***

Очнувшись от забвенного состояния, я удивился тому, где я находился. Там, где лежал, пахло песком и жарой. Над головой у меня висела такое же бесконечное море, только голубое с белой проседью в виде облаков. Я пощупал руками почву — да, это был песок. Как только я отнял руку от него, он быстро заструился между моими пальцами мягким шелком. Я решил, что пора подняться, но мои ноги, уставшие неизвестно от чего, не давали этого сделать. Так я провалялся около часа, а может двух — жара опьяняет не хуже алкоголя.
Наконец, я нашел силы встать. Наверное, успел заработать солнечный удар, пока лежал. Я не знал, куда мне идти.
Все время, что я шел, я оглядывался по сторонам и искал хоть что-то или кого-то, но не находил. Казалось, что я в этом мире один. Пустыня — оплот пропащих беглецов. Пустыня — хуже самого гремучего леса — у тебя почти нет шанса выбраться. Наверное, по звездам можно выбраться отсюда. Но я их все равно не знаю. Всегда считал это просто красивыми, умершими лампами в небе. Как знать…
Я брел, казалось, что этой проклятой пустыни нет конца. Я уже начал паниковать. Да, я задаюсь уже на протяжении всего своего странствия вопросом: собственно, как я тут оказался? Хотя… Я даже не могу вспомнить откуда пришел.
Солнце заходило на восток — темнело — становилось холоднее, гораздо холоднее, чем я мог себе представить. Может покричать? А кому? Да некому. Как смешно.
Я уже разговариваю сам с собой. Такой странный парадокс: говорю с собой, чтобы не сойти с ума, но не сошел ли я с ума, говоря с самим собой?

Человек с каштановыми волосами брел, брел так медленно, так устало, будто он тут вечность. Человек, с обожженной кожей, брел сквозь мрак, пробираясь через невидимые дебри прозрачной поросли пустыни. Человек уже не замечающих своей обгорелой на солнце коже брел, ловя ноздрями холодным воздух. Он обжигал. Человек этот даже не знает откуда он и как он очутился тут. Он брел, с надеждой на спасение.

Я слушал собственный голос вокруг себя и ветер. Песок и мороз стучали по моему лицу и телу.

Кто это? — спросил он, не узнав в звуке своего голоса. Обернувшись влево, откуда и шел звук, он увидел человека. В черном одеянии, а лицо его было скрыто капюшоном. Рядом с черным человеком шел другой — белый.
Эй! — задыхаясь, в надежде, что его услышат, крикнул что есть мочи и помчался к ним. Они сняли капюшоны. Кожа была у них под цвет их одежды. И глаза.

Я опешил. Мне стало не по себе от их вида. Никогда не видел подобных людей. Я замедлил шага, но шел, уже не уверено, но шел.

Наконец, они заметили его. Остановились и стали ждать, пока человек подойдет к ним сам.

Почему они остановились?

Когда мужчина подошел к ним, человек в черном обошел его слева, осматривая. Ни слова не говоря, тот взял его под руку и потащил. Мужчина стал упираться, но человек в черном был сильнее. Вразумив это, мужчина перестал вырываться. Белый шел следом. Через некоторое мгновение, поравнявшись с ними, белый человек щелкнул пальцами и мужчина уснул.
Двое людей в балахонах, остановились, опустили мужчину на землю и ушли.
Тот проснулся. Там же, где и начал свой путь.
Это был его собственный ад.