Что-то в Янтарном (Глава 3)

Часть 3 «Лесохим»

Газеты пестрели заголовками: «ПРОПАЛО УЖЕ 11 ЧЕЛОВЕК», «КРОВЬ НА ЗАВОДЕ», «УБИЙЦЫ В ГОРОДЕ», «КТО СЛЕДУЮЩИЙ?». Главная газета Янтарного опубликовала огромную статью по материалам следствия, определённо зашедшего в тупик. Было допрошено более сотни подозреваемых, основным из которых считался Николай Тортов – сторож из детского лагеря. Более сотни свидетелей, большинство из которых просто хотели где-то как-то засветиться. И полный ноль. Ни одного тела не найдено, у каждого из подозреваемых было алиби.
Город кипел. Шутка ли, одиннадцать исчезновений за неделю в городе, в котором убийства совершались от силы раз в год, да и то по пьяной теме. А тут пятеро детей, целая смена завода. Да ещё и на заводе нашли детские следы, непонятно откуда взявшегося под землёй Саши Курбатова. Из-за этого появилась надежда, что он жив. Но она растаяла как дым, когда была проведена экспертиза крови, найденной в огромном количестве на заводе. Помимо крови сменных работников, как и положено, шестерых, была найдена седьмая – Сашина. С этого момента начали искать трупы – тоже безрезультатно.
Следователь, которому было поручено сие уникальное для Янтарного дело, Евгений Рыбкин, не спал и не появлялся дома все выходные. Сразу, как только в субботу утром поступило сообщение об одновременно пропавших, точнее не вернувшихся с работы. Его родные уже решили, было, что он тоже пропал, но он явился и завалился спать в понедельник утром и проснулся только вечером.
Загадки всё появлялись, а ответа ни на одну из них получено не было. И всё же главным вопросом было появление на заводе мальчика. Конечно, первой версией Рыбкина было, что кто-то из шести пропавших рабочих убил подростков и принёс с собой кровь одного из них, но зачем? Чтобы наслать на себя подозрение. И куда тогда делись все работники, и в том числе тот, кто принёс кровь? Версия о маньяке-сменщике отпала, когда обнаружили и установили, что кровь успели потерять все шесть рабочих, и уже всё стало окончательно понятно, когда обнаружили следы Саши. А то, что это был именно Саша, легко установили криминалисты, причём он был определённо живой, а не кто-нибудь использовал его отрезанные части. И вот с того момента вопрос о попадании в эти цеха стал одним из самых важных. Ибо свободного входа на завод не было, и само здание охраняли солдаты.
— Дурачьё, — Подумал вслух Алексей Сыгучёв и отбросил в сторону газету, которую только что взял из ящика по возвращении с работы.
Его мало заботили эти проблемы, особенно, после того как он вернулся из армии, где у него, было, предостаточно времени подумать о своём будущем, которое ему не хотелось превращать обратно в прошлое. До армии, вплоть до осеннего призыва, когда ему было восемнадцать, приблизительно года полтора он, что называется, гулял. Он успел перепробовать все известные науке спиртосодержащие напитки, включая одеколоны и чистый спирт. Довольно часто он «накуривался» и пробовал глотать различные колёса. Однако сильными наркотиками никогда не баловался. В итоге, и без того щуплый, невысокий, он исхудал окончательно. На него в тот период смотреть было страшно – огромные синяки под глазами, кости лица выпирают, одежда почти всегда рваная и висит на нём как на вешалке. Мать вся изошла на нервы, когда он неделями не появлялся дома. И вот, в разгар этого самого веселья, как гром среди ясного неба, появляется повестка в военкомат. Сначала Лёха с горя напился, но потом напился с радости – он понял, что в армию в таком состоянии его не возьмут. Он же автомат в руках не удержит!
— Зато лопату удержишь. – Бодро сообщил ему подполковник, фамилии которого он не знал, и в принципе, не хотел знать.
И началось. Проводы его длились неделю. Лёха не просыхал. Очнулся полностью он лишь в поезде, который его куда-то вёз, среди таких же молодых, как и он парней. За два года, что он провёл в Новосибирске, а именно в этот город его определили в строительную часть, Алексей полностью изменился. Он понял, каково было его матери, он просто поставил себя на её место. Он представил, что если бы его сын, которого он ждал всю жизнь, верил в лучшее. И что получается, на глазах этот самый сын спивается и опускается всё ниже, а ты ничего не можешь сделать. В каждом письме домой он извинялся перед матерью, просил прощения, что перед отъездом не зашёл, не обнял её. А она в ответ писала, что ждёт его и любит, с каждым днём всё сильней. Иногда по вечерам Алексей плакал. Как он мог относиться так к самому родному для себя человеку!
Но армия осталась в прошлом. И, пожалуй, Алексей был одним из тех исключений, которым русская армия пошла на пользу. По возвращении домой он быстро нашёл работу, причём на заводе, поступил на вечернее отделение в институте. Со старыми друзьями он не общался вообще, исключение составлял лишь Игорь Кудряшов. По прозвищу Кудряш, которого он знал с яслей. Но и то общались они редко и в основном по телефону. А остальные «товарищи» за два года, что Лёха отсутствовал, кто умер от передозировки, кто спился и сейчас побирался возле «выпиваек». Парочка взялись за ум, также как и Лёха и сейчас учились, один успел даже обзавестись семьёй. Они тоже ни с кем не общались. Мама Алексея, оставив ему двухкомнатную квартиру, уехала жить в Лесохим – небольшую деревеньку неподалёку от завода. Она за копейки купила дом, вела своё хозяйство без соседей за стенкой, на свежем воздухе, в полном спокойствии.
Лёха за год после возвращения успел сделать ремонт в квартире, поставить кое-какую новую мебель, заменив старую.
Каждую неделю он навещал мать, как правило, в понедельник. Вот и сегодня он собирался ехать к ней. Лёха хотел отвезти ей кое-какие продукты и просто проведать.
Взяв из тумбочки денег, он вышел на улицу. Лёха отключил сигнализацию у машины, залез вовнутрь и через минуту уже катил к ближайшему продуктовому магазину. Купив стандартный набор продуктов, он направил машину в сторону Лесохима.
До деревни было двадцать минут езды на средней скорости, сначала десять по шоссе, а потом по узкой просёлочной дороге примерно столько же, но гораздо более медленно.
Лёха свернул на просёлочную. Минут через семь впереди замаячили среди деревьев маленькие домики. Лёха чуть-чуть добавил газу и едва не врезался в чёрную машину, вылетевшую ему навстречу из деревни.
Он едва успел нажать на тормоза. Машину понесло юзом. Лёха бешено крутил руль, пытаясь остаться на дороге, но ему не повезло, и он заехал в придорожную канаву. Он был не пристёгнут, и когда произошёл удар о дно канавы, Лёха разбил нос о руль и на несколько секунд потерял сознание. Очнувшись, Лёха с минуту пытался понять, что только что произошло. Постепенно цепочка событий восстановилась. Вот урод! Кто так делает? Куда спешил?
Лёха вылез из машины и в первую очередь осмотрел повреждения. Слава богу, ничего страшного. Земля была мягкая, лишь бампер придётся поменять – он, к сожалению, отвалился. Возможно, даже удастся задом выехать. Ну а что там с этим ублюдком? Лёха вылез из канавы. Лихому водителю повезло намного меньше, чем ему. Видимо, как и Алексей, пытаясь уйти от столкновения, он вывернул руль и вписался в многолетнюю сосну. От передней части чёрного автомобиля не осталось практически ничего. Лобовое стекло, как и все боковые, разлетелось вдребезги, и его бесчисленные осколки валялись теперь вокруг машины в радиусе нескольких метров. Водитель полулежал на руле.
— Лучше бы ты выжил, — Подумал Алексей. И приглядевшись, увидел, как в медленном ритме поднимается и опускается спина водителя. И то хорошо. Хоть не так много волокиты.
— Какой ты циничный, Лёша, — Сказал он мысленно самому себе.
Водитель поднял голову и стал оглядываться.
— Эй! – Крикнул Алексей. – С тобой всё в порядке?
Тот ещё поводил головой из стороны в сторону и уставился на Алексея.
— Жить будешь? – Прокричал Алексей.
Неизвестный кивнул и попытался открыть искорёженную дверь. Безрезультатно. Тогда он начал карабкаться в окно. Через минуту, мешком упав на землю, он грязно выругался.
— Это кто ещё ругаться должен. – Алексей направился к виновнику аварии.
Внезапно тот вскочил, и бешено махая руками, помчался к Алексею.
— Убирайся отсюда! – Донеслось до Лёхи.
— Ты что? – Лёха остановился.
Водитель оказался молодым парнем лет двадцати трёх, подозрительно знакомый на лицо. Где-то Лёха его уже видел.
— Уезжай! – кричал отдалённо знакомый тип.
— Да что с тобой? – Спросил его Алексей, когда тот, тяжело дыша, поравнялся с ним.
Парень из машины упёрся руками в свои колени и попытался отдышаться. Это ему не удалось.
— Там все умерли… Он… Они… Эти гонятся… за мной. – Запыхавшись, выпалил парень.
— О! Я узнал тебя! – Воскликнул Лёха, не обращая никакого внимания на его болтовню. – Ты тот парень, что расследует эти чёртовы исчезновения. Э, вроде Женей тебя звать.
— Евгений Рыбкин. Лейтенант милиции следственного отдела. – Выдохнул парень.
— Ты чего такой дикий, милиционер?
— Они идут… Они уже убили Серёгу. – Рыбкин говорил нервно, постоянно оглядываясь.
Начинало темнеть. В лесу вокруг них становилось всё тише и тише. Лишь где-то тихо плакал ребёнок. «Занесло же кого-то с детьми» — Подумал Алексей.
— Чёрт, надо до матери как-то добраться. – Пробормотал Лёха скорее самому себе.
— Ты что? Меня не слушаешь? – Потряс его за плечо Рыбкин. – Надо убираться отсюда, пока совсем темно не стало.
— Мужик, успокойся. Сначала я всё равно заеду к матери.
— Забудь. – Почти прокричал Рыбкин. – Никого там больше нет. Всех убили. Кровь повсюду.
— Ты гонишь, брат. По крайней мере, надо хотя бы посмотреть, что к чему – мент ты или кто?
— Я мент, черт возьми! И я говорю тебе – надо в город. Тут армия нужна.
— Успокойся! Какая, в задницу, армия! Всё наверняка не так страшно.
Рыбкин в очередной раз оглянулся на дорогу.
— Давай чем спорить, машину вытолкаем, — Предложил он. – Моя сдохла.
— Это уже дело. – Согласился Лёха. – А там и решим, куда и зачем.
Через полчаса, когда стало уже совсем темно, они вытолкали машину на дорогу и залезли внутрь.

— Ну что? Куда, в город? – С надеждой спросил Рыбкин.
— Нет, я должен проверить мать.
— Да нельзя же туда.
— Нужно. – Отрезал Лёха и повернул ключ в замке зажигания.
Двигатель недовольно фыркнул, пару раз чихнул, но потом раздалось ровное гудение.
— Теперь в любом случае надо её в ремонт. – Проворчал Алексей.
— Не волнуйся, если выберемся, я тебе всё оплачу.
— Да ничего и не происходит, так что в любом случае заплатишь. – Алексей усмехнулся.
— Ты извини за всё. Я не хотел.
— Да ладно, со всеми бывает.
— Но ведь Серёга погиб. Зарезали его.
— Кто? Зачем?
— Видимо, тот же, кто на заводе всех поубивал и ребят у озера покоцал.
— Ну-Ну.
Алексей включил фары и медленно двинулся вперёд. До Лесохима было всего ничего.
— Если действительно встретим твою мать, я тебе помимо всего ещё и ящик пива поставлю.
— Ловлю на слове.
Машина медленно двигалась в сторону Лесохима. Лёха включил дальний свет. Свет выхватил из полумрака стволы многолетних сосен, молодых берёз, придорожный кустарник и человеческий силуэт.
— Чёрт. – Лёха выругался и затормозил.
— Это он. Давай задний ход. – Засуетился Рыбкин.
— Кто он?
— Он убил Серёгу.
— Вроде обычный парень. Может его подвезти надо до города, а то ведь путь неблизкий?
— Не надо его никуда подвозить! – Запротестовал следователь.
— Не волнуйся ты так, всего лишь молодой паренёк, что он может нам сделать?
За всё время их диалога парень не пошевелился, просто стоял и смотрел на них. Они смогли разглядеть его. Высокий коротко стриженый парень лет двадцати шести. Всё бы ничего, да одет он был как-то странно. В рабочий комбинезон, который был чем-то заляпан. В руке он держал что-то небольшое продолговатой формы.
— Он что, с завода? – Насторожился Алексей и посмотрел на следователя. Тот нервно теребил пальцами подол своего свитера.
— Надо было меня слушать и разворачиваться в сторону города, там бы нам помогли. – Шальными глазами он взглянул на дорогу перед автомобилем.
— Может, ему помощь нужна?
— Ни черта подобного! Это он Серёгу замочил и всех остальных в деревне.
— Может, он с ума сошёл. Надо ему в любом случае помочь. – Алексей принялся вылезать из машины.
— Не сходи с ума! – Рыбкин схватил его за руку.
Лёха освободился.
— Я не буду подходить к нему, просто поговорю.
Он вылез из машины и помахал рукой. Парень медленно повернул голову в его сторону.
— Ты кто? – Спросил Лёха первое, что пришло в голову.
Парень помедлил с ответом, тряхнул головой и негромко произнёс:
— Их…
Лёха сначала не понял, но потом спросил:
— Чей?
Парень наклонил голову.
— Я их…
Лёха почесал голову и наклонился к машине.
— Вроде не опасен он. – Сказал он Рыбкину.
— Ага. М-мы т-тоже т-так п-по-подумали. – Заикаясь, ответил следователь.
— Ну вот, ты уже и заикаешься.
— Это от волнения.
— Слушай, как тебя, Рыбкин! Я ведь тебя даже удостоверения не просил показать, мало ли на кого ты в газете похож. – Лёха подозрительно глянул на своего нежелательного попутчика.
В принципе, он шутил, но Рыбкин воспринял его совершенно серьёзно.
— Сейчас вообще-то не совсем время. – Проворчал Рыбкин, но всё же полез в задний карман джинсов за удостоверением.
— Да ладно тебе, шуткую я. Верю на слово…
— Лучше тебе залезть обратно в машину. – Проговорил Рыбкин, указывая на дорогу.
— Что ещё? – спросил Алексей и оглянулся на освещённый фарами участок дороги.
Парень исчез.
— Где он? – Спросил Алексей. – Куда этот чёрт делся?
— Почём мне-то знать? Я знаю лишь, что надо сваливать отсюда, пока целы. В город, за подкреплением.
— Что ты заладил! Просто парень с катушек слетел, хочет по лесу походить.
Рыбкин схватил его за руку.
— Поехали.
Лёха взглянул на него – Рыбкин смотрел глазами, полными суеверного ужаса.
— Уж не знаю кто из вас больший псих. Он или ты, лейтенант Рыбкин. Но если уж ты просишь, поехали в город.
Рыбкин усердно закивал.
Лёха развернул машину, свет фар скользнул по тёмному лесу. Там вроде что-то шевельнулось, как бы отпрыгивая со света. Лёха поморщился: сейчас главное не сходить с ума и держать себя в руках. Он решил заехать к матери завтра – от голода не умрёт, а этого бедного служителя порядка необходимо доставить к своим, а то он окончательно рехнётся. Решено – город!
Лёха направил автомобиль вперёд. Он ехал не спеша, боялся доломать транспорт.
— Спасибо, что послушал меня. – Проговорил Рыбкин.
— Да ладно, чего там. – Отмахнулся Алексей.
— Слушай, как только приедем в отделение – мы ведь туда едем? – Он с надеждой взглянул на Лёху.
— Не сомневайся. – Коротко ответил тот.
— Так вот. Как только приедем туда, я возьму наряд, и мы проверим Лесохим как следует и самым главным образом найдём твою маманю. Какой у неё дом?
— Симпатичный…. Шучу. Восемнадцатый. Почти у леса, с дальней стороны деревни.
— Вот и славненько!
Лёха посмотрел на Рыбкина.
— Чуть что не так – звони мне домой в любое время. – Он протянул следователю свою визитку. – Здесь и адрес и телефон.
— Хорошо, в любом случае позвоню. – Рыбкин взял из Лёхиных рук визитку, но тут же вжался в кресло и весь как-то побелел. – Не тормози… — Прошептал он.
Отвлекшийся Алексей взглянул на дорогу и ударил по тормозам. На дороге стоял тот самый парень. Машину резко занесло буквально в метре от странного субъекта. Тот, однако, даже не пошевелился. Лёха успел заметить его немигающий пустой взгляд, в котором читалось… да ничего в нём не читалось, лишь пустота, полная отрешённость. Машина ударилась о многолетнюю сосну. Лёха сильно треснулся лбом о руль и потерял сознание.
Очнулся он от того, что его кто-то тащил на себе. Он не мог увидеть, кто это был, он мог лишь слышать тяжёлое дыхание человека, тащившего его у себя на спине. Некоторое время Лёха не решался спросить, кто это, боялся услышать голос того парня, которого едва не сбил неизвестно, сколько времени назад. Наконец тащивший его подал голос.
— Скорей бы уж ты очнулся, горе-водитель. – У Лёхи отлегло от сердца – это был Рыбкин.
— Уж кто бы говорил о вождении. Кажется, с тебя всё и началось.
— Слава богу. – Рыбкин остановился. – Идти сможешь?
— Вполне.
Лёха поднялся на ноги. В голове немного гудело, а во рту чувствовался привкус крови. Он сильно разбил губу при столкновении с деревом.
— Уф… — Рыбкин шумно вздохнул. – Нелёгкий ты груз, парень. Что же ты затормозил?
— А что ж я его давить должен был, по-твоему?
— Честно сказать? Да!
— Забей. За машину этот гад ответит в любом случае. По полной программе, урод.
— Если только до города доберёмся. – Сказал как-то уж чересчур горестно Рыбкин.
— Доберёмся. А кстати, где этот типчик, и собственно где ты? – Повертев головой и ничего, не увидев из-за кромешной тьмы, спросил у Рыбкина Алексей.
— Мы в нескольких метрах от дороги. Идём вдоль неё в сторону города. А этот урод следует за нами. Идёт он по дороге. Тоже в сторону города.
— Далеко ушёл со мной?
— Не думаю. От силы метров триста от машины твоей. Она у тебя совсем в хлам превратилась. – «порадовал» его Рыбкин.
— Да, Рыбкин. Умеешь ты приносить хорошие новости, ничего не скажешь!
— Забудь. Главное сейчас – шкуры наши спасти от этого чёрта. Он кстати совсем недалеко от нас. Слышишь?
Лёха прислушался. Действительно, невдалеке слышались шаркающие по гравию дороги шаги. Они неминуемо приближались. Молодые люди уже слышали дыхание – тяжёлое, хриплое, как у астматика.
— Давай, надо двигаться. – Поторапливал Рыбкин.
— Почему-то я с тобой согласен. – Ответил Лёха, и они зашагали, стараясь придерживаться дороги. Они не заботились о тишине, и потому шаги преследователя были заглушены шумом их шагов. Через полчаса они остановились.
— Что, далеко ещё до дороги нормальной? – Спросил Рыбкин у Лёхи.
— Почём мне знать.
— Ты же часто ездишь к матери в это место.
— Не езжу я, когда темно. Но должно быть уже…
— Тсс… — Прервал его Рыбкин, определённо к чему-то прислушиваясь.
— Что?
— Тихо! Шагов больше нет!
Лёха прислушался. Шума погони действительно больше не было.
— Может, он перестал идти за нами. – Шёпотом предположил Лёха.
— Что-то сомневаюсь.
— Наверное, дорога впереди уже близко, а он её боится. – Высказал ещё одно предположение Алексей.
— Может и так… Может и так. Только вот знать бы наверняка.
— Какая разница. Надо продолжать идти. На дороге нас кто-нибудь подберёт. – Алексей уже пошёл было дальше, но Рыбкин остановил его за руку.
— Послушай…
Ночной лес был полон звуками, порой странными, но объяснимыми. Как правило, шумел ветер – играл с макушками деревьев; то тут, то там вскрикивала какая-нибудь ночная птица; где-нибудь, ломая сухие ветки, шёл лесной зверь. Иногда, особенно после страшной книги, звуки были воображаемыми или обманчивыми. Дальний гудок поезда можно в таком случае принять за рёв какого-нибудь фантастического животного. Звуки. Ночной лес полон звуков, но не сейчас. Лёха не слышал ничего. Тишина навалилась гранитной скалой, она не давала продохнуть, она окружала непроницаемой чёрной стеной, постепенно сдавливая. И сдерживало её лишь хриплое дыхание Рыбкина.
— А что я должен услышать? – Лёха старательно вглядывался в темноту.
— Хоть что-нибудь. Как будто всё умерло.
— Да ладно нагнетать то, просто поздно уже.
— Что-то тут не так, я жопой чувствую. – Рыбкина было практически не видно во тьме, но чувствовалось, что он напрягся.
— Слушай, это пидоры жопой чувствуют, а ты головой должен думать. И вот она то тебе и должна подсказать, что двигать. — Они поменялись ролями – теперь Лёха уговаривал Рыбкина двигаться.
— Ох, не нравится мне всё это. – Проворчал Рыбкин, но всё же пошёл вперёд.
Лёха двинулся за ним.
— Стойте… Раздался голос откуда-то сзади.
Оба аж подпрыгнули от неожиданности. У Лёхи всё опустилось от страха. Он догнал нас, этот чертов псих. – Вертелось у него в голове. Он не мог знать, о чём в данные секунды думает Рыбкин, да это было и необязательно, всё было видно по его лицу – ему было страшно, причём ужасно страшно, видимо, как никогда в жизни.
— Кто … там? – Срывающимся голосом спросил Лёха.
— Я … — Раздался тихий голос, и из зарослей вышел человек в белом комбинезоне. Тот самый, с ножом в руке.
— Что ты хочешь от нас? – Спросил его Алексей.
— Вы со мной… — Это был молодой парень лет двадцати. В рабочем комбинезоне, чем-то заляпанном. В принципе, вид у него был вполне миролюбивый, если только не считать пятен крови на спецодежде, а в том, что это кровь никто из них не сомневался, и довольно внушительных размеров ножа в левой руке.
— Ты Паша… — Рыбкин замялся… — Паша Мурзин из той злополучной смены. Это ведь ты?
— Вероятно. Идите со мной. – Последние слова Паша буквально прорычал и бросился вперёд.
Лёха отстранился, а Рыбкин с размаху ударил Пашу по лицу. Тот упал, тяжело выдохнув, но тут же поднялся. Из разбитого носа струилась кровь, в глазах горело безразличие к боли, ко всему, он бросился на Рыбкина.
Рыбкин увернулся от занесённого в его сторону ножа и ответил ударом в область живота своего противника, но Паша перехватил руку и завернул её за спину следователя. Рыбкин издал короткий стон, но из захвата освободился и умудрился пнуть ногой Паше в пах – тот сложился на земле, а Рыбкин, взглянув на Лёху, процедил сквозь зубы:
— Уходи. Если смогу – догоню.
Лёха кивнул и исчез в лесу.

Паша поднял голову и оскалился.
— Ты уже с нами.
— Ублюдок. Ты мой. – Прошипел Рыбкин и с разбегу ударил Павла по лицу. Что-то хрустнуло. Паша перекатился на другой бок, застонал, но попытки подняться на ноги не оставлял.
— Рыбкин уже занёс ногу для второго удара, как его сильно ударили в бок. Рыбкин отскочил и покосился на нового противника. Там, однако, никого не было, разве что нечто странное тёмное шевелилось на уровне его колен.
— Это что ещё за херь? – Прохрипел следователь.
— Это мы… — Раздался тихий голос Паши.
— Да чтоб вы сдохли, все до одно…- Рыбкина прервал удар в другой бок. Он отшатнулся. Паша уже успел подняться на ноги.
— Что, трое на одного? – Усмехнулся Рыбкин и получил сильнейший удар в спину. Упав, он даже не попытался перевернуться.
— Четверо… — Прошептал Паша на ухо своей жертве и всадил нож в спину противника. Рыбкин закричал.
Лёха замер, услышав крик следователя. Кровь застыла у него в жилах – так кричит умирающий человек. Значит всё, следующий – он. Страх подстегнул его, и он помчался дальше, не разбирая дороги. Сзади слышался плач младенца.
Алексей остановился. Плач ребёнка. Что-то он об этом слышал раньше. Только вот вспомнить бы что. Но определённо что-то нехорошее. Не лучше ли буде затаиться прямо здесь до рассвета. Только вот когда будет этот чёртов рассвет? И не найдут ли его? А может костёр разжечь, внимание чьё-нибудь привлечь? Да нет, если он и привлечёт внимание, то только этого психа в спецодежде, а это, надо заметить, совсем ни к чему. Да и спичек то нет. Значит, надо здесь сидеть до восхода. Лёха сел на траву и весь превратился в слух. Вроде бы всё тихо, однако, и перед появлением этого с ножом тоже было ничего не слыхать, он, наверное, гениальный следопыт, раз так тихо подкрадывается. Но тут позади него раздался шорох. Алексей успел лишь обернуться, как на лицо ему что-то прыгнуло, и это что-то ревело, как новорожденное дитя. И без того непроглядная тьма для Алексея стала ещё гуще.
Когда он открыл глаза, было уже светло. Алексей плохо помнил, что произошло. Сначала крик Рыбкина, потом какой-то шорох, плач младенца, потом тьма. Лёха зажмурился от яркого света – видимо был уже день, причём в самом разгаре. Находился он уже, определённо, не в лесу, по крайней мере, не в той его части, где он себя помнил. Там были высокие деревья, здесь же, а лежал он на спине, он видел лишь голубое небо и пару белых облачков и никаких верхушек деревьев. Что же, черт возьми, произошло?
Лёха попробовал сесть. У него получилось, но он тут же пожалел об этом, ибо то, что он увидел, было скорее похоже на ночной кошмар, чем на дневную явь.
Каким-то образом он оказался на развалинах кирпичного здания. Крыша отсутствовала, стены наполовину разрушены. Но то мелочи, даже парень, в забрызганном кровью комбензоне, и мелочь. А вот существа, окружившие его, это уже серьёзно. Около двух дюжин одинаковых гибридов крокодила и человека, вытянутые морды, с несколькими рядами белых треугольных зубов, длинные хвосты с зазубринами по всей длине, а вместо ног – человеческие конечности, только четырёхпалые. Все они находились в постоянном движении, некоторые переминались с ноги на ногу, другие неспешно поворачивались вокруг своей оси. Парень в испачканной спецодежде стоял среди них, судя по его внешнему виду – он истекал кровью. Тонкие струйки текли изо рта, ушей, носа. Изредка, то справа, то слева раздавался плач ребёнка. Этот звук издавали твари, окружившие Лёху, теперь он это знал.
— Здравствуй Алексей. – Раздался голос сзади. Низкий, утробный, с сильной хрипотцой.
Лёха обернулся и чуть не упал обратно на спину, только бы не видеть своего собеседника. Это была огромная, в человеческий рост жаба. Она обладала кое-какими человеческими чертами, но тело её было совершенно бесформенным. Внутри живота у неё что-то шевелилось, из-за чего тот колыхался из стороны в сторону, взбудораживая при этом другие складки на её уродливой туше. Глаза у неё горели жёлтым огнём, и в них Лёха к своему удивлению прочитал зависть.
— Ты ещё что такое? – Отползая, прошептал Лёха.
— Что такое? – Удивлено переспросила жаба. – Неужели ты меня не помнишь?
— Наверное, старался забыть. – Уже более уверенно ответил Алексей и стал подниматься на ноги. Вскоре его глаза оказались на одном уровне с жёлтыми блюдцами монстра.
— Что ж тогда я тебе напомню. – Пробулькала жаба. – Наверняка, ты знаешь, такое расхожее выражение, у вас, людей «жаба задавила». Так вот, я та самая жаба. Все остальные присутствующие, исключая особей человеческого пола. – Тут она усмехнулась. – Материальное воплощение ваших пороков. Вот он. – Уродливая лапа метнулась к одному из крокодилоподобных. – Он – воплощение мыслей об извращённом сексе. Педофилии, просто живое воплощение грязной похоти. Другой – воровские мысли, этот – материализовавшаяся месть, чревоугодие, ложь и другие замечательные создания, вашей гнилой человеческой культуры. А я… Ну ты, наверное, понял. Я – зависть. Это чувство самое сильное у вас, люди. Оно сильнее любви, сильнее чувство родства. И как ты можешь судить по моему размеру сильнее любого из вышеперечисленных грехов. Оно стало главным среди ваших чувств. Из-за зависти вы ослепли, вас необходимо убрать, очистить землю от людей. Таким образом, исчезнем и мы – воплощение ваших грехов. Ты ведь именно этого хочешь сейчас, не так ли?
— Благородная цель, ничего не скажешь. – Алексей помедлил. – А причём здесь я, почему ты мне это всё рассказываешь, ведь я тоже наверняка не жилец.
— Наш агент, если так можно выразиться, почти сдох. Ты заменишь его.
— С какоё это радости. – Обнаглел Алексей, понимая, что не спасётся.
— У тебя не будет выбора. А ты. Жаба повернулась к парню с ножом. – Можешь идти к нам.
Алексей перевёл взгляд на парня. Тот не долго раздумывал, он лишь окинул взглядом, окружавшую его картину, а затем резким движением ударил себя ножом в шею. Брызнула кровь, парень опустился на колени. Менее чем через минуту, он лежал мёртвым грузом на земле. Жаба повернулась к новой жертве.
— Иди. Приведи к нам всех кого только сможешь.
— Я… Я… — Лёха попробовал сопротивляться, но безуспешно. Он видел, как поменялся цвет глаз монстра, с мутно-жёлтого на небесно голубой, Алексею эта перемена пришлась подуше. Он не мог больше сопротивляться подобной красоте. Голова бессильно опустилась на грудь.
— Я готов. – Тихо сказал он.
— Иди и приведи всех к нам. – Жаба отошла в сторону, освобождая ему дорогу.
Алексей направился в сторону города, а в ушах у него журчал детский плач.

КОНЕЦ