С чем пожаловали, мальчики? (Глава 39)

Сигнал был коротким, как выстрел: два щелчка в наушнике.

На дорогу мгновенно вылетели средства принудительной остановки.
Четверо бойцов за двадцать пять секунд растянули комплекс «Диоген-М» поперёк трассы — стальные шипы вверх, цепь между секциями. Работали молча, как на учениях.

Кортеж Кравцова вынырнул из-за поворота.
Скорость — за сто тридцать.
Реакции — ноль.

Передние колёса «Майбах» и машин сопровождения влетели на шипы.
Четыре сухих хлопка — будто кто-то выстрелил из мелкашки. Металлические иглы вошли в резину по самые шляпки.

Давление упало мгновенно. Машины просели носами, заскрежетали дисками по асфальту и встали намертво, как вкопанные.

Водители ещё не успели нажать на тормоз, когда сзади и спереди выскочили два Гелендваген, перекрыв дорогу. Передний бампер «Майбаха» уткнулся в решётку одного из них. Коридор был закрыт с обеих сторон.

Двери кортежа распахнулись.

Охрана — восемь человек — действовала профессионально: двое ушли за передние колёса, двое заняли позиции у задних, остальные рассредоточились у багажника.
Пистолеты-пулемёты «Кедр», пара «Глоков» с удлинителями готовы.

Но против них вышли не пацаны с обрезами.

Из кустов и деревьев вышли двадцать фигур в чёрной форме без опознавательных знаков. Балаклавы, приборы ночного видения опущены, АК‑12 и АКС‑74У на изготовку, приклады в плечо. Движения чёткие, выверенные.

Один из охранников вскинул «Кедр» и дал короткую очередь.

Ответ прилетел через полсекунды: три прицельных одиночных.
Две пули в корпус, одна — в бедро.

Охранник рухнул, выронив оружие.

Больше сопротивляться никто не рискнул.
Руки вверх. Оружие на землю. На всё ушло меньше пятнадцати секунд.

Из темноты вышли двое: Роман и человек в длинном чёрном плаще с капюшоном, чьё лицо скрывала тень. Высокий — чуть выше Романа, двигается спокойно, будто идёт по собственному саду. Бойцы молча расступались.

Водитель попытался открыть дверь — ствол автомата мягко упёрся ему в висок.

Роман остановился в трёх метрах от задней двери. Рядом — незнакомец в плаще, руки в карманах.

Посмотрев в тонированное стекло, Роман произнёс, чтобы все слышали:

— Михаил Юрьевич. Выходите. Поговорим.

Тишина стала ещё тяжелее.

Стекло поползло вниз.

— Поговорим, — отозвался Михаил Юрьевич.

Дверь открылась медленно, почти бесшумно — с мягким шипением пневматики.

Он не вышел. Лишь чуть повернул голову.
В салоне мелькнул взгляд его маленьких, глубоко посаженных глаз.

Голос был ровным, домашне-спокойным:

— Лучше вы ко мне. Теплее, удобнее, и разговаривать проще. Я так понимаю, убивать вы меня не собираетесь. И задерживать тоже.

Роман прищурился:

— С чего вы решили?

Кравцов усмехнулся:

— Если бы хотели убить — расстреляли бы кортеж сразу. Место выбрано идеально: я бы дверцу открыть не успел.
А если бы хотели задержать… — кивок на окружение, — я бы уже лежал лицом в асфальт, а кто-то сидел бы на мне коленом.

Он подвинулся вправо, освобождая половину сиденья:

— Так что садитесь.

Роман переглянулся с человеком в плаще. Тот едва заметно кивнул.

Роман сел первым. Незнакомец последовал за ним, пригнувшись. Дверь закрылась тяжёлым, дорогим щелчком.

Внутри пахло кожей, табаком и старым коньяком. Стояла такая тишина, что слышно было, как пульс стучит в висках.

Кравцов нажал кнопку — стекло перегородки плавно поднялось. Теперь они втроём, в закрытом пространстве, без свидетелей.

Михаил Юрьевич посмотрел сначала на Романа, затем на человека в капюшоне.
И тихо, почти ласково спросил:

— Ну что, мальчики… с чем пожаловали?