Колдунья (Глава 23)

Уфимская колдунья в инстраграмме предлагала мне обряд. Настойчиво, надеясь на гипноз и в случае отказа Ад. И попирает её враг: она гипнозом не владеет, веря только в карцера возврат.
И чудеса пошли в её спокойной жизни: ей позвонили с ФСБ служить родной отчизне. Явился ей Христос и задал ей вопрос: «Скажи колдунья, тебе куда врезать? В рыло или в нос?»
И наконец-то получилось написать фантастику! В России волшебство случилось! И долой арийцев и старинной темы свастику.
Естественное колдовство и волшебство цветёт и лишь гипнотизёров их обратка ждёт.
Они подобны змеям: искушает человека в них звезда. Им надо рассказать об этом, чтоб божественная сила в них излишками прошла.
И озлобляет их потеря: шок, унижение и крах. Они начнут бежать на улицы в смятении: верни мне силы, мой Аллах!
Аллах же чай спокойно пьёт, читая шовиниста Рок, и ржёт. Сам попросил, сам получил и точно также согрешил.
И поучения творит народ, как свой итоговый и человеческий исход. Народ при празднике в тоске рабочий день скотиной опять ждёт. И всех смятеньем праздника немножечко грызёт.
«Отстань, гадалка! Праздник! Надо мне поспать!» — это аналог простоты ответа моего, который следовало бы, наверное, мне ей сказать.
Но как банально это! Жизнь ведь так скучна! У Бога не проси ответа, а ответ давай реальности сполна.
Всегда, когда ответил, начинают изменение: хоть плохо, хоть отлично, но отсутствует на сердце угрызение. Ведь честно ты сказал! Ты не соврал, а искренне ответил. Хоть в суициде, хоть во страхе смерти.
Творите своя мир вокруг себя, как говорится. И что гадалки, что народ – всем в праздник хочется напиться. И сброд, что в богатействе продолжают на всё населенье тихо материться.
Но им от радиации страшно даже в гнёте потупиться. И мастерица сглаживать ущерб всё останавливала монстра. Но неизбежность вечности жестока: НИЧТО над ней смеётся просто…
Оно ведь предложило ей людьми мне написать, так как они считали слабостью об их делишках рассказать. Но сила не важна в мечте. А слабость просто угнетение. Не важно, сколько ты убил: исчезнув ты не обретёшь от изменения спасение.
И здесь поиздеваться стало просто надо. Тварь обличилась. Хочет плоти. Хочет моего распада. И я НИЧТО опять привет сказала, А Солнце лучевым хирургом восстанавливало всё, что организму надо.