Исцели (Глава 69)

Медик во время работы, как переводчик. Наводку природе он даст и поймёт, как разработчик. Несёт он свято Гиппократову клятву при том, что начальство убить всех было бы радо.
Его просят все: «Исцели, помоги! Ну что мне делать? Скажи мне! Скажи!»
Здесь ненужно жестокость лишь проявить: «Вам сказано всё. Должны вы лишь жить.»
И здесь человек и начнёт изводиться: не может он жить, так как мозг считает, что не мог он родиться.
Его истязанье он вечным считает, а сам просто знает, что лишь вспоминает. Идёт парадокс, а проявленье агония. Природа слезами изъявляет иронию: загадить так смог, а выпустить тяжко. Всю жизнь он был горд, а теперь таракашка.
Гоняет их Солнце в страхе агонии, а дождь уливается в каплях гармонией.
Москва, дома имперские… У врача идут мечты. Он всё всех удручает отрицательным диагнозом, забыв: «регенерацию у человека делаешь не ты». Здесь просто люди стали так считать: «что они, когда сигнал подали, то по жизни можно издеваться и порабощать». И появилось мнение и унижение у них. Тяжесть греха великая, что организм наделал их.
Здесь просто исправление: надо распад материи учесть в процессе проявления и тот, кто так считает испытает угнетение. И не волнует человека от такого даже мнение. Потом оправится он в боли: всё выйдет Небесам отправив аллегорию. Повёлся. Что тут сделать? Хотел он поиграть с природой человека неумело, а вот оно при нём лишь поискать дефект в общении хотело.
Любое тут увечье требование показать. Тут по объёму поражения изощряться, разбираясь долго, чтобы и попутно объяснять.
Никто не видит человеческого плюса: он в относительности мал и видит здесь во гранях относительности полюса. Поэтому вот это надо знать: лишь так возможно эффективно природе в пользе всем подобно помощь оказать. Естественное средство восприятия. Приказывать не надо только: тут и у другого человека будет антипатия.