Москва (Глава 6)

Москва

Москва встретила гостью холодным январским ветром. В столице Ива ни разу не была, да и друзей там не было. Небольшая дорожная сумка с самым необходимым, немножко денег, рассованных по разным карманам, и записка с адресом квартиры. Ее никто не встречал, потому в ветках Московского метрополитена разбираться пришлось по принципу «язык до Киева доведет». Иве не было страшно, она, как когда то советовал Лев Семенович, не суетилась, и не торопилась. Спокойно разглядывая фонари Казанского вокзала, Ива добралась до нужной ветки, а к вечеру и к подъезду дома. Ключи звякнули в гулкой тишине. Щелкнул замок, и вот уже Ива оказалась в двухкомнатной квартире со сладким названием «своя». Стены в новостройке были оштукатурены, но не оклеены обоями. От шагов раздавалось эхо. Ни стула, ни дивана, ни даже тряпочки на полу. Ничего нет, голые стены. Где тут спать, когда даже присесть можно только на пол. Но грудь разрывалась от восторга. Это была не коммуналка с пьяным Артёмом, ни общежитие с общим туалетом. Это была ЕЁ квартира! Которая со временем обрастет бытовыми вещами. Резко зазвонил телефон, стоящий на подоконнике. Ива подпрыгнула от неожиданности, кровь стукнула в виски.
— Алло…- очень неуверенно спросила гостья столицы.
В трубке ответил мужской голос.
— Иветта Игоревна? Вы только приехали? Мне застройщик дал номер вашего телефона. Как добрались?
Это был профессор СтАриков, который и поспособствовал приобретению квартиры. Он сидел в Думе депутатом и преподавал в Московском университете. На молодую докторшу профессор возлагал большие надежды – перспективная, симпатичная, а у него сын – банковский клерк с проблемами в коммуникации. Галина Васильевна заранее предупредила о сватовстве Иветту, и сказала, что мол, не страшно. Не понравиться — пошлешь. Главное квартира уже оформлена на тебя.
— Антон Алексеевич, добрый…эээ… вечер – Ива глянула в окно, чтобы подтвердить время суток, — да, с трудом, но добралась.
— Вот и прекрасно. Там у вас пусто совсем, спать то на чем будете?
— Я, если честно, не думала пока. Просто хожу, восхищаюсь.
— Давайте, я сейчас к вам пришлю такси, вы приезжайте к нам, супруга накрывает стол. Переночуете у нас, а дальше что-нибудь придумаем.
«Началось», — подумала Ива, но отказываться не стала.

Ужин в доме профессора-депутата был очень деликатесным. Супруга потчевала Иву как приехавшую с голодного края.
— А шторы там есть?
— Мусечка, какие шторы! Там голые, ну вот прям совсем голые стены!
Мусечка сразу начинала клохтать на манер курицы наседки, и вспоминать где же старые шторы, те, которые в прошлом году поменяли на эти, импортные.
Хлопнула дверь. «Жених пришел», — мелькнула мысль у Ивы, и она тихо хихикнула в кулак.
И правда, на пороге показался худощавый парнишка. Как выяснилось, «парнишка» был на четыре года старше Иветты. Мусечка сразу засуетилась вокруг кровиночки, подхватила кожаный пиджачок, и повела его за стол.
— Вот, знакомься. Это Иветта Игоревна, кардиолог, будет работать в моей клинике. Иветта Игоревна, наш Николай, лучший банковский работник.
— Пап…
Иветта кивнула, и с лукавым любопытством принялась разглядывать жениха. Худенький мужчина с бледным лицом. «Я бы гемоглобин ему проверила», — подумала Ива. Голубые, но очень маленькие глазки, губки ленточкой почти не улыбались. Он сразу приступил к трапезе, ловко отправляя куски тушеной телятины в махонький ротик. Смешно.
Антон Алексеевич начал ёрзать на стуле.
— Мусечка, а компотик ты достала?
— Ой, Тосечка, конечно же нет! Пойдем-ка, помоги.
И хозяева со скоростью молнии скрылись на кухне, дабы оставить молодых наедине. Николай молча ел, Иве было все еще смешно. Но нарушить молчание она решила первой.
— Николай, а кем Вы всё-таки работаете в банке? – решила поддержать беседу Иветта, чтобы потешить свое самолюбие и оправдать надежды профессорской семьи.
— Клерком. – пережевывал мясо, глядя в тарелку, буркнул Николай.
«Да! Проблемы с коммуникацией не преувеличены.» — Ива отложила вилку, сложила руки в замок, чтобы положить на них подбородок.
— Как интересно, и чем занимается клерк?
— Не утруждайтесь. Вы мне неинтересны. – вытер рот салфеткой Николай. Ива из последних сил сдержалась, чтобы не расхохотаться. Вот это фрукт! Столько самоуверенности! А вы говорите, проблемы!
— Так вы мне тоже. – честно призналась Ива, с явным желанием смутить собеседника.
Он поднял на нее поросячьи глазки.
— А нафига тогда..? – не многословный тип.
— Работа хорошая – шпионски прошептала девушка.
— А… ясно. Мам, чего там с компотом.

Вот и все знакомство. Подслушивающие разговор родители явно расстроились, но насильно мил не будешь. Что ж поделаешь, раз не пришлась по вкусу такому женишку провинциальная невеста. Иве того и нужно было.
Работа ей понравилась. СтАриков был толковым врачом и грамотным руководителем. Зарплата в частной клинике была на порядок выше государственной, но в государственной работать тоже было нужно, для мединститута. Вернее уже университета.
Неврология оказалось сложнее для восприятия. Приходилось много учить, и расспрашивать специалистов в больнице. На лекции в ВУЗ Ива часто опаздывала, но будучи уже матерой студенткой, прошедшей все тяготы обучения, умела проскакивать с любым потоком, лишь бы тема лекции подходила. Этот день ни чем не отличался от других. В расписании Ива нашла нужную лекцию и номер аудитории. Удивленные студенты пропустили неизвестную новенькую на свободное место в «амфитеатре».
— Кто читает лекцию, не скажете? – мельком спросила Ива у сидящего рядом парня с пушистыми ресницами.
— Утопист.
— Кто?? – удивилась Иветта.
— Да, профессор заменный, приезжает от куда-то. Если он на зачете сидит — пи**ц, точно «утопит».
— Ааа… поняла аллегорию… строгий такой?
— Вообще жесть! Если кто разговаривает во время лекции – получи «пару» и «вон из класса». Да еще запомнит в лицо и на зачёте припомнит.
Дверь распахнулась, и в аудиторию зашел «утопист». Тишина стояла такая, что слышно было лекцию из соседнего зала. Ива замерла.
— Добрый день. Тему, которую начинали в прошлый раз, помним?
— Это он? Утопист… — зашипела Ива.
— Да, — почти беззвучно, одними губами шепнул парнишка.
— Кто там беседует, тему продолжить хотите?
Студент получил три инфаркта подряд, а Ива резко встала.
— Простите, это я спрашивала, Лев Семёнович! Я просто новенькая, я больше не буду.
Студенты оторопело смотрели на эту странную новенькую.
Ива села на место. Сердце барабанило в груди, в голове стоял туман. Щеки пылали, а глаза сияли. Лев онемел и никак не мог собраться, чтобы продолжить урок. Парнишка с ресницами любопытно смотрел на улыбающуюся Иву. Урок прошел кое-как, и студентам было о чем сплетничать. Когда урок был окончен, Иветта подождала пока все выйдут и девчачьими прыжками спрыгнула к Льву.
— Привеееет! – ей хотелось броситься ему на шею, зацеловать, ну или, хотя бы, задушить в объятьях. Казалось, она сейчас лопнет от счастья. Лев пыхтел и прятал глаза. Суетливо собирая тетради и листки со шпаргалками, он ходил вокруг кафедры, отдаляясь от Ивы. Улыбка сползла с ее лица. В замен ей пришла обидная горечь.
— Тыыы как здесь? – с трудом выговорил Лев Семёнович. В горле пересохло.
— Учусь. – Ива сложила руки на груди.
— Чему? Ты же выучилась давно.
— А мне скучно! Вот решила еще по учиться! Слушай, ты не рад, я вижу. – психанула Ива, — а я рада, слышишь! Я РА-ДА! – по слогам почти крикнула Иветта.
— Я не успел обрадоваться, пока просто удивлен. – Лев не поднимал глаза, чем сильно злил Иву.
— Ну ты удивляйся пока, а я побежала. У меня еще пара. И так не успеваю ничего. – со злостью она закинула сумку на плечо, задрав джемпер на спине лямкой, двинулась к выходу. Потом резко развернулась и подошла к Льву.
— Ты говорят приезжий, «утопист», где ночуешь? В гостинице, или каждый раз у новой пассии. Так я к чему, если перерыв между пассиями будет, ты забеги ко мне. Где адрес записать? — осмотрев беглым взглядом кафедру, она схватила ручку и ладонь Льва Семеновича и, со всей силы надавливя пастой, больно, написала свой адрес. Швырнув ручку, она выскочила из аудитории. Лев глубоко вдохнул и выдохнул. Разжал кулак и прочитал адрес.

День пошел комом. Ива металась как тигрица в клетке. Ничему её не научили долгосрочные терзания любви. Если человек сразу не оказался рядом, значит, он вовсе не нужен. Так было с Артемом и её придуманной любовью, теперь она наступала на те же грабли со Львом. Прошло много лет, для мужчины секс, это всего лишь секс, и ничего другого. Это мы, женщины вкладываем в это пустое слово столько глобального смысла. Зачем? Дурочка! Дурочка – дурочка!!! Естественно, он не пришел, ни сегодня, ни завтра ни на следующей неделе. Теперь она будет очень внимательно выбирать лекции, чтобы опять не попасть к нему на занятия.

На работе был завал. Ее рекомендовали как «очень толкового доктора», да и в больнице палаты были переполнены. На кардиолога пытались вешать терапию, за неимением нужного специалиста, вводили больше и больше бумажной волокиты. Порой хотелось всё бросить и уехать домой, к маме в местную поликлинику, чтобы тихо сидеть на приеме и мерить давление старушкам.
После трудной ночной смены Ива приняла душ, и прям так, в полотенце упала на кровать. Сон, как черная вата поглотил усталое сознание. Бегали какие-то желтые человечки и звонили в мерзкие колокольчики. Колокольчики звонили все громче и противнее, Ива не выдержала и открыла со стоном глаза. Колокольчик трезвонил даже так, без сна! Через минуту она поняла, что это дверной звонок.
— Кого там черти принесли? Прибью табличку «Нажмёшь — убью»!
Не заботясь о своем внешнем виде, она распахнула дверь. Присниться же такое – на пороге стоял Лев.
— Ээээ…привет. – Ива по пятилась назад придерживая полотенце. Лев молча наклонился (привычка, выработанная разбитым об косяки, лбом) и прошел в дверь.
— Кофе?.. – глупый вопрос. Но вместо ответа Лев обхватил ее руками, поднял над полом и начал целовать. Жадно, как будто последний раз он женщину только тогда в подсобке и видел. Ива может, конечно, и посопротивлялась бы, но зачем она тогда так старательно выводила свой адрес у него на руке? Лев положил ее на кровать, покрывая тело поцелуями. Она стаскивала с него куртку, через голову, не соображая, что можно расстегнуть. Он останавливался на секунды, чтобы помочь скинуть куртку и футболку. Следом за ней на пол пролетели и остальные части гардероба. Последним на пол слетело полотенце. Всё произошло быстро. Так быстро, что Ива не успела сообразить, было ли все так, как в той, единственной книжке про любовь, которую ей когда то сунула Катюшка в общаге. Уж очень ярко в ней описывалась сцена оргазма. А тут, хлоп и все… как там в подсобке: звезды сияли, а зачем, никто не понял. Лев затих… Ива не могла перевести дыхание. Он сполз с кровати и сел рядом, запрокинув голову с закрытыми глазами.
— А повтор будет, а то я не разобрала ничего? Или это тоже – разовая акция? – отдышавшись, съехидничала Ива. Лев хмыкнул.
— Я сам не понял, если честно. Придется чуть позже сделать повтор…
Он чувствовал, как тоненькие пальчики елозили по его спине, потом все стихло. Он обернулся и увидел мирно спящую Иву. Только теперь ей не снились желтые человечки в черном омуте. Вокруг были розовые облака сахарной ваты. Лев встал, мысль была уйти. Но следующая мысль его остановила. Уйдет- поступит подло и глупо. И по отношению к ней, и к себе. Ведь совсем не хочется уходить. В конце -концов, она женщина разумная. Разумнее всех, кого он когда-то встречал. Если он решит потом уйти, истерики ему закатывать не станет. Лев накрыл девушку одеялом, и уютно забрался рядышком. Сон сморил его так же быстро, как и Иву.

А дальше была ночь, но уже больше похожая на книжку. Со всеми описанными в ней ласками и необыкновенными ощущениями. Лев был большим мужчиной, во всех смыслах, потому любовником стал аккуратным. Иву он воспринимал, как неземную, и боялся сломать хрупкое тельце. Хотя, по правде сказать, она не была очень худенькой и изящной. В манекенщицы с такими параметрами не берут, но 60 килограмм, это все равно меньше чем 120.
***
У Ивы был выходной. Он проснулась раньше, чтобы накормить гостя завтраком. Но открыв холодильник осознала, что гости то к ней захаживают редко, и кормить ей их особо не чем.
— Что показывают?
Лев заглянул за дверку холодильника.
— Мышь повесилась… не получилось тебя заманить безумным завтраком.
— Обойдусь кофе. Можно даже растворимый. – лицо Льва стало серьезным. Нужно было что то решать.
— Не можно, а придется. Другого у меня нет, хотя люблю вареный кофе. Ладно. Сейчас поставлю чайник. Ты не надейся, я привыкать к тебе не собираюсь, поэтому если соберешься у меня питаться, носи еду с собой. – Ива как то легко произнесла эту фразу, что Льву даже стало обидно, хотя он хотел именно об этом с ней поговорить.
— Я куплю тебе кофеварку.
— О! Ты мне еще обещанный стетоскоп не отдал. Сбежал. Оооочень торопился. – Ох, и язва выросла из доброй девочки.
Лев хмыкнул. Злопамятная!
— У меня сегодня занятия в универе. А завтра я на три недели возвращаюсь домой. У тебя есть сегодня занятия?
— Есть, и, как назло, твои пары.
— Почему «как назло»?
— А я не хочу тебя видеть. – тихо сказала Ива. – ты ж как призрак, то появляешься, то пропадаешь в моей жизни. Уж лучше пропал насовсем и всё…
— Я пытался, видишь, не выходит…
Зашипел и щелкнул чайник. Иветта налила в бокалы кипяток, и подставила Льву сахар и кофе.
— Иветта, понимаешь, у меня сложно все в душе… — начал Лев, но Ива его перебила.
— Лёва, я знаю, я все знаю, мне Галина Васильевна еще тогда рассказала,– зазвонил телефон. Ива вздохнула и сняла трубку. Лев собирался с мыслями. И как только ему пришла идея отпустить ситуацию и пусть идет как идет, Ива потеряла сознание. Лев подскочил к ней и захлопал по щекам. В трубке кричал женский голос: «Ивочка! Дочка!»

— Папа умер. – сказала Ива придя в себя и заплакала. Лев прижал ее голову к себе, молчал, ждал пока она успокоиться.
— Тебе сейчас нужно позвонить своему СтАрикову, взять отгул, или отпуск за свой счет. Для таких ситуаций предусмотрен. Пока я буду в универе, собери необходимые вещи. Я возьму билеты на вечер, утром уже будешь у родителей.
Как же бедно теперь звучало слово «родители»… однобоко.
Лев усадил поникшую Иву за стол, быстро собрался и ушёл. Когда он вернулся, уже с сумкой, часа через четыре, Ива все еще сидела в той же позе.
— Понятно… ты звонила профессору?
— Да, он отпустил.
— Сумку собрала?
— Нет, сейчас соберу. – она шаткой походкой добрела до шкафа, и начала кидать в сумку какие-то вещи. Через пять минут сборов у нее из носа пошла кровь.
— Давление что ли? – Лев вздохнув, усадил Иву мерить давление. Каши сегодня с ней не сваришь. Придется ехать вместе. Он собрал её как ребенка, привёз на вокзал. Усевшись, в купе, она свернулась калачиком на полке и очень быстро уснула. Собственно, ничего удивительного, Лев уколол ей успокоительное, заодно сбил давление.
Отец был для Ивы очень важным человеком. Он заботился о ней, носил на руках в баню и из бани. Учил вместе с ней уроки. Всегда давал правильные советы, не лез с нравоучениями. Он мог решить одним движением кучу девичьих проблем. Она ни разу не видела, чтобы он ругался с мамой. Мама… Как она там? Больше тридцати лет прожили «душа в душу». Мама была с папой, как за каменной стеной. Ему было всего 56 лет! Если бы он послушался ее тогда, возможно, сейчас был бы жив.
Лев не решился оставить Иву одну. Он приехал с ней. Ольга Михайловна вышла на встречу и кинулась рыдать к дочери. Люська и тётя Римма, местная фельдшер, сидели с мамой, чтобы ничего не случилось. Как и положено, гроб с отцом стоял на табуретках посередине зала. У Ивы моментально пошла из носа кровь. Была у нее такая особенность. Лев уже привычным движением завернул Иву в ванную.

Похороны прошли как в кошмарном бреду. Наколотую успокоительным Ольгу Михайловну вели под руки Ива и Люська. Лев оказался очень полезным помощником. Как-то легко и просто для человека, впервые оказавшегося в Озерном, он решал вопросы с кладбищем и поминками, как старожил поселка. Люська, знавшая о существовании Льва только по скудным рассказам подруги, не сводила с него восхищенных глаз. На поминки собрались все соседи, пришёл даже Артем, вышедший по УДО. При виде него, Лев моментально ощетинился. Он постарался заполнить собой все пространство, рядом с Ивой, расправив плечи и постоянно придерживая её за локоть. Артём сообразил, что не к месту, и после трапезы сразу ушел.
Утро мама начинала с горьких слез. Лев сел мерить ей давление. Ива отправилась готовить завтрак.
— Лёвушка, как же хорошо, что вы оказались рядом…- всхлипнула Ольга Михайловна.
— Не разговаривайте пока. –Лев воткнул в уши стетоскоп.
— Лёвушка…не оставляте Ивочку одну… — Лев спустил из тонометра воздух и посмотрел на Ольгу Михайловну, — она только с виду такая…бойкая. А на самом деле плакса. Она всегда с Игорюшей шепталась и плакала. А теперь ее жалеть некому… и меня! – Ольга Михайловна снова зарыдала, уткнувшись лицом в худые ладошки. Лев вздохнул и побрёл за успокоительным.
Через два дня Льву пришлось уехать, работа звала «к барьеру». Ива осталась дома до девяти дней. Волнение, что Артём будет навещать Иветту, будоражили сердце профессора, больно жаля ревностью. Спустя три недели он еле дождался приезда в Москву. Даже не рассматривая варианта с гостиницей, сразу поехал к Иве на квартиру.
Дверь она открыла быстро, но вид ему совсем не понравился. Серо-зеленого цвета, в джинсах и белом свитере девушка собиралась на работу.
— Привет. – тусклым голосом поздоровалась Ива, и позволила себя поцеловать.
— Иветта, ты заболела? – Лев рассматривал ее очень внимательно.
— Никак не отойду после похорон папы. Все время давление и тошнит.
— Я продукты привез, ты не ешь ничего. Осунулась совсем. Так нельзя, отца уже не вернешь. – Лев начал выкладывать на стол продукты. Иву затошнило, она резко рванула в туалет.
Лев замер. Догадка прожгла мозг.
Когда зеленая Ива вышла из ванны, он усадил ее в кресло.
— Иветт… ты беременна? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Лев.
Ива отрицательно покачала головой. Потом залезла в сумочку, достала блокнот и закрыла глаза. Полторы недели…
— Сколько?
— Полторы недели задержка… я забыла совсем из-за папы…Лёва… прости…я не специально. – зачем- то начала извиняться Ива.
— Да ты то тут причем? … Сам дурак! – Лев отошел к окну, — тебе во сколько на работу?
-Уже пора.
— Поехали, я провожу тебя.
Весь день он думал. Они с женой полтора года пытались завести детей, ходили по врачам, сдавали разные анализы. Да и потом были разные форс-мажоры в виде порванных презервативов. А тут, один раз поддался страсти, пустил все на русский «авось», и сразу беременность…Может это судьба?…а как же слово, данное самому себе…
Вечером он встречал Иву с работы. Она тоже думала все это время. Что за жизнь у них будет, он за тысячи километров, будет рваться между могилой жены и дочки и кроваткой её малыша? Ой, как ее коробило.
— Ты не замерзла? Весна какая то холодная в этом году. – беседа не клеилась, они молча шли через парк. Липкие почки на берёзках лёгкой дымкой колыхались на ветру.
— Лева, я думала весь день. Ты прости меня, мне уже тридцать лет, без пяти минут, я ребенка оставлю.
— А я что, тебя просил не оставлять?
— Я ж тебе в тягость, потому и убегал от меня! — Лев остановился, и повернул Иву за руки к себе.
— Иветта, я не от тебя, я от себя бежал. Ты еще тогда, в общежитие смутила меня до невозможности, а уж потом, в больнице я с ума сошел.
Беременная женщина очень плаксивая. Шмыгая носом, она дернула Льва за отворот воротника на пальто.
— Ты!!! – она стукнула его кулаком в грудь. Лев перехатил кулачок, и подышал, чтобы согреть, — Почему ты меня тогда от свадьбы не отговорил!
— Я слово себе дал, ты же знаешь. Да и ты, тоже хороша, о своей любви трындела и день и ночь. Зачем я полезу?
— Я тебя уже тогда любила…
*****
У Ивы было красивое свадебное платье. Шикарный букет невесты, который она обещала не кидать, а лично подарить Люске. Та рыдала, и требовала непременно найти ей такого же жениха. Мама совершенно спокойно поправляла подол платье дочери. К этому мужу ей было не страшно отпускать свою Ивочку. Лев начищал ботинки перед ЗАГСом. Его военные друзья радостно хлопали по плечу друга, предвкушая пышный праздник.
После свадьбы оба врача решили поменять работу, и подали заявление в поликлинику посёлка. Квартиру в Москве сдали, а жить переехали к Ольге Михайловне. Лев был счастлив. Оказывается, если перестать цепляться за прошлое, которое уже не изменить, и позволить времени залатать раны, то жизнь обязательно вознаградит чем-то очень хорошим.
Лёва не склонял ее имя никак. Зато, с такой нежной интонацией как он, никто не звал ее по имени-отчеству. Ива, хорошо зная генетику, посчитала пол ребенка, и можно было почти со стопроцентной уверенностью сказать — будет мальчик, которого они договорились назвать Игорем.