Огонь негасимый

Пролог

Звезды, как глаза мертвецов, холодно мерцали в пронзительно-черном небе. Они, казалось, так близко, что можно смахнуть их, неосторожно вытянув руку. Силуэт идальго четко вырисовывался на фоне полной луны. Он стоял, опустив ладонь на рукоять серповидного меча, и глаза его задумчиво обегали долину, раскинувшуюся у подножия гор. Когда-то здесь кипела жизнь, крестьяне, надрывая жилы, трудились на полях и поднимали богатый урожай, по дороге каждый час пылила какая-нибудь телега. За годы войны места обезлюдили.

– Знаешь, я помню, как меня мумифицировали. – От скалы отделился второй силуэт и приблизился к рыцарю. Идальго едва заметно отстранился, а ладонь его мягко обхватила рукоять меча.

– Ведь это нестерпимо больно, – предположил испанец.

– Далеко не так больно, как то, что ты делаешь сейчас.

– Это для твоей же сохранности, – безразлично возразил рыцарь.

– Ты лжешь мне после всего, что мы пережили.

– Ты был верным товарищем, – через силу произнес рыцарь. – Но ты мулло*. Я стар, и больше не могу воевать. Я обязан тебя запереть.

– Я проклинаю твой фанатизм! Идальго!

– Я мог бы убить тебя.

– О, нет, – прохрипел мулло. – Ты – жалкий человечишка, а я – древний нуб-ит*. Это я мог бы убить тебя прямо сейчас. Я мог бы убить тебя тысячу раз. Но я тот, кто стал твоим соратником.

____________________________

* Мулло – вампир в фольклоре цыган (ист.: http://www.bestiary.us/vampire#books).

* Нуб-Ит – в древнем Египте существовала легенда о писце, ставшем вампиром и погубившем немало душ. Ист.: «Вампиры в Древнем Египте», http://vampirethetruth.blogspot.ru/2009/05/blog-post_7420.html.

____________________________

– В память об этом я не убиваю тебя, – спокойно повторил идальго. – И ты, в память о нашей дружбе, перестань сопротивляться.

– Ты?!.. – Глаза мулло вспыхнули алым, и он оскалился, обнажая два острых, как когти, клыка. Отблеск луны сверкнул на древнем клинке – идальго был готов принять бой. Мулло попытался выбить оружие из рук человека – рыцарь парировал, и лезвие звонко ударило по камню. Противники замерли перед очередной атакой, и снова бросились друг на друга. Еще несколько раз меч сверкнул, рассекая лишь воздух, и, наконец, взлетел по широкой дуге и упал далеко внизу. Эхо повторило лязг металла и скрип клинка по расщелине. Мулло и человек стояли напротив друг друга, пригнувшись к земле, будто готовясь к новому нападению.

– Значит, я нечисть!

– Ты порождение тьмы!

– Значит, я проклят?!

– Ты порождение тьмы, это так!

– Истина?!!

– Истина!

– И ты грешен?!

– Тысячу раз проклят за связь с порождением ада!

– Да будет так, – прорычал мулло и неожиданно выпрямился – будто разом иссякла его злость. Неуверенно человек тоже встал ровно. – Но упаси тебя твой бог разбудить меня еще хотя бы раз, Идальго. Я убью тебя.

1.

Мужчина в измятом пиджаке тяжело дышал и поминутно вытирал пот скомканным платком. Вся его фигура была покрыта толстым слоем пыли: он то и дело оскальзывался на узкой тропе и несколько раз упал на колени. За ним, с гораздо меньшим усилием, но тоже изрядно усталая, шла женщина в полицейской форме. Кокарда бодро поблескивала на послеполуденном солнце, пистолет в кобуре ненавязчиво и успокаивающе похлопывал девушку по бедру.

– Ну, почему горы не могут быть плоскими, – пропыхтел мужчина, пряча платок в карман и натягивая пыльную шляпу на брови.

– Тогда это не были бы горы, вам не кажется, сэр? – отозвалась полицейская.

– Надеюсь, вы не ошиблись, офицер, и эта штука действительно древняя.

– По предварительному углеродному анализу, ей больше пяти сотен лет. Это древняя штука.

– Больше пяти сотен… Подумать только… И куча костей животных?

– Да, профессор. Мы ничего не трогали – вдруг, вам пригодится.

– А эти туристы, которые нашли пещеру? Они ничего не стащили?

– Ничего, сэр. Они были очень напуганы. Они подумали, это человеческие кости. Убежали сразу же.

– Долго еще?

Полицейская дернула ветку ближайшего куста, обклеенную лоскутом сигнальной ленты, затем перевела взгляд вверх по склону.

– Нет, сэр. Вон уже вход. За теми кустами.

– Где? – профессор поднял поля шляпы и прищурился, пытаясь найти дыру в горной стене.

– Прямо перед вами.

– Да там нет ничего. Это тень…

– Нет, сэр. Это вход. Он очень узкий и действительно скрывается за уступом. Потому ее и на нашли до сих пор, надо полагать. Да и маршрут не туристический. Опасный склон. Можно считать, науке повезло.

– Да уж, – огрызнулся мужчина, отдуваясь. – Особенно мне.

Офицер помогла профессору подняться на очередную выщербленную ветром ступеньку, затем – удержаться на ногах, когда мелкая осыпь камушков порскнула из-под ног мужчины. Наконец, они вошли в узкую, так что свободно мог пройти только один человек, пещеру. Ее пол под сильным углом уходил вниз, а тоннель извивался зигзагом.

– Как в фильме ужасов, – заметила полицейская.

– Там все выдумки, – отмахнулся профессор. – Никаких наскальных рисунков, – заметил он.

– Ага, – согласилась девушка и включила фонарь. – Я буду освещать.

– У меня есть фонарик, – заявил мужчина, показывая, что подготовился к экспедиции. Он достал из кармана двухбатареечный фонарь, включил и пошел первым.

Пол все опускался, и воздух стал заметно тяжелее, на стенах по-прежнему не было видно ни рисунков, ни надписей, но офицер начала замечать две продольные борозды – они то проступали отчетливо, то почти исчезали. Складывалось впечатление, что кто-то очень давно и с большим трудом протиснул в этот ход некий прямоугольный предмет. Очевидно, тот самый каменный гроб, найденный туристами. Офицер отметила про себя, что протащить по такому лабиринту каменный ящик, должно быть, было непросто. Очевидно, он застревал на каждом повороте – и это помимо того, что он с трудом протискивался между стен. «Как же они это провернули?» – подумала девушка.

– Вы сами его видели? – нервно спросил ученый. Он обернулся и лучом фонарика ослепил полицейскую.

– Нет, – ответила офицер, жмурясь и пряча глаза за ладонью. – Тут был другой наряд. Они объяснили мне, куда идти и отметили дорогу лентой. И я видела фотографии, – профессорский фонарик, наконец, повернул в сторону. Девушка поморгала, снова привыкая к полумраку. – Каменный гроб с какими-то надписями.

– Ну, да, ну, да, – побормотал ученый и двинулся дальше по извивающемуся, как змея, тоннелю.

Наконец, стены пещеры отодвинулись. Профессор наступил на одну из костей, устилавших пол тоннеля в этом конце, выругался и застыл. Офицер подошла к нему и повела фонарем из стороны в сторону. Перед ними была полукруглая площадка, у дальней стены находился каменный гроб, испещренный надписями, а пол по щиколотку был засыпан костями небольших диких животных.

– Кто же их съел? – озабоченно спросила офицер, но профессор уже бесстрашно пробирался к каменному ящику.

– Ну, где вы там? Посветите мне! – потребовал мужчина.

Девушка поспешила на выручку. Вдвоем они осмотрели гроб, и с каждой секундой ученый поднимался все в большую эйфорию. К концу осмотра он готов был целовать каменный ящик и любовно сдувать с него пылинки.

– Пыли что-то маловато, – заметила полицейская, но профессор ее не слушал. Он уже извлек из-под пиджака огромный фотоаппарат, ремень которого натер ему шею до красна, выбрал режим и стал фотографировать, распоряжаясь, чтобы девушка светила ему то с одной, то с другой стороны.

– А это что? – спросила полицейская, указывая на каменную бляшку, как прыщ, торчавшую на плоской крышке.

– Это печать Соломона. Ей запечатывали демонов.

– Демонов? – переспросила девушка и скептически поглядела на небольшую, с ладонь, каменную шайбу. – Что-то такое я слышала…

– Например, ее накладывали на бесноватых, – упоительно продолжал профессор, – чтобы не дать демону вырваться из тела и вселиться в кого-то другого. Снять ее может только тот, кто наложил.

– Правда?

Девушка надавила на каменную печать. Шайба с хрустом поехала в сторону и осталась в руке полицейской.

– Что вы делаете?!!! – в ужасе закричал историк. – Это же древний артефакт!

– Извините, – пробормотала девушка, проклиная свою беспечность. Она отдала печать мужчине, и тот бережно убрал ее в карман.

– Сдвинь крышку.

– Вы уверены? – переспросила офицер.

– Конечно уверен! – воскликнул ученый, перекладывая в другой карман носовой платок. – Этому гробу не менее пяти веков, а может быть, и больше! Но это не индейское захоронение.

– Ну, давайте попробуем сдвинуть крышку.

Ученый сморгнул, эта мысль еще не пришла ему в голову. Теперь он нашел ее заманчивой. Он навалился на каменную плиту, и вдвоем с полицейской они сдвинули ее до половины.

– Тут тело, – сообщил профессор, осторожно, по касательной засвечивая артефакт. Луч подпрыгнул на носовом хряще и на секунду осветил глаза.

– Господи, он живой! – выкрикнула девушка.

– Что вы несете?! – возмутился ученый, но офицер ниже наклонилась к гробу:

– Сэр, вы слышите меня? Я из полиции. Вы в безопасности. Вы можете говорить?

– Да это же мумия! – попытался возразить ученый и тоже нагнулся над гробом. Тот, кто лежал в нем, действительно был все еще жив.

Полицейская попыталась вызвать медицинскую бригаду, но радиоволны не проникали в пещеру. Девушка на секунду задумалась, затем снова наклонилась над гробом:

– Сэр. Я вызову врачей. Мистер Чесли побудет с вами.

Девушка резко обернулась, вскинув фонарь и пистолет. Ученый взвизгнул и прижался к гробу.

– Что там? – пискнул мужчина неестественным голосом.

Офицер напряженно вглядывалась в провал тоннеля.

– Оставайтесь с потерпевшим, – приказала она. – Я пройду по тоннелю. Я вызову медиков.

– Что там? – еще более жалобно простонал ученый. Офицер с задержкой опустила оружие.

– Ничего. Показалось, – улыбнулась она. – Я вызову медиков. Побудьте с пострадавшим. Я вернусь через сорок минут. С медиками. Они не знают дорогу.

Полицейская кивнула, подбадривая историка, все еще бледного. Демонстративно спрятала пистолет в кобуру и уверенно пошла к выходу. Через минуту тьма проглотила ее силуэт и отсвет ее фонаря. Чесли еще раз взглянул на человека в гробу. На этот раз он увидел чуть больше: ветошь на теле напоминала обрывки верхней одежды, характерной для Европы 12-го века, руки лежали вдоль туловища. Глаза были широко распахнуты и не мигали, но зрачки сужались, когда к ним приближался свет.

– Он хочет пить, – услышал ученый свой голос как будто со стороны.

– Да у меня и воды нет, – ответил себе Чесли.

– Не смей. – На этот раз голос точно не принадлежал ученому, но откуда он идет, определить было невозможно. В правом углу усыпальницы что-то завозилось, мелькнула чья-то тень. Ученый бросил туда дрожащий луч фонаря – ничего, только кости.

– Беги, – посоветовал тот же неопределяемый голос. Чесли медленно повернулся к гробу – и встретился взглядом с тем, кто лежал там. – Беги лучше, – повторил мертвец, и губы его остались неподвижны. Чесли медленно отошел от каменного артефакта. В голове его, как дьявольская карусель, завертелись три образа: говорящий мертвец в лохмотьях, печать Соломона и бабушкин свистящий шепот: они бессильны днем, как те тряпичные куклехи, зато ночью, ночью!..

– Я знаю, кто ты, – одними губами произнес человек, он медленно пятился, пока его ноги не соскользнули с ковра из костей на пол тоннеля. Тогда мужчина развернулся и побежал.

Примерно через 40 минут в проходе снова зазвучали шаги – торопливые. Теперь людей было трое. Из тоннеля, в ослепляющем свете фонарей, выскочила полицейская и двое мужчин в зеленой форме, санитары Скорой помощи.

– Матерь Божья… – бессильно выдохнула девушка.

– Теперь он точно мертв, – заметил один из санитаров.

Из гроба торчал конец ветки. Подойдя ближе, люди убедились: кое-как отломанный сук был с дикой силой воткнут между ребрами человека, прямо в сердце.

– Зря карабкались, – машинально отметил второй санитар.

Офицер безнадежно осветила лицо пострадавшего.

– Матерь Божья! – вздрогнул первый санитар. В луче фонаря мертвец открыл глаза, и зрачки его сжались в точку.

– Он… жив?.. – промямлила девушка.

– Это невозможно, – уверенно заявил второй санитар. И все трое несколько секунд наводили и отводили свет фонаря, наблюдая, как сужаются и расширяются зрачки.

– Может, он в таком глубоком трансе?.. что сердце почти не бьется?..

– Вынимать эту штуку? – спросил второй санитар, указывая пальцем на ветку.

– Нет, – одновременно ответили первый санитар и полицейская.

– Понесем так, – решила офицер.

Девушка расправила волокушу, и санитары, как могли, осторожно выгрузили тело на носилки. Затем подняли и быстрым, привычным шагом двинулись в тоннель.

– Мистер Чесли? – на всякий случай, позвала офицер. Ученого нигде не было. Полицейская двинулась за медиками, то и дело оглядываясь. Со всей очевидностью, место находки превратилось в место преступления. Остается надеяться, что ученый смог убежать от маньяка. Не хотелось бы верить, что это он, такой кабинетный, пухлый, с лысиной, опушенной рыжими кудряшками, и скомканным носовым платком, воткнул деревянную палку в еще живого человека.

Однако проблемы не закончились на ветке, торчащей из пострадавшего, и пропавшем историке. Едва санитары прошли половину тоннеля, кожа раненого зашипела, покрываясь ожогами и лопаясь. Санитары одновременно остановились.

– Назад! – скомандовала полицейская, и медики быстро вернулись на двадцать шагов.

– У него аллергия на солнечный свет, – не веря собственным глазам, проговорила офицер.

– Это объясняет, зачем он забрался в каменный гроб, – отозвался первый санитар.

– Такие, бывает, сходят с ума, – согласился второй медик. – Начинают считать себя вампирами.

– Следствие разберется, – оборвала размышления полицейская. – В машине есть мешок для трупов?

– Нет.

– Да. Укомплектовали в эту среду.

– А…

– Несите, – приказала офицер, лихорадочно соображая. – Думаю, он не задохнется. Он долго лежал в каменном гробу. Может, даже лучше будет.

– Ага, – с легким сарказмом согласился санитар.

Мужчины аккуратно опустили волокушу, и первый санитар пошел к выходу. Через долгих 15 минут он вернулся с черным мешком и рулоном широкого скотча – он довольно показал его напарнику и офицеру.

Медики переложили тело с волокуши в полиэтиленовый кожух и снова водрузили на носилки. «Молния» застегнулась только до кола, торчавшего из груди пациента. Остальную прорезь мешка закрыли, склеив края скотчем.

Выйдя из пещеры, санитары и полицейская начали осторожно спускаться по звериной тропе. Офицер шла рядом, следя, чтобы края мешка не разошлись, и то и дело оглядываясь. Чесли по-прежнему нигде не было видно. Несколько раз девушка звала его, но ответа не было. Она вглядывалась в зеленые заросли – чутье упрямо твердило, что за ними кто-то следит. Какая-то тень, более подозрительная, чем остальные, мелькнула несколько раз, но силуэт больше походил на животное. Возможно, обитатель пещеры следил за непрошенными гостями, чтобы убедиться в том, что они не вернутся.

Спуск занял почти полчаса. Пострадавшего переложили на каталку и подняли в кузов. Офицер в последний раз оглянулась на редкий лес, за которым спряталась пещера и в котором пропал ученый, и включила рацию:

– Диспетчер, я разминулась с профессором Чесли. Сопровождаю неопознанного пострадавшего в больницу.

– Сопровождение нужно?

– Нет. Конец связи.

– А…

Девушка отключила рацию, прежде чем диспетчер поинтересовался, что произошло с потерпевшим. Она села в полицейскую машину и включила сирену. Под перекрестный вой сигнальных огней, своих и полицейских, карета Скорой помощи полетела к центральной и единственной городской больнице.

В приемном отделении, замурованном в кафель и пропахшем дезинфектором, дежурил хирург с фигурой титана и лицом мясника. Едва заметив черный мешок, он закричал на санитаров:

– Зачем вы мне труп притащили??

– Он живой, – хором ответили санитары и офицер.

– У него аллергия на солнечный свет, – объяснила полицейская необходимость мешка.

– А это что? – раздраженно спросил врач, рывком расстегивая «молнию», а второй рукой отдирая скотч. Глаза его чуть не вылезли из орбит, и он снова закричал:

– Что еще за шутки?!

– Он живой! – повторила офицер.

– Может, сердце не задело, может, там аномалия какая-то. Но он живой, док! – поддержал первый санитар.

– Что за чушь! Проспитесь оба! С деревяшкой в сердце не живут!

Из черного кожуха выполз глухой стон.

– Твою мать! – выругался врач и с реакцией, достойной ловца кобр, затолкал каталку в операционную. – Живо! Живо! – кричал он уже на ассистентов и медсестер. Санитары облегченно вздохнули. Офицер нервно перевела дыхание и поправила пистолет у бедра.

– Как думаете, выживет? – спросила она у санитаров.

– Бог даст, выживет.

– Черт его знает.

Оба мужчины отмахнулись от полицейской и поспешили на улицу, на задний двор, где можно было глубоко затянуться сигаретным дымом. Гонка по горам и городу с живым трупом и под конвоем полицейских сирен их вымотала. Один из них сел на топчан, сооруженный из старых колес, второй прислонился к стене и оба молча закурили.

Тем временем врач вызванивал кардиохирурга. Ассистент и медсестры готовили тело к операции, но накладывать швы было некому. Доктор Бэт не отвечал ни на домашний, ни на сотовый, и дежурный хирург, он же заведующий хирургическим-травматологическим отделением, начинал злиться. Врач раз за разом нажимал отбой и снова набирал номер – сначала сотовый, затем домашний, и снова по кругу. Наконец, пошел сигнал «занято» и в кармане старой синей робы завибрировал мобильный.

– Бэт, вы мне срочно нужны! Срочно!

– Что?

– Сами увидите. Срочно!

– Я не на ходу…

– Какие-то проблемы? – офицер подошла к врачу, уже две минуты висевшему на телефоне, а теперь говорящему по мобильному.

– Привезете врача – будет вам операция. Если нет – он труп.

Офицер молча кивнула, и врач заорал в трубку, что Бэта отвезут. Затем он тем же тоном сообщил офицеру адрес и время, в которое необходимо уложиться. Полицейская бегом вылетела на парковку. Нарушая протокол, она включила сирену и до отказа вдавила педаль акселератора – старенький полицейский седан разогнался до 80 километров в час и заскрежетал всеми швами, в задней части машины, где, по логике, был пустой багажник с закрепленной запаской, что-то затрещало и задергалось, колеса на поворотах свистели и ехали юзом, но офицер каждый раз выправляла доисторический седан. Она не могла допустить, чтобы пострадавший умер теперь, когда его уже спасли и даже довезли до больницы, тем более, умер из-за нее и ее старой машины.

Доктор Бэт – невысокий круглый мужчина с удивительно спокойным лицом и ледяной решимостью в глазах ждал офицера на тротуаре. Он смог вскочить в автомобиль, когда тот еще не закончил маневр парковки, и девушка снова набрала скорость. Уже на ходу хирург пристегнул ремень безопасности и машинальным движением поправил воротник пальто – выражение лица его при этом не изменилось, будто он был давно готов к подобным прыжкам.

– Офицер Нейт, – представилась полицейская.

– Доктор Бэт, – ответил врач. – Приятно познакомиться, леди.

В больницу кардиохирург вошел, слегка покачиваясь после ралли по улицам курортного городка с самой широкой дорогой в три полосы. Хирург, доктор Чопски, встретил его горячим рукопожатием и невнятными объяснениями или предположениями. Доктор Бэт привычно кивал, переодеваясь и моя руки. Затем вошел в операционную. И застыл. На столе лежал труп с веткой, воткнутой в сердце.

– Он все еще жив, – проговорил над ухом благоговейный голос доктора Чопски. Кардиохирург вздернул брови, а затем выражение спокойной решительности вернулось на его лицо. Он подошел к столу, поднялся на парапет, который готовили специально для него, потому что он любил как следует заглянуть в разрез. Сердце не билось – оно и не могло, но кровоток был настолько слабым, что последняя жидкость все еще не покинула мозг. Пациент, заключил доктор Бэт, был в очень редкой форме транса, одной из тех, о которых шепотом говорят на спиритических каналах и в которые не верит ни один европеец.

– Будем шить, – просто сообщил врач. Случай был легким, несмотря на видимость: ни стремительно убегающей крови, ни срывающегося биения. Не было нужды даже в наркозе или адреналине – пациент поддерживал себя сам, своей волей, верой или силой духа. Поэтому доктор Бэт убрал ветку, очистил рану от заноз и грязи, затем аккуратно зашил разрыв. Как он и ожидал, стоило сосудам сомкнуться, сердце неуверенно и очень слабо, но сжалось. Врач передал инструменты доктору Чопски – соединить ребра, зашить внешнюю рану и разрез, наложить тугую повязку.

Уже отмывая руки, хирург-травмотолог заметил доктору Бэту:

– У вас такое лицо, будто вы каждый день сталкиваетесь с подобными случаями.

– Просто я такой старый, что устал удивляться, – слегка улыбнулся кардиохирург. – Спасибо, что вызвали меня.

Последние слова доктор Бэт произнес так, будто понимал, что Чопски мог провести операцию и сам, а его вызов был только жестом вежливости. Хирург вымученно улыбнулся и покивал.

– И, чтобы быть последовательным, я оставлю вам сообщить той полицейской, что ее подопечный пока жив.

Доктор Бэт кивнул и с заметным удовольствием направился в коридор. Девушка подскочила с клеенчатого диванчика и с тревогой, будто была родней пациенту, подошла к кардиохирургу.

– Пока что он жив. И думаю, он будет жить, – сообщил врач, и полицейская заулыбалась, обнажая ровные зубы и детскую добросердечность.

– Спасибо, доктор!

– Думаю, все-таки спасли его именно вы, – возразил врач, и уголки его губ приподнялись в мягкой улыбке. – Спасибо за блестящую поездку по городу. Вы не возражаете, если обратно я доберусь на такси?

– Да, конечно, – еще шире улыбнулась офицер, и теперь ее детскость сияла горячим солнцем. – Да моя колымага, наверное, до ночи теперь не заведется. Закипела, как чайник!

– Еще бы, – согласился врач. – Моя старушка тоже отдыхает. Надеюсь, мы еще встретимся, офицер, при более благоприятных условиях.

– Да, я тоже, док!

Они попрощались, но еще прошли вместе по коридору, в конце которого кардиохирург прошел прямо, а офицер свернула направо, к парковке. Девушка вызвала такси и поехала в полицейский участок. Ей предстояло дозвониться до гостиницы, где остановился профессор Чесли, и весь оставшийся вечер писать длинный подробный рапорт о событиях этого дня.

Ночью пациент, спасенный доктором Бэт, исчез, и вместе с ним – 50 бутылок физрасвора и одежда дежурного врача. На записи с камер наблюдения было видно, как пациент подходит к дежурной медсестре. Она кивает, затем отдает ему запасы раствора и одежду врача и провожает к выходу. Просматривая эти кадры под бешеным взглядом доктора Чопски и строгим взглядом офицера Нейт, медсестра рыдала и в голос клялась, что этого не может быть, она ничего такого не помнит. Женщина проработала в больнице больше двадцати лет и никогда прежде не была замечена в воровстве, напротив, была одним из лучших сотрудников. Доктор Чопски, в конце концов, сдался. Он принес медсестре крепкий кофе со сливками и оставил одну, успокоиться.

– Похоже, он ее загипнотизировал, – пожал врач плечами, когда они с офицером Нейт остались вдвоем.

– Как он вообще смог ходить?

– А я почем знаю?!

– Доктор Гудуэлл будет подавать заявление на кражу?

– Нет. Это бы ударило по миссис Норт. Так что нет.

***

Моя супруга умерла. Долгие годы она любила меня, и за это я любил ее еще сильнее. Когда неизвестный обратил меня в то, что я есть, моя супруга не отреклась от меня. Она, моя первая любовь, стала и моей первой спутницей. Вместе со мной она позабыла солнце и погрузилась во мрак нескончаемой ночи. Ее кровь, пропитанная любовью и преданностью, дарила мне не только силы – иногда мне казалось, что я все еще жив.

Теперь ее нет. Семейная усыпальница, где давно готово место и для меня, поглотила источенное старостью и высушенное жрецами, спеленатое и украшенное драгоценностями тело моей дорогой жены. Пора и мне исчезнуть навеки. Я решаюсь на мумификацию. Будет больно, но я знаю, чтó выпить, чтобы затуманить разум. Я еще жив, но такому, как я, несложно притвориться мертвым. Днем нуб-ита – мой язык немеет, произнося проклятое имя – не отличить от трупа: кожа его становится серой, черты заостряются, тело становится безвольным, хотя сознание не покидает его.

Я надеюсь, что тело мое будет разрушено, и остатки души отправятся в дальний путь. Я не был самоубийцей и не желаю, чтобы тело мое сожгли дотла, а имя вычеркнули из записей. Я верю, что хотя бы часть моей души еще жива, и, утратив тело, я отправлюсь к Весам Осириса. И да рассудит меня великий бог, и да будет мой грех доказан или опровергнут.

Я замираю на брачном ложе. Здесь я держал в последний раз иссохшую руку моей возлюбленной, вдыхал терпкий запах старости и с нежностью смотрел в выцветшие, но по-прежнему прекрасные глаза. Пусть здесь окончится и мой путь…

Но дети мои напуганы. Они уверены, что я перестал появляться днем по одной причине – я принял служение ночи. Моя смерть настораживает их. Они боятся, что жрецы откажутся меня мумифицировать. За большие барыши они приглашают жрецов в наш, семейный дом молений. Я украдкой выпиваю горький настой и едва успеваю снова стать мертвым. Яд высушивает меня очень быстро, я теряю власть над телом раньше, чем Гор озаряет пустыню востока.

Жрецы начинают обряд. Им заплатили так много, что они не обращают внимания на жидкость, которая сочится из органов. Я краем сознания отмечаю, что руки их дрожат, а голоса отражаются от каменных стен, подобно грому – они кричат молитвы, умоляя меня умереть. Я хочу исполнить их молитву, но это не в моих силах. Я лишь погружаюсь в глубокую дрему. Благородный и мудрый Ра не касается меня даже теперь. Не испепеляет он меня и на пути к гробнице: мои дети помещают мои канопы и меня в деревянный саркофаг, притесанный так плотно, что ни тонкая ленточка света не проникает внутрь. Я пребываю спящим. И сон мой длится несколько десятилетий, в непроглядном мраке гробницы, рядом с саркофагом моей любимой жены. Я теряю счет времени и начинаю забывать свой дом, свою семью, смех детей и улыбку супруги… Я не замечаю, когда демон свивает гнездо в ногах моего саркофага.

2.

– Сноувилль – так можно назвать этот маленький город. Он существует только за счет туристов. Они наводняют горы летом и зимой. «Сервис неплохой, все, что нужно, есть, а цены очень приемлемые», – так обычно говорят о Сноувилле. В сезон у полиции там работы хватает. Отдыхающие постоянно что-нибудь или кого-нибудь теряют. А в барах регулярно происходят потасовки. Рейнджеры то и дело сообщают о заблудившихся, получивших травмы или обморожение. Полиция помогает доставить их в больницу. Там нужны патрульные и офицеры, а вот отдел по расследованию убийств… или по контролю за оборотом наркотиков, или по контролю за организованной преступностью – это скорее, формальность, чем необходимость. Так что я не прыгала от счастья, получив повышение. За два года я расследовала одно падение с крыши, по пьяни, одну кражу кошки, одну драку. И одно исчезновение степлера в нашем офисе.

– Не густо, – согласился мужчина в штатском и осторожно пригубил кофе в большом картонном стакане.

– Поэтому при первой возможности я и перевелась сюда, в окружной город. Здесь, по крайней мере, происходят преступления, которым нужен детектив.

– Да ты карьеристка, Нейт, – заметил мужчина. – Но я согласен с тобой. Тихие местечки, вроде твоего Сноувилля хороши на пенсии. А пока есть силы – надо рвать когти. Надо брать за горло всяких подонков и швырять их за решетку.

– А твой предыдущий напарник? На пенсии?

– Там, точно. Славный был старикашка, – детектив подмигнул напарнице. – Можем навестить его как-нибудь. Варит отвратительный кофе, зато выращивает обалденные розы.

– Как-нибудь обязательно, – согласилась Нейт и посмотрела на часы. Пора было идти к капитану. По слухам, их ждало неприятное дело. – Идем?

– Кофе, – с сожалением протянул напарник.

– Оставишь на столе, потом допьешь, – предложила девушка.

– Остынет, – горестно вздохнул детектив и поднялся с дивана. Улицу замело снегом, на каждого входящего посетители дружно кричали: «Закрой дверь!» С очередным восклицанием детективы прошмыгнули наружу. Нейт привычно сощурилась, а ее напарник натянул шапку на уши и сгорбился, пытаясь сохранить тепло для себя и кофе.

– Это ты с собой принесла, – проворчал детектив, переходя на бег.

– Не-а. Это антициклон, – возразила девушка, прикидывая, какой буран сейчас разыгрался в ее родном городе.

Напарники пересекли улицу и, завернув за угол, вбежали в старое здание с огромными деревянными дверями. На зеленом коврике они обтряхнули снег с ботинок, затем, выслушивая шутки и сетования по поводу погоды, поднялись на третий этаж. Здесь, как всегда, было шумно и царил беспорядок. Кто-то звонил по телефону, кто-то стучал по клавиатуре и щелкал мышкой, а кто-то вел переговоры о ближайшем картинг-заезде, через весь офис.

– О, сосульки, – радостно улыбнулся один из полицейских, вынимая карандаш их уголка рта. – Как тайфун, буранит?

– 9 баллов, – уверенно кивнула Нейт. – Машины будем экскаватором откапывать.

– Моя в гараже, – довольно сообщил другой детектив, до этого рассматривавший что-то в мониторе. – Беда с этими номерами. Ни одного похожего.

– Людей будем откапывать, вот что плохо, – сообщил третий, перегружая компьютер – техника в управлении давно нуждалась в замене.

– Уже к вечеру, – согласился второй, возвращаясь к спискам номеров на мониторе.

Нейт с напарником, избавившись, наконец, от верхней одежды, прошли к капитану. Широкий в кости, с невысоким хмурым лбом и глубоко посаженными глазами, он больше походил на боксера, чем на начальника отдела полиции. Редеющие светлые волосы он упрямо зачесывал назад, как было модно в его молодости, а растущий животик пытался утягивать рубашками, пережатыми широким ремнем.

– Так. Нейт и Фокс. Нейт, освоились?

– Да, капитан. Спасибо.

– Я обещал вам убийство.

– Так точно, сэр, – подтвердил Фокс.

– Так вот. Убийство. Этого парня, – капитан протянул желтую тоненькую папку и отдал Фоксу, – нашли растерзанным. По-моему, это медведь постарался. Но патологоанатом заявляет, что это либо человек с нарóщенными клыками, либо вообще горилла. Но если была горилла – значит, был человек, который притащил ее в горы. Так что это наше дело. Берите, и не слишком усердствуйте. Главное, не поднимайте панику. Городишко нужно успокоить. Кстати, вы оттуда родом, – добавил капитан, обращаясь к Нейт. – Думаю, это поможет. У вас же остались там связи, да?

– Да, – подтвердила девушка, отмечая про себя, что связи не могли растаять за несколько месяцев.

– Ох, не повезло бедняге, – протянул Фокс, разглядывая снимок с места преступления. – Но на медведя и впрямь не похоже.

– Не похоже, – подтвердила Нейт, тоже взглянув на фото. – Медведи выедают брюхо. А тут горло.

– Рад, что у вас уже есть план работы, – поторопил их капитан. – Держите меня в курсе.

Детективы покивали и пошли за свои столы. Фокса ждал простывший кофе, а Нейт – кое-как брошенное пальто… «Придется опять пуховик доставать», – вздохнула девушка.

– Фокс, у тебя есть пуховик?

– Зачем?

– В пальто в горах ты замерзнешь насмерть. Так что купи пуховик.

Детектив скривился и раскрыл папку. На снимке был изуродованный труп молодого человека в одежде для восхождения на горы. Малиновый костюм сливался с пятнами крови на снегу. Горло, грудь и лицо жертвы были изорваны в клочья. Изуродованное лицо, теоретически, могло говорить о личной вражде, мести. Деньги и документы пропали, что наводило на мысль об ограблении… Из местных жителей никто не заявлял о пропаже – очевидно, это был один из туристов. Фокс закрыл папку и накинул пальто.

– Поехали, – скомандовал он своей напарнице. Нейт уже была на ногах – они быстро оделись и вышли. – Жуть, – признался Фокс на лестнице. – Не хочу обсуждать с ребятами. А ты говорила, Сноувилль тихий городок.

– Так и есть. Поэтому люди в панике. Поэтому капитан и велел, главным делом, всех успокоить. Но это не медведь, Фокс. Точно не медведь.

– Скорее всего, нет, – уклончиво согласился детектив, хотя и считал так же.

Они спустились в гараж и поменяли служебную машину на джип детектива Нейт.

– Мы за пуховиком? – уточнила девушка.

– Сначала в морг. Потом – пуховик. А потом – в Сноувилль.

– В буран?..

– Да. Может, убийца еще в городе.

Тело погибшего исследовал доктор Сагиб. Нейт пару раз сталкивалась с ним, не по работе. Довольно высокий и определенно привлекательный. Напарники встретили его в холле, у кофемата.

– Идемте, – пригласил их врач, едва удостоив приветственного кивка.

В патологоанатомическом отделении Сагиб отдал кофе одной из коллег, надел синие хирургические перчатки и прошел в лабораторию. Изуродованное тело туриста все еще лежало на железном столе. Врач включил лампу, и ослепительный свет вычернил изорванную плоть. Фокс нахмурился, Нейт прикрыла рот ладонью. Сагиб сухо дал пояснения. Кроме рваных ран, на теле оказались синяки – он боролся с убийцей. На запястье патологоанатом обнаружил тонкий след от веревки.

– Его держали на привязи? – спросил Фокс.

– Думаю, да.

– Этого нет в отчете, – заметила Нейт.

– Из-за этих ран, – патологоанатом указал на разорванное горло, – я не сразу заметил следы от веревки. Но теперь я думаю, что это важно.

– Вполне вероятно, что пропал он днем, а убили его ночью?

– Да.

– Его схватили и держали на привязи, – подытожил Фокс. – Затем вывезли или вывели на безлюдное место и натравили на него дикую гориллу.

Нейт согласилась, что звучит натянуто. Ни веревки, ни гориллы или ее следов на снегу полиция не обнаружила.

– Если я найду еще что-нибудь, я позвоню в участок, – предложил патологоанатом.

– Лучше сразу мне, – попросил Фокс и продиктовал свой номер. – Спасибо за работу, – добавил он, когда цифры были записаны. – И последний вопрос. Вы перевезли сюда тело?

– Нет. Специальная служба, когда дело передали в ваш департамент.

– И зачем его перевезли?

– Чтобы провести обследование. Здесь есть лаборатория. – Патологоанатом повел рукой, напоминая, где они находятся.

– Это обычная практика?

– Нет. Думаю, власти хотели избавиться от тела, чтобы не провоцировать панику. Город, безусловно, взбудоражен.

– Понятно, – буркнул Фокс, без цели перекидывая листы своего блокнота.

– Это было три вопроса, детектив.

– Да. Я умею считать до трех. Доктор Сагиб. До свидания.

– До свидания, – поддержала Нейт с вялой улыбкой.

На трассе Фокс включил на полную громкость магнитолу и погрузился в изучение материалов. Он продолжал строить предположения и записывал возникающие вопросы в блокнот. Его напарница вела машину. Дорога стремительно уходила под снег, ветер с дьявольской силой хлестал по джипу. Краем глаза она заметила, как Фокс обводит место на карте – Медвежье ущелье.

– Знаешь, что это значит? – спросила Нейт, перекрикивая музыку.

– Что?

– Убийца плохо знает эти горы.

– Почему?

– Медвежье ущелье. Легко войти, легко выйти. Убийца пытался спрятать тело. Но это плохое место. Там часто бывают люди. Оно только кажется диким. Там выше полно мест потише. Укромных.

– Да?

– Да, сэр.

– А знаешь, что я думаю?

– Что?

Фокс выключил магнитолу.

– Что, если выключить музыку, нам не придется драть глотки.

Нейт широко улыбнулась. Фокс закрыл папку с делом и откинул голову на спинку кресла. Его одолевали сомнения. 12 листов мелкого текста – и ни одного подозреваемого. Даже личность жертвы до сих пор не установлена. Очевидно, он останавливался не в гостинице, а у знакомых или родни. Хуже, если первый вариант – приятели могут долго не обеспокоиться, решив, что пропавший «завис на хате» у кого-нибудь еще.

Дорога сквозь буран заняла почти пять часов. Если бы Нейт не знала эту дорогу еще с детства и не умела делать поправку на ветер и скольжение по снегу, джип, вероятно, так и не добрался бы до городка-курорта, застряв в кювете или заглохнув на трассе.

Город был и вовсе погребен. Прокопаны были только дорожки от домов к сараям. Кое-где ветер сорвал провода, и линия искрила, но ремонтной бригады не было видно. В полицейском управлении дверь открывалась внутрь, а крыльцо было расчищено бульдозером – как и весь центр городка.

– Ого! Нейт, ты не шутила! – воскликнул седой плотного телосложения мужчина в шерифской шляпе без кокарды. Он обнял девушку и горячо пожал заледеневшую руку Фокса.

– Сделай им кофе, да погорячее! – попросил он молодого человека, по-видимому, своего помощника. – Давайте, поближе к печке. Я сейчас позову кого-нибудь из ваших.

– Это офис шерифа?.. – уточнил Фокс, когда они с напарницей остались вдвоем.

– Да ты что! Офис шерифа давно закрыт! Но шляпа классная. От отца досталась. Смит заведует первым этажом. Наши – это офицеры, они на втором.

Фокс кивнул, выбираясь из пуховика, еще раз взглянул в окно, на бесноватую круговерть.

– Не курортная погодка.

– Зато что будет завтра! – возразила Нейт. – Красота. Снега по колено, а то и по пояс. Лыжи тонут. Нужны снегоступы или специальные, широкие лыжи. В горах – девственно голо. Элеватор запустят – и можно катиться на санках. Или закрыться в отеле на вершине и смотреть, как искриться снег на солнце.

– И много желающих любоваться снегом?

– Полно. Сюда приезжают либо экстремалы, либо семьи с детьми. А дети обожают санки и снежки. Завтра, вот увидишь, будет теплее, и снег будет липкий.

– Притормозите, миссис тур-агент! – рассмеялся Фокс, и вместе с ним – помощник шерифа, который принес две кружки обжигающего кофе с молоком.

– Я не пью с молоком, – попытался отказаться Фокс, но его заставили выпить напиток.

– Это цельное молоко, – наставительно сообщил помощник шерифа. Узколицый парень, лет 32, с красным рубцом от прыща на кончике носа. – Жирное. А жир нужен, чтобы не замерзнуть.

– Я лучше с коньяком, – недовольно проворчал Фокс.

– Алкоголь в горах не пьют, – возразила Нейт. – Это верная смерть.

Из-за погоды детективы не смогли попасть в горы. Они познакомились со всем полицейским управлением, заручившись их поддержкой, и заглянули в морг городской больницы.

– Причину смерти устанавливает Скорая, – пояснила Нейт, пока они шли по коридору. – Моргом заведует мистер Грей. Он не врач. По-моему, бывший учитель химии. Уволили за пьянство.

Фокс только хмыкнул в ответ, и они вошли в холодное помещение морга. Полупустые железные стеллажи вдоль стен, тела, накрытые простынями, жуткий запах смерти, гудящий кондиционер, сверкающий стол посреди комнаты. Мистер Грей – скуластый, черноглазый, жилистый, лет под 50. Он тепло улыбнулся Нейт, официально поздоровался с Фоксом, едва речь коснулась убитого туриста, стал мямлить, заикаться и натирать большим пальцем какую-то небольшую фигурку – похоже, амулет. Мистер Грей первым, после рейнджеров, осматривал тело, но он смог сказать детективам не больше, даже меньше, чем указал в отчете доктор Сагиб.

– Жаль. Все занесет, – пробормотал Фокс, когда они вышли на улицу из городского склепа. Детектив закурил, прищурившись на ледяные верхушки гор. Метель залетала под козырек крыльца и трижды погасила зажигалку, прежде чем Фокс затянулся дымом.

– Нет. Не всё. Ветер с запада. А Медвежий угол – он тут, вот. – Нейт показала пальцем на глубокую складку в горах, покрытую деревьями и кустарником, ближе к центру громоздилась горка валунов, которую и прозвали Медведем. Фокс вперил глаза в белую мглу, но привыкшие к городским пейзажам глаза ничего не смогли различить. Он поверил Нейт на слово. – Если ветер не переменится, завтра еще есть шанс.

– Ты обещала, что завтра будет сплошь красота и благость.

– Надеюсь, я не ошиблась, – пожала плечом девушка. В самом деле, она бы и полцента не поставила на то, какая завтра будет погода. Бывало, что бураны обживались в Сноувилле и гостили тут неделю, а то и две.

– Остановишься у меня? – предложила Нейт, пытаясь сохранить рабочую интонацию.

– Нет, – ответил ее напарник, тщательно обдумав предложение. – Не хочу смущать твоих родителей.

– Родителей?.. Они давно уж тут не живут.

– Да ну?

– Перебрались в Техас, как только матушка вышла на пенсию. А дом оставили на меня. Продавать пожалели. Услуги риэлторов просто сумасшедшие деньги стоят… Короче, дом пустой. А гостиницы тут не такие уж дешевые.

– Ладно, уговорила… – Фокс выпустил очередную тучку сигаретного дыма и проследил, как ее пронзает шрапнель из снега. – Не стоит тебе ночевать одной в большом доме.

Нейт механически покивала, и подняла воротник. Фокс надел капюшон и затянул шнурки, превратившись в Кенни из мультсериала. Машину они оставили у полицейского управления, так что пришлось возвращаться. Забравшись в промерзший салон, Фокс выругался и пожелал погоде провалиться ко всем чертям, Нейт завела двигатель, давая джипу прогреться. Старший детектив что-то бормотал и ругался себе под нос, потирая руки над папкой с делом погибшего туриста. А Нейт раздумывала, какое постельное достать из комода. В середине стопки должен был остаться чистый комплект, но вот расцветка… Нейт готова была поклясться, что в середине лежит белье с бабочками… «Вот черт!» Девушка тяжело вздохнула и включила печку. Через пять минут они тронулись и покатили в жилые кварталы. Чем дальше продвигался джип, тем глубже становился снег и тем уже дорога. В конце концов, Фоксу пришлось идти впереди, раскапывая проезд. Через полчаса к нему присоединились мужчины из соседних домов.

– Да это без толку! – прокричал один из них, мистер Финч, пожилой мужчина с блестящей лысиной, сейчас закрытой ушанкой, и широкими плечами, которым позавидовал бы любой герой из комиксов. – К утру опять то же будет!

– К дому надо проехать.

– Да. Ну, и погодку Ингрид выбрала, чтобы вернуться. До завтра не могла подождать! А ты ее парень?

– Нет. Начальник.

Дружный смех добавил пота под куртки, не останавливая лопат.

– Это я ее вытащил, – пояснил Фокс, без нужды оправдывая свою напарницу. – Мы тут по работе. Срочно.

– А. Это из-за того туриста?

– Да. А вы что-нибудь знаете?

Финч неопределенно мотнул головой, и разговор прервался. Еще двадцать минут четверо мужчин прорывали тоннель для джипа. Снег валил сплошной стеной, ветер вздымал его и швырял наотмашь, солнце давно ушло за горы, и только фонари у дверей и окна домов освещали улицу. Наконец, Фокс, отдуваясь, нажал большую красную кнопку, и автоматическая дверь гаража со скрипом поползла вверх.

– Зайдете? – пригласил он своих помощников, не спрашивая Нейт.

– Нет, – покачал головой Финч. – Надо домой. А то не дойдем. Снесет к одной матери.

– Завтра заглянем, – поддержал второй сосед, мистер Майлз. – Завтра, даст бог, просветлеет.

– Точно, – согласился и третий помощник, мистер Дулиттл. – С приездом. Добро пожаловать в Найтроуд*.

– Роуд? – Фокс рассмеялся. – Вот ее-то я и не заметил.

_________________________

* Knightroad – досл. с англ. «рыцарская дорога».

_________________________

Дулиттл рассмеялся следом, Майлз и Финч покивали с улыбками, похлопали приезжего по плечу и пошли по домам. Проходя мимо Нейт, они бросали ей подбадривающие фразы, коротко обнимали и торопились дальше. Девушка забралась обратно в машину и нажала «газ». Фокс посторонился, пропуская внедорожник. Он отряхивал лопату и штаны, хотя не мешало бы для начала выкинуть снег из полусапог. Напарница посмотрела на него с плохо скрываемым сочувствием и потащила в дом.

Коттедж на два этажа был вовсе не большим, как представлял Фокс. Наверху помещались две спальни и гостевая комната, на первом – столовая, отгороженная фальш-стеной от крошечной кухни, и просторная гостиная с большим камином. Все комнаты были расположены так, чтобы их обогревала общая магистраль – каминная труба. Нейт затащила из гаража огромную вязанку дров, из угла вытянула мешок с углем и ловко, быстрее любого бой-скаута, разожгла костер в камине. Решетка, больше похожая на заслонку или ширму, тяжело грохнула о камни, вмонтированные в пол. Фокс уважительно хмыкнул и уселся на медвежью шкуру. Оказалось, что она идеально подходит, чтобы содрать с онемевших ног промокшие ботинки, не снимая верхнюю ожеду и не пачкая диван. Нейт исчезла на кухне, и оттуда щелкнула рубильником и погудела чавкающим насосом. Через семь минут она напоила своего босса и напарника горячим чаем с малиновым вареньем, в котором плавали разваренные ягоды, и укутала в грубый шерстяной плед, который мучительно-приятно впился колючими волосками в отогревающиеся ноги Фокса. Мужчина блаженно хлюпнул носом и решился наконец отойти от камина и сесть на диван.

– Снимай штаны, – велела Нейт. – Сейчас принесу сухое. Я не подглядываю! – по-детски пообещала она, вновь исчезая, на этот раз в коридоре.

Переодев и согрев своего напарника, Нейт отправилась на второй этаж – приготовить спальни, начистить ванную и включить электрический бойлер – чтобы завтра можно было принять душ. За всеми этими делами, они не заметили, как стих буран. Теперь снег падал медленно, искрясь в свете фонарей и укладываясь на землю ровным покрывалом. Если бы девушка взглянула в окно, она бы отметила, что к утру Медвежье ущелье завалит по самые верхушки ореховых кустарников.

***

Меня пробуждает тихий шелест шагов. Глаза мои тут же распахиваются. Я с трудом удерживаю в груди рычащий вздох. Какой-то человек. Не нужно быть прорицателем, чтобы понять: грабитель. Пробрался в тайную комнату, жаждет сорвать драгоценности с мумий, а их самих разбить. К счастью, грабители действуют ночью. Я легко встаю, отбрасываю крышку саркофага. Человек кричит и от ужаса роняет факел. Пламя гаснет, а вор тычется лбом и ладонями в стену, потеряв потайную дверь.

Я вижу, как вздымается черная занавесь амама – демон желает съесть человека. Я вижу также, что вор – совсем еще молод, почти ребенок, ему не больше 12 лет. Я хватаю амама за гриву, и его клыки останавливаются у самой шеи мальчика. Человек, наконец, приходит в себя, выхватывает из мешка кхопеш, украденный из внешних комнат, и с силой рубит демона.

– Ты убил амама! – удивленно восклицаю я, но острие меча направлено уже в мою грудь.

– Меня ты не убьешь, – грозно напоминаю я. – Я не демон. – Кхопеш вздрагивает в руках мальчика. – Я хозяин этой гробницы. А ты – презренный вор! – Я вижу, как кончик меча описывает неровные круги и зигзаги. – Ты хотел ограбить мою супругу и меня, а наши тела – разбить! – Мальчик роняет кхопеш и падает на колени, простирая ко мне ладони. – Но я тот, кто спас тебя. Я тот, кто остановил демона, чтобы ты мог убить его. – Я слышу, как мальчик всхлипывает и глотает слезы. – И отныне ты будешь служить мне. Ты будешь охотиться на амамов. И будешь давать мне свою кровь каждые три дня. Я же буду помогать тебе убивать амамов. Ты жизнью заплатишь мне за свои грехи!

Он слишком напуган, чтобы спорить. Он станет моим вторым спутником.

3.

Утро, к облегчению Нейт, выдалось яркое, солнце, как чокнутый прожектор, лупило в окна и сияло на девственном снеге. От тоннеля, проложенного вчера к дому четырьмя мужчинами и джипом, осталась мягкая, с округлыми стенами тропа. В окнах напротив уже были убраны шторы, и Нейт видела, как берется за пылесос миссис Майлз. Значит, семья уже позавтракала, старший сын и отец ушли ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)