Considerationes (Глава 3)

Этот многогранный космос, что запомнился мне в хитросплетениях его поверхностей, слишком сложен, чтобы быть чьей-то ошибкой и слишком велик, чтобы быть вообще. Образующие его паренхимальной сферы вечно окружены, будто веретена, полупрозрачными сверкающими в небытии нитями. А там, где их намотанность была лишь частичной — возникали пространства с дробными мерностями. Системы их полу-координат, как и везде, стремились дополнять гармонии эфира, отчего каждая из величин была частью внешнего вида. Объекты казались размазанными и выходили из собственных границ существования, что могло быть как преимуществом, так и недостатком… И мир, подобный привычному, мог вполне возникнуть на пересечении всего лишь двух осей. Как прекрасно ощущать свободу вовне, будучи чистым фокусом, но как, порой, ужасно видеть через эфир чувства созданий, прибегая к дифференциации форм разума. Иногда я вижу там тех, с кем жила прежде на Земле… вижу огни их вечно-сияющих душ… тех, кого когда-то любила и с кем теперь готова идти хоть до самого Океана. Я ухожу вместе с ними, опережая изначальный свет, не знающего заката солнца. Ведь кто был мне близок в физическом мире, был близок мне всегда… И потому, как я могу быть равнодушной к их мечте, имеющей для меня силу космического закона.