Перчатки Королевы

Однажды, ранним утром, сидя за столом, уличного кафе, как обычно пытаясь превысить свою суточную дозу кофеина, ко мне за столик подсел некий гражданин, вполне приличного вида. Я конечно же не имел ничего против, хотя он, как это принято обычно, даже не спрашивал разрешения. Эта такая формальность, мелочь, но тогда, почему-то я даже не обратил на это внимание. Взглянул на него, обыденно — быстрым, скользящим взглядом, и продолжил делать вид, что меня собственно ничего в нем и не заинтересовало. Хотя, конечно же это было не совсем так. Дело в том, что он совершенно точно, показался мне знаком, или точнее сказать на кого-то похож. Так похож, что нет никакой возможности точно сообразить на кого именно. Я уткнулся в свою книгу, и как обычно, в это время суток, перебарывая зевоту жадно глотал свой кофе. Я не мастер описания внешности, как собственно и не мастер в описании чего либо, поэтому доверюсь чувству своего читателя, и его воображению. Этот человек, мужчина, несомненно лет 40 — 45 лет, среднего роста, с прямыми темными волосами, продолговатым лицом, прямыми чертами и… собственно какими то, не вполне обычными глазами. Поймите меня правильно, с ними все как раз было в порядке, но взгляд. Взгляд был и цепким и в то же время необычным что ли. Вот, а цвет этих глаз я совершенно не запомнил. Все выражение лица, скорее выдавало некую саркастическую натуру, моего неожиданного соседа по столику в кафе. Впрочем, того что я сейчас описываю, на самом деле могло и не быть, в реальности. Я конечно же о внешности, о том что могу ошибаться, но в факте его существования, меня пожалуй не разубедит даже специалист по гипнозу.
И так, что бы долго не испытывать терпение моего читателя постараюсь, как можно более сжато, рассказать о событиях того утра. Мой визави, подозвал девушку -официантку, заказал себе чашечку двойного еспрессо, и обратив на меня взор, вдруг задал вполне резонный вопрос, для совершенно незнакомых людей, случайно оказавшихся за одним столиком. Он сказал – «Прошу прощения, меня зовут А., мне кажется у вас книга по истории? Сразу видно, по не броской обложке, не роман?!»-То ли с утверждением, то ли с сомнением проговорил он. И улыбнулся. Я почти скороговоркой ответил, что мол, читаю знакомлюсь с историческими фактами, и деталями быта, людей того периода, что сейчас называется-средневековьем. И отпив добрый глоток кофе, наверное ради какого то озорства или из мальчишества, которое свойственно всем мужчинам, в любом возрасте, спросил-«А вы, случайно ничего не знаете интересного, на эту тему?»-Почему то у меня сразу создалось впечатление, что именно этого вопроса и ожидал мой собеседник. То есть я, даже не представившись, вот так вот, перешел в атаку, но он совершенно не стушевался. Улыбнувшись, и сделав небольшую паузу, смотря прямо мне в глаза, он ответил – «Не знаю, как на счет достоверных фактов и деталей, но одну историю, вполне себе в духе, как мне кажется, того времени, я могу вам поведать.»- Прошу простить меня читатель, за некоторую косноязычность и вольный пересказ, но эта история, почему то так меня увлекла, своей, краткостью и не поддельностью, что я собственно только ради этого и сел за письменный стол.
«Этот случай произошел, давно, примерно в то самое время, которому так любят сейчас приписывать все эти романтические образы рыцарства и свирепств инквизиции. Как первое, так и второе, конечно имело место быть, но естественно не в том виде и совершенно не так, как мы себе это представляем. Впрочем, не стану перегружать вас мелочами, у вас и так вполне объемная книга в рука, и открыта она не на первых страницах, что бы вы вполне смогли представить, или точнее опустить эти детали, ибо речь сейчас пойдет не о них.
И так, в одном королевстве, как вы понимаете, жили Король с Королевой. Звучит, как начало сказки, неправда ли? Хорошо. Мне бы так и хотелось что бы вы ее воспринимали, сейчас, по крайней мере. Свита, двор, все как полагается. И чего бы стоил мой рассказ, если не решила бы как то Королева, ради собственного удовольствия заняться конными прогулками. В то время это было абсолютно нормальным и даже обыденным делом, но так как к своим 22-ум годам она так и не смогла пересилить свой страх перед лошадьми, то конюх двора, а в то время — это очень серьезная должность, не завел ради такого дела маленькую лошадку-пони. Она была вполне умилительная и совершенно ручная. Несколько раз он показывал ее Королеве, после чего она соизволила согласиться попробовать немного покататься на ней. Для Королевы было изготовлено очень красивое и удобное седло, а пони была настолько не велика, что она, одним прекрасным днем, все же выехала в сопровождении свиты на конную прогулку. Свита всегда в то время присутствовала при королевских особах, но так как и они были на лошадях, а конюх очень боялся, что королева может напугаться крупных лошадей свиты, настоял на том, что бы свита была немного поодаль от Королевы. Конюх шел рядом беря под узды милую лошадку с величественной наездницей, и они отправлялись в поле, на речку, в лес. Каждый раз меняя маршрут, но непременно не отдаляясь от королевского замка. Свита двигалась параллельно и так проходили день за днем. Конюх вел пони, с восседающей на ней Королевой, и они неспешно, беседовали. Они говорили обо всем и ни о чем. Он, как любой молодой человек, пытаясь развлечь даму, говорил ей такую же чепуху, как и сейчас, говорит молодой парень, желающий позабавить чем то свою спутницу. Он рассказывал ей то о траве, по которой они неспешно шествовали, то о солнышке, которое их обогревало, о дожде, который непременно застает спутников в дороге, как и разбойник-голод. Она никогда его не перебивала, и с искренним интересом слушала его речи, о самых обыкновенных и обыденных вещах и случаях. Только для нее они открывались в совсем иных тонах и красках. Давайте не забывать о каком времени идет речь, и вы вполне поймете. что несмотря ни на что, ни о чем более разговоров, речи и быть не могло между конюхом и Королевой. Порою, в свите сопровождающей их прогулки присоединялся и Шут, пожалуй, как это часто бывает, один из самых влиятельных и доверенных лиц при дворе. Он имел, кроме всего прочего замечательный талант, он мог читать по губам. И конечно же все что только мог прочесть с такого расстояния, обязательно рассказывал Королю. Король, от души смеялся, слушал его, и даже вечно подозрительного, папского наместника при дворе, заверил, что нет греха в пустой болтовне.
Время шло. Так же в хорошую погоду, из королевского замка выезжала процессия Королевы на прогулку, так же свита двигалась поодаль от Королевы, и ее сопровождал держа под узды маленькую пони, конюх. Королева полюбила эту маленькую лошадку и очень часто не только баловала ее из своих рук перед прогулкой чем-то вкусненьким, но и обнимала с такой нежностью, которую объяснить можно только молодостью. Она часто прямо на ходу, то гладила лошадке шею, то трепала за ушком, и однажды, рука Королевы, в ее красных, прогулочных перчатках, коснулась руки молодого конюха. Она тут же в замешательстве хотела отдернуть свою руку, но его пальцы сомкнулись на кончиках нежных пальчиков Королевы. Что бы впредь, никогда не выпускать из своего сердца чувство нежного прикосновения к Ее пальчикам в непременных, красных кожаных перчатках. Хотя, чаще, она стыдливо отодвигала пальчики прямо в перчатке и конюх, удерживал лишь кожу перчаточек в своих пальцах. Они продолжали говорить обо всем и ни о чем, впрочем, стороннему глазу не понять, того момента когда тема разговора совершенно не важна, а ее нить часто теряется и пропадает из виду, так как и нужды в ней как не было, так и нет. И продолжаться такое, казалось могло бы вечность, однако, как обычно, внезапно и неожиданно, произошло несчастье.
Хотя, слово несчастье тут совершенно не подходяще, однако таким словом принято обозначать что то, что прервало столь идиллическую связь. Конюх, а так-же несколько вельмож при дворе были обвинены в колдовстве, еретичестве и огромном количестве подобных преступлений, которых представить, современному человеку, практически невозможно. Трудно ответить однозначно, можно ли было считать их в этом виновными. С точки зрения церкви-да, однозначно. Так и мы не станем пытаться как то оправдать или наоборот очернить нашего знакомого конюха. Суровость трибунала святой инквизиции известна всем, однако и она не столь кровожадна, как порою нам ее рисуют историки. Наверное, все дело в том, что молодой конюх, а так же его друзья по несчастью и не собирались отрицать своей вины. Конечно же ни о каком колдовстве и речи не шло, однако, как наш конюх, так и его товарищи, не скрывали своих широких и порою наивных взглядов и суждений, что всегда и во все времена, включая сегодняшний день, довольно опасно. Если же добавить к этому пост конюха самого Короля, этого вполне достаточно, чтобы легкая, опрометчивая шутка, скатилась кровавой капелькой по лезвию топора палача. И так, приговор был ясен, вынесен и сам, добрый Епископ, не смог бы ничем помочь. Три судьи трибунала огласили вердикт. Епископ, как и Король, заверили его своими подписями. День казни назначен, способ известен — костер. Не станем говорить или пытаться описать что творилось в душах и сердцах приговоренных, оно так же отражением отзывалось в сердцах и душах близких им людей. Не станем останавливаться на этом а перейдем к сути.
В день казни, а в то время это было вполне себе обыденным развлечением толпы, а порою лишь облегчением от осознания, того, что главное не ты стоишь прикованным к столбу, все у палача было готово, он был славным малым и дело знал, за что и был столь ценим и избегаем, любым жителем королевства. Костры готовы, толпа собралась-яблоку негде упасть, как принято сейчас, впрочем я думаю и тогда, говорить. Места вельмож, поодаль от мест Короля и Королевы. Рядом добрый Епископ, у ног Короля — прозорливый и умный шут. Привезли и обреченных, поставили и приковали к столбам. Шум толпы и запах смерти витал над площадью. Епископ повернувшись к Королю, с сожалением сказал, что приговоренные отказались раскаяться, признали свою вину, но раскаяния в этом так и не последовало. Тогда Королева, встав, попросила Епископа сопроводить ее к обреченным, дабы убедить словом и склонить их к раскаянию. Епископ, конечно же не мог ей отказать. Когда они приблизились к нераскаявшимся грешникам, Королева дала знак, что бы Епископ находился на некотором почтительном от нее расстоянии и подошла прямо к своему конюху.
Поднялась по нескольким, специально сделанным, для удобства палача и исповедника, ступенькам, и взглянула в лицо своего такого близкого и непостижимого конюха. Они смотрели в глаза друг другу и каждому казалось, что любое сказанное слово, будет совершенно нелепым и глупым сейчас. Но заверяю вас, они говорили, говорили и говорили, чтобы там не казалось со стороны, ведь для того что бы говорить, порою голос не нужен. А потом он, улыбаясь спросил –«Вы на прогулку, моя Королева? Как я вижу, на вас перчатки для прогулок.»- Она лишь улыбнулась в ответ, взглянула, как будто прощаясь, и обронила свои перчатки под ноги конюха.-«До встречи, мой конюх!»-сказала она,-«До встречи моя Королева!»-ответил ей он. Она опустила вуаль, повернулась, спустилась вниз по ступенькам, и обронила Епископу фразу-«Нет, ваше преосвященство, эти грешники, не станут каяться.» Самым пристальны взглядом, за губами и лицами этих молодых людей, беседующих на месте будущего пламени, которое непременно поглотит одного из них, был конечно же Шут. И когда Король спросил его, о чем говорит Королева и бывший конюх, абсолютно спокойно ответил, что конюх видимо просто не в своем уме, хотя понять такое можно, не каждый день тебя сжигают живьем. Но сказав он вдруг погрустнел и даже дурашливый колпак на его голове в купе с выражением лица никак уже не соответствовали его должности. Пожалуй дураком его в этот момент не решился бы назвать и сам Король. Видя что Королева не собирается возвращаться на свое, по праву ей положенное место, Шут встал и попросил разрешения Короля сопроводить Королеву, так как скорее всего она расстроена тем, что не смогла добиться от приговоренных раскаяния. И как только получил согласие, тут же побежал вслед удалявшейся от места казни Королевы, а за их спинами языки пламени уже поглотили тех кто был им уготован…
Свита расступалась, Шут семенил за Королевой, а она направлялась в конюшню. Зайдя в нее, она вскочила на красавца скакуна, Шут так же оседлал не менее мастистого коня, и они галопом устремились к городским воротам. Свита состоящая из охраны так же летела вслед за этой странной парой. Королевой, впервые самостоятельно управляющей скакуном, и шутом, впервые приобретшим не свойственный его сану — суровый взгляд…
Когда они вернулись, Ее величество сказала что чувствует себя заболевшей, что было совершенно не удивительно видя, состояние самого скакуна, на котором она так и не перешла на шаг. Она тут же написала домой, попросив свою матушку, так же Королеву Мать, прислать ей в помощь для избавления от недуга, своего парфюмера. В то время, парфюмеры часто соединяли в себе несколько профессий, и вполне нормальным было иметь парфюмера и лекаря в одном лице. Он тут же прибыл, и был у Королевы в покоях, после чего наконец заверил всех и в первую очередь Короля, который искренне переживал за нее, что она скоро совсем станет здорова.
Все что дальше происходило, можно рассказать весьма кратко. Король, через месяц, после описываемых событий, случайно во время охоты упал с лошади. Рана казалась не опасной, однако заботливо присланный Королевой парфюмер, все же осмотрел Короля, и тот в скорости стал практически полностью здоров, однако, совершенно необъяснимо скончался прямо во сне. Все члены трибунала, были сожжены на кострах, по тем же обвинениям что и вменялись нашему конюху. Правда с одним лишь отличием, казней на этой площади больше не проводились. Как и на территории самого замка, после смерти Короля. Впрочем, каких то изменений не произошло, все шло своим чередом, за исключением трагической смерти доброго Епископа, от рук, неизвестно откуда взявшихся в тех местах разбойников, сразу же после отъезда парфюмера назад, на родину нашей Королевы.
Королева, единовластно правила в своем королевстве, пожалуй лишь одно доверенное лицо было в ее окружении, это наш старый знакомый Шут. Именно ему она приказала выставить стражу, на той самой площади, чтобы ее не превратили в базарную, а на молчаливый вопрос что же она будет там охранять, она насмешливо сказала – «Мои перчатки.»-Так и появилась на площади стража, охраняющая перчатки королевы, которые покоились на специальной подушечке лежавшей на привезенном гранитном камне. Каждый раз, когда Королева возвращалась с прогулки, она снимала свои перчатки, немного неспешно, и даже с какой-то нежностью, передавала их в руки Шута, который лично отвозил их на площадь. Люди сперва дивились и перешептывались, неожиданной прихоти их Королевы, однако быстро привыкли и саму площадь стали называть «Площадь перчаток Королевы». А после того как лежавшие перчатки менялись на новые, они с радостью, гулом и шумом старались заполучить их себе, так как пошло поверие, что они лечат болезни и приносят удачу.
-«Вот такая у меня для вас история, молодой человек»-сказал, вставая из-за стола, мой странный утренний собеседник. Я очнулся, и стал засыпать его вопросами -«Но кто она эта королева и где...?»Однако он не дал мне договорить, а улыбнувшись сказал, что Королева-она и есть Королева, а где? Пожалуй, сейчас она только что взяла из рук кассира банковскую карту и чек, расплатившись за какие -то покупки в маленьком магазинчике, и сейчас выйдя на улицу, обязательно улыбнется, одевая неизменные перчатки на свои красивые ручки."- И он покинул меня, оставив совершенно растерянным и несколько утомленным, с остывшим кофе в чашке.
Так почему же, мой читатель, я решил рассказать этот маленький эпизод из моей жизни? Дело в том, что совершенно случайно я поймал себя на том, что всматриваюсь в красивое лицо девушки, вышедшей из магазина, и одевающей перчатки, с неизменной улыбкой на лице. Улыбкой чему- то только одной ей понятному и светлому. Я вот что хотел попросить вас, если вдруг вы узнаете Ее, то обязательно скажите Ей, что я видел Его и говорил с ним, и они обязательно встретятся! Потому что иначе быть просто не может, и совсем не важно, когда и в каком времени это произойдет...27.07.2018 — 18.17.