Не остави мене погибающа (Глава 39)

Как в Вавилоне башня у Кремля поёт, а люд всё мимо ходит, ничего не ждёт. И головные боли мучают людей: от малой, до явленья монстров и чертей. И кто-то слёзы лил, а слабых сильный люд добил: и снова суициды и убийства. Тут доходило и до мазохизма. Вскрывают себе веды девочки, мужчины, так как по мненью общества они не более скотины.
Они все жаждали любви и жаждали прозрение, а тут лишь о прощении надежды на плоти их угнетения.
И на коленях молят Бога и пощаде: «Ну не оставь нас погибать здесь! Забери! Мы не желаем оставаться в этом смраде! Тут шизофреники, бомжи, нелюди тут! Не люди!»
На небесах над ними ржут «святые» люди. Они смеются в праздности веселья: «Убой скота пошёл! Умора просто омерзения!» Но испытать презрение они бояться: отдачей их прикончит быстро, безотказно.
Узрела Сатана своих живых существ и вместе с Солнцем звезды сделали живому их желанный крест: «За то, что предали друг друга будете знакомиться летать. А, коль не сделаете, то мы вас будет просто убивать».
Однако Небо впитывало сожалений слёзы Сатаны: корона её клетка вечной тьмы. Звезда кольцом металла безоружна стала: там от живого отсекает свет и тьму и в них живого уже мало. И белым светом озарялась их агония. От космоса к ним шла одна жестокая ирония: «Захватчиков нашли? О! Мы забыло! Вы теперь им не нужны!».
И в катастрофы фоне лишь в отчаянье об этом говорили мы.
Всегда цени того, кто здесь – с тобой. Это наука всем: коль убивает, разберись свободною рукой. Не убивай во имя Бога: это шутят над тобой издалека святые анархисты. Они от коммунизма в скуке всему похожему и своему отныне мазохисты.
О первоискушенье власти! Апокалипсис грядёт! И все, кто был захвачен в униженье ими своей смертью смерти им несёт. И победитель с проигравшим всё понять не могут: оно хотело только поиграть умело, думая – они друг другу обязательно помогут.
Жестокость звёзд, ирония стихии. Здесь в плаче старые коммунистические среды и цивилизации от анархистов молодые.
А здесь у нас без Рая жить не могут: восстанут трупами на костылях, а, если издеваться перестанут, друг другу в безысходности помогут.

(Так правда извели женщину и при восстановлении памяти она чуть не совершила суицид)