Глава 16 (Глава 17)

Аврора шла по городу и осматривала местных людей. Все они были вполне обычными. Кто был одет скудно, кто богаче, красивее, а кто уродливей, но дороже – все по-разному. Одна черта их объединяла – это спокойные и равнодушные глаза с неким оттенком печали от этого равнодушия. Аврора недоумевала: «Как при таком разнообразии в вещах и внешности они могут иметь столь одинаковое настроение?» Она даже задумалась: «Можно ли эту толпу равнодушных, подавленных людей считать полноценным обществом?» Ей было невдомёк, что именно их так подавляет.
Может императора Аарона они боятся? Да? Нет. Нет в их глазах страха! Может они потеряли надежды? Не видно! Они достаточно активно обсуждают свои вопросы и интересы. Что их делает такими безразличными? Она не нашла на тот момент ответа на свой вопрос, но увидела, как толпа народа собирается ближе к небольшой реке на мосту и по краям от него.
Всем что-то надо. Искренние и честные люди. У людей был несколько обеспокоенный чем-то вид. Кто-то даже выражал больший оттенок беспокойства, чем остальные. Особенно выделялся незнакомый ей старичок с длинной бородой, похожий на старика Хоттабыча из известной ей сказки. Он был слегка взъерошен и нервозен. Носил длинную блио, но только рукава были длиной до локтей, а сама длина одежды была до щиколоток.
Авроре показалось это даже интересным, хоть и смотрелось несколько просто и неряшливо. Она хотела было подойти к нему, но решила наблюдать со стороны и увидела в чём дело: в реку упала девочка, играя с мальчиком и насквозь вся вымокла. Она сломала руку в локтевом суставе и не могла ею шевелить. Аврора поняла по разговору старика с этой девочкой, что ситуация подстроена намеренно. Для кого?
Девочка жалобно плакала и стонала, прервав безразличие этой безликой толпы. Зачем? Старик же казался Авроре самым живым, потому что он помогал той выкарабкаться на берег и явно за неё беспокоился, хотя было невооружённым взглядом видно, что он даже не являлся ей родителем. Когда старик вывел девочку на берег, вода с той текла ручьём. Ей было холодно и дискомфортно, а её маленькое тело трясло от боли и холода. Старик, видно, чем-то её приободрил. Она больше не плакала, а смело терпела эти мучения.
Была бы она одна… Бывает, когда нам дают ценный совет более мудрые люди, мы, словно под гипнозом, следуем этому совету. Эти советы от старших нужны как шерсть. Советы могут быть и плохими, но казаться нам полезными и мудрыми. Аврора в первую секунду ощутила нечто подобное между этим стариком и девочкой, но потом ей в смятении кололо сердце.
Девочка перестала плакать и осмелела. Осознав, что это безликое общество все-таки способно на преодоление своего равнодушия, Авроре стало легче, но все-таки её волновал вопрос возвращения в родной мир. Он не отпускал её сердце ни на минуту, давя на него, словно камень или кусок льда. Вы прекрасно понимаете какие чувства испытывает человек на чужбине и в этом случае её прежние чувства не ослабевали, а лишь усиливались от желания вернуться к своей семье до тоски по современной цивилизации.
Аврору порой сильно угнетало это. Она завела разговор с этим старичком, спустя немного времени после того, как девочку забрали её родители, а мальчика отшлёпал его папа.
— Скажите, а почему вокруг все люди такие равнодушные? Здесь около моста никого это не забеспокоило? – спросила Аврора. Этот вопрос её достаточно сильно беспокоил, так как она ощущала нечто ужасное, стоящее за этой безликостью людей.
— Это что-то вроде культуры нашей страны. Не обращайте внимания. Уважаемая, и вы меня за руку не взяли, – ответил ей старик с некоторым беспокойством и добавил, – лучше не выясняйте причину этой тенденции.
— Почему не выяснять? — спросила Аврора, которая не знала и недоумевала по какой причине он ей рекомендует именно это, – ведь это отдаёт какой-то неведомой загадкой, а я так их люблю решать.
— Нет, уважаемая. Это может быть опасно для вашей жизни, – предостерегал старик, – чудеса и кошмары могут прятать из любви. Просто один человек пытался это выяснить и погиб жестокой смертью. Я знал его. Он был очень хорошим и любопытным. Да и остальные люди нашего города любопытствовали, но после его смерти все волей-неволей ведут себя так.
— А что случилось? – все-таки не сдержала Аврора любопытства, – расскажите мне. Я очень хочу знать почему вы это скрываете. Хочу узнать эту историю. Пожалуйста, скажите мне.
Старик хотел было рассказать, но пронзаемый жутким страхом побледнел и ощутил над собой презрительную усмешку из неоткуда. Презрением в этот момент к нему было пропитано все, что его окружало. Пахло ненавистью. Скука и мука его одиночества. Старик ощущал себя убого.
В этот момент он ощутил страх перед нечто. Он просто понял, что если он расскажет Авроре об этом, то непременно будет убит также, как и остальные. Он решил ей объяснить.
— Уважаемая, я просто не могу вам рассказать. Потому я искренне сожалею, но я трус. Я боюсь потерять свою жизнь, потому что люди так уже погибали.
— Кто так погибал? Как погибал? Что, прямо погибали? Вы серьёзно? – с удивлением спросила Аврора.
— Да, погибали люди. Я-то что? Я простой безработный старичок. Что меня спрашивать об этом? – Старик задумался и продолжил, – но я думаю есть смельчак, который непременно об этом вам поведает. Он очень хитёр и является специалистом по алхимии, изготавливая различные эластичные вещества и материалы. Ещё он занимается лекарствами, но в весьма небольших количествах. Вот он часто рискует. Даже на себе ставит опыты. С его безумием ему не страшно будет вам об этом рассказать.
— А где я могу его найти? – спросила Аврора, – и если он безумен, не причинит ли он мне вреда?
— Я думаю, нет. Он безумен только в плане своих научных исканий, а так совершенно безобиден. Не кори его. Если он вам предложит поучаствовать в его безумных экспериментах, то я вам искренне рекомендую отказаться. Это может быть последним на что вы согласились в вашей жизни. Поверьте.
Старик потёр подбородок и сделал презрительное лицо, ощутив, словно жизнь в этот момент горделиво кинула ему подачку, но промолчал.
– Он живёт на другом конце нашего города в самом густонаселённом районе. Там хоть и царит стыд и срам показного порядка и процветания, но в целом тоже самое безразличие по той же самой причине. Не кайтесь. Я нарисую вам карту. По ней вы легко туда доберётесь, но идите чётко. Здесь можно потеряться. Все-таки улицы нашего города немного запутаны.
Старик достал лист бумаги и начал рисовать. Барахолистый путь к цели предстал Авроре новым орнаментом. Закончив наглядную схему, старик протянул её Авроре. Аврора посмотрела лист и сказала:
— Хорошо, я отправлюсь прямо туда. Спасибо, что хоть что-то мне сообщили.
Аврора отправилась прямо к алхимику, предвкушая интересную беседу. Она отдалась своим страстным чувствам в тягу любопытства. Ощущение опасности, грозящей ей, её не покидало.
На пути к намеченной цели ей становилось легче. Она не могла отступить. Не теперь! Не нужно было ей ни прощения, ни помощи. Аврора ощущала на себе мольбу хотя бы выяснить, из-за чего все люди столь безразличны в этой стране. Силы она тратила скупо. Аврора видела лишь этот город. Снова здесь не до любви.
Убийства. В этом мире подобное везде и всюду. Аврора так же была заинтересована этим вопросом, потому она каким-то отголоском своего существа понимала, что именно это безразличие в людях таит в себе причину угрожающей ей опасности. Впечатление от увиденного её не покидало.
Время лечит. Конечно, она могла испугаться и бежать от этого, но шла вперёд. Аврора могла спрятаться и переждать, но лишь спрашивала дорогу. Она могла также проявить безразличие, но она решила сначала хотя бы выяснить наверняка, кто за этим стоит. Как минимум наличие опасности она уже выяснила. Ведь до этого погибали люди, судя по словам старика. Им сказанное значит, что Аврора тоже могла погибнуть. Злобный смех был слышен позади.
Аврора продолжала путь. С её точки зрения, погибать надо хотя бы не неизвестно от чего. От чего же нужно погибать? Ветер шептал о лжи. От чего можно и нужно погибать? А от того, о чём ты знаешь.
Аврора уже подходила к нужному дому того самого района города, который старик описывал на листе бумаги, нарисовав что-то вроде карты. Вот тот самый домишко, где проживает алхимик. Как противно! Он показался ей, хоть и достаточно старым, но таящим внутри себя много интересного, омерзительного.
Старая крыша с блеклой тёмно-коричневой металлочерепицей веяла некоторой мрачностью и старостью, а темное покрытие фасада дополняло таинственность и разогревало любопытство узнать, что же этот дом в себе скрывает. Желтым кирпичом смотрелась здесь земля. Аврора постучала в дверь с узорами, навивавшими воспоминания о временах ренессанса. Дверь открыл не слишком старый мужчина лет 35. Чисто выбритый, ухоженный, но на лицо совершенно обычный. Лишь умные глаза и некая внешняя рассудительность придавали ему некий шарм. В нём присутствовало что-то чудаковатое и абсурдное, даже идиотическое. Ходит поневоле настолько. Даже немного тянуло улыбнуться ему.
Аврора поздоровалась с ним и начала объяснять причину своего визита.
— Здравствуйте, я пришла узнать у вас кое-что об одном инциденте. Я слышала вы занимаетесь изготовлением эластичных материалов?
— Приветствую, – ответил мужчина с некоторой иронией и педантичностью, – конечно, можете пройти. Я уже занимаюсь изготовлением очень большого заказа для местного предпринимателя, а потому не могу пока принять от вас заказ на эластичные материалы, но можно обсудить на будущее. Если вы готовы подождать полтора месяца, конечно. Зайдёте?
— Конечно, спасибо, – сказала Аврора с лёгкой улыбкой и зашла внутрь, почувствовав лёгкое унижение собственного достоинства и опасность для своей жизни. Она даже бровью не повела и не остановилась. Что здесь делает такая, как она?!
В здании царил лёгкий мрак и беспорядок. Как и у многих инженеров, алхимиков и учёных, в помещении гостиной у этого мужчины все было разбросано в хаотическом сложном порядке. Так, чтобы все было под рукой. Когда только понадобится. Все ящики и коробки стояли для вида или же были набиты всем, что не было нужным, но могло понадобиться вдруг.
Аврора в этот момент немного задумалась о той девочке, что упала в реку. На мысль её подвигли лежащие в сундуке цепи. Она даже не задумалась, когда вышла вся мокрая о том, чтобы снять одежду и обсохнуть. Хотя бы пиджачок с платья сняла бы. Это показалось Авроре несколько странным, потому что, если бы она упала в реку и намокла, то в первую очередь сменила бы и высушила свою одежду, чтобы не простудиться. Что в этом странного? А странно то, что этой девочке словно не было холодно. Её даже не трясло от холода, хотя жары не было и было немного прохладно. Лето, ветер был не тёплый. Это чёрное пятно описанных событий.
Мужчина держался статно и, взглянув на Аврору, он почувствовал от неё лёгкую угрозу или даже шантаж. Он не до конца понял впечатление от столь любезной девушки. Он любезно простил это ей… Но мужчина вдруг, осенённый пониманием почему, пригласил Аврору присесть, убрав с тёмно-зелёного бархатного дивана колбы и склянки с химикатами.
Аврора послушно присела, так как по натуре, в отличие от многих современных девушек нашего реального мира, была человеком покладистым и послушным. Мужчина сказал:
— Как, кстати, вас величать? Аврора или Афродита? – в шутку спросил он её.
Аврора удивилась, услышав в его предположении в шутку своё реальное имя, но сдержав нахлынувшее изумление, ответила:
— Вы угадали практически. Я Аврора.
— Очень приятно! Я Анар Шмидт. Будем знакомы. Я не буду спрашивать вашу фамилию, раз вы сами не говорите. Если вы хотите заказать материалы, то вам придётся хотя бы написать её. Можно без вашего отчества.
Аврору давно волновал этот вопрос. Почему в этом мире у женщин не спрашивают отчество? Все представляются без отчества. Она не удержалась.
— Простите, а почему в вашем городе все представляются друг другу без отчества? Вот у нас в деревне принято по имени и отчеству.
Аврора ожидала удивления или насмешки от Анара, но он спокойно ответил на её вопрос.
— Дать вам совет? Мой ответ на ваш вопрос и есть совет вам. Никогда никому здесь не говорить ваше отчество, потому что это не вежливо считается. Имя вашей матери вообще говорить запрещено. Я даже немного удивлён, что у вас в деревне такое хамство. Видимо невежливый у вас народ или у вас там не уважают родителей?
Аврора удивилась и спросила причину. Анар продолжил:
— Мне кажется абсурдным, что вы не понимаете. Ведь имя ваших родных могут использовать вам же во вред. Даже называя своё собственное имя незнакомцу вы подвергаете себя риску, не говоря уже о родителях. И ещё одна причина: у нас считается неуважением к родителям рассказывать их имена незнакомым людям. Все друг друга итак постоянно прощают. Раскрывать родословную плохой тон. Например, императорская семья нашей страны имеет корни из ряда простых рабочих, но об этом знают далеко немногие и разговаривать об этом запрещено. И наоборот, если родословная является ветвью аристократического происхождения или предпринимательского, купеческого классов, то этим тоже запрещено бахвалится. Просто у нас так принято независимо от социальной категории при общении. Соблюдается обязательный обычай равноправия людей и это элементарно. Поэтому я и удивился обычаям вашей деревни. Вы уж им это объясните, чтоб их культура не отставала от культуры страны.
Аврора почувствовала удар в голову и слегка, даже сидя на диване, пошатнулась, но сдержалась. Хоть и поразилась этим, она пришла к пониманию, что именно этого она и опасается. Это и есть та самая опасность, которая не даёт ей покоя. Много лет прошло с этого ей первого впечатления. Это состояние потрясения длилось несколько минут, но Аврора ощутила себя так, словно целая жизнь промелькнула у неё перед глазами.
Анар заметил это и спросил:
— Что вы хотели у меня узнать и о каком инциденте идёт речь? Вы мне прямо с порога задавали этот вопрос.
Она очень хотела задать долгожданный вопрос Анару, во взгляде которого виднелась некая жестокость и насторожённость, словно он ждал смертельной опасности.
— Да, я хотела узнать то, чего мне не сказал один старик. То ли потому что он не знает, то ли потому что он чего-то боялся. Я его спросила: «Почему местные жители в своём поведении практически одинаковы и ко многому безразличны?» И он мне сказал лишь то, что это пытались выяснять и в результате погибали люди. Так я его поняла. В особенности он советовал спросить вас о человеке, который, как я поняла, выяснил это в большей степени, чем все остальные.
Анар немного обеспокоился, почувствовав в своей нервной системе некую расслабленность. Это было так, словно ему поставили капельницу с очень сильными нейролептическими препаратами. Он почувствовал головокружение и боль в голове. Имея недюжинный опыт, Анар знал, что это не на самом деле. Он даже виду не подал. Воздух стоял напряжённый.
— Да, я знаю об этом человеке. Он выживал как мог. В процессе своего выживания многое выяснил об этом преступлении против общества нашей страны. Этот человек был обычным парнем, но был действительно по-настоящему хорошим и добрым сердцем. Он искренне любил общество и людей, уважал их, но и о себе не забывал. У него даже имя было очень красивое. Имя, олицетворяющее доброту и красоту души человека – Ангел. Вы знали, что на самом деле тех ангелов с крыльями в реальности не бывает? Ангел – это олицетворение человеческой души, его моральной красоты, порядочности и доброты. Но в реальности не бывает ангелов, как и их противоположности – демонов в своём идеальном проявлении. Ангел представляет окна наших душ. Все мы содержим их в себе, а, точнее, в своей живой душе. И даже не взирая на предрассудки многих людей, которые считают, что у человека или даже животных нет души, ошибаются. Я тоже искал их глазами! Все мы очень сложно утроены, и настолько хрупки. А наша душа ещё более хрупка. Её так легко уничтожить! Именно этим и пользуются преступники, которые контролируют наше общество. Это то, о чём и узнал Ангел.
— А как его звали полным именем? – спросила Аврора звонким голосом.
— Полного его имени я не припомню. Я лишь имя его могу вам сообщить, потому что полное имя может вас подвергнуть ещё большей опасности. Система может отслеживать фигурирующие в ней имена. Он это понял первым. Начну с самого начала. Ангел встретил девушку и женился на ней. Долго он искал её… все у них первый год их жизни было хорошо, да и об этой системе контроля нашего общества он и не знал тогда. Где-то в первое полугодие брака он смог добиться неплохого положения, устроившись работать прямо в масонский клан, который и контролирует общество нашей страны. Ангел тогда не знал, чем это для них обернётся и не мог даже знать для чего эта система, но был рад заниматься столь ответственной задачей. Его работа заключалась в составлении списков населения. Там были люди от простых рабочих, дворников, уборщиков до средних ремесленников и рабочих мануфактур. Он не понимал, зачем тем, кто над ним главенствует, эти списки, но подозревал каким-то отголоском всего своего существа, что это не к добру. В один прекрасный день он не удержался и посмотрел что с этими людьми потом произошло в архиве организации. Ангел покрылся холодным потом, так как все они были убиты мучительными смертями или сошли с ума, покончили с собой, пропали без вести. Ангел не понимал, что все это значит. Порывшись в архиве ещё немного, он узнал их участь. Эти люди были уничтожены. Их души и нервная система официально утилизированы. Те, кто был убит насильственной смертью, были убиты в связи с невозможностью уничтожить их заживо, так как они мешали работе общественной системы или считались в ней бесполезными. Но тут в зал архива зашёл один из собственников системы и спросил у него: «Что-то ищите?» Ангел немного поперхнулся и сказал: «Я просто просматривал списки, чтобы посмотреть как оформлять». Собственник немного поморщился, но не ничего больше не сказав, вышел из зала архива. Ангел в тот самый момент уже понял, что это был конец его карьеры здесь. Действительно на следующий день его уволили из организации. Он не мог смириться с тем, что он понял в этих документах. Стоя перед своим работодателем, он высказал ему все, что об этом думает. Эта система контроля эмоций, разума людей, их поведения и прочих факторов пагубна для их жизни. Система забирает жизни людей погибать в потёмках зла. Если они собираются их после этого уничтожать за их бесполезность, то кара настигнет всех катастрофой. Не говоря уже о том, что это подавляет их индивидуальности и разнообразие их характеров души и личности. Он так же отметил факты убийств, совершённых организацией чужими руками, так как в документах описывалось все. От того, кто должен был выступить в качестве убийцы до того, кто должен был быть убит жестокой смертью.
«Вы перешли границу вашего любопытства, поэтому будете либо устранены, либо смиритесь с этим, так как вы наш бывший сотрудник и нам бы не хотелось ваш уничтожать. Сам факт того, что мы вас наняли, означает то, что вы обладаете полезным опытом развития» — ответили ему представители руководства. «А мне все равно, я сделаю то, что должен, потому что с вашей стороны это бесчеловечно. Как вы можете так поступать с людьми? Как вы можете так спокойно уничтожать простых людей, ведущих обычную жизнь? Неужели в вас не осталось ничего человеческого? Вы не даёте им жить не по правилам вашей системы. Вы не даёте им развиваться свободно, вне рамок ограничений вашей системы и даже умереть им вы не даёте вне вашей системы. Скажите, вот после этого, есть ли в вас что-то человеческое?» – Ангел даже почувствовал желание заплакать в порыве гнева, но слёзы не шли от обилия ужаса от такой бесчеловечности. «Я надеюсь лишь на то, что вы образумитесь» – сказал холодным тоном руководитель и подал ему прощальный жест. После того, как Ангел покинул кабинет этого ублюдка, его душа ощущала тревогу. Его даже немного трясло и он совершенно не чувствовал поддержки. Он знал, что поступает неправильно, но решимость предупредить людей его не оставляла. Ангел осознанно решил, что даже если умрёт, то все равно попытается.
— А что было дальше? — спросила Аврора, попивая чай.
— В течение нескольких дней он рассказывал об этом многим в ходе обычной житейской беседы, терпя на себе очень тяжёлые состояния. То у него соматически ломило ногу, то он ощущал, что сходит с ума. Ангел держался и много прочих ужасных состояний, убивающих его происходили с ним. В конечном счёте, некоторые люди услышали его, поверили ему, но испугались идти, против этой системы. Большинство тех, кому он успел об этом рассказать, научились противиться подобному и их неосознанно те, кто не был в курсе зверства системы управления обществом, считали или преступниками или аморальными сумасшедшими, если не монстрами. Испытывали по отношению к ним беспричинный страх.
— Ангел мучился? — спросила Аврора.
— Да, — продолжал рассказ Анар Шмидт, — Ангел мучился, атакуемый сквозь пустое пространство излучениями этой системы. Это проявлялось обычной лихорадкой. Его жена, беспокоясь о нём, не видела, что с ним происходило. Его душу, заключили в мини-измерение и там программа рвала её на куски. Внушали его разуму аморальное и абсурдное настолько, что это не мог вынести человеческий рассудок. Он держался как мог. Ему хотелось закричать, но как его душа не кричала, а тело уже жило отдельной от неё жизнью, чувствуя, как душа, которая с ним была рождена, с ним жила и развивалась, погибает где-то ещё. Даже физические муки и боль ощущало именно тело, а душа, разрываемая на куски, так же испытывала боль, потому что боли было настолько много, что она словно выливалась сквозь психику, сквозь разум, сквозь материю и сквозь тело, которому было нечем ощутить все это полностью. С позиции жены его лишь била лихорадка и он не мог вести себя по-другому. Даже при том, что он все понимал, все ощущал, все рассудком осознавал, он ничего не мог сделать, чтобы это выплеснуть именно из себя. Спустя два часа он был уже мертв. Как раз в этот день его друг из другой страны получил сообщение о том, что он болен от его жены и приехал его навестить, но нашел лишь его труп. Плачущую жену и его дневник, друг унёс с собой.
— А что в дневнике? — не унимала Аврора любопытство.
— Что было в этом дневнике я даже не ведаю, но думаю там Ангел описывал более подробно все, что ему удалось узнать об этой системе в процессе работы на этих ублюдков. С его другом из другой страны я сам не встречался. Да и вообще человек он немного мрачный и пугающий.
Аврора даже представить себе не могла этого человека, но подумала, что хорошо, что у него был друг. Вдруг Аврора почувствовала, что некие сигналы, идущие из пустоты, мешают ей осознать информацию, которую ей только что рассказали и она попросила листок бумаги у Анара. Он немедленно ей его дал и она быстро записала все, что он ей рассказывал. Затем она опомнилась и спросила:
— А что это за система? Как она делает людей столь безразличными или слишком эмоциональными в общей массе? – спросила Аврора.
— Когда они были эмоциональными? – удивился Анар.
— Я проходила мимо моста и увидела девочку, упавшую в реку. Вокруг такой ерунды собралось почему-то много людей и все ощущали тревогу. Я в том числе. Я понимала, что эта тревога в моём сердце и беспокойство словно ненастоящие. Как это возможно? И что это за система?
— Понимаете, система очень простая. Люди нашей страны, хотя в других странах тоже есть подобные системы, но она используется иначе, переняли эту технологию у государства Опития. В этом государстве правителем является Алик Чуковский II. Конечно, они эту технологию отдавали нам без особого желания, надеясь на то, что у нас не получится её освоить правильно и, судя по всему, их надежды на это осуществились. Вы не можете себе даже представить, что в результате она сделала с нашим обществом. Правители ставили выборочно на людях эксперименты в результате которых человек становился сумасшедшим. Осенью большее число смертей. Люди в их глазах незначимы. Люди волей-неволей это понимали. Хоть раньше эта система контролировала лишь часть их эмоций и чувств, люди начали бояться этого. Приказы правительства пугали их сродни заглушающей страх тишине. Их заставляли порой даже убивать друг друга искусственными эмоциями. В результате люди смогли с этим бороться уже лишь после того, как Ангел сказал об этом некоторым из них. Сначала лишь единицы приходили к безразличию, избегая влияния системы эмоционального контроля, а затем и все общество постепенно пришло к этому. Лучше вообще не проявлять чувств, чем система будет ими манипулировать и спустя 47 лет это станет культурной тенденцией нашей страны. Все из-за неправильного использования этой технологии и из-за садизма людей, ею обладающих в качестве собственников и сотрудников. На то, что получилось в результате, они по какой-то причине даже не обращают внимания и император Аарон в курсе об этом. Даже он с просвещёнными, которые, кстати, могут не поддаваться влиянию этих устройств, просто от природы не стали ничего с этим делать. Почему? Потому что иначе они не смогли бы защитить себя от аналогичных технологий в соседних государствах. По крайней мере так считает император и младшие из просвещённых, но Адриана, Аида, Дайгуль и Лайсель придерживаются другого мнения, как и я сам. Старейшие из них жили во времена, когда этой технологии вообще не было. Люди нашей страны имели моральную свободу и могли радоваться жизни, а не проявлять к ней безразличие. Они могли испытывать настоящие чувства, а не только вспоминать о них, как в наше время. Мы ныне лишь вспоминаем или понимаем какие чувства надо испытывать, но не переживаем этого в реальности. Все бы ничего, да даже элементарные чувства становятся отголоском искусственной памяти в реальности нашей страны. Такие эмоции, вызванные машинами – это яд. Он убивает в нас человека, даже если это добрые чувства. Просто необходимо понимать, что если чувства мы испытываем под влиянием этих механизмов, то неизбежно будем испытывать нечто вроде ломки из-за этого в виде естественного негатива или даже бешенства. Это просто естественная реакция нашего организма в состав которого входит наша живая душа. И в результате этим и осуществлялся садизм над нашим разумом, нервной системой и организмом в целом в данное время. Единственный способ и лекарство от этого, как минимум, эмоциональное безразличие при искушении. Бывали, конечно, разные случаи с людьми в нашей стране, но я не хочу пугать вас ещё сильнее. Вы итак напуганы. Я это вижу, но реальность – это всегда отражение правды и её нужно уметь принимать. Вы спросите меня: «Почему отражение?» Потому что мы с вами только люди и реальность для нас правда. А если бы Бог смотрел на неё, он бы это считал лишь отражением правды. Вы же верите в Бога?
— Да, – ответила Аврора, – но я в него только верю. Я не знаю существует ли он на самом деле и чем он является. А почему вы спросили?
— Я не буду вам тогда ничего рассказывать по этому вопросу более. В принципе у всех людей так, но объясню в чем позиция защиты от других государств в случае отказа нашей страны от этой системы эмоционального контроля. Со стороны моей и четырёх старейших просвещённых императорской семьи эта позиция почитаема. Вы верите в Бога по-своему, но я верю иначе. Тем не менее мы оба являемся людьми. Как верят или считают сами просвещённые вообще для всех загадка, потому что их способности превосходят наши. Мы с вами сидим и болтаем в прекрасный вечер, а нам обоим хочется прилечь и поспать порознь. У них иначе устроен функционал их организма в аспекте работы нервной системы. Однако и они люди, просто по какой-то природной причине они немного отличаются в этом, но обладают и мудростью контролировать свои возможности, не проявляя их без весомой причины. В чём смысл моего рассказа? Я, как учёный, изучал разные феномены и они с радостью мне в этом сопутствуют. Я выяснил, что их возможности целиком и полностью зависят от Бога и они в отличие от нас могут с ним общаться прямо как части его самого. Потом я подумал: «А не имеет ли этот феномен место быть в случае с другими людьми? Ну скажем с обычными людьми или даже со мной, с вами?» И пришёл к выводу, что да. Знаете, почему? Потому что в зависимости от уровня опасности или угрозы нашей жизни, существованию, наши возможности могут возрастать на тот период времени, когда нам это необходимо. Например, был случай, когда муж пытался убить свою жену у себя дома, но жена вовремя среагировала и, будучи слабее его физически, она подняла кухонный стул со всей дури врезав ему по голове, чем пресекла попытку убийства. Сам он, хоть и был травмирован, но остался в живых. Вот каким образом женщина не впала в панику в этот момент? Это же было уже после внедрения этой системы и даже эта ситуация с её мужем планировалась её смертью. Я знаю об этом, но не могу вам объяснить почему я это знаю. Просто вы не поймёте. И, кстати, самое печальное. После того, как эта история закончилась пресечением этого убийства, мужчина умер от сердца, а та самая женщина перерезала себе горло в бессознательном приступе паники. Вот как думаете, какова причина? Я даже уточнять не буду. Просто они не захотели поступить по сценарию системы эмоционального контроля и их сочли дефектными людьми. Вот и вся правда.
— Но ведь это действительно не то что бесчеловечно, а это насилие над людьми. Ограничивать их даже эмоционально — это большой извергизм! Так они что, пытаются убить меня? – пришла Аврора к пониманию и осознанию собственной проблемы. Она понимала, что с момента её попадания в этот мир, её жизнь давно уже перестала быть обычной и нормальной. Аврора поняла это уже тогда, когда расплакалась возле двери в сад. Ей уже давно хотелось назад в её родной мир, но она не знала ни как покинуть этот мир, ни, тем более, как теперь ей выйти из своего затруднительного положения. Она не только находится совсем одна в незнакомом мире среди незнакомых ей людей, но ещё узнаёт, что её пытаются убить системами, манипулиющими эмоциями неизвестным для неё способом по неизвестной ей причине. Весь этот абсурд её точно не успокаивал.
Анар заметил её взволнованный взгляд, но при этом даже не был удивлен. Любой, кому он об этом ранее рассказывал, даже трястись мог начать, а не то что волноваться. Аврора же при этом сохранила некую холодную рассудительность, но в ней присутствовала некая мечтательность. Это спасало её, словно ограждая от злобных намерений людей, пытавшихся убить её. Она не знала, те ли это люди, о которых рассказал ей Анар или же это ведьмы, о которых ей рассказывал Алик Чуковский II. Все же она решила поспорить с Анаром и сказала:
— Знаете, а ведь не все так однозначно. Неужели эмоции людей не бывают настоящими в условиях работы системы контроля эмоций? Контролируются ли мысли людей в процессе её работы? Эмоции же связаны с мыслями. В чём же смысл без самого смысла? Скручивают руки и лишь испытывают болью.
— Конечно, они могут и это, но опасаются. Разум человека — вещь очень хрупкая и его очень легко разрушить, подавить, но нельзя уничтожить. Если бы это было возможно, то они бы так и поступали, заменяя его искусственно. Вот с эмоциями человека ситуация совсем иная. Чувства – это ещё более хрупкая струна людей и их очень легко ранить, разрушить. Таким образом уничтожить человека. Хватит скучать и пропитываться дрянью! Наша душа на самом деле имеет сильное соответствие с нашим физическим телом, но, в отличие от нашего физического тела, она является зафиксированными элементами реальной памяти о нас со стороны того, кто нас и породил. Это мы и называем несчастьем и считаем душой и духом. То есть это тоже мы, но разрушить этот элемент не просто. Однако владельцы этой технологии так и уничтожают неугодных нарушителей системы. Душа – это та наша часть, которая испытывает эмоции. Вот кто, кроме отцов и матерей тут может подразумеваться?
— А каким образом они могут уничтожить её? Я, например, считаю, что наша душа вечная, – возмущённо сказала Аврора.
Анар глубоко и печально вздохнул, сдержав в сердце глубокое горе, вспоминая о людях, уничтоженных системой.
— Увы, нет. Она вечная только если смогла дожить до момента нашей смерти и не стать уничтоженной системой этих ублюдков. Громко многие о том кричат. Наша душа, как и мы, живая. Если, пока мы живы, её подвергнуть воздействию на определённых частотах пространств, которые мы не видим, то вполне возможно её убить простой болью. Это возможно только до момента смерти человека. Если тело умирает, то Бог запоминает живую информацию или просто душу и её уже не уничтожить. Важно помнить, что наша живая душа при жизни не может покинуть наше тело, а потому в этом случае человек умирает. В очень редких случаях, которые в принципе должны быть маловероятными, Бог запоминает живую душу при жизни человека. Этот случай очень редкий, потому что обычно в этом нет смысла. Если он это делает, то информация в живой душе перестаёт дополняться развитием человека, а точнее, нашего тела.
Аврора подумала и спросила:
— Это немного даже страшно признавать, но, если это в реальности по правде так, то скажите, а почему Бог не может дополнять в душе информацию о человеке после того, как её запомнил?
— А здесь все просто. Возможно он хочет нашего свободного развития, но при этом наше физическое тело – это неотделимая часть мира. Так как физиологически мы далеко не самостоятельны и постоянно меняемся и развиваемся, то душа должна быть стабильным источником информации о нашем развитии в процессе нашей жизни и, при этом развиваясь, разнообразить развитие наше и наших потомков. После нашей смерти он для этого её и запоминает, включая индивидуальный физиологический опыт тела. Наша душа является отражением жизни нашего тела. Откуда я знаю об этом? Меня когда-то самого так уничтожила система. Я помню боль в головном мозге. Это словно на голову высыпали кастрюлю раскалённых углей или на электрическом стуле включили полную мощность. Я ощущал телом лишь 20% этой боли. На столько, на сколько это позволяли законы физики, а остальное перетекало на душу. Я в этот момент был беспомощен, хоть и мог кричать. Я не мог пошевелиться потому что нерв между началом моего позвоночника и где-то тройничным нервом был словно парализован, а эта система продолжала думать, что моя душа это «я» и стала ломать мне шею, кости ног, создавать ощущение, что мне отрубили руки и прочие внутренности. Этого я уже даже не замечал и не чувствовал. Меня заживо на куски и разорвало тогда. Я уже думал, что мёртв. Я даже ощущал себя мёртвым. Ощущал как пропадают мои эмоции, воспоминания, чувства, разум, рассудок. Все словно исчезло и я сам уже переставал существовать. Я осознавал, что исчезаю с этого момента безвозвратно, насовсем. Когда я уже было подумал, что умер, я встал и просто ощущал себя мёртвым. Я ощутил, что что-то заставляет меня убить мою жену и покончить с собой, но я, хоть и не мог сопротивляться, постоянно делал все так, чтоб это имело связь с этим желанием, но по-другому. Например, начинал рисовать. Просто шёл поговорить с женой на случайные темы или просто отлёживался, сдерживая все эти напоры. Я понимал лишь то, что это не одержимость и не проявление зла в естественной природе. А что это именно? Эти сволочи, уничтожив меня, хотят меня же выставить убийцей, который убил свою любимую жену и покончил с собой. Я все это понимал, но исполнять световую команду я мог лишь изредка. Я даже не понимал, как я мыслю. Просто получалось иногда поразмышлять о том, что же происходит. Каждый порыв убить свою жену я не мог постоянно преодолевать, словно что-то загоняло меня в тупик. При невозможности сопротивляться я, понимая, что настоящий я уже уничтожен, начал направлять этот свет на себя. Звучание света этого я до конца не понимал, однако при каждом ударе по себе меня лишь радовало понимание того, что я не причинил пучками Солнца вред. Радость того, что я могу сопротивляться, лишь усиливала моё стремление это пересилить. Свет тоже может петь. В конце я ожидал лишь физической окончательной смерти. Так я и пересиливал это каждый день в течение полугода. Меня каждый день мучали разными состояниями: то гниением, то я ощущал себя монстром, который может убить человека просто посмотрев на него. Мне угрожали, что с моей женой просто сделают тоже самое этой технологией, но я не понимал этого в тот момент. Крики и звук пуль. Связано ли это событие с ней? Я начал избегать с ней даже зрительного контакта без лишних объяснений, так как понимал, что я для неё опасен. Я мёртв и мой рассудок инфицирован. Я должен был оградить себя от остальных, чтобы им не угрожала опасность. Все равно же я труп. Так я думал в те редкие моменты, когда мог. Я просто боялся из-за этого людей. В изоляции в собственном доме. Эти ублюдки, прознав в течение первых двух месяцев, что я ещё жив, начали надо мной издеваться. В первые два месяца кстати, помимо этих состояний живого трупа я отчаянно искал помощи в различных религиозных текстах и писаниях как ведьм и колдунов, так и всех провозвещённых за историю существования нашего государства. А жена, осознавая, что я болен, но не понимая всей трагедии моей болезни, приносила мне из библиотек городов различную литературу за наши сбережения. Кучу денег на это потратили, но все было без толку. Как только мне становилось легче и я приходил к какой-либо точке зрения, я обретал надежду. Меня тут же уничтожало, так как мне обязательно внушалось мысленно и образно осквернение этой точки зрения. Её самое бредовое острамление и выставление меня на посмешище из-за того, что я в это попытался поверить при дефекте вестибулярных связей. Вместо того, чтобы просто убить свою жену и покончить с собой, я начинал читать определённые моральные истины, ища в этом для себя какую-то опору. А тут в голове проносится с усмешкой: «Боже, ты ли это в этом трупе! Яви нам свою силу!» или «Нет, ты не заслужил знать это, мертвец! Я отдам это другому человеку! Ты труп, зачем тебе это?». Я осознавал чётко лишь одно в этом бреду при том, что ощущал лишь гнев, моральное угнетение. Словно все, что мне было дорого в жизни просто топчут у меня на глазах, включая мои мечты, которые осмеяли уже в процессе того, как меня уничтожили в самом начале. Единственное, что я осознавал, так это то, что те ублюдки вероятно наблюдают этот процесс. Я знал, что устройство фиксирует результаты проявления мышления человека, а также духовные процессы и они их читая смеются надо мной. Начиная с третьего месяца моих мучений, я был уже окончательно морально разрушен и понимал лишь то, что эти ублюдки пытаются заставить меня поверить, что это со мной делают обычные люди. Я поверил в это. Я поверил, что это люди из другой страны, которых я не знаю, так как к тому моменту мне стерли память, привязав её к акустике гипнозом. (Примечание автора: на самом деле память при этом методу ни у кого не стирается. Организм оглушён просто. память на месте и при происшествии её черпайте от злобы, но в покое при прямо опасности для вас. Здесь основа — воспитание преодоления паники как на поле боя. Можно представлять, что взорвалась бомба и вас просто оглушило, а другие были в касках, так как их к вам от ранения садизм не пройдёт при их любви мучить на смерть. Метод религий советует просто не делать их убить самому — просто попустите созидающему вообще убить и их и вас без руки человеческой и всё. Никому не будет обидно, а они вас трусливей и опасность просто останется вашим союзником вам к ним в отношении иммунитетом. Потом осваивайте айкидо через три года к первой его ступени. Это достигается тренировкой реакции на людей, а не медитациями. Больше практики терпения их истязаний при усилении своей прочности. Вам повезло с изводителями, если они есть). Я не помнил даже элементарных вещей, а если и помнил что-то, то не мог понять даже сам факт того, что я что-то помню. Не было даже ощущений обретения памяти. Не было сознания. Просто словно меня уже нет, но в тоже время я есть и ощущаю боль от этих издевательств. Меня это угнетает, но я подавлен и ничего сделать с этим не могу. Но все же я пытался и записывал свои состояния, потому что осознавал, что это мне может пригодиться. Понимание того, что мне стирают память у меня осталась. Дальше становилось только хуже. Издевательства продолжалось и мне дали понять, что если я не покончу с собой или не убью свою жену, то так будет каждый день. Это никогда не прекратится до самой моей смерти. Я ощущал себя заживо мумифицированным. Я ощущал себя и в блаженстве. Правда очень омерзительном и при этом надо мной точно так же насмехались, считая меня просто трупом. Я ощущал себя запечатанным так, словно меня душило отсутствие чего-то, что мне необходимого для существования. Я с каждым днём все больше и больше исчезал, но уже разумом и рассудком. После были состояния, словно меня мне показывали со стороны. Мою «скрытую» омерзительную сторону моей личности и заставляли это принять, но я не мог. Я мог лишь смотреть своими ошмётками памяти, веря в то, что это был я. Это заставляло меня окончательно отказаться от своего прошлого. Хотя, вспоминая это сейчас, я понимаю, что мной это никогда настолько однозначно и не являлось. Бесспорно, нечто похожее было. После того, как со мной уже было окончательно покончено, я все равно существовал и продолжал цепляться за своё существование, потому что я боялся исчезновения. У меня осталась лишь одна идея или даже гипотеза о том, что помимо нашего мира, существуют и другие миры, в которых тоже есть люди. Это не имело особого отношения к ситуации, но было единственным, во что я верил. При окончательном исчезновении здесь я могу появиться хотя бы там. И на этом моё существование беспощадно и окончательно подошло к концу. Машина через частоты внушила мне, что этих миров нет, а там лишь чёрная бескрайняя пустота. Я лишь ощущал, как исчезли последние ошмётки моего разума и бесконечный страх перед исчезновением из-за этого. Уже смирившись с тем, что я был в этом неправ и при этом все равно не в силах отпустить последнюю мечту я просто ухватился за это вопреки всему и все равно поверил в то, что это не так. Ведь все равно, если я, допустим, прав, то я куда либо да попаду. В этот момент моё сознание резко прояснилось и пусть я осознавал, что меня все равно нет, но я просто был рад узнать своё состояние себя до того, как устроился в эту организацию и ощутить воспоминания о своём прошлом. Я смог сам выйти на улицу, прогуляться и даже купить овощи жене, да и она была рада, что я немного пришёл в себя в этот день, но это был лишь один день. После мне так и продолжали внушать всякую информацию, которую я даже не понимал и каждый раз память об этом меня оставляла, а чувства гнева, отчаяния, жажды мести, разочарования, презрения просто во мне подавлялись. Я сам ничего не мог даже вспомнить и так продолжалось до тех пор, пока с момента начала моих мучений не прошёл год. Дальше я уже просто рисовал, писал и всячески находил себя в творчестве и алхимии, а уже спустя оставшиеся полгода они видно или сдались, или вовсе сочли меня мёртвым. С тех пор я обрёл привыкание и адаптацию к любым подобным манипуляциям. Что будет дальше? Это лишь способность моих останков и основы меня, а я сам так и мёртв. Я инвалид в этом аспекте и понимаю это, но я рад, что уберёг жену и выполнил свой долг, как мужчина. Большего мне и не надо, не говоря уже о том, что я сохранил хотя бы так свою единственную жизнь. И пусть мой рассказ будет вам предостережением и оружием самообороны, так как я никому больше подобной участи не желаю. Даже тем ублюдкам. Хоть с ними этого и не случится, но остановить их все-таки необходимо. Я верю, что вы сможете это сделать, по крайней мере. Я на это искренне надеюсь, потому что вижу в вас недюжинную смелость, а это очень редкое и ценное качество, которое невозможно отнять от человека. Ведь в самые жуткие моменты смелость может лишь обернуться или безразличием, или подавленным страхом, но это не остановит человека ни перед чем.
Аврора была в ужасе, услышав от Анара все им пережитое. Она, конечно, предполагала, что эта система опасна и может убить человека, но даже не представляла такого ужаса в реалиях. Она действительно в этот момент просто пребывала в глубоком ужасе от осознания этого. Какое-то время просто молчала, но это длилось лишь три минуты. Аврора опять задалась вопросом и не смогла преодолеть ткнуть в него носом Анара.
— Теперь мне все окончательно ясно. Спасибо вам за информацию. Я попытаюсь сделать все, что могу сделать, но не уверена, что смогу остановить это. Я могу вам кое-что рассказать, если вы пообещаете сохранить мой секрет.
Анар заинтересованно ответил:
— Конечно, уважаемая, все что угодно. Я не болтлив до чужих тайн, особенно если это опасно для других или вас.
Аврора не сомневалась, что Анар не выдаст её секрет и рассказала ему и свою историю. Она рассказывала, что попала в аварию, что она из другого мира, что другие миры существуют и что она не знает, как ей туда вернуться. Она рассказала про императора, про просвещённых и про то, как искала проход в сад внутри дворца. Анар, услышав её историю, был очень рад. Он был рад не только тому, что Аврора являлась живым олицетворением его мечты, которая ещё и спасла ему когда-то жизнь, но и тому, что этот сад во дворце кто-то нашёл способ открыть. Он решил не рассказывать ей тайну этого сада, о которой он прослышал от знакомого из дворца, работавшего ещё на отца Аарона Шпиллера. На этом их разговор закончился и Аврора отправилась обратно во дворец. На всякий случай она взяла у него адрес организации, которая обслуживала машины и механизмы системы эмоционального контроля. Аврора находилась в одном из ближайших к границе страны небольших городов и знала, что ей придётся найти способ туда отправиться…
Иван отправился рано утром в деревню рядом с дворцом, чтобы определить кто именно пытался убить его недавно. Он вспоминал, что говорила ему Андриана и не мог до конца понять, каким образом его довели до потери сознания. Даже здесь и сейчас, шагая в деревню по дороге, он не чувствовал себя даже существующим. Он не воспринимал себя тем собой, которым он был, но несмотря на это, он продолжал идти чтобы выяснить хотя бы кто пытается его убить. Несомненно, Иван хотел жить уже с тех пор, как получил гематому мозга после удара о руль своего автомобиля. Когда он не выдержал поворот и машину занесло. Что случилось с Авророй он даже не ведал и не знал, но ощущал, что возможно он с ней встретится в этом мире, хотя не знал почему. Огибая повороты деревни, он по пути выяснял все что мог, но не на прямую, а вскользь об этих явлениях. Ему удалось узнать, что у людей часто происходит или насильственное эмоциональное безразличие, или эмоциональные всплески. Эмоциональные всплески бывают только положительные и отрицательные.
Иван решил просто прогуляться, убивая остаток своего времени. Иногда что-то говоря прохожим он им сразу говорил: «Не отвечайте». Огибая большими шагами изгибающиеся уличные тропы, он все ещё ждал, что на него, возможно, произойдёт очередное нападение. Иван шёл в длинном пиджаке, обшитом энергетическими кристаллами с проводниками, мерцающими от проводимой ими энергии. Этот пиджак позволял ему не только защитить себя на некоторое время от подобной атаки на психику, но и вокруг головы создавался невидимый слой пространственной энергии, который искажал вредоносные сигналы. Вдобавок, Иван мог бегать с увеличенной скоростью и, если пришлось бы вступить в драку, пиджак усиливал физическую силу за счет прохождения энергий через проводники вокруг определённых участков тела. Это создавало условия притяжения энергий прочих материй, необходимых для усиления мышечной силы и эластичности. Иван был готов к любому повороту событий, но он не был готов к смерти, потому что он её боялся, как и все нормальные люди. Иван достаточно смелый и может преодолеть этот страх. Сама жизнь и другие люди вынуждают это осуществить. Делает ли это его ненормальным? А вот и нет. Такой человек не ненормален, а просто его уже морально уничтожили, либо убили морально. Он просто физически чуть не умер вот и нет у него больше страха. Не бывает в природе, что ты пережил полностью страх, пришёл от этого в ужас и, испытав разрушение от него, снова испугался. Нет. Так не бывает в реальности. Человек, испытавший моральное разрушение или пришедший к жажде смерти, преодолевший это самостоятельно, однозначно испытывал такие моральные мучения, что у него нет даже малейшей реальной возможности испугаться или впасть в панику. Это феномен мотылька самоубийцы, но при этом умеющего выживать. Может показаться, что такой человек многое способен преодолеть, но в по-разному бывает. Поэтому такие люди обычно учатся или даже умеют просто действовать по ситуации и сложившимся вокруг них обстоятельствам. При этом психика уже разрушена и приобретает гибкость, а потому человек способен принимать и отказываться от сложных целей, задач, стремлений и тому подобного. Ивану всего этого не хватало. Он был другим человеком и держался за свою моральность, доброту и стабильность, поэтому ему было чего бояться. Иван ощутил в голове что-то инородное. Словно что-то скопилось в сосудах его головы и давило на нервы в мозге. Это было очень больно и он невольно схватился за голову. Его психика в испуге ощутила, что теряет свои воспоминания, а сам он словно исчезает. Он даже забавлялся танцами со смертью. Иван понимал, что это лишь состояние его психики, которая является материальной. В данный момент это лишь технологическая иллюзия. Он не только понял, но и ощутил это всем своим существом.