Подарок (Глава 10)

Анжелика нежилась в медной ванне, наполненной тёплой водой, пока две служанки аккуратно расчёсывали её длинные волосы серебряными гребнями. «Когда-нибудь я разучусь делать это самостоятельно», безмятежно подумала девушка, намыливая ногу. Мыло сладко благоухало жасмином и персиком. Солнце отбрасывало ярко-красный свет на стену, а значит, до свидания у неё оставалось ещё немного времени.

Во дворце внезапно обнаружился водопровод, хотя и только с холодной водой. Служанки наполнили большую, удобную ванну частично из крана, частично натаскав вёдер с кипятком. Мыло было предложено Анжелике в четырёх разных вариантах. Роскошь новых покоев девушки — Салахаддин выделил ей две комнаты, спальню и гостиную — не только не уступала лучшим отелям, что видела Анжелика, но даже и превосходила их: шёлк, бархат, резное дерево, серебряные принадлежности для умывания…

Выбравшись из ванны, вытершись и накинув шёлковый халатик, Анжелика вышла из своих покоев на просторный, уютный балкон подождать захода солнца. В углу балкона, под навесом, стояла обитая бархатом кушетка и рядом столик, на котором — ваза с фруктами, кувшин и несколько бокалов. Девушка облокотилась о перила и положила подбородок на сцепленные пальцы. Солнце почти доползло до горизонта, озаряя всё вокруг мягким розоватым светом: балкон, широкий задний двор внизу, кое-где усаженный деревьями, безоблачное небо и тысячи иерусалимских крыш вокруг. Где-то внизу бойко переругивались служанки, мальчик-подросток тащил связку дров, а во дворе собирались воины, этак с полтора десятка, лениво переговариваясь и позвякивая мечами. Средневековая жизнь, которую Анжелика раньше видела только в кино, шла вокруг своим чередом, и девушка теперь была её неотъемлемой частью.

И не успела Анжелика подумать «Хоть бы кто-нибудь там снизу начал спарринг, а то скучновато», как поняла, что ей сегодня очень повезло. Во дворик привычным быстрым и упругим шагом вышел Салахаддин.

Его яркое смуглое лицо осветила дружелюбная улыбка, когда он бодро поприветствовал всех собравшихся. Султан обменялся парой слов кое-с-кем из воинов и вызвал одного из парней поразмяться, вытянув из ножен свой длинный блестящий меч.

Анжелика с восхищением смотрела, как движется по двору ловкая, гибкая фигура султана, как взмахивает он мечом, снова и снова атакуя противника, которому явно недоставало скилла, отчего он держался скорее в обороне. В отличие от киношного фехтования, движения Салахаддина были более скупыми и сдержанными. Зато была в резких выпадах его руки молниеносная скорость, какой не увидишь в кино — скорость человека, который привык, что она не раз спасала ему жизнь. Ничего лишнего — выпад, отскок, наскок, снова выпад и отклонение ровно настолько, сколько необходимо, чтобы увернуться и тут же перейти в атаку, как будто одним слитным движением.

Наконец Салахаддин выбил меч из руки запыхавшегося парня, подождал, пока тот подымет его, и обратился к нему дружелюбным, совершенно не сбивающимся голосом — как будто вовсе и не показывал только что класс несколько минут подряд:

— Неплохо, Фуад, но движения должны быть чуть экономнее и точнее. Вкладывай больше энергии в выпад, а не в размах.

Что Фуад отвечал, Анжелика не слышала. Она, прищурившись, любовалась Салахаддином…

Над Иерусалимом громко и протяжно раздался азан — призыв к вечерней молитве. Анжелика поглядела поверх крыш — солнце как раз зашло. Воины начали быстро расходиться, и девушка прикинула, что пора собираться на свидание.

Анжелика вернулась с балкона в комнату. Служанки тихо сидели на диванчике, выжидательно глядя на неё. В самом начале их с Анжеликой знакомства они почтительно встали у стенки, и девушка, видя, что они и не думают садиться, пригласила их занять диван. Они последовали этой рекомендации с благодарностью, но вид у них был такой, будто они только и ждали, что халява закончится. «Ничего, привыкнут», подумала Анжелика, сбросила халатик на кресло и окинула взглядом свой гардероб, раздумывая, что выбрать на вечер. Натянув зелёную шёлковую блузку, которую она ещё не надевала, девушка подошла к большому зеркалу во весь рост, застёгивая пуговицы. Одна из служанок тут же подбежала к ней и взяла эту задачу на себя.

Зеркало было, бесспорно, зверски дорогим в здешних реалиях аксессуаром, и Анжелика сразу после переезда с наслаждением оценила его, вертясь перед отлично отшлифованной поверхностью во все стороны (не хватало только возможности сделать селфи). Сейчас же она окинула одобрительным взглядом свою подтянутую фигурку и с удовольствием отметила, как мягкий зелёный шёлк делает ярче блестящие зелёные глаза.

Натягивая на стройные ноги джинсы, Анжелика еле заметно лукаво усмехнулась.

Наконец девушка вышла в коридор и направилась по лестнице вниз. Никогда ещё она не испытывала перед свиданием такого приятного волнения.

Над внутренним двориком, в розоватом небе, что виднелось в просветах меж широких листьев многочисленных пальм, уже зажигались первые звёзды. Сладко пахли яркие цветы на клумбах, где-то в траве стрекотали сверчки. Анжелика шла по дорожкам, глядя по сторонам в поисках султана, и внезапно подумала, что Салахаддин едва ли имел какой-то опыт именно свиданий — в мягких сумерках под звёздами, когда с трепетом ждёшь, когда увидишь рядом…

— Салям алейкум, — знакомый хрипловатый голос раздался откуда-то из-за плеча, и Анжелика, повернувшись, встретила горячий взгляд тёмных глаз.

— Давно ждёшь? — спросила Анжелика, только чтобы что-нибудь сказать и чувствуя, что краснеет.

— Не имеет значения, — сверкнул белозубой улыбкой султан, — оно того стоило. — Он сделал приглашающий жест и продолжил: — Прогуляемся немного — но сперва подарок.

Заинтригованная, Анжелика последовала за ним из дворика, по коридору и на улицу, на задний двор. И когда они подошли к конюшне, слуга вывел во двор самую красивую арабскую лошадь, которую видела Анжелика.

Снежно-белая, изящная, длинногривая лошадь медленно переступала копытами, чуть приподняв свой длинный хвост. Богатая серебряная сбруя чуть позванивала при каждом её движении.

— Это Луна, — улыбнулся Салахаддин, — и она твоя, Анджелика.

Анжелика издала тихий визг и обняла лошадь за шею. Лошадь тихо фыркнула.

— Спасибо, — сказала Анжелика, зажмурившись и прижимаясь щекой к лошадиной шее, и Салахаддин залюбовался тем, как светлые волосы девушки почти сливаются с гривой Луны.

— У нас говорят, что арабскую лошадь создал сам Аллах из горячего южного ветра, чтобы она могла лететь без крыльев, — хриплый голос султана звучал страстно и чуть мечтательно. Он достал из кармана яблоко, протягивая Анжелике: — Угости её, чтобы вам проще было подружиться.

Анжелика скормила лошади яблоко одной рукой, другой поглаживая её гриву со множеством косичек и цепочек. Салахаддин сделал незаметный жест, и слуга удалился обратно на конюшню.

— Готова? — спросил султан. Анжелика кивнула, и Салахаддин протянул ей горячую твёрдую руку. Опёршись на неё, девушка вскочила на лошадь и изумилась: султан подсадил её в седло так легко, что она почти не почувствовала своего веса.

Всё тот же слуга вывел с конюшни коня Салахаддина — чёрного, как ночь, с блестящей, гладкой шкурой. Казалось, конь не мог стоять смирно и всё время переступал с ноги на ногу.

— Вау, — сказала Анжелика, — твой тоже замечательный.

Салахаддин легко вскочил в седло — Анжелика безотчётно улыбнулась, глядя на него — и взялся за поводья.

— Аль-Барак — вернейший товарищ на поле боя, — сказал Салахаддин, поглаживая по шее своего жеребца, нетерпеливо шевелившего ушами, — многое мы прошли с ним вместе.

Глядя, как Салахаддин натягивает чёрные перчатки, Анжелика поймала себя на желании провести пальчиком по чувственным губам султана под чёрной полоской усов и в смятении отвернулась.

Салахаддин тронул поводья и бодрой рысью выехал со двора. Анжелика последовала за ним.

— Не слишком быстро? — спросил султан, обернувшись на ходу.

— В самый раз, — отозвалась Анжелика.

Салахаддин направлял коня по малолюдным переулкам так ловко, что им почти не приходилось снижать скорость. Прохожие с любопытством провожали их взглядами; кое-кто, видимо, узнавал султана и несколько раз Анжелика слышала почтительное традиционное приветствие. Салахаддин отвечал каждому, не сбавляя темп.

Наконец они выехали за ворота. Султан перекинулся парой слов с проезжавшим мимо патрульным отрядом и, узнав, что в окрестностях всё спокойно, направил коня мимо главной дороги, прямо в пустыню. Анжелика следовала за ним по пескам, на которые уже ложились тени, мимо редких колючих деревьев и кустов — вперёд, к погрузившемуся в дымку горизонту. Салахаддин выехал на вершину ближайшего холма и окинул местность вокруг внимательным взглядом. Анжелика, собравшись с мыслями, отвела взгляд от его стройной фигуры, подъехала ближе и тоже огляделась. Пустыня затихала и дышала безмятежностью; вдалеке неторопливо проехала группа арабских воинов, патрулировавших окрестности.

— Все спокойно, — подвёл итог султан.

— Я тоже не вижу врагов, — согласилась Анжелика. Салахаддин направил своего коня вниз с холма, и девушка последовала за ним. Спустившись, султан внезапно подстегнул жеребца и, чуть оторвавшись от Анжелики, поднял коня на дыбы прямо на глазах у изумлённой девушки.

Анжелика вздохнула, прикрыв рот рукой и глядя во все глаза на то, как Салахаддин держится в седле, приподнявшись на стременах — казалось бы, совершенно без усилия удерживаясь неведомо как. Сколько раз она смотрела на такие видео, и первый раз видела этот трюк, исполняемый перед ней вживую всадником. И каким всадником…

Наконец он снова опустил коня на землю, лукаво глядя прямо в её широко раскрытые, восхищённые глаза.

— Мы покатаемся немного, пока ещё светло, и вернёмся на ужин. Берегись змей и скорпионов, — предупредил Салахаддин, усмехнулся и добавил: — Когда я был мальчишкой, нам с друзьями запрещали убегать гулять в пустыню.

— Но вы, конечно, убегали, — восстановив дыхание, с удовольствием закончила Анжелика. Султан кивнул, улыбаясь и направляя своего коня на неширокую тропинку. Девушка, последовав за ним, продолжила: — У всех детей, наверно, есть такая зона, в которой тебе строжайше запрещено гулять, но именно туда ты и стремишься всей душой. И бежишь, как только старшие не видят. Нам с друзьями в детстве запрещали гулять на речке. М-м-м, какие приятные часы мы там проводили…

Салахаддин рассмеялся.

— У тебя замечательный арабский, Анджелика, — сказал он.

— Спасибо, — улыбнулась девушка, и, пока султан вёл коня по тропинке мимо барханов, Анжелика вспоминала, как когда-то её старшая сестра Вика приехала в отпуск к родителям как раз в разгар подготовки младшей к поступлению в университет.

— А почему на арабистику? — полюбопытствовала сестра, грызя печенье.

— Нравится, — мечтательно протянула Анжелика.

— Красивый язык, — согласилась Вика, — но я лично озверела бы их письменность учить… Ну, удачи. Выйдешь потом за шейха, — добродушно пошутила сестра, и Анжелика весело рассмеялась. Позже она закончила институт по специальности «переводчик»… вдохновлённая человеком, свободно и ловко сидевшим сейчас рядом с ней на лошади.

На пустыню сходила вечерняя тишь и покой, но в душе Анжелики царили чувства, весьма далёкие от покоя. Девушка бросила одобрительный взгляд на султана, его прямую спину, стройные бёдра, едва заметно направлявшие коня… Почувствовав, что краснеет, она перевела взгляд на свою лошадь.

Горячая рука слегка коснулась её руки.

— Держи поводья без напряжения, Анджелика, — посоветовал мягкий хрипловатый голос. Девушка кивнула, не в силах поднять глаза. И когда он успел снять перчатку?..

Салахаддин в свою очередь скользнул взглядом по нежно розовеющей щеке Анжелики, затем ниже, к изящной шее, и после — ещё ниже, в вырез зелёной блузки. Интересно, какая у неё кожа там, под дорогим шёлком — такая же золотисто-персиковая или ещё светлей, цвета сливок?..

С усилием султан отвёл взгляд от девушки и устремил его перед собой. Руки сжали поводья чуть сильней, чем нужно.

Он торопливо задал ей вопрос:

— Удобно ли ты обустроилась в своём новом доме, Анджелика?

— Да, всё отлично, спасибо, — девушка с энтузиазмом подхватила беседу, — особенно за зеркало — шикарная вещь.

— Это всего лишь скромная безделушка, — отозвался Салахаддин, — её назначение — отражать истинную красоту.

Анжелика радостно улыбнулась, прижмурив глаза.

— А как ты стала целительницей?

— Да в общем-то, случайно, — хмыкнула девушка. — Я научилась этому делу от скуки и никогда не планировала этим зарабатывать… А потом однажды так случилось, что никто не смог бы сделать эту работу лучше меня.

— Понимаю, — Салахаддин потёр подбородок пальцами. — Я тоже не планировал становиться султаном. — Анжелика с любопытством посмотрела на него, и Салахаддин продолжал: — В юности я изучал Коран, потому что хотел стать юристом. Я хотел принести своим людям мир и справедливость… Но чуть позже стало видно, что принести их здесь и сейчас невозможно без меча.

Он посмотрел на Анжелику выжидательно, будто ища чего-то в её лице.

— Бывает, — кивнула девушка, — когда времена совсем паршивые.

Султан снова отвернулся, но лицо его теперь будто было лицом человека, познавшего внутренний покой.

Они ехали бок о бок под бледным полумесяцем на вечереющем небе, и копыта лошадей еле слышно касались песка. Анжелика украдкой искоса поглядела на мужественный профиль Салахаддина на фоне закатного неба, и с восхищением остановила свой взгляд на его роскошных, пушистых чёрных ресницах. «Потрогать бы...» мечтательно подумала она, как вдруг заметила его ответный вопросительный взгляд.

— Салахаддин, а ты умеешь прыгать через препятствия? — поспешно поинтересовалась Анжелика.

— Конечно, — отвечал султан, его чёрные глаза смотрели даже несколько удивлённо.

— А научи меня? — прищурившись, попросила девушка. — Я хотела когда-то дома попросить своего инструктора по верховой езде, но он чуть не упал в канаву, и мне перехотелось…

Инструктор имел, впрочем, вполне весомый повод. Анжелика в тот раз захотела прокатиться на лошади как в Средневековье — в длинной, по щиколотку юбке в мужском седле. Подъехав в поле к кусту дикого шиповника, она подобрала юбку выше колена — подальше от колючек, пока обрывала цветы, и тут-то бедолаге-инструктору, не отводившему глаз от этого зрелища, повстречалась на пути канава… Анжелика с четверть часа переспрашивала потом, всё ли с ним в порядке, и на приключения её в тот день больше не тянуло. (Только много позже она поняла, что было причиной неудачи парня.)

— Хорошо, — согласился Салахаддин, окинул взглядом местность и нашёл подходящее поваленное дерево. Он взмахнул рукой, указывая на него Анжелике, и сказал: — Видишь то дерево? Мы разгонимся перед ним до быстрой рыси, и когда я скажу «давай» — чуть подтолкни Луну под бока ногами — она отлично вышколена и поймёт, что нужно делать. А сама привстань в седле и немного наклонись вперёд в момент прыжка. Понятно?

Анжелика задумчиво кивнула.

— И держись крепче, — посоветовал султан, ускоряя ход своего коня. — Не бойся, если что — я тебя поймаю.

Ни секунды не сомневаясь в его словах, Анжелика ускорилась вслед за ним. Они выехали на прямую линию перед поваленным деревом и поскакали. Анжелика почувствовала горящий в крови азарт, как всегда бывало перед какой-нибудь авантюрой; Салахаддин скакал рядом, и девушка, глядя прямо перед собой, скорее ощущала, чем видела, его ободряющее присутствие.

— Давай, — раздалось возле уха, Анжелика толкнула Луну коленями, приподнялась в седле и почувствовала, как лошадь отрывается от земли. Мир качнулся перед глазами на пару мгновений, и Анжелика выдохнула только тогда, когда Луна вернулась на землю.

— Отлично, — услышала она совсем рядом хриплый голос.

Анжелика повернулась и сияющими глазами глянула на своего спутника.

— С победой, — поздравил её Салахаддин и лукаво подмигнул. Девушка радостно рассмеялась.

— Как же иначе, у меня отличный учитель, — вернула она комплимент.

Салахаддин кивнул, улыбаясь, и сказал:

— Становится темно, нам пора ехать обратно, — и, услышав её капризный, разочарованный вздох, сдержал улыбку и добавил: — Ещё как-нибудь покатаемся, я обязательно найду время.

Последние крохи розового золота утекали в песок вместе с последними минутами этого волшебного вечера. Салахаддин чуть прикрыл глаза и мысленно поблагодарил Аллаха за всё. За возможность подсадить Анджелику на лошадь… За возможность взять её за руку, мягко коснувшись гладкой кожи, будто бы только для того, чтобы сказать, что за поводья стоит держаться легко, без напряжения… За возможность смотреть в бледно-зелёные глаза под тёмными бровями, когда она сосредоточенно слушает его… За этот восхищённый взгляд, когда он поднял коня на дыбы, и взгляд лукавый, когда она просит научить её прыгать, и взгляд победный, когда она приземляется по другую сторону поваленного дерева, и смотрит на него, и смеётся…

Салахаддин потянул бы её к себе, усадив к себе на колени, и целовал бы до тех пор, пока она не откинулась бы в изнеможении у него на руках, тяжело дыша и глядя своими зелёными глазами в его так, будто в целом мире для неё больше никого и ничего не существует…

Султан тронул поводья и повернул коня обратно к городу. Ещё не время. Осталось много вопросов, которые нужно решить… до этого.

Двое возвращались домой — неохотно, но торопливо: на землю спускалась ночь, и необходимо было быстрей оказаться за стенами города.