Бессмертный полк.

— Зина! Зинка! — закричал Юра, подхватывая девушку на руки. Ситцевые цветы на ее голубом платье закружились в ритме старого вальса, а звонкий смех старых друзей смешался с общим радостным гулом.
— Зинка! — все повторял Юра, осыпая лицо девушки поцелуями. А мимо все шли и шли люди, одни с радостью любовались долгожданной встречей, другим, увы, не дано было ее увидеть.
— Как же я скучала по тебе,- произнесла Зина, когда наконец ноги ее коснулись земли. Девушка нежно провела рукой по лицу Юры, ее пальцы скользнули от лба до подбородка, ненадолго задержавшись на маленьком шраме возле носа.
Музыка лилась со всех сторон, наполняя души сотен людей весенним теплом. Майский день, пропитанный сладким сиропом из гордости, радости и скромной грусти, сиял в лучах яркого солнца. Двое людей смотрели друг на друга. Ее голубые глаза впитали в себя все краски майского неба, его зеленые полыхали свежестью первой зелени. Сегодня они были так близко, но между ними была целая жизнь. Хотя сейчас им казалось, что не было семидесяти лет разлуки, не было четырех лет войны, не было ни крови, ни взрывов, ни голода, ни боли. Были только они. А еще всегда был этот день и эти люди, смех детей, воздушные шары, праздничные плакаты и счастье, бесконечное, огромное и такое простое.
Юра видел перед собой девушку с русыми кудряшками и губами цвета спелой земляники, той что они собирали еще детьми, когда сбегали от родителей. Он помнил Зину такой: молодой, красивой и живой. Он не видел кровавой пены у ее губ, он не видел вывернутых взрывом гранаты ребер, он не видел оторванной руки, он не слышал ее предсмертного хрипа, заглушаемого звуками выстрелов и месивом из русских и немецких криков. Глаза Зины потухли под серыми тучами осеннего неба сорок второго года, но Юра этого не знал. После войны Юра прожил еще пятьдесят лет, и каждую ночь видел Зину в своих снах. Он надеялся и верил, что она жива, здорова, что у нее семья и дети. Он готов был отдать свою жизнь за ее улыбку. Но от Зины не осталось и следа на поле той битвы. И лишь семьдесят лет спустя внук ее брата узнал, что жила на свете девушка Зина, что во вовремя войны она будучи санитаркой спасла не одну солдатскую жизнь, оставив свою беспощадному врагу. И сегодня внук ее брата принес на парад в честь праздника Великой Победы портрет санитарки Зины. Мальчик и не догадывался, какое чудо он сотворил, вынув девушку из покоя беспамятства и подарив ей вечное счастье.
Живые шли по широкой улице, они несли в руках портреты великих родственников, и даже не знали, что в этот день мертвые шагали под весенним солнцем рядом с ними и так же улыбались. А в мирном небе над их головами пролетали самолеты, унося в небеса весть о вечном подвиге дедов.
В толпе среди живых шли двое мужчин, так и не увидевших победы. Яркий брюнет в форме военного летчика и угрюмый шатен в льняной рубашке и темных брюках.
— Вот ты спрашивал: ради чего? — с улыбкой говорил Костя своему давнему другу Жене. — Ради чего мы страдали, умирали; ради чего пережили столько боли и страха? Да вот ради них,- Костя указал на своего маленького правнука. Мальчишка шел и смеялся; он радовался теплому дню, красному шарику в своих руках, громкой музыке, параду, всему, что видел вокруг.
— Только у меня-то никого не осталось,- хмуро произнес Женя.
— Глупый ты пессимист,- усмехнулся Костя. — Да если бы не ты, мы бы тогда тех детей не спасли из детского дома, мы бы штаб нацистов не разгромили. Если бы не героический летчик Евгений, мы бы фронт не прорвали и вот тогда у тебя действительно никого бы не осталось.
— Да брось ты,- смутился Женя и даже покраснел. — Я не героический летчик, а рядовой. Таких как я десятки и даже сотни и закончили они жизнь свою не в плену, а на родине.
— Ну, умер я на родине, в своем самолете сгорел, а в итоге и ты и я идем сегодня рядом, а вокруг нас живые потомки. И говорят они на русском языке! Это ведь наши с тобой дети! Женя, это твои дети! Ты им жизнь подарил. Ты им дал шанс исправить несправедливость твоей судьбы. Они ведь теперь за тебя живут.
Бессмертный полк ярким потоком плыл по главной улице города, а на тротуаре стоял одинокий старик. На его груди сверкали ордена, а за его спиной сияло военное прошлое. Однажды этот старик отдал свою жизнь защите крепкого сна родины, что бы искупить грех, висевший на его потрепанной войной душе. Старик стоял держа спину прямо, а руку у фуражки, отдавая честь проходящим героям, и плакал. Сегодня он видел всех: и живых, и мертвых. Сегодня ему суждено было отправится в последний путь, заняв свое место в полку.
Молодые кадеты подошли к старику и, подняв руки к блестящим козырькам, прокричали:
— Спасибо за Великую Победу!!! Ура! Ура! Ура!
Старик улыбнулся, но слезы все лились из его уставших глаз. Вслед за кадетами к нему подошли офицер и три солдата, чьи тела покоятся в братской могиле, чьи фамилии высечены на надгробном камне из черного мрамора. Жесткий взгляд офицера, способный испугать даже бывалого война, неожиданно смягчился, тонкие губы растянулись в улыбке, такой редкой для военного, пережившего не один десяток битв и потерявшего не одну сотню товарищей. Офицер, отдавая честь старику, упал на колени:
— Спасибо тебе, друг мой,- командный голос офицера разносился эхом по синеве неба. — Спасибо, что ты не сдался, что не испугался. Спасибо, что дошел, что донес документы. Спасибо за победу.
— Ура!!! Ура!!! Ура!!! — прокричали три солдата, опустившись на колени.
А старик закрыл лицо руками и зарыдал.
— А ну, не раскисать,- приказал офицер.
— Я семьдесят лет сожалел, что вы погибли, а я нет. Я себя винил за это. Я ведь не смог друзей своих спасти, я вас оставил,- дрожащим кулаком старик бил себя в грудь.
— Ты приказ выполнил, ты целую роту спас, а вместе с ней и деревню, и страну,- офицер поднялся с колен и положил твердую руку на плечо старика.- Хватит уже сожалений, пойдем домой,- мягким голосом предложил он.
Два молодых офицера и три солдата ушли по солнечным лучам в сверкающее небо, что бы вернутся на следующий год, когда герои бессмертного полка вновь пройдут по бесконечным улицам городов.