Что-то в Янтарном (Глава 2)

Часть 2 «Твари на заводе»

Главным источником существования Янтарного был огромный полимерный завод, который снабжал продукцией из полиэтилена добрую половину России и имел несколько выгодных контактов за рубежом. Производство шло во многих направлениях. Изготовление термоусаживающейся трубки всех размеров, садовой трубки и многого другого, что можно было сделать из полиэтилена – полиэтиленовые пакеты, пластиковые бутылки для пива и газировки.
Предприятие, помимо всего прочего, обеспечивало работой процентов семьдесят населения Янтарного, это, пожалуй, и был его основной плюс. Работали там в основном семейные династии. Изредка вливались «левые» кадры – отличники учёбы или люди с хорошими знакомствами. Попасть работать на завод стремилось большинство – зарплата там больше, чем в городе, были кое-какие льготы.

Павел относился к двум категориям. Оба его родителя всю жизнь проработали на заводе, а сам он с отличием окончил местный технический ВУЗ. Недавно он отпраздновал двадцать шестой день рождения. К этому времени он успел отработать уже пять лет. Сначала обычным оператором – около года, потом и по сей день – мастером смены на одном из участков. В его обязанности входил процесс изготовления термоусаживающейся трубки, а его подчинённые доводили дело до конца – «раздували» трубку, делали конечный продукт. Под воздействием температуры «раздутая» трубка принимала свою первоначальную форму, благодаря предварительному облучению.
Сегодня была последняя смена на этой неделе. В подчинении у Павла было пять человек. Один из них, Женька Гуков, помогал ему в цехе изготовления трубки (по научному говоря – экструзионном участке). Они вместе сошли с заводского автобуса и направились к контрольно-пропускному пункту. Завод охраняли солдаты, сделано это было ради сохранности продукции. Павел поправил чёрную бейсболку и взглянул сверху вниз на Гукова, тот был ниже его на две головы.
— Что-то ты не по погоде оделся, Евгений. – На Гукове был классический костюм чёрного цвета. На улице было жарко – что-то около тридцати градусов по Цельсию.
— Обратно-то ночью пойдём. – Ответил Гуков. Действительно, смена у них начиналась в четыре часа дня и, домой они возвращались уже за полночь. – Наоборот, это ты прохладно одет.
На Паше были чёрные джинсы и чёрная футболка, с логотипом любимой группы «Король и Шут».
— Всё равно. Вечером на работу. И в костюме. Перед кем красоваться-то? – Не унимался Паша.
— Не перед кем. Просто мне так удобно. – Гуков машинально стряхнул воображаемую пылинку с рукава пиджака. Весной ему исполнился двадцать один год, у него уже был ребёнок и он пытался заработать денег для семьи. Крутился, как мог, постоянно «мутил» что-то. Вскоре эти действия стали у него чем-то вроде религии, а там же поводом для тихих насмешек за спиной, на которые Гуков старательно не обращал внимания.
Павел, наоборот, был гулякой. Вечно зависал со своими друзьями, особенно с Голым, в миру Андреем. Голым он стал не потому, что любил везде и всюду обнажаться, а потому что всегда был голодным. Вот его и прозвали «Голодный», а так как произносить длинное слово всегда было «в лом», то сократили до «Голый». С ним-то Павел и выпивал море пива, снимал девок и отрывался на последние деньги в казино. С другой стороны он, в отличие от Гукова, прочитал великое множество книг и просмотрел столько же фильмов. Но особой любовью Павла пользовались компьютеры, он знал о них если не всё, то приближался к этому. Вместо этого всего Гуков был всегда в поисках денег, зачастую неделями не видел своего ребёнка.

— Все приехали? – Перевёл тему Павел.
— Вроде… — Женька оглянулся.
В отдалении от них шли трое мужчин, а ещё чуть дальше – женщина.
— Ох, когда же её уберут из моей смены. – Жалостливо проныл Паша.
Женщину звали Алёна Малинова. Но все за глаза называли её или Малина, или просто дура. Никто и никогда не видел её в нормальном настроении. Всегда чем-нибудь недовольна. Особенно её бесил тот факт, что молодого парня сделали мастером. Он моложе её на девять лет! Интересно, а чего она ждала, имея за плечами школу и отца – какого-то там начальника. Может, это и задевало её больше всего. Однако к ней привыкли и не обращали внимания на её нападки. Рояль не трогаешь – он не играет. Не слишком ли вежливо?
Мужики были нормальными, у них почему-то никаких проблем не возникало. Паша оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не подменился, но нет, всё те же лица.
Слева Лёха Грудов – раздувщик, мужичок сорока лет, с начинающей лысеть головой и с маленькими усиками, которые издалека походили на гитлеровские. Вечно весёлый, иногда немного пьяненький. Посредине шёл Лёха Микуров, микроэлектроник по образованию, дежурный электрик по профессии. Высокий короткостриженый паренёк, ровесник Паши. Так же, как и Паша интересуется компьютерами, но если Павла интересует устройство, Лёха занимается тем, что целыми днями играет в игрушки любых жанров. Высокий молодой парень справа – Андрей Кузьминых. Он ровесник Гукова, любит почитать фантастику и посмотреть соответствующие фильмы. Нехило увлечён музыкой. О том, какого направления, свидетельствует полностью чёрная одежда и длинные светлые волосы, завязанные в хвост.

Все шестеро зашли в двухэтажное здание раздевалки. Первый этаж – женский, второй – мужской. Переодевшись в комбинезоны, они собрались около входа в другое здание, где и располагались их рабочие места.
— Будем Малину ждать? – Спросил Грудов.
На него посмотрели как на идиота, не оценив шутку. И процессия направилась к лифту. Лёха Грудов нажал кнопку минус третьего этажа. Работали они под землёй на минус втором, примерно восемнадцать метров ниже уровня земли. Но перед работой необходимо выпить чаю, это традиция, а чайная и была на минус третьем – двадцать семь метров вниз.
Они в молчании вышли из лифта, за исключением мастера, тот покинул их этажом выше. Ему необходимо принимать смену. В чайной никого из утренней смены не было, пятница, все ушли пораньше. Хорошо, хоть чайник вскипятили перед уходом. Помимо чайной на минус третьем было ещё несколько помещений – склады, механичка, комната дежурного электрика – Лёши Микурова. Все они были закрыты, сменный персонал ими не пользовался.
В чайной у каждого свой сейф. В них работники хранили инструмент, кружки, чай, книги и прочие «так необходимые для работы вещи». Помимо сейфов стояло два длинных стола и множество стульев. На стенах висели постеры, одну большую стену занимали плакаты с голыми бабами, однажды Грудов не поленился и сосчитал их. Оказалось сто шестьдесят восемь, но постоянно появлялись новые. Над шкафчиком Андрея Кузьминых висело несколько постеров с музыкантами, тут и CHILDREN OF BODOM, CRADLE OF FILTH и несколько других, понятных из смены только ему названий. Разлив по кружкам чай, он приступил к исполнению традиции.

— Как дела, Жентос? – Первым прервал общее молчание Андрей.
— Текут и движутся. Сам как? – Ответил тот.
В этот момент в чайную зашла Малинова. Не сказав ни слова, она взяла кружку, налила себе чай и села как можно дальше от всех.
— Лучше всех, как всегда. – Ответил Андрей после небольшой паузы, вызванной появлением Малины.
— Неправда! – Вступил в разговор Грудов. – Лучше всех – у меня. Вот вчера взял полторашку после работы, вмочил, понял – мало. Сбегал в круглосуточный, взял ноль пять. На кухне сел, вмочил, а сам форточку открыл. Неожиданно брык и сплю, форточка всю ночь была открыта, а утром что-то холодно стало, просыпаюсь – аж зубы стучат, шутка ли – ведь в одних трусах уснул.
Все рассмеялись, кроме Малиновой.
— Ага, погода – ни о чём. – Сказал Андрей. – Утром холодно, вечером – жара несусветная.
— У нас всегда так, хер знает, как на работу одеваться. – Пожаловался Гуков.
— Тебе то и думать нечего. – Усмехнулся Андрей. – В костюмчик прыг и готово. Зимой и летом одним цветом, что называется.
— Гляди-ко, ты у нас оригинально одеваешься. – Обиделся Женя. – Футболка и джинсы.
— У меня хотя бы футболки разные, да и джинсы не одни и те же.
— Чего вы как бабы? – Поинтересовался Микуров. – Тряпки обсуждаете. – Он спохватился и с опаской поглядел на Малинову. Она никак не отреагировала. Странно.
— У меня тоже футболки разные. – Заявил, входя, Паша, разобравшийся с приёмом смены.
— Что делать-то? – Грудов допил свой чай и обращался к Паше, который должен был дать задание на смену.
— Как вчера. – Коротко ответил мастер.
— Это хорошо. – Андрей допил последний глоток и подошёл к сейфу за инструментами.
— Уже пошёл? – Осведомился Гуков.
— Что тянуть? Раньше сядешь – раньше выйдешь.
У раздувщиков были нормы. Выполнив норму, они в принципе могли заниматься чем угодно. Андрей рассчитывал пару часиков почитать книгу. Он никак не мог «добить» «Дюну» Герберта.
Все остальные последовали его примеру, кроме Малины, она осталась в чайной.
— Козлы… — Процедила она сквозь сжатые зубы.
Андрей уже вовсю работал, когда Грудов зашёл на раздувку и заорал.
— Ну, погнали говно по трубам! – Это означало, что он готов приступить к работе.
Паша с Гуковым отправились в свою «богадельню», Микуров остался на минус втором в своей комнате. Он не был нужен, пока не ломалось что-нибудь, связанное с электричеством, а потому рассчитывал поспать. Благо комната дежурного электрика звукоизолирована, и единственное, что могло ему помешать – телефон, по которому сообщали о неполадках. Лёха зашёл в свою комнату, упал на стул и закрыл глаза.
Кроме них в здании вроде бы никого не было.

********

Гуков отрезал и смотал очередную заготовку. Он выписал бирку и положил её в кучу таких же. Следующий отрез намечался через час. Он обслуживал два экструдера, Паша, как мастер – оставшиеся три.
— Когда отрез, Евгений? – Поинтересовался Павел.
— Через час где-то.
Паша запустил руку в ящик стола.
— На вот пока книгу почитай. – Паша протянул ему средней толщины книжку. Это был Стивен Дональдсон и первый том его эпопеи «Глубокий Космос».
— Не хочу… Покемарю чуток.
— Как знаешь…
— Не… Вот тут, если что пару свежих газет оставили…
— М-да… Паша посмотрел на газеты. Одни названия статей на первой странице внушали лёгкий трепет. «Алла Пугачёва забеременела от водителя Моисеева!», «Группа «Тату» — они изменяют друг другу с мальчиками». М-да… — Повторил Паша, сказать тут больше нечего.
— А что такого? Это так, ради смеха.
— Вот вы все и существуете так, ради смеха. – Грустно сказал Паша.
— Ты у нас святой – Гуков усмехнулся. – Только и можешь – со своими друзьями шляться и пиво хлестать. Я хотя бы что-то сделать пытаюсь. – Гуков достал сигарету и закурил.
— Но я то не только этим занимаюсь. Я успеваю и пиво попить и девчонок «зацепить», а если попросят — кому-нибудь компьютер починю. Да мало ли чего ещё…
— Так открыл бы фирму по своим компьютерным делам да делал бы деньги. Сколько бы ты тогда смог пива купить? – Гуков гнул свою палку.
— Когда мне его пить в таком случае? Фирма ухода требует, надо за делами следить, да ещё и на основной работе вкалывать. – Павел театрально развёл руками. – Когда пить-то?
— Хотел бы, время на всё нашёл!
— В сутках не сорок восемь часов, Жень. Хотя и жаль, что это не так.
Женя докурил и бросил бычок в самодельную пепельницу, сделанную из пустой кофейной банки.
— Ты меня не понимаешь. Я говорю, что если захочешь, то можешь сделать что угодно. – Сказал Гуков, как ему самому показалось весьма важную вещь.
— Да ну тебя, заладил. Я и так делаю всё, что надо и успеваю везде. – Паша посчитал разговор законченным и уставился в книгу. Он читал «Пятое правило Волшебника» Терри Гудкайнда. «Глубокий Космос» он убрал обратно в стол.
Женя пересел за соседний стол и принялся перелистывать газету.

*******
— Что-то Малина сегодня совсем не в духе. – Сказал Грудов Андрею.
— Как будто только сегодня!
Уже прошло около двадцати минут, как они приступили к работе, а она всё ещё сидела в чайной.
— Она норму собирается хоть раз на этой неделе сделать? Вчера так самая первая залетела на раздувку, даже чай не пила. И один хер, нормы так и не было. – Говорил Грудов, одновременно регулируя скорости подачи и протяжки на своей раздувке.
— Ты чё, не знал? – Андрей сделал удивлённые глаза. – Она не виновата в этом. Это Паша хреновые заготовки делает. А она, ты чё, она идеальный работник.
Грудов рассмеялся.
— Эта дура в руках тяжелее хрена ничего и не держала. – Он злобно сплюнул в ванну слива. – У плохого раздувщика трубка херовая.
— Тормозит. – Согласился Андрей.
Грудов закончил регулировку скоростей, теперь ему оставалось менять заготовки на устройстве подачи, да наматывать раздутую трубку в бухты. Он поудобнее сел в кресле и закурил папиросу.
— В «парилку» сегодня идём? – Спросил Андрей.
По пятницам они всегда посещали заводскую парилку, это тоже было традицией, как и чаепитие перед работой. От этого отказывались лишь в исключительных случаях – когда приезжал проверяющий или не удавалось сделать норму. И если первое случалось раз в полгода, то второе ещё не происходило ни разу.
— Конечно. – Ответил Грудов. – Сегодня «питница». Потом пивка и домой, ящик смотреть.
— Ага, сегодня как приедем, фильм путёвый будет.
— Не, я буду футбол смотреть. Там наши с немцами играют. Если нам в первом тайме забьют, на фиг спать пойду.
— «Мерседес» против «Запорожца» анекдот получится.
— Ну почему. – Лёха пожал плечами. – Может и нормально сыграют.
— Глупости это всё. Проиграют! Ставлю, что три – ноль в пользу немцев будет.
Лёха опять пожал плечами, но ничего не ответил.

«Суки! Пидоры и суки!», — Малинова мысленно ругалась сразу со всей сменой. — «Что, думаете, хорошо работаете? Да кабы я захотела, пять норм бы за смену выполнила!». «Что же не делаешь?», — спросил воображаемый Паша. «Да пошёл ты! Только твою трубу и невозможно раздуть, кретин!» «Чё ты гонишь! Нормально его заготовки раздуваются!», — вступился, было за Пашу Андрей. «Заткнись, скотина волосатая! Сперва подстригись! Ишь, учить он меня ещё будет! Иди со своим Грудовым в парилку! Пидоры грёбаные!» «Ты на себя посмотри, лахудра недоделанная!», — взорвался иллюзорный Грудов, — «от тебя мужики бегут, не говоря уж о норме! Ты когда последний раз план делала?» «Да пошли вы все! Все!!! Все до одного! Вы тупицы, и бабы ваши тупицы, и матери ваши тупицы, и дети ваши тупицы! Вы даже ногтя моей левой ноги не достойны!»

Раздался громкий удар по железу. Звук шёл из коридора.
Это вывело Малинову из забытья. Она улыбнулась, вспомнив о представляемых разборках, и отпила чай. Чёрт! Тот уже остыл. Она посмотрела на часы – полпятого. Твою мать! Она уже полчаса как должна быть на рабочем месте. Замечталась. Она встала и подошла к сейфу. Взяв инструмент, она развернулась и застыла. В коридоре были слышны чьи-то тихие шаги. Кто-то неторопливо шёл в сторону чайной.
Малинова с ехидной улыбкой потёрла руки. Сейчас начнётся веселье. Наверняка это Паша. Увидел, что её нет на рабочем месте, и пошёл искать. Заставит гад объяснительную писать. Ну ничего, сейчас он забудет, зачем пришёл. Она накапливала злобу, а шаги приближались. Малина уже приготовилась излить словесную брань, когда в проходе появилась наглая рожа мастера-малолетки, но прямо перед чайной шаги стихли. Она прислушалась. Ей не было видно, кто стоит за углом, но до неё чётко доносилось хриплое и прерывистое дыхание. Этот кто-то как будто не решался войти.
— Ну, ты, урод! Выходи! – Громко предложила Малина.
Стоящий за углом предложение принял.
********
— Темнело за окном, и наступала ночь. За кухонным столом сидели мужики. – Напевая свою любимую песню из репертуара «Короля и Шута», Павел зашёл на раздувку.
— О, певец явился. – Встретил его Грудов.
— Весь вечер непрерывно бил по крыше дождь, и гром гремел ужасно где-то у реки. – Продолжил Паша.
— Чего пришёл-то? – Спросил его Андрей.
— Шпули есть? – Спросил Андрей, оглядываясь в поисках оных.
— Ага. Вон в пакете парочка лежит. – Показал Грудов на большой мешок в углу.
— О! – Сказал Паша и направился туда, продолжая петь во весь голос. – Но вдруг из темноты раздался крик. Затем с петель слетела в доме дверь. За шумною толпой бежал огромный страшный зверь.
— Ну что, хватит на сегодня? – Проорал ему из-за своей установки Андрей.
— Лежало пять кровавых тел… Нет не хватит. – Паша почесал голову. В мешке лежало пять шпуль, а им с Гуковым предстояло намотать как минимум семь. – Ещё пару штук требуемо.
— Через часок заходи. Освободим. – Сказал Грудов.
Андрей закурил.
— Пахан, после работы в киоск? – Паша с Андреем сходили с автобуса на одной остановке, а около неё стоял круглосуточный киоск, где помимо шоколада и леденцов продавали и пиво. После вечерней смены они каждый раз покупали по бутылочке пивка и выпивали его по дороге домой.
В ответ Паша лишь довольно хмыкнул. Мол, зачем задаёшь вопросы, ответы на которые очевидны. Естественно – да.
— Ну вот и славненько. – Андрей потёр руки.
— Я тоже в магазин зайду, пивка возьму. – Сообщил Грудов, хотя об этом и так все знали.
Затянув очередную песню, мастер удалился, волоча за собой мешок со шпулями.

Он вошёл, точнее, ввалился в дверной проём. Это был паренёк лет пятнадцати. Вид у него был весьма жалкий. Он был весь мокрый, капельки воды стекали на пол. Волосы спутаны и взъерошены. Рубашка, как и штаны, порвана в нескольких местах. На лице и на руках мелкие порезы. Одного ботинка нет. Невидящим взором глаза смотрят за спину Малины. От ножа в левой руке Малинова не могла оторвать взгляд. Парень сжимал нож крепко, аж побелели костяшки пальцев. Он облизнулся и, пошатываясь, направился к ней.
Малинова попятилась, но немного – упёрлась в противоположную двери стену. Лицо мальчика исказила ухмылка – он ещё придвинулся к ней.
— Ты кто такой, твою мать? – Выкрикнула Малинова.
Мальчик остановился и наклонил голову набок. Его лицо осветила милая улыбка. Наверное, его мама таяла, что бы он ни натворил, увидев улыбку сыночка. А что бы она сказала, увидев нож?
— Я Саша. – Он улыбался во весь рот.
— Ты как сюда попал, малец? – Малинова осмелела, отошла от стены и поправила комбинезон.
— Пришёл… — Он резко перестал улыбаться. – К тебе… — Уже злобно и исподлобья.
— Как? Что значит ко мне? – Бочком, как можно незаметнее она стала пробираться к выходу. Голова Саши поворачивалась следом. Он оскалился.
— Стой!
— Что тебе надо, урод? – Она продолжала двигаться к двери, но былой уверенности и след простыл.
— Я был с ними, со всеми. Потом забрал их. А теперь я с тобой. – Он тоже двинулся к двери.
— Ты хочешь убить меня?
— Да! – Прорычал Саша и прыгнул на неё.
И получил стулом по голове. Он упал, выронил нож. Из разбитой головы ручьём текла кровь, из закрытого рта доносился лёгкий скулёж. Малина взвизгнула и побежала. Саша сделал неимоверный рывок и схватил её за ногу. Она попыталась схватиться за дверь, но не хватило нескольких сантиметров. Не удержавшись на ногах, Малина рухнула на пол, пытаясь подставить руки, но и это не получилось. Упав лицом вниз, она на несколько секунд потеряла сознание. Саше этого хватило. Он подобрал нож и быстро подполз к ней. Рука с зажатым ножом быстро взметнулась вверх.
— Я с тобой, ты со мной, она с нами. – Проговорил он, глотая свою кровь.
Малина пнула его в пах. Саша застонал и скатился с неё. Малина извиваясь поползла прочь. Но скорее случайно, чем умышленно, Саша опустил руку, и нож распорол женщине ногу. На белом комбинезоне появилось, постоянно увеличиваясь, пятно крови. Малина завизжала во весь голос и попыталась встать, но Саша уже держал её за обе ноги и держал крепко.
— Ты со мной, она с нами. – Прошептал он и ударил вновь, и ещё и ещё.
Вскоре силы покинули его, и он упал на бездыханное тело. В коридоре появилась тень. Что-то приближалось к окровавленной парочке.
На заводе погас свет.
******
И включилось аварийное освещение.
— Что за херь? – Лёха Микуров вздрогнул и проснулся.
Послышалось лёгкое гудение – заработали аварийные генераторы. Лёха, немного отойдя ото сна, поднялся и вышел в коридор. Царил полумрак. Он немного подумал куда податься и выбрал экструдерную мастера. До цеха идти меньше минуты. Лифт, скорее всего не работает, придётся идти пешком. Он медленно, стараясь не споткнуться, пошёл по тёмному коридору. Сзади послышались тихие шаги. Лёха обернулся, но никого не увидел – видать, генератор «глючит». Он пошёл дальше, но через секунду замер и превратился в слух. Откуда-то спереди слышался детский плач.
— Это ещё что такое? – Вслух спросил он, но ответа не получил.
И тут вспомнил рассказы, что слышал сегодня утром, во дворе, краем уха от каких-то бабок. Мол, живёт в озере какая-то тварь, которая якобы сожрала уже пять или шесть подростков. Рассказывали, что она издаёт звуки, похожие на плач младенца.
До сего момента он считал эти байки нелепыми. А сейчас ему стало по-настоящему страшно. Да брось, попытался успокоить себя Леха. Даже если бы она существовала, то, как проникла бы на завод. Через туннели на минус первом. Через них сливают использованную воду. Чёрт, успокоил называется.
Лёха решил более не тормозить и зашагал далее. Но не успел пройти и пяти шагов, как запнулся обо что-то и во весь рост растянулся на полу. В полумраке не заметил мешок с полиэтиленовой крошкой, брошенный, скорее всего кем-то из утренней смены.
Он начал подниматься, проклиная всё на свете, в том числе и тех уродов, что бросили здесь этот мешок, тех, из-за кого погас свет, и тех, кто придумывает дебильные истории про дебильные существа, мать их! Подняться он, однако, не успел. Что-то ударило его в спину и прижало к полу. Не мог даже открыть рот. Краем уха он опять услышал детский плач, а потом тихий шёпот:
— Ты со мной…

Факт отключения электричества задел раздувщиков за живое.
— Что творится на этом грёбаном заводе! – Возмутился Грудов во весь голос.
— Твари чёртовы! Только толком настроили! – Вторил ему Андрей.
— Пошли к Паше разбираться.
— Ага.
Лёха ногой пнул дверь, та распахнулась, и в темноте он увидел чью-то едва различимую тень. Тень метнулась в их сторону. Лёха поспешил закрыть дверь, но раздался сильный удар, и его отбросило прямо на стоявшего сзади Андрея. Оба свалились на пол.
Лёха вскочил и посмотрел на дверь. Закрыта. Никто не пытается войти. Он оглянулся на Андрея. Тот лежал неподвижно. При падении он ударился головой о ванну с глицерином и либо умер, либо потерял сознание. Грудов не знал, что делать. Он должен помочь ему, если конечно в этом есть смысл. Но только вот что же там такое – с другой стороны? Что ещё за хренова хрень в коридоре? К сожалению, он не успел разглядеть. Но он всем нутром ощущал, что ничего хорошего им не светит. Может, это собаки? На территории бродит чёртова куча бездомных собак. Да и как собаки попали сюда? На лифте приехали? Лестница-то закрыта. Паша всегда закрывает. И ключи есть только у него и у Микурова.
Андрей шевельнулся и открыл глаза.
Раздался детский плач, тихий-тихий.
Андрей попытался подняться, опираясь на одну руку, другой рукой он держал разбитую голову. Его длинные светлые волосы слиплись от крови, на полу было большое красное пятно. Лёха помог ему сесть.
— Сиди, не вставай. – Сказал он. – Как ты?
— Жить буду. – Андрей поморщился. – Голова болит и кружится. Иди, звони в скорую и Паше, думаю, работать сегодня мне не придётся.
— Да… Досталось тебе. Ты успел разглядеть хоть что-нибудь?
— Нет… — Ответил Андрей. – Чёрт, хреново… Иди, давай, звони уже! В скорую в первую очередь!
Лёха подошёл к телефону. Он снял трубку и приложил её к уху, а потом виновато посмотрел на Андрея. Но Андрей, хоть и не смотрел в его сторону, всё понял.
— Что, не работает?
— Нет. – Лёха повесил трубку.
Андрей, держась за стол, поднялся, было на ноги, но сразу же сел.
— Нет, не могу… Но выбираться надо. Думаю, по лестнице. Что-то на счёт лифта у меня большие сомнения.
Лёха озадаченно посмотрел на друга.
— Что? – Спросил Андрей.
— Электричество так и раньше отключалось. – Медленно сказал Лёха. – Но только телефоны всегда работали – они по другой сети идут.
— Ты удивлён? А ты не удивлён тому факту, что сегодня последняя смена и никто сюда не придёт до понедельника?
— Мы в ловушке!
— Нет, мы – в заднице, друг.
Лёха посмотрел на дверь. Ему показалось, что он слышит чьи-то шаги.

Паша как раз мотал очередную бухту, когда станок намотки, а с ним и всё остальное оборудование отключилось, и зажёгся слабенький красный свет. Паша негромко выругался и, бросив недомотанную бухту, пошёл к столу мастера. Там уже ждал Гуков.
— Что случилось? – Спросил Женя.
— Откуда, я мать их знаю. Сейчас позвоним. Недовольно ответил Паша. Почему все геморрои случаются в пятницу. Это же опять все экструдеры запускают, будь они не ладны.
— Чёрт бы их побрал. – Паша в сердцах бросил трубку на аппарат. На пластмассовом корпусе появилась трещина.
— Что? – Гуков чуть отошёл от стола.
— Что- что? Сам не догадываешься? – Прорычал Паша. – Не работает мать его. Придётся сидеть и ждать кого-нибудь. Может быть раздувщицы догадаются зайти или Лёха Микуров.
— А может, я схожу наверх скажу кому-нибудь. – Предложил Гуков.
— Иди. Только сегодня пятница, придётся тебе идти до КПП. Солдатам жаловаться.
— Да и ладно. – Весело ответил Гуков.
— Лифт скорее всего не работает. Ключ от лестницы. Где он? – Паша пошарился под столом. В его руках появился ключ, с прикреплённой биркой с лаконичной надписью «Лестница». – Знаешь где что?
— А то. – Сказал Гуков и удалился.
Паша посмотрел ему в след.
— Ох, что за жизнь. Проворчал он и пошёл проверить оборудование. Всё в порядке. Ещё раз снял трубку телефона, но тот упорно молчал.

— Дерьмо! Больно! – Андрей держался за рану на голове одной рукой, другой опирался на Грудова, помогавшего подняться.
— Так мы далеко не уйдём. – Грудов ослабил усилие, и Андрей сел. Давай-ка я схожу к Пашке за ключами от лестницы. А потом вместе с ним или с Гуковым тебя быстро наверх вытащим.
Андрей поморщился.
— Ага, а тут буду сидеть, и ждать, пока вернуться эти, мать их, существа и закончат начатое.
— Я быстро. – Грудов развернулся, но Андрей остановил его.
— Погоди. Если что не так, что-нибудь подозрительное, не ходи, возвращайся.
Гуков кивнул.
— Хреново, что сегодня нас никто не меняет, если что, то два дня ждать. А тут ещё эти… — Он смачно плюнул в сторону двери.
— Это точно. — Проскрипел Андрей. – Ну да ничего. Отобьёмся.
— Интересно, что там с Малиной? – Неожиданно спросил Лёха.
— Да ничего. – Махнул рукой Андрей. – Она только рада, что работать не надо. Уверен – с электриками мысленно ругается. А твари… Это им надо её опасаться.
— Хе-хе. Наверняка. – Усмехнулся Грудов и развернулся в сторону выхода.
— Удачи, Лёх. – Андрей неловко расселся на стуле.
— Постараюсь. – Ответил Грудов и вышел.
Андрей закрыл глаза и постарался расслабиться.
Лёха ещё раз оглянулся на него и направился по тёмному коридору в экструдерную. Он постоянно оглядывался, аварийное освещение здесь очень слабое. Из-за угла впереди, где находилась экструдерная, вышел человек в белом. Гуков. Лёха помахал ему рукой и двинулся на встречу. Гуков тоже заметил коллегу и, помахав рукой, сделал шаг навстречу, не тут же запнулся обо что-то и растянулся на полу. Лёха краем уха уловил ругань на счёт каких-то мешков.
— Что стряслось? – Крикнул Грудов. Голос эхом отразился от стен и улетел во тьму.
— Да, сволочь какая-то мешки расс… — Гуков не договорил.
При таком освещении, Лёха не мог разглядеть, обо что же споткнулся Гуков, но, учитывая последние события, предчувствия у него были не самые лучшие. Он ускорил шаг и вскоре до него донёсся тихий, как топот мышиных лапок, голос Гукова.
— Твою мать, Микуров… Микуров, твою мать. – Повторял как заведённый Гуков, так и не поднявшись на ноги.
— Да что стряслось-то, Жень? – Взволновался Грудов уже не на шутку.
— Микуров, твою мать… — Не унимался Гуков.
И тут Лёха увидел причину скороговорки.
— Трахните мою лысую голову. – Проговорил он совершенно без какой-либо интонации. На полу лицом вниз лежал мёртвый Микуров. Комбинезон на спине был разодран, как и кожа. Грудову показалось, что он видит оголённый позвоночник и лёгкие. На затылке сияла огромная рана, вокруг лужа крови.
— Это эти уроды. – Прошептал Грудов, будто боялся, что их подслушивают.
— Что ещё за уроды? – Всхлипнул Гуков, пытаясь подняться.
— На нас с Андрюхой напали. – Быстро заговорил Лёха, уже громче. – Какие-то твари, как раз, когда выключили свет. Андрюха в итоге сильно головой ударился, но жить вроде будет. Но на раздувку они не зашли почему-то, а потом и вовсе ушли.
— Какие ещё твари. – В голосе Гукова послышались истерические нотки. – Мне надо наверх, домой. У меня ключ есть. Надо уходить отсюда.
— Сперва скажи всё Паше, а потом зайдите за нами и все вместе уйдём.
— А вдруг Пашу уже того! Я не хочу возвращаться! Хочу наверх!
— Успокойся, мать твою за ногу! – Грудов обернулся и оглядел коридор позади – никого. – Иди, давай. Мне кажется, они ушли. – Он сел на корточки и похлопал Глухова по спине. – Нельзя, чтобы с нами случилось то же самое. – Он указал на распростёртого Микурова.
Гуков всхлипнул.
— Хорошо. – Он, наконец, поднялся.
— Только вот что. – Задержал его Грудов. – Отдай-ка мне ключ от лестницы.
Гуков прижал руки к груди. В одной он, что было сил, сжимал ключ.
— Ага, чтобы ты смотался, чтобы время на нас не терять. – Запаниковал Женя и попятился.
— Придурок! – Почти проорал Грудов, потом тише: — Надо Малину проверить, она к нам не поднялась, наверное, до сих пор в чайной.

Он вышел на минус третий. Приглядевшись, Грудов различил дверь в чайную. Было тихо, даже глухо. Не слышно ничьих шагов, разговоров, не гудела как обычно вентиляция. Как в могиле, с отвращением подумал Грудов. На цыпочках, тихо, как мышь, подошёл к чайной и заглянул внутрь. Никого, всё вроде бы спокойно, только посреди комнаты на полу валяется стул. Грудов решил поискать её в других помещениях… Он развернулся и сделал, было, шаг, но поскользнулся и бухнулся на задницу… «Опять глицерин разлили, мать их!» — Мысленно отругал он утреннюю смену. Рукой нащупав лужу, в которую свалился, он посмотрел на свои пальцы. Чёрт! Ни хрена это не глицерин, это кровь! И понятно чья…
Грудов внимательно посмотрел на пол. Лужа была размазана, но явно не только им. По полу тянулся кровавый след, будто волоком тащили тело в сторону подсобки, где хранили отходы и просто ненужный хлам.

Андрей открыл глаза. Сильно болела голова. Он опять был без сознания какое-то время. Сколько – определить трудно. Он огляделся – Грудова видно не было. Или ещё не пришёл, или те твари сделали своё дело. А его приняли за труп и оставили в покое. Правда, по внутренним ощущениям отсутствовал он недолго. Андрей провёл рукой по ране на голове. Кровь остановилась – и то уже неплохо. Кто знает, может и удастся выбраться отсюда без больших потерь. Самое плохое, что их никто не меняет, и при самом худшем исходе он заперт здесь до утра понедельника. Конечно, могут хватиться и раньше. Но телефоны оборваны, в трубке будут длинные гудки. Ушли, всё закрыли, никого нет. Значит надо выбираться самому. Лестница закрыта, а ключ и Паши. Надо идти к нему. Там же и Гуков. А что, если и твари побывали и там? Что тогда?
Он медленно встал со стула. Травмированная голова сразу дала о себе знать. В глазах помутнело,. Легонько толкнул дверь в коридор… И на него прыгнул Саша.
Андрей только и успел слегка толкнуть его, перед тем, как упасть самому. Толчок заставил Сашу лишь чуть-чуть отступить. Андрею же не повезло – он споткнулся о порог и повалился лицом вниз.
— Я был с ними со всеми, теперь и ты со мной. – Услышал он позади себя тихий шепот.
Сделать что-либо Андрей не успел, не успел даже крикнуть. Саша вонзил ему в затылок нож, повернул. Ручьём полилась кровь. И без того залитый кровью комбинезон теперь смело можно было называть красным.
Саша устало опустился возле него на колени, его руки дёрнули за рукоятку ножа. Бесполезно, застрял намертво. Андрея передёрнуло судорогой, Саша сделал ещё пару попыток вытащить оружие, но, плюнув с досады, сел на пол. И тут в глазах у него потемнело. Кто-то ударил его сзади по голове, он повалился на пол возле Андрея. Перед тем, как потерять сознание, у него возникло видение – лица всех, кого он успел убить, начиная с Ксюхи и Димона, и заканчивая этим парнем, что умер минуту назад.

Гуков влетел в экструдерную. Глаза его горели, лицо покрылось румянцем.
— Ты это чего? – Удивленно спросил Паша.
— Э… Ну! Там… Лёха… Убили! – Пытался выговорить Гуков.
— Кто? Кого? Причём тут Лёха? И вообще, какой из двух?
Гуков отдышался и попытался взять себя в руки, было видно, что не получается, но всё же он смог что-то выговорить.
— Там Микурова кто-то убил, а Грудов говорит, что это сделали какие-то твари!
Паша посмотрел на него, как на идиота.
— Ты видно спятил, Жень…
— Ничего не спятил, можешь проверить. Микуров тут неподалёку валяется… Спина, вся разодрана, кровь везде!
— Господи… Разберёмся, успокойся только. – Паша покачал головой. – Где ключ? Ты дверь открыл?
— Какая в жопу дверь! – Психанул Гуков. – Там труп, ты что не слышишь меня? Грудов сказал, что на них тоже напали. Андрюха кровью истекает…
— Успокойся! Я так понял, что Грудова ты живым видел?
— Видел. – Кивнул Гуков. – Я ему ключ отдал. Он пошёл в чайную малину проверить.
Паша сделал круглые глаза.
— А что она там до сих пор делала? Почему не работала? – Не вовремя вспомнил Паша об обязанностях мастера – контролировать рабочий персонал.
Гуков взорвался.
— Ты что, тупой! – Заорал он. – Лёху убили. Нам всем скоро кранты! Эти суки, кто их всех мочит, свет отрубили…. Точно говорю!
— Ёж твою медь… — Паша даже стал выглядеть озадаченным. – Ладно, схожу, посмотрю.
Паша положил ручку в карман и собрался идти, но Гуков остановил его.
— погоди немного, посидим тут пару минут. Пусть Грудов сходит в чайную, Малину проверит. – Гуков глубоко вздохнул и продолжил: — А потом он нас на раздувке будет ждать, вместе с Андрюхой.
Паша откинулся на спинку стула.
— Жень, а ты вообще уверен в том, что ты видел?
Гуков кивнул.
— Точно?
Гуков кивнул и уронил голову на руку. Плечи у него задрожали, послышались негромкие всхлипы.
— Я не хочу, понимаешь, не хочу. – Скулил он. – У меня жена и сын. – Он разрыдался во весь голос.
— Да брось ты, всё нормально будет.
— Только-только всё завязываться началось, косметика начала более менее продаваться. – Женя вытер нос рукавом.
— Ну-ка, ну-ка. – Паша привстал. – Что это у тебя на рукаве?
Гуков повернул руку к лицу. По всему предплечью тянулось пятно крови.
— Не моя. – Прошептал Гуков.
Лицо Паши моментально стало серьёзным. Он снял телефонную трубку, пальцы закрутили диск.
— Никто на раздевалке не подходит. – Мрачно сообщил он Гукову. – Ждём пять минут и идём. Надо выбираться отсюда.
Гуков быстро закивал, губы его шевелились в безмолвной мольбе.

Лёха приблизился к двери в подсобку, чуть приоткрытая она сочилась темнотой. Лёха потянулся к выключателю, но, вспомнив, что толку от этого мало, достал из кармана одноразовую зажигалку. Чиркнул кремень – только искры, лишь с третьей попытки появилось пламя. Лёха приоткрыл дверь… Зажигалка, звякнув об пол, растворилась в темноте. Прикрыв рот рукой, Лёха захлопнул дверь, выскочив из подсобки, не пытаясь, позаботится о потерянной вещи.

Внутри маленького помещения, чего он в принципе опасался, лежало тело… Сильно изуродованное… Если не знать, то ни за что бы Лёха не догадался, что это Малинова. Лица не было, вместо него – кровавая каша. Кисти рук оторванные лежали тут же, из культяпок натекли лужицы крови. Хватило и секунды разглядеть это и запомнить, запомнить на всю оставшуюся жизнь. Никто не должен умирать такой смертью, пусть и такая стерва.
Грудов быстро вернулся к лестнице. Что за тварь могла учинить подобное? Ответ очевиден – одна из тех, или же все вместе, те, что напали на них с Андрюхой. Что это значит? Пора вооружаться! Как раз вовремя Лёха вспомнил о куске арматуры в сейфе. Он то хотел забрать кусок в сад, но руки никак не доходили. И, слава богу, не дошли. Лёха вернулся к чайной, буквально на ощупь нашёл сейф и извлёк тяжёлую железяку. Он подкинул её на руке, и злобная усмешка сверкнула на лице. Ну, теперь держитесь, суки… Через пару минут он вернулся на раздувку. Стараясь ступать как можно тише, Лёха вышел из-за угла и замер. Увиденная картина поразила его не меньше, чем тело Малиной, истерзанное тварями.
Андрей лежал, уткнувшись лицом в пол, рядом на коленях сидел молодой паренёк. Из затылка Андрея торчал большой нож, издали похожий на джойстик управления для компьютерных игр. Паренёк смотрел куда-то вдаль, губы беззвучно шевелились, словно у верующего, молившегося в церкви.
Лёха тихонько подкрался к странной паре, и хотя мальчишка сидел боком, остался незамеченным. Он продолжал что-то усиленно нашёптывать. Лёха не долго думая, признал его виновным, и что было силы, опустил на голову незваного гостя арматурину. Парень упал, не издав ни звука, рядом с Андреем практически в такой же позе. Грудов наклонился и на всякий случай проверил пульс у коллеги. Мёртв… Что ж… Видимо, Паша и Женька ещё не приходили, придётся идти к ним самому. Но сперва…
Он перевернул мальчишку на спину. О-па, тоже окочурился… Ну, а чего он ждал? Кто же выдержит такой удар? Убил ребёнка. А кто просил его убивать Андрюху? Зачем мальчишка на завод полез? Играл с друзьями, что же ещё, чёрт побери? Ага! По подземным водным каналам пробрался и сидит теперь горюет! Да ещё и возле трупа недавно живого Андрюхи, убитого невесть откуда взявшимся ножом. М-да, ситуация – нарочно не придумаешь!

— Заткнись! – Вслух проговорил Лёха, затыкая поток бессвязных мыслей.
Сзади что-то зашуршало. Лёха хотел оглянуться, но не успел – сильный удар по ногам свалил его на пол. Арматура выпала из руки и откатилась в темноту. Не медля ни секунды, Алексей вскочил и бросился за оружием. Благо арматура далеко не укатилась. Он схватил железный прут и наугад махнул им в сторону. Арматура во что-то врезалась, раздался истошный крик, получеловеческий, полузвериный. Грудов, не теряя времени, едва различая в темноте пятно, по которому попал, принялся наносить удар за ударом. Он чувствовал, как извивается существо, пытаясь увернуться, но постепенно сопротивление сходило на нет. Остановился Лёха лишь, когда понял, что тварь сдохла.
Он хотел рассмотреть поближе, что же такое на него напало. Но времени определённо не было, судя по звукам, приближались ещё как минимум две твари, он слышал их шуршащую поступь, а ещё детский плач где-то невдалеке.
— Что ж. – Процедил Лёха сквозь сжатые зубы. – Идите сюда, познакомьтесь с папочкой.
От скорости арматура загудела. Воздух заполнился песней уничтожения. Размахивая орудием из стороны в сторону, Лёха отступал к стене – необходимо было прикрыть тылы. Существа, заходившие теперь с одной стороны – спереди – явно мешкали, будто чего-то ждали, а может и боялись. У Лёхи появилась минутка передышки, и он смог разглядеть нападавших.
В красном аварийном освещении много не разглядишь, а потому он увидел размытые очертания существ размером с небольшую собаку, также на четырёх лапах, с длинным хвостом, огромным ртом, скорее всего полным невообразимым количеством зубов. У каждой по паре блестящих глаз, смотрящих прямо на него. Лёха махнул арматуриной и прижался к стене. Твари прыгнули одновременно.

Одна получила по морде арматурой, а от раскрытой пасти второй он успел увернуться, и тварь со всего размаху врезалась в стену. Лёха пнул её ногой, взвизгнув, тварь отлетела в сторону двух трупов, но тотчас же вскочила и бросилась в новую атаку. Лёха выставил арматуру перед собой, когда тварь находилась уже в воздухе, и не имеющее возможности руководить полётом существо, полетело аккурат открытой пастью на металлическую палку. Существо погибло мгновенно. Лёха сбросил тело на пол и повернулся ко второму противнику. А там стояло уже трое. Лёха чертыхнулся и побежал вдоль стены в сторону экструдеров. Пробежал он немного – ему перегородила дорогу очередная тварь. Она отличалась от тех, что преследовали его раньше – она была гораздо больше. От сильного удара Лёха упал на колени. Арматура вылетела из руки и со звоном приземлилась вдалеке, а в этот момент подоспели преследователи сзади.
Лёха лёжа отбивался как мог. Руки и ноги мелькали, как у безумного. Твари визжали то ли от боли, то ли от радости. Но силы были не равны. И всё же перед тем как челюсти сомкнулись у него на шее, Лёха успел выдавить большим пальцем глаз одной из тварей, той, самой здоровой. По руке текла холодная слизь, донёсся запах блевотины. Отвращение было последним ощущением в его жизни, а боль – последним, что он почувствовал.

«Мы всё ещё друзья?» — Голов Миши. Странно слышать голос друга, которого самолично пару дней назад зарезал на берегу озера.
«Они ушли?» — Спросил Саша.
«Они оставили тебя. Создания больше тебя не потревожат» — Уже Лёша.
«Почему? Мне было хорошо с ними».
«Ты ослабел… Ты слишком слаб для них. Ты больше не можешь удовлетворить их» — В голосе Миши проскальзывали едва заметные счастливые нотки.
«Теперь ты свободен от созданий и можешь идти с нами» — У Лёши наоборот слышалась тонкая печаль.
«А вы злитесь на меня?»
«А за что? Здесь так хорошо» — Миша сладко вздохнул.
«Если только чуть-чуть» — Зазвучал лёгкий серебристый смех.
«Я хочу к вам, очень сильно хочу» — Саша чуть не плакал, то ли от радости, то ли от потери созданий. – «Вы, правда, не злитесь на меня?»
«Нет»
«Нет»
«Как же я найду вас?»
«Следуй за сердцем» — Таинственным голосом проговорил Миша.
«Найди свою душу».
Саша улыбнулся и встал. Он не знал, куда идти, а потому пошёл прямо. Прямо в сторону первой раздувки. Электричество отключилось недавно, и глицерин ещё не успел остыть. Температура упала со ста пятидесяти до ста тридцати градусов.
«Мы тебя любим»
«Я вас тоже люблю»
Все, также улыбаясь, Саша подошёл к раздувке.
«Найди свою душу»
Он опустил голову в горячий глицерин.
И как будто спала пелена, и пришла дикая, яростная, ни с чем не сравнимая боль. Что-то очень тяжёлое оставило его сознание. Буквально за мгновение Саша вспомнил всё, что совершил.
«Ты с нами…» — Донёсся слабый голос Миши.
«Навсегда…» — И Лёши.
Саша уже знал, что это не так. Он заорал, не столько от боли, сколько от страха. Но рот был под глицерином, и горячая жидкость заполнила глотку, прокладывая дорогу глубже в организм. Горячая, обжигающая и вонючая. Саша уже ничего не чувствовал, лишь слабое жжение, но не во рту, не на лице, не в желудке, а где-то в глубине сердца.
Глицерин заполнил лёгкие. С лёгким шуршанием тварь отошла от двери.

Паша сидел на стуле, сложив на груди руки. Всё происходящее казалось воплощением бреда сценариста треш-фантастики.
«Гуков не должен жить – он наш враг»
— Что за чушь? – Поморщился Паша.
— Ты чего? – Спросил Гуков. За последние семь минуть он уже выкурил третью сигарету.
— Хорош смолить! – Крикнул Паша. Гуков стал почему-то сильно раздражать.
« От него необходимо избавиться немедленно! Он мешает созданиям»
— Заткнись. – Мысленно сказал Паша голосу в голове.
«Такие жить не должны»
Гуков искоса взглянул на Пашу. Похоже, что-то заметил.
« Создания хотят быть с ним». – Голос и не собирался сбавлять обороты.
Паша встал.
— Что, пойдём? – Спросил Гуков, поднимаясь на ноги.
— Нет. – Отчеканил Паша.
« Убей его. Мы сделаем так, чтобы всё стало хорошо»
Паша вышел из-за стола и достал ножницы. Гуков отошёл на пару шагов.
— Пашка, у тебя всё в порядке? – Голос у Гукова сильно дрожал.
« Отдай его нам. Будь с нами». – Голос пел. Пел хор голосов.
— Я буду с тобой. – С натугой сказал Паша, будто вспоминал слова.
— Рехнулся, что ли? – Женя пятился. Паша наступал.
— Надо идти на раздувку! Там же Лёха с Андрюхой ждут. И ключ-то у них.
«Больше нет»
— Больше нет. – Повторил Паша и ударил Гукова ножницами по лицу. Но лезвие лишь скользнуло по скуле, оставив небольшую царапинку, тонкая струйка крови потекла по щеке. Гуков завизжал и бросился в коридор. Паша откинул ножницы в сторону и двумя руками схватил Гукова за воротник. Паша сильно дёрнул и притянул жертву. Воротник угрожающе затрещал, Гуков обмяк.
«Пусть идёт к нам»
— Тебя ждут. – Прошептал Паша, не обращая внимание на то, что Гуков не слышал и потащил расслабленное тело к станку рубки отходов.
Гуков пришёл в себя, едва открыв глаза, он понял, куда направляется выживший из ума мастер. Женя задёргался, пытаясь вырваться из цепких рук, но бесполезно. Ногой Паша ударил по тумблеру включения, под железным колпаком зашелестели лезвия. Не церемонясь и не разглагольствуя, Паша засунул руку подопечного внутрь. Гуков заорал. В мешок, куда да последнего времени сыпалась измельчённая трубка, полилась кровь, и упали осколки костей. Гуков орал, не переставая ни на секунду.
« Отпусти его к нам».
Паша уронил, корчащегося от боли Гукова, на пол возле себя. Гуков посмотрел на мастера снизу вверх. Паша улыбался. Через секунду он увидел ботинок над собой, а потом стало темно. Паша вернулся, нашёл на полу ножницы и неспешно подошёл к слабоворочающемуся на полу Гукову. Около минуты Паша разглядывал творение рук своих, не переставая улыбаться, воткнул ножницы в шею Жени. Гукова изогнула предсмертная судорога и, шумно выдохнув, он затих навсегда. Паша выпрямился и замер, как солдат ожидающий приказа.
« Ключ. У человека в белом. Он мёртв. Ищи».
Грудов…
Паша развернулся и бодрым шагом отправился на раздувку