешь? Ударилась? Где болит?

Они не знали, что я увидела открытое небо. Ах, это небо. Оно поманило меня ввысь, за облака, где нет страха, где только счастье и покой. И так мне стало скучно с ними, что я ушла бродить по речке в поисках черепков и фарфоровых чашек. Вода теплая и щекочет лодыжки. Волга разлилась и пролилась во все закоулки, щели, балки, низины, затоки, протоки и бухточки. Остались пригорки и поляны, окруженные грязно-серой водой. В конце мая разлив реки случается почти каждый год, в этот год солнце прогрело воду в низинных местах так сильно, что от воды исходил пар. Разогретая трава, земля, и я, разогретая, плескалась в этом горячем супе из травы, песка, мальков, щепок. Разогретая вода проникала во все щели, и пальцам я ловила мелкую рыбешку, она тоже заплывала в эти горячие низинные ванны волжских заток.

Иду вверх по песчаной отмели, так, чтоб всех видеть. Вдали замечаю, идут по песчаной косе Дима и новенький незнакомец. Все же знают, что после сильных волн или паводка надо идти на речку. Можно по десять раз ходить по одному и тому же месту, и всегда что-то найдешь. Притворяюсь, что их не вижу, и глазам своим не верю: нашла разноцветный с прожилками полированный камень размером с каштан. Тайком кладу за пазуху и иду дальше. Осталось 20 шагов до них. Они держат в руках цветные камешки, черепки, и им тоже не терпится показать свои находки. Цель одна – похвастаться. Инстинктивно делаю совсем не то, что хотела сделать. Незаметно кладу им под ноги камень, пока они мне показывают свои камешки. Новенький хвастается своими стеклянными отполированными осколками, поворачивает глаза ко мне. Я смотрю ему в глаза и под ноги. Глаза и ноги. В светлой воде блестит полосатый камень. Наклоняюсь. Его локоны прямо скользят по моей щеке. Он тоже наклоняется. Наши головы соприкасаются. От него аромат цветущего каштана. Сердце мое выпрыгивает из груди. Руки наши одновременно соприкасаются с камнем-каштаном.
– Это я нашла.
– Я первый ее увидел.
– Нет. Она моя.
Я его толкнула, и он упал в Волгу на отмель. Камень зажат в моей ладони.
– Ты. Ты. Хулиган. Все. Я с тобой больше не дружу. – В моих глазах испуг и обида. Я ушла сушить юбочку и простудилась, камешек зажат в ладошке, и я с ним разговариваю. Теперь вот гланды и камень полосатый. В больничной палате мечтаю о побеге. Пойду на Волгу и найду не только камень-каштан, а целую коллекцию красивых камешков. У нас дома у папы есть маленькая коллекция камешков.
Побег был намечен на прогулке. После осмотра врачей нас вывели в каштановый сад погулять. Цвели каштаны и клонили ко сну. Мы все полосатые, заметные, в тапочках. Жара и зной каштановый притупили бдительность женщин в белых халатах и сторожа, который охранял главные ворота. Было слышно, как водитель молоковоза ему крикнул:
– Дед, ты не закрывай. Я сейчас буду выезжать, только накладные заберу.
Сторож махнул рукой и ушел в свою будку. Женщина в белом задремала на лавочке, полосатые пижамы разбрелись по цветущему каштановому саду. Я тихо вдоль забора подобралась к открытым воротам, заглянула в окошко будки – сторож дремал. Выскочила за ворота и замерла. А дальше куда? Вправо или влево? Я же здесь в первый раз. Это братья мои здесь были. И бежали. Но они не указали дорогу. Начала вспоминать. Вспомнила. Я же небо полюбила. Оно теперь мое.

Посмотрела на солнце и на деревья. Они справа. А тогда были слева. Значит, домой – налево. Пошла налево. Опять развилка. Люди на меня поглядывают, пальцем показывают. Вон милиционер прошел по другой дороге. Никто за мной не гонится, не кричит: «Держи ее, лови ее!» Только как-то удивленно на меня смотрят. И тут только до меня дошло, что я в полосатой пижаме и в тапочках. Мне стало стыдно за свою пижаму. Значит, не все я продумала до мелочей. Но я герой. Сбежала, как и старший брат Сергей сбежал. Я воображала, как старшие братья будут гордиться мной, а мама даст целую пачку халвы за мой поступок. Но дорога опять разделялась, как рогатка. И я пошла не левее, а правее. Дорога была совсем незнакомая. Подняла глаза к небу. На небе кучились облака, и оно мне не помогло. Подул ветер, и стало страшно. Небо от меня отвернулось, и я заплакала. Мне шел пятый год. Плакала я не долго. Мимо шел двоюродный брат Андрей – старше меня на пять лет, он меня отвел домой. А дома мама сказала, что никогда не отдаст меня больше в больницу. Запах каштана я сохранила на всю жизнь. Мое детство пахнет каштаном. Ах, эти ароматы. Они меня сводят с ума. Бывает, раз – амбре, и пошли воспоминания.

Дует ветер – новые воспоминания от запахов сирени, каштана, черемухи. У Аси аллергия на цветы, а у меня нет аллергии, у меня полная зависимость от запахов. Я их ищу, их преследую. Изучаю и даже записываю. Мое обоняние (чуть не написала обаяние) может различить самые невероятные оттенки. Запах известки мня возбуждает, и я ищу известку, чтоб закрыть глаза и вдохнуть ее аромат. Амбрэ капель клея на вишне в мае-июне меня сводит с ума. Почки каштана в начале мая растираю пальцами и нюхаю до изнеможения носа. Легко с закрытыми глазами по запаху знаю, какую мама кашу варит на плите. По запаху. Немытое один день тело мне кажется смердящим, как помойка. Хорошо мама не увлекается никакими духами. Что папа ей купит на женский день, тем и пользуется. А пользуется она всегда «Живанши», потому что папа любит «Живанши». А мне нравится запах чистого тела. Помоешься под душем под обильной струей воды, вытрешься, и от тела исходит пряной аромат чистой кожи.
Я люблю разглядывать себя в зеркале во весь рост после ванны. Но не долго, а то холодно. Мне иногда и летом бывает холодно, потому что папа говорит, что я худая и «выпукло-вогнутая». И все у меня торчит: ключицы, плечи, уши, коленки, локти, лопатки. И даже затылок торчит. У других девочек не торчит. А у меня все торчит как оглобли. Интересно посмотреть на эти оглобли. Оглобли в словаре. Оглобля – это палка, дрына, бревно. Обидно, когда тебя так называют. Перестану общаться с теми, кто меня хоть раз так назовет или подумает так.

Первое свидание случайное

То была случайная первая встреча на сапе и яхте. А я шла не на встречу. Я шла на первое в своей жизни свидание. Как «выпукло-вогнутая», я долго стояла перед зеркалом и прятала свои оглобли. Верх, вниз, назад, вперед. Они все равно торчат. Пытаюсь сделать умную гримасу на лице этакой интеллигентной и образованной – получаются рожа и маска. Расчесываю волосы, они наэлектризовываются и лезут на плечи, в уши, рот. Пытаюсь заплести косу с заколкой для волос. Заколки – какие-то дешевые стразы с бусами детскими. Мне нужно что-то значимое и эмоциональное. А что я ему скажу? Какие слова подберу? Ничего в голову не лезет. Решила выучить наизусть некоторые прилагательные на тот случай, если комок подкатит к горлу, когда он будет меня целовать. И я оцепенею и не смогу ничего сказать, и он подумает, что я дура набитая и ничего не умею говорить. Поэтому учу наизусть.

Актуальный и изумительный парень Дени. Не правда ли, чудесная погода. У тебя шикарная яхта и отменный вкус. Ты блестяще, ярко и изящно прыгнул в воду спасать меня. Меня переполняют невероятные эмоции. Твой папа интеллигентный и импозантный и мама исключительная и изящная. Я и не знала, что ты первоклассный спортсмен. Я слегка обалдела и пьяна от счастья. И я настроена оптимистично. Мы все в восторге от блеска и шика золотого Ноя. Витя сказал, что начнет копить себе на золотую яхту. Это так волнительно – снова пережить чудо спасения, когда твои цепкие мускулистые руки вырвали меня из пучины воды. У тебя восхитительные родители, и ты такой галантный. Твой геройский поступок меня вдохновляет. Ты привык к славе и к наградам. Гусарский поступок, и тебя ожидает грандиозная слава. От меня тебе награда – первый поцелуй.

Что за бред, Нюта. Это ты будешь говорить? Очнись, спустись на землю. Так говорят сумасшедшие и психи из Кащенко. А ты нормальная. Подбери другие слова, другие интонации. Ну, например. Пригласи его на Рождество и на Новый год. Это как-то более по-человечески, не по-шизофренически. Чарующая сказка, романтично, соблазнительно, страстно. Тьфу. Нюта. Негоже тебе перед зеркалом кривляться и учить дурацкую роль придурочной, влюбленной по уши. Веди себя достойно. Будь недотрогой. Парни любят недотрог.
Помни. Чем меньше парней мы любим, тем больше нравимся мы им. Вон посмотри на Полину. Ничего не делает, дурацкие роли и слова слащавые, прыщавые не учит, а парни из параллельного класса сохнут по ней. Записки ей пишут. И ты веди себя принцессой. Ну, в крайнем случае поговоришь с ним о живописи, он обалдеет от твоих знаний. Или расспроси его о яхте. Что-нибудь придумай попроще. Так, чтоб он к тебе потянулся, доверился. А то. Актуальный парень и изумительный Дени. Бред только не неси, Нюта.

Как всегда, все влюбленные в Загорье встречаются под каштаном у старого пожарного колодца. На Нюте яркая сиреневая вязаная кофточка и юбочка из нейлона розового, с белой подкладкой. И похожа она стала в свои пятнадцать лет на летнюю бабочку, порхающую и искрящуюся под солнцем. Сначала пошла по главной дороге через свой двор, затем вернулась, решив сократить дорогу через соседский двор. Тропинка узкая и на тропинке лужи, она поэтому смотрела только вниз, чтоб не испачкать новые парусиновые туфли. А когда подняла глаза – обомлела. Перед ней стоит козел Гоша. Эта сумасшедшая Фекла забыла его закрыть в сарае. У него и так была репутация главного драчуна на улице Речной.
– Иди. Что уставился? Дай пройти.

Гоша внимательно изучает это очаровательное существо, гуляющее по его, Гошиной, территории. Он повернул голову вправо, влево, и вдруг ему стало так весело, что он встал на задние ноги и приготовился боднуть.
– Драчун. Дурак. Видишь, я на свидание иду. Вот скажу твоей Фекле.
Услышав имя Фекла, он стушевался и повернул с дороги во двор. Нюта постояла еще три минутки, прислушалась вначале к его шагам, потом к своему сердцебиению и повернулась обратно через двор Николаева. Гоша стоит в дворике Николаева, испытующе смотрит на Нюту и ухмыляется. Ждет, когда та подойдет поближе. Этот вариант первого свидания не подходит, так как Фекла сдала Гошу на ферму на днях. Папа сам видел, потому что она просила папу помочь ей с отправкой Гоши.

Первое свидание трагикомичное

Нюта идет и мурлычет песенку. Ей весело. Она идет на первое в жизни свидание. Настроение отменное и волнительное. Барышне полагается всегда опаздывать на свидание, тем более первое, тем более средь бела дня, тем более на виду у всех. Ладно бы где-нибудь в камышах или на чердаке, там никто не видит ни волнения, ни поцелуев. А так попробуй удержи себя от страстных объятий. И от поцелуйчиков, от которых горячо по всему телу и тестостероны выпрыгивают из орбит и скачут впереди тебя. И с этим ничего поделать невозможно. Тестостероны прыгают, как козлик Гоша на задних лапках, и никакой дрессировке они не подвластны. Он этим воспользуется, сожмет в крепких объятиях и осыплет меня поцелуями.
Я не смогу сопротивляться, это же настоящая любовь. Я влюбилась в первый раз по-настоящему. Ну, если не считать в третьем классе. Но то было мимолетное увлечение. Дени пришел первый. Ждал минут пятнадцать. Наконец я появилась на заросшей тропинке. Вообще то наши загорские тропинки – это целая сеть затоптанных, старых, новых, заросших, культивированных троп, тропочек и даже кабаньих и оленьих троп. Утром, если встать раньше всех, обязательно увидишь следы ежа, оленя.
Раньше кабаньи следы старожилы видели прямо в деревне. Но кабаны не нападали на людей, они просто шли по своим делам через деревню, так как вокруг все было перекопано под коммуникации. Я внимательно смотрела на тропинку, изучала каждый камешек, как будто иду по минному полю. Вперед не смотрела на него. Только под ноги. Оказывается, на нашей тропинке кое-где даже были маленькие куски асфальта и осколки кирпичей, лоскутки бетона и глянцевые камни. Но в основном это желтая глина и песок, из чего состоит вся набережная Волги. Когда я подошла к каштану, то подняла глаза и увидела смеющегося Дени.
– Привет, Нюта.
– Привет, Дени.
– Как ты?
– Ничего. Нормально. А ты?
– Пойдем куда-нибудь, – сказал Дени.
– Куда?
– На набережную.
– Пойдем.
А как же мы будем целоваться на набережной на виду у всех? Плохой вариант. Думай, Нюта, Нюта, думай.
– А хочешь я тебе покажу нашу заброшку-малинник? В голове мелькнула мысль – уж там-то, я точно знаю, есть укромное местечко, где можно целоваться.
– Давай покажи заброшку.
Я двинулась вперед поводырем, Дени на полшага чуть сзади. Идем разговариваем.
– Вот и пришли, – еле ворочая пересохшим языком от волнения, сказала я.
Мы стояли позади заброшенного дома среди кустов малины. Вокруг заросли, и ни души. Сейчас он начнет меня целовать. И я закрыла глаза. Так стояла секунд двадцать. Дрожь по всему телу и гусиная кожа под платьем от возбуждения. Вот. Вот сейчас. Он страстно прижмет меня к себе, и я растаю от любви.
Девочки. Я счастлива. Он меня любит, и я его люблю. Мы поженимся, и у нас будут красивые дети. Дура я. Открыла глаза, а он смеется и показывает пальцем на меня. Мы в шаге друг от друга, осталось полшага, чтоб обнять. А он смеется и тычет пальцем. Как будто я дура какая-то или шизоидная кукла Барби. Дени тычет пальцем и смеется.
– Я вижу три пары любопытных глаз. Ну-ка вылезайте, шпионы. Я вас разоблачил.
Я оглянулась, а позади только густой кустарник. Но верхушки кустов зашевелились, и показались сначала головы Димы, Сергея и потом Аси. Я готова от стыда сквозь землю провалиться. Как они меня выследили?
– А вы как здесь оказались?
– Это как ты здесь оказалась с Дени? Мы здесь сидели и никуда не уходим уже, наверно, минут сорок.
Эх. Испортили мне первое свидание. Ну я вам припомню как-нибудь. И месть моя будет ужасная. Не то чтобы я мстительная. Но платить добром за хулиганство и испорченное свидание не намерена. Чтоб в другой раз не портили чьи-то судьбы и первое свидание. Вообще при моей болезни с моим диагнозом после такой фрустрации с первым свиданием я легко могла впасть в депрессию и отчаяние. Я могла бы убить Серегу или Диму в состоянии аффекта, и мне бы ничего за это не было. Потому что я под наблюдением у невропатолога, и у меня есть справка. И врач мне сказал, что в состоянии аффекта я не контролирую себя, поэтому мне надо быть осторожной с поступками, со словами и с новыми знакомствами. Особенно с незнакомыми людьми, которые не знают мой диагноз. Дени не знает мой диагноз. Иначе он бы себя повел по-другому. Как по-другому? А вот так.

Первое свидание выпукло-вогнутое

Я иду на первое любовное свидание с милым парнем, в которого влюблена по уши. Он мне нравится, он мой герой. Он меня взял на руки и тонущую, беспомощную вынес из воды на яхту. Он подхватил меня как пушинку своими крепкими руками. Я ощущала его горячую кровь. Я слышала, как бьется его сердце, его глаза заглядывали в мои глаза. Я кожей ощущала его дыхание и его страсть. Он желал меня всеми фибрами души и тела. Мое женское естество шептало мне – отдайся ему, он твой суженый. Два дня я была в эйфории и летала ночью, не спала, грезила, мечтала, ждала этого свидания. Исписала дневник стихами. Вот одно из них.

ГЛАЗА
Улыбки, лица, взгляды,
Как будто на параде,
Мелькают,
Исчезают,
Запоминаются,
Сверкают.
Но взгляд один,
Как никакой.
Прозрачный, голубой,
Вонзился в душу.
И не знаю,
Иду ли я
Или летаю.
Он спал во мне,
И он воскрес.
Он отражение небес,
Он глубина
И пульс земли,
И он дыхание души.
И вот теперь я в них гляжу,
И не во сне,
А наяву.
Я вижу их,
А в них себя,
И я готова,
Тебя любя,
В глаза глядеть
И не забыть,
Что только в этих,
Не в других,
Могу я видеть
Небо, солнце,
Тепло и радость,
И себя.
В твоих глазах –
Моя судьба.
Стишки так себе. Это не Пушкин. Но глаза его запомнила. Голубые и бездонные. В твоих глазах, Дени, можно утонуть. И я готова снова тонуть, чтоб ты спасал меня и нес на руках. Неси меня на руках по жизни, мой милый Дени. Я отдаю тебе все, что есть у меня, весь пыл души и картины. Кстати. Надо нарисовать его портрет по памяти. Нет. Пусть позирует, и подольше. А я его буду ворожить и привораживать, чтоб он стал безвольным и послушным, как в моем сне. Я с ними выделываю что хочу, потому что я невидимка. Меня нельзя увидеть, потрогать, ущипнуть.
А я могу и целовать кого хочу, и предаваться страсти с кем угодно. У меня нет оболочки. Сквозь меня можно пройти, как сквозь облако воздуха и тумана. Я не имею плоти и крови. Во сне, когда заглядываю в окна чужие. И в жизни. Когда я влюблена, не чувствую костей, кожи и дыхания. Нарисую его портрет. Надо взять мольберт на первое свидание, и пусть позирует.
А я изображу его Гераклом или Аполлоном. Лестью усыплю его, ласками уморю, взором притуплю внимание, разговорами песнями и танцами повеселю его со всем неистовством бешеного женского темперамента.
Я и пришла. С этюдником.
– Ты пришла?
– И ты пришел.
– Я приехал. Вон в кустах стоит мой квадроцикл.
– Поедем покатаемся?
– Поедем.
– А этюдник?
– Бросай в бардачок.
Мы мчались по лугам через лес. Дени аккуратно объезжал борщевик, чтоб случайно ветки не задели квадроцикл. Мы мчались навстречу своему счастью. И не было счастливее нас на всем белом свете. По дороге на Осиновку нас начала обгонять легковушка с подозрительно громким звуком выхлопной трубы. Дени слегка притормозил, дал легковушке проехать вперед, и на наших глазах она сначала взлетела, потом в воздухе перевернулась, как в замедленной съемке, два раза, и три раза еще перевернулась в кювете и остановилась на крыше среди борщевика. Естественно, за рулем был пьяный водитель в одних трусах. И, естественно, рядом сидели две голые женщины в одних бикини.
Поскольку был выходной, эти картины полуголых и полупьяных встречались на Волге повсеместно. Это такой особый вид туристов. Папа всегда смеется, когда видит одиноко стоящие машины вдоль берега и в глубине леса. Даже на полях, как грибов разноцветные шляпы, сверкают цветастые мухоморные крыши «Жигулей», «Лад», «Тойот», «Вольво», «Мерседесов», красные, синие, желтые, поганки, юбочки, воротнички, срамотники. Больше всего меня забавляют местные названия грибов: срамотник, прелюбодей, юбочка, искуситель.
Да, народная молва зря не даст такие названия. Дима марки машин хорошо знает и всегда меня поправляет, если я ошибаюсь. Раньше такого не было. Эти пьяно-голые туристы появились на нашем берегу всего каких-то пару лет назад. Папа говорит, что была агрессивная реклама «Покупайте коттеджи в Загорье». Он тогда не придал этому значения. Но сейчас он уверен, что эта реклама идет от яхты «Ной» и от Алика Миллера, папы Дени. Не могу я как-то увязать эти голые торсы, пьяных водителей и Дени. Как их связать воедино? Мы не стали дожидаться скорой помощи и полиции из-за дорожного происшествия, оставили свидетелям свой телефон.
Дени оставил номер, как он потом сказал, не свой, а семейного адвоката. У него есть семейный адвокат. Семейный доктор. Семейный телохранитель. Семейный счет. И фирма у них семейная. «Миллер и сыновья». Второе название – «Ной». Первое свидание испорчено пьяными туристами с голым торсом. А как хорошо все начиналось. Что же, на самом деле не будет первого свидания? Не будет первой любви и первых поцелуев? И как жить с этим дальше? Я остановилась в развитии как личность, как гирлз, как вумен, как человек. Я робот. Я машина. Я покемон.
Я искусственный интеллект, который не имеет эмоций. Я очки виртуальной реальности. Я дополненная реальность, я невыявленный объект реставрации, неизученное явление в природе. Девушка, не бывавшая ни разу на любовном свидании.

Тогда я стану тем цветным мухомором юбочка по околицам тверских лесов с полуголыми пьяными водителями. Чтоб папа посмеивался надо мной ехидно и говорил втихаря: «Выпукло-вогнутое мухоморное первое свидание». Мне не нужно мухоморное свидание. Мне нужно самое настоящее первое свидание, как у Наташи Ростовой. Как у Маши Троекуровой, Татьяны Лариной. Но ты его не заслужила. Ага.
Я не заслужила первое свидание. А еще что я не заслужила? А я заслужила таких родителей? А я заслужила такое имя – Анюта, Анна, Анука, Анаше? Как меня только не склоняют. Анна на шее, Анна оглобля, Анна Каренина, где твои рельсы? Нюта безвольная, Карета Анна, Орден Анны. Святая Анна. Если вы отберете от меня первое любовное свидание, я убегу из дома. Я спрячусь так, что вы меня никогда не найдете и будете реветь до зимы, пока я не замерзну, и вы найдете мое окоченевшее тело и будете рыдать, что отговорили меня от первого свидания. Оно мне нужно как воздух, как хлеб насущный. Я недочеловек. Я полуфабрикат, выращенный в инкубаторе на искусственном освещении и подкормке. Меня не высиживала живая курица, не укрывала своими перьями.
Меня штампанули и дали порядковый номер в роддоме, мама сказала, 25 номер у меня был. И еще ей сказали – распишитесь в получении. В получении чего? Вещи. Мама расписалась за меня и получила что? Кого? Что там было написано? За что мама расписалась, когда меня получала? А может, меня подменили? И моя родная мама меня ищет.
Хватит ныть. Ты психованная. И у тебя есть справка. Готовься к первому свиданию. Еще одна попытка. Как выпускной экзамен. Сдашь или останешься на осень и во второй раз заново. Вечная второгодница, не способная перейти в высшую лигу, у которой свиданка первая была.

Параллельное первое свидание

В это лето Поля во второй раз гостила у меня на Волге. Отпустили ее на два июльских дня. Она забежала в мою комнату. Поля прямо с разбега прыгнула на диван ко мне.
– Нюточка.
Обняла меня и захихикала.
Я удивленно посмотрела на нее.
– Ты что, Поля?
Она перекатилась по дивану и снова захихикала.
– Ой, Нюта, – она прикрыла рот рукой. Где я вчера была. Ах-ха-ха. Ладно. – Поля быстро села и откинула назад свой длинный хвост. – Нюта, ты ж Петьку помнишь?
– Петьку?
– Ну, Петьку. Светлого этого. Он с Денисом приходил однажды.
Я попробовала вспомнить. И действительно поняла, о ком говорит Поля. Этот Петька и вправду раза два гулял с ними вдоль реки. Но он был настолько задумчивым и погруженным в свои мысли, что даже почти ни с кем не разговаривал.
Поля продолжила свой рассказ.
– Этот Петька. Ахах. Я с ним ходила на свидание. – Она снова расхохоталась и упала на диван.
Я, мягко говоря, удивилась. Лучшая подруга Поля – очень яркая и веселая девочка. И было удивительно, что она пошла на свидание с Петей.
– Это он тебя позвал? – спросила я.
– Он? Нет, конечно, я.
–Ты?
– Да.
– Зачем?
– Как зачем? Мне стало интересно. К тому же у него красивая собака.
– Ты позвала его на свидание из-за собаки?
– Да. То есть нет. Короче, не знаю. Факт в том, что он пришел без собаки. Ох. – Поля снова ровно села на диване. – Я расскажу тебе все по порядку. Сижу я, короче, дома. Листаю фотографии. Параллельно думаю, чем заняться? И вспомнила. Что я же хочу завести собаку. А мама не разрешает. И вспоминаю, что у Петьки обалденная собака лайка. И ласковая. И что с ней можно поиграть. И, недолго думая, пишу этому Петьке в телегу. Говорю: «Привет. Как дела?» Он мне: «Привет». Я говорю: «Что делаешь?» Он мне: «Ничего». Я говорю: «Бери собаку и пошли гулять вместе». И он такой: «Давай». И, короче, мы договорились, что пойдем вдоль реки. И будем гулять с собакой. Я, довольная и веселая, надеваю спортивный костюм, кеды и иду на речку. В предвкушении классной собачьей прогулки. И вижу у реки Петьку. Одного. Без собаки. И он мне: «Привет». Я говорю: «Где Тайга?» А он мне: «А она ушла с дедушкой». И смотрит на меня. Я прям одурела от возмущения. Он говорит: «Вдвоем погуляем. Зачем нам Тайга?» Я вообще чуть не ушла… В общем, ладно. Чего, домой, что ли, возвращаться? Сказала ему, что ладно, пошли.
И тут, ты прикинь… Он откуда-то вытаскивает букет полевых цветов и мне протягивает. И говорит – это тебе. И краснеет еще. То есть этот Петя решил, что я его на свидание пригласила. Ты представляешь? Цветы нарвал. И, небось, Тайгу специально дедушке сбагрил, чтоб она нам не мешала.
Я внимательно слушала рассказ подруги.
– А потом что?
– Что? Я взяла букет и пошла с Петей вдоль речки. И он спрашивает – а о чем ты думаешь? Я говорю ему – о Тайге. Он говорит – а я о тебе. И сказал, что он рад, что я его позвала гулять, и что хочет опять со мной пойти. Но я с ним не пойду.
– Почему? – спросила я. – Он тебе не нравится?
– Вообще, он нормальный парень, но такой тихий, робкий, двух слов не может связать. Я с ним двадцать минут походила, а он все молчал. А я ж люблю поговорить. – Поля слезла с дивана. – Вот так. Вот такое у меня свидание с Петькой. Вместо свидания с Тайгой. Ладно. Мы хотели с тобой поискать книжки о свиданиях. Давай сейчас и поищем. Назову себя Гантенбайн – мы хотели. Не знаю. Не знаю, какое-то вымороченное первое свидание. Гуглим и читаем чужие дневники о первом свидании. Сандра Мэй, Виктория Первоцветова, Мануэле Кросби, Даррен Кнапп. Андрей Белый, Эдвард Март, Александров Николай. Да. Количество произведений, посвященных первому свиданию, зашкаливает. Только качество этих произведений для меня не совсем авторитетное. У меня точно первое свидание будет экстраординарное. Не такое, как в книжках и в фильмах.

Первое свидание «всамделишное»

Не состоялось.
Опять двадцать пять.
Почему?
Потому что потому.
Потому что:
– он не пришел;
– я не пришла;
– был конец света и апокалипсис;
– Волга разлилась из-за поломки Конаковской дамбы, и наш дом затопило;
– началась атомная война;
– всемирное землетрясение;
– форс-мажор;
– дикие кабаны вышли из леса;
– начался всемирный потоп;
– я сошла с ума;
– я опять в психушке.
Ну, последнее наиболее вероятно из всех возможных вариантов, так как оно самое реальное.
Я заметила. Если долго думать об одном и том же, то это называется наваждение, руминация, или навязчивая идея. У меня была руминация с окнами у домов с красной крышей. Теперь моя вторая руминация – первое свидание.

Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в бесполезности первого свидания. А зачем это мне нужно? Кому оно нужно, это первое свидание, пусть тот его и делает. А мне вот ну ни капельки не нужно. Дени нужно первое свидание, пусть и назначает. Я не буду назначать. Больно надо мне его первое свидание. Подумаешь. Меня и Ася, младшая сестренка, может поднять, потому что я «худая выпукло-вогнутая оглобля». Ну что с того, что он меня поднял на руки? Меня и Сергей берет на руки. Буду жить без первого свидания.

Вон Надежда вышла замуж, когда ей было тридцать пять лет. Я помню, было одно из первых занятий. Первые три урока она провела с нами, будучи девушкой незамужней. И где-то на четвертом или пятом занятии к ней приехал молодой человек, статный брюнет с красивыми голубыми глазами на красивой иномарке. Как мы все ей завидовали. Особенно девчонки. Мальчишкам не понять женской солидарности. Я видела ее счастливые глаза, улыбку. И еще мы уговорили Надежду, как настоящие дружки и будущие невесты, чтоб она надела свое свадебное платье и чтоб она позировала целый урок, и мы ее рисовали. Состоялся волшебный урок и праздник души. Было буйство линий и штрихов черно-белой графики, и оно стало основой нашей студийной коллекции, которую мы активно начали собирать для выставок.

Я тайком как секретарь выставкома любовалась эскизами свадебного наряда своего кумира Надежды Александровны. Вот что делает любовь с девчонками. Они теряют голову. И аппетит. И килограммы. И ум теряют. А парням только это и надо. Чтоб я обомлела и потеряла контроль над собой. А они будут пользоваться мной. Фиг вам. Я буду контролировать каждое ваше движение. Как по закону штата Джорджия, мужчина, чтоб его не посадили за домогательство женщины и за дискриминацию, перед тем как соблазнить женщину обязан спросить: «Можно я сниму вашу блузку?» Потом по параграфу второму закона штата Джорджия он должен спросить: «А можно я расстегну вашу первую пуговицу на бюстгальтере?» И так на каждой пуговице вопрос.

И если она не разрешит расстегнуть очередную, восьмую, пуговицу, тогда она имеет право объявить о насилии, и его посадят за дискриминацию. Вон сейчас суды идут над Трампом из-за пуговицы. Над Клинтоном суд из-за пуговицы или какого-то пятна двадцатилетней давности. Сейчас наука все может доказать. Даже пятна после стирки может восстановить и посадить насильника. Но Дени не насильник. Он хороший. А откуда я знаю… Уже полчетвертого утра, а у меня еще не готов вариант первого свидания. Ладно. Завтра допишу свое первое свидание.

Первое свидание объективное

Дени готовился к своему первому свиданию.
И Нюта готовилась к своему первому свиданию.
А в это время кипела работа.
Миллер-старший вложил все свои капиталы в недвижимость «Коттеджи Загорья». А это числа с девятью нулями зелеными купюрами. Управляющий надежно вложил и застраховал капитал и акции. Юристы подняли не только Римское право и закон мидян и персов, но и законы Ивана Грозного, законы Брест Литовского царства, когда Тверская губерния была под властью литовского князя. Подвели юридическую базу так, что даже если бы инопланетное вторжение и колонизация марсиан были, Миллеру все равно бы принадлежало 70 процентов загорских земель и всего недвижимого имущества. Никакие санкции, никакие революции, перлюстрации, вымороченное имущество не может быть оспорено и отсужено у Миллера.
Над этим работали шесть юристов, три нотариуса и две самые крупные юридические фирмы, аккредитованные при ЮНЕСКО. И на эту процедуру ушло три года. Только на оформление бумаг.

Еще три года утверждали проект освоения и отчуждения земель сельскохозяйственного назначения. Чтоб начать строительство дорог, потребовалось просто зайти в нужный кабинет с нужными бумагами и получить подпись в обмен на чек предъявителя. Дальше все было просто и знакомо Миллеру-старшему, так как начались строительные будни, «вира-майна». А его управляющий имел строительный опыт 35 лет главным инженером на нефтеперегонном заводе в Африке. В строительстве дорог заминок и срывов графика нет. В строительстве коттеджей график идет с опережением. Люди покупают коттеджи еще на стадии фундамента. Когда будущие покупатели видят залив Конаковского водохранилища, леса, луга, яхт-клуб, то их кошелек сам расстегивается, и в кассу Миллера-старшего идет поток наличных денег как учтенный, так и неучтенный.

Дорогу к новому коттеджному поселку спроектировали в то время, когда еще не был зарегистрирован план БТИ «Дом с красной крышей» на улице Речной в Загорье. Регистрационная палата находилась в том же здании, что и дорожный проектный отдел. Просто это разные ведомства, и дата появления дома по документам совпадала с датой утверждения дороги в кадастровом реестре Тверской области. По существу, дом надо было теперь сносить. Потому что второй раз утверждать новые координаты дороги в планы Миллера-старшего не входило.
Домом больше, домом меньше – это сущие пустяки, когда такие перспективы на освоение земель и новые коттеджные городки появляются на Волжском заливе. В планы Миллера входит построить еще гавань для яхт-клуба. И еще СПА-комплекс на пять звезд, чтоб весь дипломатический корпус из Завидово съехал из нафталинной базы отдыха Завидово к нему в Загорье. Всего этого не знали ни Нюта, ни Денис, ни папа, ни мама Нюты. Да и сам Миллер-старший только недавно занялся этим вопросом. Ему надо провести разведку по местности.
С вечера он сказал Дени, чтоб в шесть утра был на причале в полной готовности – едем на разведку. Дени привык, что папа геологоразведчик, и на всякий случай взял все, что нужно для выживания в экстремальных ситуациях: канат, зажигалку, сухой паек. Все как обычно. Опоздал всего на 3-4 минуты. Но папа этого не любит. Яхту заводили молча. Дени отвязал канат. Алик погазовал и прогрел мотор. Яхта медленно набирала скорость. За три часа они обследовали все заводи, протоки, отмели. Видно было, что Миллер-старший очень доволен утренней навигацией.
– Это теперь все твое?
– Это теперь наше, – резюмировал Алекс Миллер.
– Ну, кроме Волги.
– Да. Вон от той косы с северо-востока сюда к нам. И дальше на юго-запад до того выступа. Вся береговая линия и вглубь леса на шесть километров. Двести пять тысяч гектаров.
– Вон туда заверни, Дени, – сказал папа.
Дени ловко завернул яхту в заводь между камышами, и там они приглушили мотор, чтоб попить воды и освежиться.
Дени не рассчитал газ, яхта резко рванула с места через камыши, и вдруг – резкий удар и крики. Яхта врезалась в сап-борт SUP BOARD.
Миллер трезво оценил ситуацию. Яхта только набирала ход, скорость маленькая, дети взрослые на сапе, не пострадали. Он увидел, как Дени прыгнул с борта и поднял из воды худую девочку лет пятнадцати с распущенными волосами. «Цела и невредима», – подумал Миллер. Но спросил:
– Где-то болит?
– Нет. Я испугалась.
– Все целы? – Они вдвоем с Дени подняли на борт яхты Сергея, Диму, Асю. «Не хватало мне приключений и разборок с местными», – подумал Миллер-старший.
– А вы давно здесь живете?
– Саше семнадцать, и он помнит. Ему было пять лет, когда он научился плавать здесь.
– А ты?
– А я научилась, когда мне было шесть лет.
– А где ваш дом?
– На улице Речной. Дом с красной крышей.
– Это тот, что около дороги?
– Да. Там ворота железные и антенна высокая.

В голове пронеслось: «Что-то я припоминаю, мне говорил управляющий про какой-то дом с красной крышей, которого по плану нет, а он есть, и через этот дом должна дорога идти».
– Поехали, я вас покатаю, – предложил Дени.
И они катались по заводям, пока не приехали к роскошному шатру-палатке, как бродячий цирк шапито.
– Это есть наш дом на нынешний сезон, – гордо сказал Дени.
– А в следующий сезон у нас будет большой дом, приглашаю вас в гости, – добавил Миллер-старший.
Они еще поболтали немного, и Дени отвез их на яхте в близлежащую заводь на улице Речной.
«Хорошие дети, дружные, – подумал Миллер. – Надо будет узнать об этом доме больше.
В глазах Дени Нюта явилась как русалка из камыша. Так он себе и представлял первое свидание. Что он мчится по волнам на всех парах в разведку навстречу новым открытиям, и вдруг появляется из ниоткуда Она. Он знал, что Она где-то есть. Он знал, что она придет. И она пришла, приплыла, свалилась ему прямо в руки. Он даже не помнит, как она оказалась у него на руках. Инстинкт спортсмена. Поддержка. Страховка партнера. Доли секунды – и его крепкие руки выносили русалку из воды.

Со стороны это так и выглядело, так как Нюта была испугана. И все пережитое первое свидание она запивала горячим чаем, никак не могла согреться. Пришла домой и провались в крепкий сон.

* * *
Приснилась Полина на одном берегу, а на другом – темный, сухой лес, в который можно убежать, и это значит – убежать совсем, перечеркнуть прошлое, в этом лесу искать не станут, да и найти там невозможно. Между берегами речка, между берегами мостик. Одна широкая доска. Она еле-еле закреплена, ненадежная, но в первый раз мы с Полей сумели как-то перебежать по ней – прыгуче, еле касаясь доски мысками. Но потом Полину забрали, поймали, увезли – или, скорее, она ушла сама, да, она ушла сама. И вот она появилась снова, и мы снова собрались убежать, но я вижу, что доска только кажется мостиком, на самом деле она просто лежит на воде и не тонет, потому что это дерево.
От любого прикосновения она перестает лежать ровно, начинает плыть, ее заливает водой. Поля испугалась, а я смогла осилить эту доску – и оказалась в этом чудном лесу. Сухом и темном, как берлога, шалаш или мой панцирь. Потом Поля стала Асей, а я стала Василисой.

И я написала фантастический любовный рассказ «Чечевица». Там про эксперименты над людьми в диалогах и, конечно, про любовь. Я главное действующее лицо, и имя у меня будет Линда. А у Дени будет имя Стивенсон. Нет, Стив. Всего двенадцать действующих лиц. Я как лидер-руководитель и предводитель разоблачаю эксперименты и не боюсь авторитетов, которые хотят подавлять мою волю. Все-таки мир – страшное место, и угораздило же меня оказаться здесь, и надо мной проводят эксперименты врачи, учителя, родители, родственники.
Эксперимент на выживаемость: помру или останусь в живых. Я-то выживу после ваших экспериментов, но другие не выдержат – сдуются. Холодно, как же холодно-то. Ходишь-ходишь, ищешь-ищешь, но все впустую. Только показалось, что там на ветке – что-то теплое, пушистое, радостное, подходишь – нет, это всего лишь каменная статуэтка, как и все остальные. Или эти миражи – кажется, что где-то там горит огонь, горячий, а вокруг сидят веселые существа, они поют, греются, пьют грог, смеются. Но подойдешь поближе – и опять пустота, только «п-ш-п-ш» – ненавижу этот звук.

Вот и приходится кочевать с места на место, потому что нельзя останавливаться, надо идти, а иначе нет никакой надежды найти настоящий огонь. Как-нибудь напишу про огонь на Ивана Купала, потому что полет через огонь – это моя стихия. Ты проходишь через огонь просветленная и обновленная. Огонь снаружи и огонь внутри разный – физический и духовный. Но иногда я чувствую внутри физический огонь, а снаружи мягкий душевный, и это так удивительно – гореть снаружи и внутри и не сгорать в пламени. Прыжок через огонь – это мое.