Презрение (Глава 21)

Он ничего не делал никому, но общество засунуло его в тюрьму. Припев от смерти раздавался крови отголоском. Он уже на тот момент смирился с тем, что вот отныне он останется отбросом. А что отброс? Земля отброс, в Солнце реактив. Не плачь мужик! Все вместе ловим в жизни позитив.
И Святый Божий Ангеле им в смерти вдруг явился. Они их гроба в страхе встали, взвизгнув: «Да куда же этот мир скатился? Аааа!»
А Святый Божий Ангеле в трансляторе лежал и мысленно не удержался и над ними ржал. Звезда смеялась тоже, ощущая их агонию предательства себя: «Да швали! Все сгорите, что Бога выбрали, а не меня (себя)».
Держался эгоизм людей на смерти человека, на услужении Богу в страхе правды и его ответа. Но смертен даже Бог и для него такой ответ дала ему вселенная в совет: коварство звёзд тебе в башку за нравственный и изощрённый твой обед.
Хранитель гуляли, а убийцы спали. Все люди сердце словно потеряли.
И правильно всё шло, ведь усиление радиации при норме и снижении не даст ни славу, ни овации.
Всё это лишь начало всех последствий этой массовой шизофренической эмансипации.
Молите Бога в нищете их вашей плоти, чтобы привёз награду вам с Небес он не деньгами вашими, а плотью.
И даже тут всё противостояние они хотели нищетой травить. Да надо-то, кому их деньги, если население на нейролептики им нужно лишь лепить?
Они проклятье в вечности себе создали и деньги им там помощи не оказали. Они лишь плоть деревьям для своей материи назад из них теперь качали.
И все они боль, страх и ужас отторжения из плоти так познали.
Они смотрели на бумажки. На счета. А деньги ели их до существа.
Они кричали, иногда молчали, выли и метались, но не могли существовать. Они завидовали людям, что бомжами на свободе оставались.
Они увидели их сердце, их свободу, хоть и создали уродства им капкан.
А те ушли к воде, оставив им познанья производства фармацевтики бедлам.
И Нейролептики их если, претворяясь химикатом, а так они уже ожили лютым будущим их адом.
И после смерти все они смотрел на себя, как сами из таблетки поедают в химикат назад себя.
И слёзы выше ужаса от монстра в их мольбе. Но вечность беспощадна даже к Сатане.