Гранатовый сок.

Эта захватывающая история произошла в самом конце семидесятых годов прошлого столетия, в канун Нового года. Улицы города уже были украшены гирляндами ламп различных огней, а мы все с нетерпеньем ждали долгих зимних каникул.

Я с пацанами стоял на остановке. На мне были кирзовые сапоги, хорошо скользящие по дороге. Правда, в них тяжело было бегать по гололёду. Водитель подводил свой автобус к стоящим пассажирам на остановке. Открыл двери, пассажиры совершили посадку, машина медленно начала путь. Мы побежали за автобусом. Зацепились за задний бампер, сели и поехали. Нас переполняла радость. Машины, ехавшие позади автобуса, старались или отстать от него, или обогнать. Никто не хотел, чтобы мы попали под колёса. Водитель повернул руль в право и лево, сделав зигзаг, стремясь скинуть нас. Мы вцепились ещё сильнее, стараясь удержаться. Автобус от таких манёвров стал плохо управляемым. И только большой опыт шофёра не дал скатиться автобусу на обочину и удерживая его на дорожном полотне. Водитель дал газ, автобус шёл под уклон. Это привело нас в неописуемый восторг. Затем резко нажал на тормоз. Наши ноги улетели под автобус. Кто-то из нас полетел в сторону. Хорошо, машин не было. Я отцепился и упал на дорогу. Тем, кто вовремя этого не сделал пришлось хуже. Кто ударился об задние колёса, кто об корпус автобуса. Возвращаясь домой все смеялись, вспоминая кто как упал.

Зашёл домой, отца не было, мама возилась на кухне. Читала с сестрёнкой её домашнее задание. Поставил под батарею сапоги, наверх положил варежки. Куртку спрятал, чтобы мама не видела, что я с ней сделал. До утра высохнет. Сел за письменный стол, включил на тихую громкость магнитофон, и начал готовить уроки. В дверь постучали, вошёл мой друг Дмитрий. Он развалился на моём диване.

— Ты где был? Мы за автобусы цеплялись.

— Я у Светы.

— Дурак, ты столько пропустил.

— Пропускаешь ты, а я любовью занимаюсь.

— Расскажи, что там такого интересного, раз ты перестал с пацанами водиться, ради какой-то Светки. Разменял гонки за автобусом и хоккей на девчонку.

— Так классно. Мы с ней целуемся часами.

— Голые?

— Нет, в трико и кедах.

— Офигеть – я, воспитанный на романтике Евгения Онегина, Д’Артаньяна, Лермонтовской «Беллы», «Собака на сене», «Всадник без головы» и других кодексах морали и чести в любви, никак не мог понять Диминой жизненной позиции. – Если ты не собираешься на ней жениться, тогда зачем всё это? Найди сначала ту, которая станет твоей спутницей жизни.

— Куда мне жениться? Мне надо закончить ещё технарь или институт.

— Как же так можно?

— Во-первых, у нас с ней договор — её только не в основное, иначе свадьба, как приговор. А во-вторых, я не могу жить отшельником, когда другие с девчонками водятся.

Я ощутил приятную волну возбуждения. Мне уже приходилось испытывать это чувство, внимательно рассматривая эротические сцены в кино, читая о любви в книгах, разглядывая на картинки с обнажёнными женщинами. Рассказ же Димы, с его жизненными подробностями, действовал на меня сильнее. Мне захотелось после ухода моего товарища позвонить какой-нибудь девчонке и поболтать с ней. Что мы могли знать о сексе при пуританской идеологии в СССР? Всё романтику любви из отрытых источников, всю прозу жизни из рассказов на улице от старших пацанов, что и как надо делать.

— Мы со Светой договорились встретиться в субботу у меня и остаться на ночь. Она хочет взять с собой Любу, попросила пригласить и тебя.

Моему изумлению не было предела. У Любы взрослый парень, за него она собиралась выйти замуж. Давно обо всём договорились. Ей только оставалось закончить школу. Иначе, поднялся бы такой шум, неизвестно с какими последствиями для обоих. Её парень постоянно стоял в подъезде или возле подъезда, вместе с Любиным братом, частенько выпивали. Иногда, бренчали на гитаре. Они работали вместе на одном заводе. Я представил себе, как они оба размазывают меня по стенам моего подъезда. Как мои ошмётки разлетаются по двору. Как мама совком и веником пытается собрать хоть что-то, оставшиеся от меня. Перспективы для меня были самыми мрачными, если они хоть что-то узнают.

— Дим, не городи ерунды. Мне, конечно, нравится Люба. Наверняка у неё уже и опыт большой, не надо дергаться и переживать. Но, сам подумай, что будет с тем, кто к ней приблизится?

— Всё на мазИ. Когда-то и тебе надо начинать. Я даю тебе фору. Сам мучаюсь, не могу себе позволить главного. Она сама изъявила желание. Хочет отдохнуть от запойных паров своего благоверного. Развеяться и сменить обстановку. Брат в курсе. Правда, не знает с кем. Да ему это и не важно. Её мамаша, строго предупредила сыночка — не лезть не в свои дела. Женишок появится только на следующей неделе. У них сдача на заводе, они там день и ночь пропадают. Начальство всем обещало отгулы, если вовремя сдадут. Обязательно приедет пьяненький.

Меня бросало в жар и холод. Мою душу то страх наполнял, то желание и любопытство, впервые испытать неведомое.

— А что с ней можно делать? Только целоваться?

— Жень, как договоришься. Светлане она сказала, что ты ей давно очень нравишься.

У меня начала кружиться голова от сказанного Димой. Казалось, амуры моё сердце не только ранили, но и вообще, искромсали меня всего. Испытать в реальности такое! И причём, не прилагая никаких усилий для достижения цели, халява. Не заботясь о последствиях. Голова пошла крУгом.

— Завтра с нами кататься пойдёшь? – это всё, что смог выдохнуть я в ответ.

— Выкинь детство из головы. На тебя уже давно девчонки поглядывают, а ты всё не можешь вырасти из своих штанишек. Ты в ступоре от моих предложений? Я свои «кирзачи» отнёс в отцовский гараж. Кто не рискует – тот не пьёт шампанского. Будь Д’Артаньяном – держи хвост пистолетом!

— А где твои «родоки» будут?

— Они сейчас живут у бабушки. Она приболела сильно. Отец приезжает проведать меня на рабочей машине. Только днём, часа в два. Вернуться во вторник.

— А зачем мы вам с Любой?

— Для общения, приятная прелюдия. Свете хочется, чтобы кто-то рядом занимался тем же, чем и мы, я не против. В перерывах можно выходить, поболтать. Ночью мы будем в спальне родителей, а вы в моей комнате. Ладно, я домой. Считай мы договорились.

Я не мог заснуть, полночи только и думал о Любе. Мечтал о предстоящей встрече. Моё воображение разыгрывало различные сцены любви. Какая там «Камасутра»? Детский лепет, по сравнению с тем, что я на воображал себе. Утром соскочил как бешеный. Перечитал эротические сценки в книгах. Эпизоды с эротикой помечал вдавливая ногтём край странички. С одной стороны, не видно, а с другой, всегда на ощупь ценное можно было найти. Мне стало ещё хуже. На уроках всё плыло перед глазами. Я пытался найти Любу в школе, заговорить с ней. Неожиданно столкнувшись в коридоре, улыбнулся и сказал: «Привет!» Она посмотрела меня таким взглядом, как окатила ледяной водой. Наверное, я не вовремя обратился к ней. На следующий день повторил свою попытку завести с ней разговор. Люба отвернулась от меня так, что чуть по лицу не получил её косой. Во мне мгновенно всё опустилось. Я сник, настроение было на нуле. Такого двуличия от женщин я не ожидал. Как же так? Сама же хотела, сама же напрашивалась. И что теперь получается? Я ей вообще не нужен? С этим настроением и потопал к Диме.

— Чувак, не падай духом при первой неудаче! В нашем деле главное, что? Главное – напор и обаяние. Запомни! Не хочет она показывать у всех на виду своё расположение к тебе и не будет. А ты сразу раскис.

— Этого не может быть! Они с твоей Светкой смеются мне в спину!

— Защитный рефлекс. Как у гордой и свободной лошади, на которую скоро оденут узду и усмирят.

— Хоть бы знак какой подала.

— Женщины – самые загадочные существа на планете. Я считаю, что они вообще инопланетянки. Даже рожают не так, как все животные. У них работоспособность намного выше нашей. Давно подмечено, на монотонной работе очень редко совершают ошибки, в отличие от мужчин. Нам только кажется, что властвуем мы. На самом деле решают всё они. Мы так, бесплатное приложение для них. И то, только потому что, они не могут обойтись без нас. Зубри мои философские труды, мой друг. Читай мои трактаты. Они тебе пригодятся по жизни. Ты не будешь выглядеть таким простофилей.

Удар по мне она нанесла конкретный. Я не думал, что женщины могут до такой степени скрывать свои намерения. А как же в семейной жизни? Я буду жить с близким мне человеком и всё время думать, что у неё там на уме? Да уж…

Я был морально убит. И остаток дней недели прошли под мрачные аккомпанементы моих мыслей. В субботу всё снова стало оживать и расцветать во мне. Правда я не очень верил, что всё это происходит в реальности, и к вечеру буду целовать Любу. Между Димиными словами о ней и её поведением, была огромная разница. В обед занёс к Диме домой трёхлитровую банку с пивом. Добавил ещё несколько бутылок пива. У себя искупался, погладил вещи, оделся. В четыре позвонил Дима и стал звать к себе. Зимой быстро темнеет. Вместе мы приготовили всё, насчёт поесть. Пришли наши дамы — Света и Люба. Обе мило улыбались. Мы помогли им снять свою верхнюю одежду. Моё сердце начало бешено стучаться от предвкушения. Но, всё пошло совсем не так, как я думал. Наши дамы вели себя отстранённо. Мы разговаривали как будто пришли только поболтать. После еды засели за карты. Играли в «Тысячу». Пили пиво. Вскоре игра порядком всем поднадоела своей долгой партией, и мы перешли на «Дурака». Я вёл себя скованно. Волнение сбивало меня с мыслей. Мне не терпелось сесть ближе к Любе. А с другой стороны боялся её ледяного отношение ко мне. Остальные вели себя оживлённо. Играл из рук вон плохо. Карты не запоминал. Проваливал партию за партией. Мне казалось, моя напарница Люба, презрительно смотрела на меня. От этого мне становилось ещё хуже. Готов был сбежать домой, но в этот момент в дверь постучали.

— Кто там может быть? – тревожно спросил я Диму. Дима встал из-за стола.

— Сейчас поглядим.

Мы сидели и слушали как Дима отпирает замок входной двери.

— Здорово!

— Здорово! – услышали мы.

— К тебе можно?

— Проходите, раз пришли.

— Да мы ненадолго. Нам посидеть негде, на улице холодно. А у тебя, я слышал, родителей нет дома.

— Здорово! – сказал вновь вошедший уже к нам в зал Серёга Пак. С ним были две девушки. Одну я знал, это Серёгина девушка Вика. А вот вторая мне была неизвестна. Выглядела она старше Вики.

— О! А тут тёплая компания уже сидит! Знакомьтесь – Вику вы все знаете. А это Галина, её сестра. Она учится в институте.

Мы передвинули стол к дивану. Поставили дополнительные стулья.

— Мы не с пустыми руками, принимайте! – Сергей подал мне торт, во второй руке он держал сетку с пивом. Я развязал тесёмку, открыл коробку. Все с любопытством смотрели на торт. Его края были обсыпаны орешками. Вверху, белый круг из крема, с витыми обводочками. В круге стояли грибочки со шляпками из печенья. Между грибочками были вставлены листья из шоколада. А посередине установлен большой цветок розы. Дима пошёл ставить чайник. Все оживлённо переговаривались. Сергей, с виду, добродушный и весёлый парень. На самом деле очень практичный и серьёзный человек. Его девушка Вика была ему под стать. Она вела себя со всеми высокомерно. И лишь только в разговоре с Сергеем, на её лице выражались эмоции. И для чего мы здесь собрались? Есть торт и давиться пивом? Я никак не находил ответа на этот вопрос. Казалось, никого не интересовала любовь. Все были заняты всеобщем весельем. Сергей поманил меня. На кухне он вытащил бутылку водки. И пока девчонки поедали торт, мы приговаривали эту бутылку. Если какая-то из наших подружек из любопытства пыталась узнать, чем мы занимаемся, мы дружно отвечали — вышли покурить.

После водки я грузно шлёпнулся на своё место. Все шумели, а мне надо было пережить воздействие алкоголя на мой организм. А другой стороны, я почувствовал смелость в своих намерениях. Не, я уже не тот. Целомудренность моих мыслей испарилась после выпитого. Хмель окончательно выжал из меня все заморочки о джентльменском отношении к прекрасным дамам. Набравшись наглости, подошёл к Любе и потянул её за руку. Она встала, повёл за собой. Целуя её в ванной я действовал как профессионал. Возможно, переоценивал себя, пробираясь руками к её телу. К моему удивлению, Люба с таким рвением жаждала любви, что я оторопел. Меня вдруг осенило. Я понял всё её коварство. Всем своим поведением она готовила меня. Ей не нужен женишок, вечно висящий у неё на плече. Обвив своей рукой её шею и показывающий всем – она моя! Ей не нужен был я, размазывающий свои слюни по её телу. Любе надо было довести меня до такого состояния, чтобы я как бык втаптывал её в траву. Рвал её тело всей своей силой. Ей хотелось безумства любви. Я грубо развернул её. Намотал её косу себе на руку. Она уже упёрлась своими руками в раковину, как тут кто-то настойчиво постучал. Мы замерли. Стук повторился. «Какого чёрта! Всё не вовремя. Надо было в Димкину комнату её вести.» Открыл дверь. Перед нами стояла Галина.

— Дверь в туалет соседняя! – зло сказал я.

— У меня тушь потекла, глаза щиплет – виновато ответила Галина.

Люба прошмыгнула мимо нас в зал, на ходу поправляя всё на себе. Я тоже шагнул к залу, озарённый новой идеей развернулся и заговорил с Галиной.

— Ты мне всё обломала. Я не знаю, смогу ли повторить. Так что, с тебя компенсация.

Хмель в голове окончательно снёс все мои тормоза. Все мои рыцарские замашки растворились без остатка.

— Это Ваша девушка?

— Нет. Была бы моей, я бы ничего не сказал, своим — каждый день пользуешься. Она чужая, только уговорил, а ты обломала.

— Хорошо, я согласна на компенсацию. – Галина улыбнулась мне.

— И давай на ты!

— Хорошо, Евгений.

Она уже знала моё имя, интересовалась. Засунув руки в карманы брюк, развернулся и вальяжно пошёл в направлении зала. А я настоящий плейбой. От меня все девки тащатся и готовы пойти со мной. Мне не хватало только перьев, чтобы распустить свой хвост как у павлина.

В зале Пак рассказывал анекдоты, все смеялись. Люба сидела с непроницаемым лицом. Видимо, ей обломали больше, чем мне. Строила такие планы, готовила меня. Завелась на полную катушку, а ей бац! И обломись. Ну её, пусть кайфует со своим женишком. Мне забот меньше. У Галины, наверняка, опыта не мало и старше меня. Её мощные прелестные формы обольщали меня больше, чем строение тел у моих ровесниц. Не такая худосочная.

Я посмотрел на Вику. Всё — таки они разные с сестрой. Обе симпатичные. Сестра высокая и светловолосая. Вика же небольшого росточка. Чёрные, как смола, кудряшками волосы спускались на её плечи. Они, как будто, от разных отцов. Виктория обладала таким интеллектом, что просто диву даёшься от её познаний. Пак не зря обхаживает её. В будущем они станут успешной парой, если сейчас не разбегутся. С Викой у меня были особые отношения. Она вела себя со мной по-дружески и запросто. Если о чём-то просила меня, всегда выполнял её просьбу. И тут в зал вошла Галина. Она сверкнула своими глазами, посмотрев на меня внимательнее, и обратилась ко всем.

— Я предлагаю провести сеанс спиритизма! – сказала она громко.

Все зашумели. Что-то такое я видел во французских фильмах. Глупость для наивных простаков.

— Да, ну. – вскричала Света. – Всё это суеверия. Ими увлекались в конце девятнадцатого, в начале двадцатого века.

— Мы живём в век сплошного материализма – Дима поддержал Свету, — и всякие бабушкины сказки действуют только на отстойные особи.

Вика так выразительно «сверлила» меня своим взглядом. Я понял этот взгляд, как мою обязанность поддержать Галину.

— А что? Может быть, «партишку» сыграем? Заодно и проверим, кто прав.

Остальные одобрили моё предложение.

— Мне нужен лист ватмана, ручка и линейка.

Дима всё принёс. Галина начала разлиновывать ватман. Начертила большой прямоугольник. В нём поделила всё поле на клеточки. Во внутренних клетках разместила буквы алфавита. По центру краёв, с противоположных сторон, написала «да» и «нет», «здравствуйте» и «до свидания». А по внешнему периметру были вписаны цифры от нуля до десяти. Но, и это оказалось не всё. Кастрюльку заполнили водой, в неё положили чашечку для гадания и поставили на огонь. Оказывается, чашка должна быть тёплой.

В соседней, Диминой комнате, громыхал катушечный магнитофон, играл сборник, звучали «Manfred Mann’s», «Cerrone», «Creedence», «Slade», «ELO», «Supermax». Вспыхивали лампы цветомузыки. Вика, сидевшая в зале на диване, подалась немного вперёд и сказала.

— Давайте придумаем, чей дух мы будем вызывать. Я предлагаю Пушкина.

Народ зашумел.

— Почему Пушкина? Уж если и вызывать, то Гоголя. Гоголь самый мистический писатель. – ответила ей Света.

— Я Пушкина не люблю. – вторил Свете Дима. – Его столько позадавали. Столько зубрить пришлось — до сих пор тошнит.

— Пушкин был аристократом. И писал для своего круга. В наше время его труды уже не актуальны. – выразил своё мнение Сергей. – Им заняться было нечем. Не было телевидения и радио, вот они и устраивали сплетни, интриги и заговоры. Это в наш разносторонний век, для каждого есть своя интересная работа. Пожалуйста, расти и развивайся. У нас страна больших возможностей, нужно только правильно приложить свою голову.

— Согласен, – вставил я свои пять копеек, — Окончу ли я институт и стану инженером. Останусь без образования и буду квалифицированным рабочим. В любом случае, я знаю, к сорока годам буду иметь свою семью, квартиру, машину и весь набор, что нужен для жизни. Мне ближе Есенин.

— Вы не понимаете, что такое Пушкин для нас. Пушкин – это наше всё. Именно Пушкин ввёл в обиход современный русский язык, на котором мы сейчас говорим. Именно Пушкин построил стихотворный слог, на котором пишут все современные поэты. Именно Пушкин является самым мистическим поэтом и писателем в России. Вся его жизнь окружена мистикой. В произведениях Пушкина мистики на порядок больше, чем у Жуковского. Примеров множество – «Руслан и Людмила», «Медный всадник», «Гробовщик», «Каменный гость», «Пир во время чумы», «Домик в Коломне», «Русалка», «Жених» и другие. Всё пропитано мистикой, мифологией и религией. Центральное произведение – «Евгений Онегин», это отдельный, бесконечный кладезь мистики. Главное, перестать читать Пушкина как писателя – реалиста, и всё станет яснее ясного, всё станет на свои места. Не даром Пушкина не могут правильно перевести на английский. Вот Шекспира на русский, да. А Пушкина – нет.

— Всё, всё, всё – заворчал я, — Я и половину не читал из того, что ты назвала. Только то, что нам задавали по школьной программе. Поэтому, заранее соглашаюсь и сдаюсь.

Вика посмотрела на меня оценивающим взглядом. Она была уверена, что я ей обязательно подыграю. Что-то такое было между нами. Очень жаль, что её парень Сергей, а не я. В конце концов женщины делятся на две категории, на тех, кто подчиняется мужчине. И тех, кто любит сама поруководить. Вика была сама властной девчонкой, но уступала Сергею. Во внешнем круге отдавала ему приоритет. Говорил всегда он, Виктория, при нём, вступала изредка в разговор, когда считала это нужным. Как у них было между собой, я не знаю. Видимо, свою волю она распространяла и на сестру. Та тоже внимательно прислушивалась к Викиным словам. Судя по всему, она что-то нашептала Галине обо мне. Не зря её сестра на меня так поглядывает. Вика со всей своей серьёзностью взялась за наши отношения. Или сама не может, или решила, сестре пора завязывать флиртовать и надо остепеняться. Подыскала ей и соответствующего парня. Настроенного на долговременную совместную жизнь, а не на мимолётные увлечения.

А тем временем, уже протёртую насухо тарелочку, придерживая тряпками, принесли и положили на ватман. Фломастером нарисовали стрелку, показывающую вниз.

— Так, — сказала Галина, — кто встанет в круг? Давайте, смелее.

К столу подошла Светлана.

— Люба, а ты?

Поднялась и Люба. Пацаны, как всегда, предпочли оставаться на задворках. Галина посмотрела на меня. Её глаза блестели. Точно, она ждала меня. Но, тут резко поднялся Сергей и подошёл к столу. По предполагаемому сюжету с Галей рядом должен стоять я. Вмешались обстоятельства. Самый нахрапистый, как правило, и владеет всем. Вызывающие духа встали в круг. По примеру Галины приложили пальцы обеих рук к низу тарелочки. На своих местах остались Вика, я и Дима.

— Сейчас мы вызовем дух. В нашем случае дух Пушкина. Задаём ему вопросы. Например, как зовут парня за которого я выйду замуж или в каком году я выйду замуж? Любые интересующие нас вопросы. Начали! Дух Александра Сергеевича, мы вызываем тебя!

Все смотрели на чашечку.

— Дух Александра Сергеевича, ты здесь? Покажись нам.

— Нет, вы что? Реально верите во всю эту хиромантию? Во всю эту чушь? – произнёс Дима.

— Дай нам знать, если ты здесь. Дух, войди к нам в круг – опять повторила свой призыв Галина.

Внезапно чашечка прошлась по кругу. Все одновременно загалдели.

Чашка резко передвинулась в один из углов ватмана, а затем переметнулась в другой угол, по диагонали.

— Зачем вы её толкаете? – недовольно пробурчала Света.

— Никто её не толкает. – ответил ей Сергей. — Мы еле пальцы успевали перемещать следом за ней.

— Давайте зададим первый вопрос. – Галина посмотрела на всех.

Откликнулась сидящая на диване Вика.

— Люба, ты же выходишь замуж за Сашу? Вот и спроси имя своего жениха. Пусть он ответит, а мы проверим.

— Дух, ответь мне, как зовут того, с кем я буду жить?

Тарелочка заёрзала на месте, а потом с поворотами стала двигаться по буквам, указывая стрелочкой на них.

— «П»!

— «Е»!

— «Т»!

— «Е»!

— «Р»!

— Петер, Пётр!

Все посмотрели на Любу.

— Чо-то дух Александра Сергеевича загнул. – сказал я. – На буквы правильно показывает, а с именами промахивается.

— Не в духе он! – ответил мне Дима. Все рассмеялись.

Никто не мог полагать, Люба действительно вышла замуж за Александра. Прожила с ним несколько лет. Родила ему двух детей, а потом ушла от него. В дальнейшем встретилась с Петром. После родов Люба стала очаровательной женщиной. Пётр, хоть и был неказист, но чем-то привлёк её. Забрал Любу с чужими детьми. Года через три они переехали в другое место и больше их никто не видел.


Вика посмотрела на меня проницательным взглядом. Я споткнулся о этот взгляд, взглянув на неё. Понял это, как её желание поддерживать мне во всём Галину. И меня понесло, я был в ударе.

— А давайте погадаем на Сергея! Сергей! – обратился я к Паку – Все мы знаем, что ты будешь поступать в «политех». И даже духу сейчас говорим об этом открыто. Вот пусть он нам и ответит, поступишь ты или нет?

— Давайте, — вторила подбодрённая моими словами Галина, — Дух! Скажи нам, поступит Сергей в институт или нет?

Тарелочка сначала заёрзала на месте, и начала буквально летать. Все, кто соприкасался с ней, не успевали свои пальцы за ней переставлять. Игра стала всех увлекать. Уже никто не оставался в стороне, всем было весело.

— «В»! – послышались восклицания.

— «О»!

— «Й»!

— «Н»!

— «А»! «Война!»

— Подождите! Подождите! – с задумчивым видом произнёс я. – Какая война? Мы про учёбу спрашивали. Невпопад ответы. Последняя, великая Отечественная, закончилась ещё в сорок пятом году.

— Может быть он имеет ввиду войну двенадцатого года с Наполеоном? – предложила своё видение Люба.

— «Петер», «война», а если он хочет сказать войнах Петра Первого со шведами и турками? – выдвинула ещё одну теорию Галина.

— О! Это мы так до куликовской битвы дойдём – сказал Сергей, и все заулыбались.

— К Петру он не раз обращался в своём творчестве – «Медный всадник», например. – затевала спор Галя.

— Да! И причём здесь Пак? – снова спросил я.

— А если он говорит нам о грядущей войне? И для Сергея эта война станет куда важнее учёбы? – произнесла Вика.

— Да ты чо, мать! Американцы не идиоты, чтобы на нас нападать. Никого не останется в ядерной войне. – высказал своё мнение Дима. – «Ашипся» он. «Вы ошиблись дверью, как в том фильме, Вы ошиблись дверью. Да, я ошибся».

— Ну, да. Или в передаче «Очевидное – невероятное» — решил отличиться я Пушкинским четверостишием — «О, сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных

И гений, парадоксов друг…»

— Там одной строки не хватает. Вырезали им, наверное – сказала Вика.

— Какой?

— «И случай, бог изобретатель…»

— Сейчас и спросим об этом. – Галина прислонила свои пальцы к тарелочке. Все снова встали в круг. – Дух! Это великая Отечественная война?

Тарелочка показала на «нет».

— Война с Наполеоном?

Тарелочка снова обратилась к слову «нет».

— Мне эти гадания на кофейной гуще, медитация, спиритизм, как-то до лампочки! – Дима встал – Девчонки, вы тут сами позанимайтесь, а мы пойдём на кухню, покурим.

Через несколько лет Сергея не спасёт и военная кафедра в институте, Пак попадёт на войну в Афганистане. И провоюет там два долгих для него года. В Афганистан срочно потребуются топографы. Перед институтом Сергей закончит топографический техникум с отличием.

— У меня кто-то в комнате есть. – Дима смотрел в тёмный проём приоткрытой двери своей комнаты. Ему показалось, по комнате не торопясь двигается дама, знакомясь с обстановкой. Разглядывая вещи, брала с полок книги и журналы, перелистывала их.

— У тебя уже «клинит» в голове! – Сергей посмотрел на меня.

— Да! Больше ему не наливать! Сами допьём. – и мы пошли на кухню.

Дима пошёл за нами следом. Внезапно чья-то рука схватила его сзади за брюки и потащила в комнату. Он ударился сначала об дверь, затем и подоконник. Услышав сильный удар двери о стену, мы с Сергеем в страхе обернулись.

— Ты что?

Дима держался за поясницу, озираясь по сторонам.

— Не знаю, меня что-то схватило и поволокло в комнату.

— Диман, хорош прикалываться – уже ответил я дрожащим голосом.

Дима шёл к нам, разглаживая поясницу руками, мы смотрели за ним, не натворит ли он ещё что-нибудь. На кухне Сергей разлил по последней и выпили. Пытаясь разрядить обстановку я сказал.

— Предлагаю нам встать в круг и задать вопрос Саньку. Девчонки не умеют задавать.

— Какому Саньку?

— Сан Сергеевичу.

— А пошли! – и мы втроём двинулись обратно в зал. Дима посмотрел в свою комнату. Дверь была открыта. Свет падал внутрь, почти на половину комнаты. В ней ничего не происходило. Только играл магнитофон.

— Девочки! Посидите, а мы с духом пообщаемся. – я чувствовал себя уже достаточно «хорошо».

— Дух! – обратился Дима. – Можешь ли ты нам прямо сейчас принести выпить?

Все рассмеялись. Тарелочка передвинулась к слову «да».

Все воскликнули: «О!»

— Тут нет ничего смешного! Сашок! Сгоняй до магазина! – самоуверенно и нагло заявил я. – Вот ты же там гулял со своими лицеистами, в салонах пил шампанское. Будь другом, слетай! Магазин ещё не закрыт. Сходишь?

Тарелочка снова передвинулась на слово «да».

— Мы ждём. От магазина до дома минут пятнадцать ходу. – я осмотрел всех. Народ давился со смеху. Мне нравилось, Галина и Вика восторженно смотрели на меня.

Во входную дверь постучали. Мгновенно наступила тишина. И только катушечный магнитофон у Димы в комнате цыкал верхними частотами.

— Уже сгонял – сказала Люба, ей никто не ответил. Все замерли в ожидании чего-либо необычного.

— Дим, кого это ещё принесло? – спросил я.

— Не знаю, сейчас посмотрю.

Мы сидели молча и прислушивались к разговору. Дима разговаривал с женщиной. Я подумал, это соседка снизу пришла ругаться, мы сильно шумели. Через некоторое время в зал вошла дама, лет пятидесяти на вид. Она со всеми поздоровалась, остановив свой взгляд на Виктории. Вошедший следом Дима, представил женщину как свою тётку. Взрослая дама выглядела элегантно, с собой у неё была сумочка. Дима же втащил сетку. Он представил тётушку нам: «Анна Федотовна».

— Графиня – тихо произнесла Вика.

— Извините, мы договаривались с Лилией Михайловной. Она, видимо, забыла, что я сегодня приеду. Не буду вас смущать своим присутствием. Дима найдёт мне комнату, и я вселюсь туда на ночь. Кстати, в сетке шампанское, если хотите.

— Да? А мы тут Пушкина просили принести шампанское – смеясь сказал Дима.

— Как вы его просили?

— А вон. – Дима указал на стол.

Тётушка внимательно посмотрела на стол и на Викторию.

— А вы знаете, что в пьяном виде нельзя заниматься подобным?

— Да мы прикалывались. Вызывали дух Пушкина – Сергей отошёл от стола.

— Нет, всё очень серьёзно. И тем более издеваться над Пушкиным.

— Не издевались мы над ним. Суеверия, это всё. Бабушкины сказки. Занять себя нечем, решили посмеяться.

— Дима, покажи мне комнату. Я приведу себя в порядок.

Дима вытащил из шкафа хрустальные фужеры и пошёл с тётушкой. Сергей открыл первую бутылку шампанского из четырёх. Разлил на всех. После водки шампанское казалось мне лимонадом. Я услышал характерный стук в магнитофоне, закончилась бобина. Зашёл в Димину комнату, поменял кассеты местами и снова включил магнитофон. Из динамиков послышался женский голос: «Если хочешь Любу или Галину, веди сюда». Заиграла музыка. Я оторопел, мешать пиво с водкой, да ещё запивать всё это шампанским. Да… Или голос был? – «Зови!» — ещё раз прозвучал женский голос в динамике. Я выскочил как ошпаренный из комнаты. В зале шла оживлённая беседа. Выбирал я недолго. Оказавшись позади стоявшей Галины, шепнул ей: «Пошли, поговорим».

Мы зашли в Димину комнату, и я сразу набросился на неё. Она не сопротивлялась. Но, как только начал раздевать её, она стала резко против этого.

— Мы едва знакомы, я не могу так.

— Да, ладно тебе! Я полюбил тебя с первого взгляда.

— На сегодня я уже вторая, кого ты любишь своим взглядом.

— Ну, пожалуйста! Правда, она не моя. А ты мне очень нравишься.

— Нравится и заниматься сексом несколько разные вещи.

— Галочка, давай – я стягивал с неё свитер, она сопротивлялась и старалась одеть его обратно.

— Это насилие, ты соображаешь, что делаешь?

Не ту выбрал. Вот так всегда со мной. Кажется – вот оно! Моё! Точно рассчитал выбор. А «нифига»! Галина вышла и тут из динамиков снова раздался голос: «Не переживай, мой мальчик. Я ей ещё отомщу. Она сама придёт к тебе, вот увидишь!». Мы снова все оказались в зале.

Вошла Димина тётка: «Можно я с вами посижу немного, одной в комнате скучно». Все поддержали её, уступили место в кресле. Разговор опять зашёл о медитации и спиритизме. Если на женскую половину, после шампанского напало веселье, то мужская часть нашего сообщества была уже довольно грузной. Девчонки перебивали друг друга в споре о том, как всё правильно делать. Мы почти молчали. И тут в разговор вступила Анна Федотовна.

— Девочки, что касается гадания, то тут мне нет равных, вы уж поверьте.

— Не надо слишком много напускать на себя таинственности – ответила ей Вика.

— Мы обе знаем о чём я говорю. Тут нет ничего особенного.

— Да, — Вика поправила за собой подушку, — Но, есть доверчивые и впечатлительные.

Мне казалось, что Вика и тётка общаются между собой больше взглядами. Вслух же дополняют к сказанному.

— Ой, погадайте нам! – Галина умоляющим и притворным взглядом посмотрела на тётушку.

— Ну, хорошо. Все хотите?

— Да! – дружно и радостно закричали девушки.

— Идёмте, пусть мужчины побудут в одиночестве. – Анна Федотовна обратилась к Вике. – Тебе это будет не интересно.

— Мне, не интересно, — Вика посмотрела на Галину – И тебе не советую туда ходить.

— Почему? – Галина решила пойти назло, раскомандовалась сестрёнка.

— Девочки! Гадание дело индивидуальное. Галина пойдёт со мной первой на кухню, а вы подождите в ванной. Я вас вызову по одной.

Света и Люба зашли в ванную. Тётка первой прошла на кухню, за ней вошла Галина. Анна Федотовна села на стул. Галина продолжая стоять перед ней, затворив за собой дверь. Свет на кухне отбрасывал тень Галины на коридорную дверь. В середине двери стояло большое матовое стекло с пронзёнными через неё проволочками, создававшими квадратики. На этом то стекле тень Галины была почти в полный рост. Тётка негромко заговорила. По мере высказанных ею слов тень Галины опускалась. Было понятно, она вставала на колени. Послышался плачь девушки. По движению тени можно представить, Галина целовала тётушке руку.

Я решил «сходить до ветра» и вышел в коридор. Передо мной предстала странная картина. Мимо меня тётка вела Светлану. Она шла задом наперёд. Держа большим и средним пальцем руки за горло Свету, там, где находятся гланды. Вела её в Димину комнату.

— Тебе что здесь надо? – строго спросила меня тётка.

— Мне в туалет – робко ответил я.

— Не видишь, мы здесь гадаем! Испортишь нам всё!

— Я быстро, туда и сразу в зал.

По Светиному лицу стекали слёзы. Лицо было красным. Такое могло быть только после рыданий. Света не отрывала взгляда от Анны Федотовны. Её глаза были наполнены ужасом. Всё тело пробивала дрожь. Я посмотрел, в комнате, лицом к стене уже стояла Галина. Только бабы могут заниматься всякой хренью, пошёл по своим делам в туалет. На обратном пути обратил внимание на то, что на кухне тётка вела тихий разговор с Любой, а в Диминой комнате, замерев неподвижно, стояли уже две девушки.

— Что они там делают? – спросила Виктория.

— Гадают. Процесс пошёл во всю. Присоединишься?

— Да ну их. – Вика отвернулась к Сергею.

Честно говоря, в зале было скучно. Я чувствовал себя неуютно. Дима сидел на стуле и откровенно спал. Виктория с Сергеем о чём-то шёпотом между собой переговаривались, закрепляя свои решения длинными поцелуями. Сергей даже кофточку на ней расстегнул. Хорошо, не раздел полностью. И я решил, пойду-ка я посмотрю на гадания. Тихонечко посижу, чтобы их не отвлекать.

Девчонки всё также стояли, упираясь своими подбородками в стену. Тётка улыбаясь протянула мне руку. Я подал ей свою, она усадила меня на кровать.

— Женечка, я хотела с тобой поговорить. Девочки! Тянем свои подбородки вверх, тянем. Подожди, я сейчас.

Анна Федотовна подошла к Любе. Приложила свою руку к стене и начала поднимать её, подтягивая Любин подбородок вверх.

— Не халтурим, не халтурим. Выше подбородки!

Я посмотрел вниз. Девчонки стояли буквально на пальцах своих ног.

— Послушайте, Вы их так выдвинули, что им их груди уже мешают. – мне стало жалко девчонок.

— Если кому-то мешают собственные груди, сходите на кухню и срежьте их ножом.

Ни одна из девчонок не пошевелилась. Лишь только свои руки держали ещё прямее.

— Любочка, ты у нас самая нетерпеливая. — тётка взяла фломастер и провела под подбородком Любы черту. – Если черта окажется выше твоего подбородка, где нож на кухне ты знаешь. Держать руки по швам! Ко всем обращаюсь!

И так же мило улыбаясь мне, села на своё место.

— Я хотела поговорить с тобой.

— Да, — ответил я, плохо соображая, что тут происходит. Шутят или всё взаправду?

— Мой мальчик. Тебе же завидно, что у других появляются девчонки, а у тебя всё никак? Твои моральные принципы мешают тебе, не дают познакомиться. Я хочу тебе помочь справиться с этим. Девочки! Подняли свои юбки и платья!

Девчонки задрали нижние части верхней одежды.

— Посмотри на их попы. Если кто понравится, ты можешь её прямо сейчас и забрать в комнату, где я поселилась.

Я смотрел их спелые и аппетитные попы в трусах. Честно скажу — слюни потекли.

— Нет. Спасибо, не надо. Я найду себе девчонку.

— А если вот так. Девочки, сняли с себя верхнюю одежду!

Девчонки быстро поснимали с себя одежду, оставаясь в трусах и лифчиках, и снова встали к стене, упираясь подбородками как можно выше. Их, почти полностью обнажённые, нежные тела выглядели великолепно. Мне стало жалко девчонок. Любовь не должна быть «из-под палки». Всё только по обоюдному согласию.

— Вы знаете, не здесь и не сейчас – откровенно сказал я.

— Ну, хорошо, тогда давай поговорим о тебе.

— Давайте.

— Начнём с твоего позавчерашнего сна.

— Какого сна? – мне стало не по себе.

— Не лукавь. Ты же до сих пор не можешь отойти от него. Тебе приснился даже не один, а два коротких сна. Начнём с первого. Итак, тебе снилось – ты стоял на балконе, к тебе подошла сестрёнка и сказала. Давай, рассказывай.

— Сестрёнка сказала мне: «Дима со Светой улетают на другую планету». Я никак не мог в это поверить даже во сне. Как такое может быть? Официально нам никто не сообщает, а люди тайно улетают в космос.

— Хорошо, а второй сон?

— Во втором мне приснилось, учёные изобретают различные приборы для исследований излучения во вселенной. А тут в каком-то углу космоса кто-то стал сильно громыхать. Как будто ударял по медному тазу. Мы не могли избавиться от этого шума. Звук был слышен везде без всяких приборов.

— И ты?

— Я никак не мог встряхнуть с себя эти сны. Был под впечатлением все эти дни.

— А хочешь узнать, кто шумел? Увидеть его? Посмотри мне в глаза, и ты всё поймёшь. – тётушка говорила со мной доверительным тоном.

Я стал смотреть ей в глаза. Она в одной своей руке держала мою руку, а второй поглаживала её сверху. Тепло её рук действовало успокаивающе на меня. Я погружался в дремоту.

— Нет, ты не так смотришь. Надо смотреть прямо в мои зрачки. Видишь, они расширяются и приближаются к тебе. Ощути их глубину.

И правда. Тётушкины зрачки увеличивались передо мной. Я проваливался в бездонную тьму её глаз. Если бы кто-нибудь догадывался, что происходит там. Увидев то, нечто, в ужасе отпрял. Теперь я знал, кто стучал во вселенной.

— Ну, и как? Ты понял смысл?

— Да-а… — я не мог поверить, что всё это происходит наяву. Весь этот ужас, обладать недоступными знаниями. Или она гипнотизирует меня? Этого не может быть. Мой разум не мог воспринять то, что я увидел. Меня не оставляло желание ещё раз провалиться в глубину её очей.

— Пойдём дальше, ты готов?

Я хотел уйти в глухую защиту, но её доверительный тон разбивал все мои попытки найти происходящему разумные объяснения. Она обнажила всю мою нервную систему. И теперь перебирала струны управления мной. Перенастраивая всю мою структуру разума на свой лад.

— Да, но только медленно и частями. Я боюсь, что не выдержу всего этого.

— Вы, мужчины, намного нежнее женщин – Анна Федотовна улыбалась – Ты не знаешь, что пришлось перенести им. – она показала на девушек – Видишь, как они теперь готовы лезть на стену, чтобы с ними не повторилось ещё раз то, что они узнали и увидели.

— Мне это обязательно надо знать?

Тётушка смотрела на меня, как на приговорённого.

— Я готов.

— В прошлом месяце у вас был конкурс по истории. Ты его откровенно запорол. Ты оскандалился на всю школу. Твой учитель истории верил в тебя. Это талантливый преподаватель. Ты был самым способным учеником у него. Он хотел пригласить тебя в институт после окончания школы. Теперь он даже не смотрит в твою сторону. Зачем ты это сделал? Ты стал посмешищем для всех.

Я сглотнул слюну, откуда она это знает? Девчонки ей рассказали?

— Летом прошлого года твои друзья попали в серьёзный передел. Все отчаянно дрались. Их хоть и было четверо, но все они были маленького росточка. Сергей там тоже был. Ты же, здоровый оболтус, мог вступиться и помочь им. И тогда неизвестно кто победил. Но, ты струсил. Решил сбежать, а они тебя видели, и очень надеялись на тебя. Они тебя простили, но как ты сам к этому относишься?

Я не знал, что и ответить. Этого нельзя перенести всё за один вечер. Какой вечер? За час. Она затягивает удушающую петлю на моём разуме.

— Ранней весной того же года твоя мама несла две тяжёлых сумки. Ты прекрасно видел её, но решил – сама дойдёт. Продолжил играть. А мама поскользнулась и сломала себе ногу. Два месяца просидела дома, тебе не стыдно было смотреть ей в глаза?

У меня ком к горлу подошёл. Откуда она это всё знает? Я столько перенёс угрызений совести по каждому случаю, а теперь она вытаскивает всю кучу. Посмотрел на девчонок. Непостижимые, какие-то тайные кнопки управления мной. Не поддающиеся какой – либо логике и воображению все её точные познания о моей жизни переформатировались в одно желание – встать вместе с ними, лезть на стену. Лишь бы избавиться от моих переживаний, хоть на минуту забыть о них. Тётушка переворошила всё, чтобы мне стало плохо.

— Что ты делал с собой, когда оставался в квартире один? Как снимал давление у себя?

Она и это знает? Ну всё, я покойник. Сейчас девчонки всё узнают и засмеют меня. Сгорая от стыда, я готов был сквозь пол провалиться.

— А помнишь тот немецкий телеспектакль, где загадочная ведьма заколдовала мальчика? Посмотрев его ты трясся и боялся, что с тобой случиться тоже самое. Из-за этого ты испытывал страх поездки за город. Ты старался больше никогда не смотреть этот спектакль. Но, два года назад ты случайно переключил телевизор и снова увидел его. Не мог оторваться от просмотра. Твой страх вознёсся до небес. Ты трясся при малейшем шорохе долгое время ночью.

Не знаю теперь что и страшней. То ли этот телеспектакль, то ли те откровения, которые сейчас рассказывала Анна Федотовна. Она мягко протянула свою руку к моей голове. Её пальцы проникали в мои волосы. Я почувствовал тепло в тех местах, где они сжали голову. Что только не промелькнуло перед моими глазами. Весь мой позор, все мои неудачи и поражения, все мои страхи. Я не знал куда деваться, чтобы остановить всё это. По моим щекам текли слёзы.

— Женя. Женя, ты меня слышишь?

— Да, — я ответил, как во сне.

— Видишь, птички за окном летают?

В тёмном проёме окна действительно летали птицы. Они бились об стекло и отлетали обратно.

— Иди, открой им окно.

Я открыл окно, и они впорхнули в комнату. Это были чёрные полупрозрачные птицы размером с нашего воробья, с длинными хвостами. Птички начали садится на девчонок. Они садились на всё, на их руки, на их тела, на их ноги. Когтями ног впивались в нежную кожу девушек. Клевали тела, сдирая кожицу. В образовывающиеся ранки вставляли клюв как трубочку и пили кровь. Капельки крови сбегали вниз, за ними устремлялись ручейки цвета гранат. Больше всего их образовывалось в местах, где птички зацепились своими когтями. Мне показалось, что у них есть коготки и на крыльях. Постепенно каждая из птиц наливалась гранатовым цветом от хвоста до головы. Переполненные кровью птицы отлетали, уступая свои места другим, ещё не наполнившим себя кровью. Ранки на девичьих телах становились всё больше в местах, где птицы цеплялись за них когтями.

Первой не выдержала Света, она упала на пол. Стайка птиц тут же облепила всё тело, кроме головы. За ней попадали остальные девушки. Я смотрел на Любу. Она приподняла свою голову, разглядывая как пьют её кровь. Попыталась поднять руку, смахнуть птиц со своего тела. Птицы шарахнулись в разные стороны. Но, сил уже не было. Рука упала на пол. Люба уставилась своим взглядом в потолок, её глаза закатились.

— Женя, твоя очередь. Не будь таким трусом. Встань на подоконник и жди. Как почувствуешь, что за тобой выросли крылья – прыгай!

Я уже ничего не соображал. Залез на подоконник, держась руками за верхнюю часть большой створки окна и импост, смотрел вниз. Вокруг было темно. И только в окнах соседнего дома, у проезжающих машин и на фонарных столбах горел свет. Внизу разговаривали редкие прохожие. С четвёртого этажа лететь было высоко. Переливающиеся всеми оттенками граната птички садились на меня. Своими телами они имитировали крылья. Мой вес всё утяжелялся. Скоро нужно было прыгать. Я не знал только, по команде тётушки или самому решить, когда уже можно.

— Сейчас ты полетишь, испытаешь чувство свободного полёта. Все твои страхи и тревоги мгновенно исчезнут.

Ага, я знаю, как они исчезнут. И тут за моей спиной что-то произошло. Все птицы мгновенно вспорхнули и стали вылетать в окно. Они бились об меня. Я держался крепко. Почувствовал сначала облегчение в весе, а потом меня кто-то схватил сзади и потащил обратно в комнату. Это был Сергей.

— Вы что тут устроили?

Тётка спокойно ответила.

— Они все тут передрались. Устроили бойню. Перепили. Девочки исцарапали друг друга. А Женя полез в окно. Я его успокаиваю, как могу. Но, разве его удержишь? Здоровый как бык. Боюсь, сама с ним улечу вниз. Хочет прыгнуть и всё, как только не отговаривала. Правда Женя?

В моём случае лучше было мотануть головой в знак согласия. А то неизвестно, что ещё эта тётя придумает. Я стоял как столб. Сергей и тётка суетились над девчонками. Стали перетаскивать их на кровать и укладывать бочком.

— Ой, спасибо Вам, Сергей. От этого Жени никакого проку! Иди – помогай!

Я поспешил им на помощь.

— Они просто уснули. Скоро очнутся.

Тётка бросилась на кухню. Нашла всё, что нужно. У кого из ранок текла кровь, перебинтовывали. Остальные ранки замазывали зелёнкой и йодом. В невесёлом настроении мы втроём вошли в зал. Сергей подсел к Вике и стал ей всё рассказывать. Дима по-прежнему спал. Тётушка уселась за столом напротив меня и уставилась своим взглядом.

— Ну, а теперь мальчики. Дима, давай, действуй.

Дима тут же проснулся и открыл глаза. Взял с обеденного стола большой кухонный нож, испачканный тортом. Обошёл тётку и направился ко мне. Я встал на ноги, на диване. Перешагнул через Сергея и Вику, и только потом сказал им, что у Димы нож. Они кинулись вместе со мной вокруг стола от Димы. Дима бежал за нами. Мы старались его успокоить. Тётушка спокойно сидела и наблюдала за всем происходящим. Как будто её это не касалось. Только зрительский интерес. Мы бегали то по полу, то по дивану, вокруг стола. Дима гнался изо всех сил.

Дистанция между Димой и нами сокращалась. Первым бежал я, за мной Вика и Сергей. Сергею приходилось постоянно подталкивать Вику. Дима летел как дикий зверь, гнавшийся за своей добычей. Когда расстояние между ним и нами стало минимальным. Сергей, вдруг, остановился и прыгнул на Димину руку с ножом. Мы с Викой встали в ступор. Первой очнулась она.

— Не стой как истукан! Помогай!

Я запрыгнул на Диму. Не давал ему бить Сергея второй рукой. Пак разжал Димины пальцы и выхватил нож. Дима тут же обмяк. Мы встали, Дима лежал с закрытыми глазами и тихо стонал. Через некоторое время он тоже встал.

— Что это было? На меня взошло какое-то затмение. Я ничего не помню. Только концовку.

Дима пошёл к двери.

— Ты куда? – спросила его Вика.

— В ванную.

— Я с тобой.

Дима умылся холодной водой. Они вернулись вместе. Сергей пошёл к девчонкам. Вика взяла лист ватмана и тоже вышла из зала. Вскоре я почувствовал запах гари. Сидеть с Димой и его тётушкой было невыносимо, пошёл посмотреть, что там горит. В ванной Виктория жгла лист приговаривая: «Дух! Уходи. Дух, уходи».

— Так, дальнейшее мне не интересно. Вы тут все перепились и не можете вести себя прилично. Я, пожалуй, пойду. – тётушка встала из своего кресла, взяла свою сумочку.

Они столкнулись в коридоре.

— Надеюсь, ты больше никогда не появишься – Вика смотрела на тётушку с таким злым выражением лица, каким я её ещё не видел.

— Я же тебе ничего такого не сделала, а они заслужили – оправдываясь отвечала тётушка.

— Это несоизмеримые вещи, то, что сделали они и ты!

Анна Федотовна одела пальто и хлопнула входной дверью. Девчонки оставались лежать на кровати, а мы снова собрались вместе.

— Кто это? Виктория, нам всем можешь объяснить? – Пожалуй, впервые я назвал Вику полным именем.

— Это? Это небезызвестная всему миру дама пик — графиня Анна Федотовна Томская. А если копнуть ещё глубже, перед нами была сама княгиня Наталья Петровна Голицына. Голицына послужила прообразом Томской у Пушкина в повести «Пиковая дама».

— Почему ты не сразу дала ей отпор? На меня вон затмение нашло. Девчонки исцарапали себя. — спросил Вику Дмитрий.

— А почему ты схватился за нож? Без ножа ты бы не справился? Вот у меня сейчас под рукой нет такого ножа, сокрушить её. — Вика подалась вперёд – Со временем будет. Только со временем. У тебя одна жизнь, вот и проживи её достойно. Мне же ещё сюда возвращаться. Бродить среди людей. Вглядываться в их лица. Искать тех, кто нарушает духовные запреты. Наказывать за это. И ждать следующую, чтобы можно было уйти на покой.

Дима откровенно давился со смеху. Сергей другим взглядом смотрел на свою подружку.

— Ладно. – массовое помешательство, решил я. – Я пошёл домой. Надеюсь, здесь больше никаких приключений не будет.

Вика презрительно посмотрела на меня, а мне было всё равно. Слишком много я пережил за вечер. Сергей сегодня герой. Ему и карты в руки.

Ночью мне снился сон. На меня садились эти птички. Они пили из меня кровь. Постель, вокруг меня, была гранатового цвета. А потом прилетела огромная чёрная птица. Она важно расхаживала по мне, стараясь клюнуть меня больнее.

Это не всё.

В воскресенье передо мной мелькали события вчерашнего вечера. Больше я не хотел никого видеть из этой компании. Они только будут будоражить мои воспоминания. Снова начну переживать. В комнату вошла сестрёнка.

— Тебя к телефону.

— Кто?

— Дима.

Я неохотно поплёлся к телефону.

— Да!

— Жень, привет.

— ЗдорОво.

— У меня волосы дыбом от всего произошедшего вчера. Отойти никак не могу. Ты прикинь, я позвонил сегодня мамане, она мне говорит, что никакой Анны Федотовны у нас нет в родне, ни у неё, ни у отца!

— Что с девчонками?

— Утром еле поднялись, свалили помятые. Бледные как фарфор.

— Ты сам как?

— Отошёл.

— А Пак?

— Серёга с Викой ещё вчера ушли, после тебя. Немного посидели со мной. Убедились, я больше хулиганить не буду, пошли к себе.

Но, на этом ещё не всё закончилось.

Во вторник вечером сестрёнка постучалась ко мне в дверь и тут же открыла её.

— К тебе пришли.

— Кто?

— Девушка.

— Как зовут?

— А я знаю? Я её никогда не видела. Иди – выйди!

Пришлось пойти. На лестничной площадке стояла Галя.

— Привет.

— Привет. Я к тебе.

— Ну, проходи.

И зачем она ко мне пришла? Вспоминать о былом? Мне только этого не хватало. Я показал ей на свою комнату, а сам пошёл ставить чайник.

Мы пили чай с печеньями и конфетами. Наш разговор был ни о чём. Единственное, что меня привлекало у неё, это блузка с удивительным кроем. В её разрезе была видна небольшая часть лифа. На месте его соединения пришиты лямки от миниатюрного банта. Поверх лифа выступали основания её грудей. Они то выступали, то вползали в лиф, при каждом её вдохе и выдохе. Мне было жалко их томление. Они меня притягивали и манили. Я не мог оторвать свой взгляд. Умеют же так кроить и шить! Мастера с большой буквы. Галя не просто разговаривала со мной, а ворковала и я поплыл. Не выдержал и начал её обнимать и целовать. На дворе уже была ночь, а мы всё никак не могли оторвались друг от друга, и я спросил, хочет ли она остаться на ночь? Получив положительный ответ, пошёл договариваться с мамой на кухню. Мама ответила утвердительно, загадочно посмотрев на меня. Сестрёнка фыркнула.

Моя комната была украшена очаровательными букетами цветов. Волнующийся от наших любовных вздохов и движений чувственный свечной огонёк, играючи заставлял таинственный полумрак желаний скрываться то здесь, то там. Мы пили искрящееся шампанское из хрустальных фужеров. Наши сердца были переполнены радостью и счастьем, от предстоящего дурманящего искушения. Уже не сдерживая себя шли к манящему нас ложу, ногами наступая на лепестки роз, разбросанные по всему полу. Её хмельные глаза излучали всё буйство предстоящей любви. «Медляк» или приглушенная, мягкая музыка настраивала нас на долгие поцелуи. Перед постелью мы освободились от остатков нательной одежды. Сейчас я в первый раз познаю всё таинство любви, о котором знал только из прочитанных книжек. Через минуту моя мечта сбудется. Мы стали… Вы что? Реально думаете, что с нами именно так и произошло? Это я себе нафантазировал зачитываясь романами. Мало того, что всё произошло совсем не так, как я себе представлял. Так любовь или секс, как хотите называйте, совсем не то, о чём я думал. Такой подлости от жизни я не ожидал. Столько времени грезить этим, и на тебе! Моему разочарованию не было предела. Между нами текло что-то такое склизкое, мокрое и сырое, мерзкое и гадкое. И это вот и есть любовь или секс? Вы хотите сказать, что именно из-за желания заниматься этим, погибли Ромео, и Джульетта? И вот ради этого устраивали турниры, бои, дуэли, шли войны? Подсыпали яд друг другу? Поэты и писатели сочиняли свои гениальные произведения? Художники рисовали неподражаемые картины? Композиторы стирали клавиши на пианино? Вы что, придурки. Не могли найти себе занятия получше? Я понимаю, что зов, что хочется, дети там. Но, не крушить же соседние царства и королевства из-за этого. Не вешать же, четвертовать, убивать и расстреливать, если кому-то это хочется. Вы с ума сошли. Да это же такое дело, как мимоходом пару беляшей съел и беги себе дальше, по своим делам. Мои мысли шарахались из стороны в сторону, в шоке от произошедшего.

Я лежал и смотрел на Галину. О чём думает она? Может быть она хочет забеременеть от меня? Этого мне только не хватало. Я этим больше вообще заниматься не буду до конца своей жизни. Пусть и не надеется.

— Тебе не надо в ванную сходить? – спросил я, в тайне трепеща от страха.

— Да, иду – она улыбнулась – Мне просто нравится твоё тепло во мне. Оно так греет.

Не, я больше этим заниматься никогда не буду. Выкину этого Дюма и этого Пушкина. Никаких больше романов о любви. Лучше про коммунистическую партию, про космос читать. Лучше за автобус цепляться, в футбол или хоккей играть. Лучше огород копать и пропалывать, у отца в машине ковыряться. Только не это!

Галина прилегла рядом. Во мне снова стали восстанавливаться силы. Меня потянуло к ней. Её обнажённое тело волновало меня. Она смотрела на меня нежным взглядом. Я обхватил и придвинул её к себе и всё началось заново. В этот раз я уже стал разбираться немного во всём этом. Мой первый опыт не прошёл даром. Начал делать всё осмысленно. Меня охватило блаженство. Она поддавалась и таяла у меня в руках. А во второй раз всё стало намного интереснее. До чего же она приятная и роскошная женщина. Её ласки заставили меня ускорить темп. Вскоре уже забыл обо всём и не обращал ни на что внимание. Эти студентки на всё голодные, что им не подавай, всё сожрут как та саранча. Жалости к тебе никакой. Пока без сил не останешься, пока все соки из тебя не выжмут до капли, не успокоятся. Острая боль пронзила мне спину. Мне казалось, мои зрачки выпрыгнут из орбит. Стараясь избавиться от боли я выгнулся и отпрял от Галины. У меня заледенела от страха душа. Подо мной лежала голая Анна Федотовна. Её длинные ногти вонзились мне в спину. Она вводила их всё глубже в меня. От ужаса мои волосы зашевелились на голове. Страх переполнил мою душу. Я тихо вскрикнул.

— Мой мальчик! Разве тебе не хочется со мной? Ты же там раздевал меня своим взглядом. Как я тебе? Лучше, чем она? Не шевелись, прильни ко мне. Так легче переносить боль. Вот видишь, ты к боли привык, и она ослабла.

Ничего себе, ослабла! Я даже дышать не мог. Её ногти, как лезвии ножа входили между моих рёбер. Со спины стекались ручейки моей крови, переливаясь гранатовым цветом. Она вынимала свои руки из меня. Улыбаясь, рассматривала узоры потёков крови на своих длинных ногтях. Слизывала её со своих ногтей и опять вонзала в меня. Тётушка опьянела, напившись моей горячей кровушки. Испытать два раза подряд шоковое состояние для меня стало кошмаром. Завис над ней как струна, она сама начала страстно выполнять все любовные движения. Мы смотрели глаза в глаза, наши лица были совсем рядом. Целовать я её не хотел. Она открыла свой рот затягивая мой ответный поцелуй как в воронку. Лишь после разлетевшихся бабочек из гнезда по её телу, она заговорила.

— В этом мире за всё надо платить. Ты не полетел вместе с моими птичками, чтобы кануть в Лету, в забвение. Не захотел, а ведь тебя ждал тот, кто громыхал на всю вселенную, как вы называете этот мир. Твоя очередь ещё настанет, и ты предстанешь перед ним. У нас с тобой будет интересное приключение для тебя. Это невероятная отдельная история, а пока. Мы продолжим с тобой или ты всё ещё хочешь её? Хорошо, я исчезаю.

Я рухнул, как оказалось, на тело Галины. Больше этого я вынести не мог. Галя гладила меня и жалела, понимая моё состояние. Думая, что я ей отдал всё и обессилил. На самом деле после тётушки я был как выжатый лимон.

На следующий день жизнь потекла размеренным чередом. Вика мне делала прозрачные намёки, кривилась, глядя на меня и отворачивалась. А мне лично было начхать на её ужимки. С её сестрой я больше не хотел видеться. Со временем всё позабылось.

Но, и это ещё не всё.