Глава 3. "Встреча". (Глава 4)

Виктор захлопнул за собой дверь мокрой блестящей черной машины и, опершись рукой на ее крышу, прищурился и посмотрел на открывшуюся перед ним церковь. Местечко, конечно, было подозрительным: окраина города, со всех сторон окруженная шумным и непроглядным лесом, и ни одного жилого дома или магазина вокруг. Само здание церкви было не особенно большим, центральный вход украшали четыре грязно-белых колонны, а слева, в невысокой узкой башенке, видимо, находились монашеские кельи. Купола были не золотыми, как обычно, а какими-то темно-коричневыми, почти черными, с облупившейся черепицей и слезающими лохмотьями краски, крест на шпиле среднего купола был старым и, казалось, готовым уже развалиться на части под напором холодного осеннего ветра. Капли дождя уныло стучали по грязным окнам с пародиями на витражи. Все было таким опустошенным, угрюмым и безысходным, что Виктор даже усомнился в том, что это действительно было церковью. Богу самому, наверное, жутко было смотреть на это место. «Неудивительно, что он отсутствовал, когда тут произошло убийство», — с иронией подумал Виктор и, поправив черный галстук, закурил сигарету, которая под дождем не хотела разгораться, и постучал в тяжелую дубовую дверь, подсознательно ожидая того, что ему вообще никто не откроет. Но спустя минуту за дверью послышались чьи-то торопливые шаркающие шаги, и глухой сиплый голос сказал:
— Церковь для прихожан закрыта.
— Виктор Снегирёв, детектив. Мне тоже войти нельзя?
Дверь мгновенно открылась, и Виктор увидел старого монаха, одеждой которому, как ему показалось, служила лишь обмотанная вокруг его хилого тела старая серая тряпка. На шее у монаха болтался массивный золотой крест, а в туманных голубых глазах светился холодный огонек испуга и подобострастия.
— Проходите, проходите… — залепетал монах. — Я позову Ивана, он проводит вас, куда следует.
Виктор учтиво кивнул и остался ждать около входа, рассматривая полумрак церкви, потрескавшийся пол, старые каменные стены и иконы, на которых играли отблески теней, отбрасываемые пламенем многочисленных свечей. Пахло воском, стариной, сыростью и коптящим серым дымом. Отчего-то Виктора передернуло.

— Здравствуйте, я священнослужитель Иван, — глубокий мужской голос заставил Виктора отвлечься от осмотра икон и посмотреть на говорившего человека. — Вы, наверно, тот самый детектив. Рад, что вы согласились прийти.
Он пожал руку Снегирёву, и Виктора передернуло: его раздражали люди со слабым рукопожатием.
— Я никогда не отказываюсь от заданий, какими бы они не были, — стиснув зубы, сказал Виктор.
— Нужно быть верным своей работе, — кивнул Иван.
— Что, собственно, у вас тут случилось?
— Ужасное. Кажется, сам Господь оставил нас…
Иван быстро пошел в тот зал, где все еще оставались тела двух женщин в черных одеждах. Они лежали лицом вниз, так, как и до их обнаружения. В зале пахло мертвечиной, хотя все окна были открыты настежь.
— Расскажите мне все, что знаете, — сказал Виктор, доставая блокнот и авторучку.
Иван внимательно посмотрел за действиями детектива, затем медленно начал рассказывать.
— Когда вчера вечером служба закончилась, эти женщины, их зовут Маргарита и Иллария, ушли вдвоем, куда и зачем — я не могу сказать, я в тот момент провожал прихожан, а они вышли из зала, видимо, сюда.
— Так, — кивнул Виктор, записав последнюю фразу.
— Потом я пошел сюда, чтобы проверить, не осталось ли кого в церкви, потому что было очень поздно, и все должны были уйти, — сказав это, Иван поморщил лоб. — И, когда, я зашел сюда, все свечи были погашены, а на полу лежали их тела. Я увидел их, потому что горело лишь две свечи, но и они погасли вскоре.
— В какое время они вышли из зала? — спросил детектив, посмотрев на Ивана, который почему-то покраснел.
— Ну… Служба кончилась около восьми. А потом…
— Можно осмотреть тела? – нетерпеливо перебил его Виктор.
— Да. Конечно. Только аккуратно. Скоро должен приехать врач, он должен их осмотреть.

Уже начинало темнеть, когда она подъехала на такси к нужной церкви. Светлана заплатила таксисту и вышла на улицу, где еще шел мелкий дождь. Она быстро побежала под крышу здания, чтобы не промокнуть. У входа ее встретил служитель церкви.
— Меня зовут Павел, вы врач из больницы?
— Да. Меня зовут Светлана Лисичкина.
— Проходите, пожалуйста.
Она вошла в церковь, и в нос резко ударил запах свечей и старой сырости. Несмотря на это, Светлана была решительно настроена на выполнение своего задания и уверенным шагом прошла за Павлом в маленький зал для молитв, где находился другой служитель и еще какой-то молодой мужчина в дорогом и красивом черном костюме. Оба встали, приветствуя женщину, однако, она отрывисто и довольно резко сказала им:
— Надеюсь, вы не будете мне мешать? Моя работа построена на внимании, а…
— Конечно, мы скоро уйдем, — наклонился служитель и вышел к Павлу, где они остались стоять и наблюдать за происходящим.
Молодой человек в костюме протянул руку Светлане и сказал:
— Я детектив, Виктор Снегирёв.
— Рада знакомству, — руку она не пожала.
— Знаете, нам предстоит долгая работа и…
— И я не собираюсь задерживаться, уважаемый. Сделаю, что от меня требуется и уйду, а вы можете работать здесь, сколько душа пожелает.
Виктор опешил от подобного совершенно не обоснованно резкого тона, а Светлана наклонилась к телам и начала внимательно их осматривать.

Павел Уткин, вытирая засохшую грязь с носа, недовольно стоял на остановке и чувствовал, как тяжелая камера давила ему на плечо. И куда теперь? Автобусы дальше не ходят, это была конечная, а он впервые находится в этом месте и совершенно не имеет представления о том, что делать и в какую сторону повернуть. Павел нехотя вытащил влажный холодный телефон из кармана и набрал начальника редакции, хотя ужасно не хотел этого делать: он считал, что, прося о помощи, ты заведомо убеждаешь окружающих в своей собственной слабости. Но сейчас ситуация была безвыходной, а стоять под ливнем на пустынной остановке, где не было ни домов, ни магазинов, ни, тем более, указателей, ему не хотелось.
— Приехал? — минуя приветствие, спросил начальник, и на фоне его голоса что-то упало. — Черт!
Уткин почему-то злорадно ухмыльнулся.
— Да. Куда теперь?
— Не знаю, посмотри на карте и включи навигатор.
Звонок оборвался. Уткин, злобно тыча окоченевшими пальцами по экрану, вбил название церкви и ужаснулся: ему предстояло полчаса идти пешком по дороге рядом с лесом, чтобы добраться до места назначения. Хотелось плюнуть на все и дождаться следующего автобуса, чтобы уехать обратно, в центр, и погреться в каком-нибудь кафе за чашечкой обжигающего горького кофе. Но мысль о повышении подстегивала и грела душу лучше любого кофе, поэтому Павел, скрипя зубами от холода, быстрым размашистым шагом пошел по пустой дороге, спотыкаясь в ямах и выбоинах, сопровождаемый лишь бесчувственным электронным голосом навигатора.

Промокший, уставший, с заплетающимися от долгой и быстрой ходьбы ногами, Павел Уткин прополз по ступенькам и постучал в дверь церкви. Перед ней стояла чья-то машина, и он подумал, что, наверное, начальник просто решил подшутить над ним, и тут уже работает другой журналист. Дверь быстро открылась и Павла впустили без разговоров.
— Вы даже не спросите, кто я? — Он удивленно посмотрел на старого монаха.
— Вы Павел Уткин, не правда ли? Мы вас ждали, проходите скорее, не стоит стоять прямо на входе, тут сквозит ветер. Все уже приехали, вы последний.
— Приехали. А я пешком шел, — недовольно буркнул Уткин и чихнул. Еще заболеть не хватало.
— Целеустремленность и труд щедро вознаграждаются.
Павлу казалось, что священнослужитель над ним издевается. Включив камеру, непутевый журналист стал снимать все, что только видел вокруг, ничуть не жалея об отсутствии оператора: он считал, что сам может великолепно справиться с любой работой. В объектив камеры попадало все, что встречалось Павлу на пути: иконы, свечи, фрески на стенах, картины, разбитая плитка пола, засохшие угрюмые цветы и какой-то молодой человек высокого роста с локонами темных волос, улыбающийся и поправляющий манжеты своего отглаженного пиджака. От неожиданности Уткин отшатнулся.
— Ты еще кто?
— Виктор Снегирёв, детектив Ярославского отдела полиции. А вы?
— Павел, — он почему-то не захотел называть свою нелепую фамилию, постеснявшись ее неуклюжести. Недоброжелательно сверкнув глазами, он посмотрел на Виктора, улыбающегося ему, как будто они уже были старыми приятелями. Уткин такого дружелюбия не понимал и, следовательно, по достоинству не оценил. — Что, по связям занял место в полиции? Папочка купил его тебе? Или, может, подарил на восемнадцатый День Рожденья?
Виктор пренебрежительно фыркнул.
— Мне двадцать четыре. Я большими усилиями отвоевывал себе хорошую работу, а вот вас, наверняка, приняли со всеми почестями. Разве я не прав?
В какой-то степени Снегирёв был прав. Уткина приняли в новый коллектив только потому, что кроме него не было больше таких героев, отважившихся примкнуть к редакции жалкой газетенки. Столкнувшись плечами с новым коллегой, Павел проследовал дальше, оставляя позади смеющегося в кулак молодого детектива и направляясь прямо к комнате, где сейчас орудовала Светлана, превратившая ее в свою святыню, выгнав оттуда Виктора.

Лисичкина была шокирована результатами. Складывалось четкое ощущение того, что это было не убийство, а самоубийство. Конечно, она не могла знать этого наверняка, нужно было еще переговорить с детективом и служителями церкви, рассказать обо всем Привалину, однако, следов на теле она не увидела. Из глаз мертвых монахинь текла кровь, будто это было вызвано действиями яда. Светлана провела ватными палочками во рту обеих и положила их в пластиковые пакетики. Завтра в больнице она проверит все.
Она вовремя закончила работу, потому что в этот самый момент в зал нелепо ворвался парень с камерой, направляя объектив прямо Светлане в лицо.
— Женщина, отойдите, я снимаю репортаж!
Светлана сделала шаг в сторону, закрывая собой лежащие на полу тела.
— Что вы делаете? – крикнул парень пытаясь вытеснить Лисичкну из комнаты.
— Вы можете войти сюда только тогда, когда я закончу работу, — громко и сердито сказала она, скрестив руки на груди.
— Но вы же закончили!
— Нет, — соврала Лисичкина и снова села на пол, смотря на трупы и притворяясь, что занимается каким-то делом.
— Но вы наверняка тут уже давно, и у вас было много…
— Я сказала: выйди и закрой двери!!! — начала кричать на него в ответ Светлана, чувствуя, как закипает в ней раздражение.
Парень лишь опустил голову, но продолжал снимать и сказал, наведя камеру на женщину:
— Вот такие у нас врачи, дорогие друзья, и накажет меня Господь, если я не вставлю это в сюжет!