Анжелика осваивается в новой эпохе (Глава 4)

Ахмед, молодой продавец из Туниса, скучающе смотрел на серебряное кольцо с зелёным камнем, надетое на мизинец. Вечер выдался ужасно унылым, друзья отказались пойти в клуб — у всех нашлись какие-то дела.

— Вот бы сейчас приключений каких, — сказал он, лениво вертя кольцо на пальце.

Табуретка под ним дрогнула… и исчезла. Как исчезла и спальня, в которой она стояла. Под ногами его теперь росла густая трава, доходившая почти до колена, сбоку торчали кусты папоротника, а над головой возвышались могучие пальмы.

— Что за шайтан, — пробормотал Ахмед и наугад двинулся вперёд. Пройдя с пару десятков метров, парень раздвинул папоротник и уткнулся взглядом в хвост.

Хвост был зелёный, толстый, чешуйчатый и тянулся на несколько метров вперёд. Крепился он к туловищу соответствующих размеров, которое венчала зубастая башка величиной со шкаф. И она уже с интересом поворачивалась к Ахмеду.

Парень завопил и ломанулся обратно в кусты, еле разбирая дорогу.

Под ухом недружелюбно лязгнуло челюстями что-то саблезубое.

Ахмед схватился рукой за мизинец — о, счастье, кольцо было ещё тут.

— Домой хочу-у-у! — заорал он… Крик эхом отразился от родных бетонных стен. Ахмед заозирался и, выдохнув, резко сорвал кольцо с пальца и швырнул под кровать.

Затем подумал немного, наклонился и пошарил рукой там, где должен был валяться артефакт. Осторожно держа двумя пальцами дьявольскую игрушку, парень положил её на стол. «Продам», подумал он. «Завтра же».

***

Анжелика проснулась и посмотрела в белёный низкий потолок. Обрывки сна, где она будто смотрела со стороны на приключения какого-то парня в доисторических джунглях — почему он казался ей смутно знакомым?.. — медленно стирались из памяти, вытесняемые реальностью. Реальность была сурова: девушка всё так же оставалась в средневековье. Анжелика вздохнула. Ну, по крайней мере, компания у неё и тут приятная. Никогда в жизни девушка не оставалась по-настоящему одна — и надеялась, что ей и не придётся.

Потянувшись и лениво соскользнув с мягкой кровати, девушка прислушалась. Со двора доносился мужской голос, что-то чётко и уверенно проговаривавший. Девушка распахнула ставни и высунулась в окно, смотревшее на внутренний дворик.

Жаркий воздух ворвался в комнату вместе со щебетом птичек. Во дворике, под яркими лучами солнца — судя по его положению, было около полудня — вся мужская часть обитателей домика склонилась в молитве. Хозяин дома, стоя перед всеми, цитировал что-то на арабском — похоже, из Корана, — всецело уйдя в чтение и стараясь произнести правильно каждую букву и каждое слово.

Анжелика, не желая праздно наблюдать за чем-то настолько личным, тихо прикрыла ставни. Подойдя к столику, она вытащила из стоявшего там стакана одну из небольших деревянных палочек — мисвак. Такую волокнистую палочку для чистки зубов она уже пробовала использовать, будучи туристкой на Ближнем Востоке — чисто развлечения ради. Анжелика взяла в руки маленький острый ножик, лежавший рядом, чтобы очистить кончик палочки. «Хорошая компания, чистка зубов и мытьё с мылом — в общем, жить можно», — подумала девушка.

Почистив зубы и умывшись, Анжелика покопалась в ворохе оставленной для неё чистой одежды. Одежда была на вид получше, чем та, которую носили служанки, и девушка мимолётно задумалась, откуда она взялась. Жены и дочерей у Тахира вроде как не было… Вероятно, осталось от кого-то из почивших родственниц. Натянув родные джинсы и выбрав свободную кремовую шёлковую рубашку, доходившую ей до середины бедра, Анжелика перетянула её пояском. Подчеркнуть свою тонкую талию, как, впрочем, и всё остальное, что дали ей природа и фитнес, девушка любила. Затем она вышла из комнаты и спустилась на первый этаж в подсобку, чтобы проверить, как там оставленный вчера настаиваться самогон.

В подсобке Анжелика внезапно обнаружила Мустафу — одного из молодых караванщиков. Он с любопытством разглядывал посуду с заготовкой и порывался отодвинуть крышку.

— Эликсир настаивается, — заметив её, деловито прокомментировал Мустафа, быстро справившись с некоторым смущением. — А какие, кстати, у него свойства?

«Минус сто к ловкости» — хотела сказать и не сказала Анжелика. Вместо этого она кратко пояснила:

— Обеззараживание. И да, пить его не стоит, им нужно будет обработать рану.

Мустафа кивнул, но Анжелика посмотрела на него с некоторым сомнением. Однако же следить за исполнением рекомендации времени у неё не было — необходимо было идти на поиски дополнительных лечебных растений. Девушка нашла на кухне Зухру и Салиму, которые были заняты уборкой, и обратилась к ним:

— Доброе утро!.. А есть…

— Утро? — удивлённо перебила Салима. Зухра с суровым видом дёрнула её за рукав. Анжелика хмыкнула:

— У меня дома говорят, что доброе утро наступает тогда, когда встаёшь… А перекусить что-нибудь найдётся?

— Сейчас накроем на стол, госпожа, — улыбнулась и кивнула Салима, роясь в шкафчике.

— Да ладно, дайте чего-нибудь пожевать и достаточно, — отмахнулась Анжелика. — И я пойду поищу тут по окрестностям полынь и ромашку.

— Мы поможем, госпожа, — Зухра энергично гремела чем-то в печи.

— Да ради бога, не надо, спасибо. Вижу, у вас и так полно дел. Я справлюсь, — Анжелика отпила молока из кружки и вцепилась зубами в лепёшку, поданную Салимой. Лепёшка была мягкой и сочной — видимо, с утра женщины уже успели испечь свежий хлеб. «Ещё кофейку бы», — подумала девушка. Но за кофейком Христофор Колумб собирался сгонять только лет через триста, поэтому пришлось обойтись без него.

Анжелика вышла из прохладного дома прямо в объятия палестинской летней жары и порадовалась, что сменила родную чёрную майку в облипку на более свободную и светлую рубашку. Девушка обожала чёрный цвет — и он отлично на ней смотрелся — но в таких погодных условиях, думалось ей, в чёрном она могла бы только лечь и красиво помереть.

Выйдя за ворота, Анжелика шла по селу, и все без исключения его обитатели, на улице и во дворах, озирались на неё с удивлением и любопытством — восхищённым (в основном мужская часть населения от шестнадцати до шестидесяти), неодобрительным (анжеликины штанишки в облипку, возможно, показались кому-то адским развратищем) или просто праздным. Но в отличие от российских сёл, куда девушка приезжала к родственникам или друзьям, никто не заговаривал с нею, не спрашивал, к кому она приехала, и не пытался познакомиться. Планы поразвлечься беседой с кем-нибудь по дороге пришлось оставить, и девушка сконцентрировала всё своё внимание на поиске лечебных трав.

Дойдя до конца села, Анжелика успела уже подумать, что если она прямо сейчас провалится из южного пекла в пресловутый ад, то не заметит разницы. В ближневосточных странах девушка привыкла в полуденное время передвигаться от кондиционера к кондиционеру. Зато её усилия были вознаграждены небольшим леском, в котором под невысокими деревцами быстро нашлись искомые полынь и ромашка. Анжелика нарвала приличного размера пучок, и, обмахиваясь им, побрела обратно домой.

Подходя к дому, девушка услышала какой-то шум, будто несколько людей о чём-то громко спорили. Ускорив шаг, Анжелика вошла в дом — шум раздавался около подсобки. Увидев там стоявшей с недовольными лицами всю компанию, девушка сразу догадалась, в чём дело.

И верно — Мустафа сидел на полу, обхватив руками голову и глядя осоловелым взглядом в пол. Кубок, из которого вылился спирт, лежал у его ног.

— Да как же ты мог коснуться вина, ты, правоверный мусульманин! — сурово отчитывал его Джазим, но Мустафа, очевидно, даже его не слышал.

Анжелика отложила в сторону пучок собранных трав и уверенно произнесла:

— Ребята, дайте-ка я пройду, — и, когда компания почтительно расступилась, присела перед незадачливым пьяницей на корточки. Заглянула в его мутные глаза — парень перевёл взгляд на неё с пола так, будто это действие давалось ему со скрипом. Девушка пощёлкала пальцами у его виска — реакция была, хотя и слабая.

— Жить будет, — вынесла вердикт Анжелика, поднимаясь на ноги и окидывая взглядом ёмкость со спиртом. Спирт, слава богу, оставался в сохранности — потери исчислялись, видимо, только одним кубком. Девушка вздохнула, глядя на Мустафу, и начала: — Надо бы его…

— … В лохань окунуть, и все дела, — хмыкнул кто-то.

— Не надо в лохань, — ужаснулась Анжелика, — ещё утопим. Водичкой бы полить, холодненькой — и пусть пьёт её побольше, и будет всё нормально.

Двое парней подхватили Мустафу под руки и поволокли во двор, где в тени под навесом стояла бочка с водой. Компания — кто с шуточками, кто с возмущением — отправилась следом. Парни наклонили беднягу, и двое других щедро, но осторожно полили его водичкой.

— И мне на руки, пожалуйста, — Анжелика протянула руки, ребята плеснули ей холодной воды в ладони и девушка с удовольствием умылась. — И охота в такую жару ещё напиваться было… Ладно, ребята, я пошла готовить лекарство.

Прихватив полынь и ромашку, девушка отправилась на кухню. Салима и Зухра вызвались ей помогать, сообщив, что они хотят научиться травничеству пользы ради, и Анжелика с удовольствием поделилась своими знаниями. Втроём они распотрошили душистый пучок трав, надели перчатки и, прикрыв лица тканью от испарений, сварили заживляющий отвар.

Когда с приготовлением было покончено, Анжелика отправилась в гостиную, где расположились мужчины, включая более-менее протрезвевшего Мустафу, который жадно хлебал холодную воду из бокала. Девушка подошла к страдальцу и проверила температуру, приложив руку к его лбу. Удовлетворившись его состоянием, Анжелика сказала парню сообщить ей, если станет хуже, и позвала за собой Камаля — пора было осматривать его рану и обрабатывать её. Камаль вышел, и, дойдя до кухни, с любопытством спросил у девушки:

— Анджелика, а расскажи, как ты делаешь отмычку из заколки?

Анжелика достала заколку из причёски и объяснила, поинтересовавшись, зачем ему.

— На будущее, — ответил Камаль. — Как знать, быть может, в другой раз мне придётся выбираться одному. — Он потёр бороду и задумчиво добавил: — Вместо заколки можно, например, носить дешёвый разгибающийся браслет… Потому что дорогой враги отберут.

— А с тебя не хватило работы в разведке после вчерашнего? — хмыкнула Анжелика.

— Крестоносцы убили моего брата, — серьёзно сказал Камаль. — И пока война продолжается — я остаюсь под знамёнами Салахаддина.

Анжелика моргнула, чуть помолчав, и тихо ответила:

— Тогда желаю удачи.

— Ин ша Аллах, Анджелика, — отозвался Камаль.

Рука Камаля была относительно в порядке — проблем с заражением не предвиделось. Девушка обрадовала этим парня, а затем протёрла рану спиртом, залила отваром из полыни и ромашки и забинтовала чистой тканью. Наличие спирта на руках значительно уменьшало беспокойство Анжелики по поводу раны. С ним было как-то проще — почти как дома.

Когда дело было сделано, друзья вдвоём вернулись в гостиную. Компания, сидевшая на диванчиках, попивая шербет, поинтересовалась прогрессом в лечении и поздравила Анжелику. Девушка, присаживаясь рядом с Фазилем, поблагодарила и с интересом глянула на низкий столик перед ними, на котором возвышалась кучка самых разных монет — золотых, серебряных, медных. Джазим, откашлявшись, сказал:

— Раз теперь все в сборе, давайте будем делить вчерашнюю добычу. Поделимся и с добрым хозяином, под чьим кровом мы так вовремя нашли приют.

Неколько человек начали подсчитывать награбленное, а затем раскладывать на равные доли. Монетки чуть блестели в их руках и приятно звенели — так же приятно, как когда-то, в прошлой анжеликиной жизни, шелестели купюры…

— Ишь награбили, шайтаны, у нашего брата, — буркнул Фазиль.

— Да уж, — сказала Анжелика, сидевшая, облокотившись на подушку одной рукой и держа кубок с шербетом в другой, — с нашим братом православным эти чертилы тоже ведут себя хуже некуда.

— Да и с евреями, как я слыхал, — добавил Наджиб — парень, который был в караване охранником.

— Говорят, что даже и единоверцы их, католики, в захваченной недавно Акре уже недовольны порядками крестоносцев, их жадностью и бесчинстом, — сказал Тахир.

— Сказать по правде, я б на месте повелителя Салахаддина вешал бы этих собак почаще, — заявил Наджиб. — Уж такой-то величайший победитель, как он, может себе и позволить.

Несколько голосов поддержало его. Анжелика замерла на миг, а затем выпрямилась на диване, выдохнув и отставив кубок.

— Вообще-то, — мягко начала она, — милосердие и дипломатия играют в войне не меньшую роль, чем победы в сражениях.

Взгляды всех — заинтересованные, удивлённые, серьёзные — сосредоточились на ней. Анжелика, собравшись с мыслями, проговорила:

— Если не забывать о проявлении милости, то кто-то из врагов захочет и отступить. Я слышала, что Салахаддин позволяет всем желающим крестоносцам поклониться святым местам в Иерусалиме…

— Это правда, — вставил Камаль, глядевший на неё, чуть прищурившись.

— … И некоторые из них, — продолжала девушка, — совершив паломничество, уезжают к себе домой. А ведь это означает меньшее число людей в армии противника — и большее число сохранённых жизней в армии Салахаддина.

В комнате царила полнейшая тишина, все внимательно слушали.

— На мою страну в разные периоды нападали люди, не умевшие в дипломатию практически совсем. Самую заметную из них парочку звали Наполеон и Гитлер. Это были люди, которые отлично командовали армиями и добыли себе огромные империи. Но они очень плохо умели договариваться — и в результате потеряли всё, что завоевали, и над остатками своих стран потеряли власть. Так заканчивают люди, которые заводят себе врагов везде, где только можно, и у всех подряд вызывают ненависть… А Салахаддин всё делает правильно, — закончила Анжелика.

— Правду говоришь, сестрёнка, — поддержал Фазиль.

Наджиб потёр затылок и задумчиво сказал:

— Да и я соглашусь.

Анжелика поймала задумчивый взгляд Камаля, пока мужчины один за другим выражали своё согласие. Тут в гостиную вошла Зухра и внесла на большом серебряном блюде стопку лепёшек, а за ней появилась и Салима, держа в руках поднос с запечённой говядиной. Подошло время обеда.

После обеда хозяин дома и гости разошлись по комнатам, чтобы немного вздремнуть. Анжелика поднялась к себе на второй этаж и увидела стоявшую у двери Салиму, которая с заговорщическим видом позвала Анжелику:

— Госпожа Анджелика!

— М-м? — отозвалась Анжелика.

— Кухарка из дома сына старосты заходила и спрашивала, откуда ты и надолго ли. Молодой господин Раиф очень тобой заинтересовался.

— Какие сложности, — хмыкнула Анжелика. — Мог бы и сам спросить.

Карие глаза Салимы округлились. Анжелика беспечно продолжала:

— Если хочешь, можешь передать ему привет и сказать, что я тут ненадолго, и если ему охота познакомиться, пусть в другой раз обстряпывает свои дела напрямую, без кухарки. Этак можно везде по жизни опоздать…

— Пе… передам, — выдавила Салима, ошарашенно глядя на Анжелику.

— Кстати, Салима, — задумчиво сказала Анжелика, — а ты не знаешь, можно ли тут у кого пошить шёлковое платье — и хватит ли мне денег? — она пересыпала с ладони на ладонь свой честно отвоёванный заработок.

— Ой, конечно, госпожа Анджелика, тут намного больше, чем нужно, — отозвалась Салима. — Зульфия у нас шьёт, и быстро шьёт, пошьёт что захочешь!

— Договорись с ней, пожалуйста, лучше сразу на этот вечер, — попросила Анжелика, и Салима охотно согласилась.

Анжелика зашла в свою комнату, устало развалилась на кровати и провалилась в дрёму.

___

Медицинские рецепты в книге настоящие, если что