Л - любовь

Ну и где Вы? Я Вас так ждал, замерз под моросящим осенним дождем, а Вы не пришли. Я Вам больше не нужен? Я обещал Вас беречь, а Вы убегаете от меня. Вы меня ненавидите? Где Ваша любовь? Покажите мне её, чтобы я удостоверился, что она еще существует. Почему Вы уходите от разговора? Куда Вы? Мне что, опять собирать осколки наших отношений, кое-как, криво и слабо скрепляя их клеем общих интересов, вещей и быта? Сомнительный материал для склейки острого, разбитого на тысячи мелких осколков металла. Мне снова резать руки об их острые грани, чтобы после подать Вам кое-как слепленный комок нашей любви, весь в моей крови и грязи с пола? И все это для того, чтоб увидеть искрящийся мир в Ваших глазах?

Но вот уже несколько недель, как Вы закрываете свои глаза щитами равнодушия и туманами презрения. Вам хорошо — не нужно никаких усилий, чтоб в клочья распинать любящее, живое, еще бьющее сердца Вашего бедного поэта. Почему Вы так жестоки со мной?

Вы не знаете, как много труда у меня уходит на починку своего сердца.Тут у каждого свои рецепты. Вместо бинтов я использую бумагу, еще чистую. Мажу ее синей пастой, она отлично вытягивает из моего сердца гной слов и смыслов. Потом эти синеватые листочки я прячу подальше от Вас — я не хочу, чтобы Вы видели меня таким слабым. Настоящим.

Как я менялся ради Вас. Вы об этом не знаете. Как много я пожертвовал ради Вас. Вам до этого нет дела. Вам скучно рядом со мной, когда я грустный, уже давно я наскучил Вам веселым. Что мне делать? Ведь нет ничего мучительнее скуки в глазах любимого человека, когда мы наедине.

Мне с самого начала следовало понять, что так все и будет. Что мои усилия ни к чем у не приведут, и я лишь исковеркаю свою настоящность, в погоне за вашей идеальностью. Я потеряю себя в Ваших волосах, так по-особенному пахнущими и ощущаемыми под пальцами. Я не захочу возвращаться из мира Ваших зрачков. Я не хочу отпускать Ваши руки — их тепло настолько сильно пронимает меня, что лед моей души не в силах сопротивляться ему и я становлюсь не грустным. Это очень непривычное состояние, но я привык, а теперь жалею, что изменил своим старым привычкам.

Мне кажется, Вы снова меня не слушали, хоть и слышали все до последнего слова. Я слишком сер для Вас, блекл? Ну уж извините, я был рожден не для того, чтобы сверкать мириадами огоньков на небе. Мой удел — оставаться в неизвестности, пожирая плоды своего творчества самостоятельно, ведь никто, кроме меня, его не понимает. Не понимает всю глубину смыслов, что я вкладываю в якобы случайный набор слов.

Я знаю одно — мне с моими тенями никогда не угнаться за Вашим светом. Я это понимал с самого начала, но я слишком слаб и слишком фаталист, чтобы отменить запуск своей души на дно любви. Я бы лучше по-старому, мерил любовь километрами и датами, верил в лето и задыхался от Ночной тени. Я Вам не рассказывал про Ночную тень? Она — совсем другое, нежели мои тени. Она не спасает, она топит меня в ужасающем бездействии, пинает по лицу и прошлому, кричит издалека и не хочет меня больше знать, срезая тонкие полоски с моей индивидуальности и съедая их. Прекрасно так жить, не находите?

Наверное, не зря я всю жизнь убегал от счастья. Если оно так меня калечит, как я вообще могу называть его счастьем? Люди такие странные, дают синонимичные названия антонимическим понятиям. Это как любовь и мы — для меня это одно и то же, для вас — нет.