Монстр с длинным хвостом

Все из-за звука — мрачного, тяжелого, проходящего через расстояния. Он приятно пульсировал, неравномерно и захватывающе, проникал в каждую клеточку мозга, будто ублажал захваченное врасплох сознание. Но конечно этот звук извещал о действительно невероятной мощи, казалось, неподвластной силам природы. Мне было лет пять, может, больше (ненамного, конечно) когда я впервые в жизни оказался перед железнодорожным переездом, занятым длинным тяжелым поездом. Два локомотива, замасленных и грязных, шесть секций, изрыгающих черные и серые клубы дыма, неторопливо и как-то величественно тянули за собой семьдесят семь грузовых вагонов самой разной формы. Зеленая, с красными полосками, морда, прямоугольные фары, придающие им грозное и лукавое выражение, огромная высота – как-то с трудом верилось, что ЭТО создал человек. Где-то там, на высоте, находились открытые окна, в которых я видел машинистов в голубой и оранжевой форме, беспечно и как-то с усмешкой смотревших сверху вниз. Казалось, внутри огромного зеленого монстра они находились на вершине мира.
В тот момент отец вытащил меня из машины, вставшей перед самым шлагбаумом, взял меня на руки, чтобы позволить мне насладиться незабываемыми впечатлениями. И я не мог отвести взгляда от этого фантастического действа, даже рот открыл и затаил дыхание. Конечно, сейчас я не могу вспомнить об этом сам, только с рассказа родителей, с которыми мы поехали к родственникам на дядькиной «копейке».
Зато помню как впервые с Димкой Скворцовым, моим соседом на новом месте жительства, я попал на вполне себе действующую ветку железной дороги без присмотра взрослых. Мне было уже семь лет, Димке — восемь. Он был помешан на грузовых поездах, и с восторгом и страстью делился со мной своими эмоциями, наблюдая за движением тысячетонных составов. Димка показал мне тропу мимо гаражей, обнесенных загаженным бетонным забором с колючей проволокой куда-то в кусты, за которыми и проходили железнодорожные пути. И я сразу вдохнул запах дизельного масла, пропитавшего деревяшки шпал, и насыпь между ними, и скопившегося на сверкавших на солнце рельсах. По ту сторону полотна возвышались жилые многоэтажные дома и фабричные трубы. И данная ветка заворачивала в их сторону с обеих сторон. Неподалеку от нас у насыпи возвышался светофор, и когда мы были на месте, он показывал красный свет.
-Не дрейфь, недолго осталось, — со знанием дела подбадривал меня Димка, занимая подготовленное за наблюдением место в самых зарослях.
Вряд ли кому-либо постороннему удалось бы заметить здесь двух малолеток. Трава в этом месте была полностью примята, Димка приволок сюда несколько кирпичей, чтобы часами сидеть на них в ожидании следующего поезда. Периодически поглядывая на светофор в ожидании заветного зеленого, он рассказывал мне, что обязательно станет машинистом как его дед. Димка делился со мной историями, услышанными от деда о приключениях в дороге. Тогда же я узнал, что на сленге железнодорожников тепловозы называются «крокодилами». Но по правде говоря, в какой-то момент он мне даже надоел.
Но вот до моих ушей вдруг донеслась знакомая низкая вибрация дизеля. А прежний красный сигнал светофора незаметно для обеих пар малолетних глаз сменился зеленым. Внутри меня как-то все полегчало, расслабилось. Странная сила поднималась от ног к голове, заставила биться сердце сильнее в каком-то воодушевлении. За несколько десятков лет спустя она ни на каплю не иссякла. Низкая неравномерная пульсация двигателя тепловоза нарастала, но пока что он был еще далеко.
-Ты знаешь, что крокодилы обладают гипнозом? – неожиданно спросил Димка, — Если встать перед поездом, даже если он далеко — все равно уже не уйти. Он гипнотизирует, я слышал. Представь, такая мощь, перед которой ты все равно, что песчинка. Страшно, но невероятно здорово. Я всего два раза так делал после того как узнал.
-Как же ты смог уйти? – с недоверием спросил я.
-Без помощи машинистов уйти нельзя. Они всегда дают гудок если видят кого-то рядом с полотном. Чтобы никто не приближался. Это их обязанность — предупреждать об опасности. Хочешь попробовать?
-Ну уж нет, — категорично отверг я, — И тебе не разрешаю.
Но Димка проворно выскочил на пути, пристально вглядываясь в сторону приближавшегося поезда. Мне ничего не оставалось кроме как выбраться из нашего укрытия вслед за ним. Мысли мои вертелись вокруг неизбежных домашних звиздюлей как расплаты за нечто нехорошее, устроенное моим соседом и моим пособничеством.
-Ну ладно, ладно, верю, — закивал я головой, то и дело следя за пока еще пустым изгибом полотна, откуда вот-вот должен был появиться поезд, — Пойдем, пока чего не случилось.
-Боишься? – рассмеялся Димка озорным смехом.
И вот, наконец, из-за деревьев впереди показалась зеленая стальная махина. Сверкнула на солнце грозная и хитрая морда с красными полосами и прожектором под лобовыми стеклами. Взгляд прямоугольных фар нашел свою жертву, ожидавшую приближавшегося монстра. Теперь пульсирующий низкий голос его обретал глубину, еще более мощную, проникавшую в самое нутро меня, давящую и захватывавшую меня всего изнутри. Я чувствовал страшную и нерушимую хватку, сжавшую мое дыхание, едва тепловоз показался из своего укрытия, отлично маскировавшего его все последние минуты. Зверь будто стремился подтащить нас с Димкой к себе навстречу, чтобы навсегда похоронить под бесчисленным количеством колес. Раздавить, раскатать до полного ничто по рельсам и шпалам, дрожавшим под своей фантастической тяжестью. Нет, прежде зверь разорвет свою жертву на части железной сцепкой, болтавшейся спереди.
На самом же деле монстр смотрел куда-то сквозь нас, только вперед, и ему было все равно кого растерзать на своем пути. Едва машинист дал пронзительный гудок, вся эта агрессия, направленная зеленым стальным монстром на нас с Димкой, в одно мгновенье сошла на нет. Я схватил соседа за руку и без промедления потащил его обратно в кусты. Он не сопротивлялся, и в глазах его я заметил нечто зеленое с красным, то была отпечатавшаяся морда локомотива.
-Ну как, страшно? – Димка пару раз моргнул, согнав ее с глаз, а потом рассмеялся.
Я не успел ответить и отчитать его как следует, даже отвесить подзатыльник. Как раз в этот момент три секции локомотива прогремели мимо нас (ту-ду-ду, ту-ду-ду на стыках рельсов), заполняя мою голову магически приятным грохотом и затмевая собой все мое сознание. Земля под его колесами дрожала и гудела, и хоть теперь в нем не осталось ничего зловещего, и тепловозу будто не было никакого дела до нас, низкий голос его заставил все внутри меня трепетать и колыхаться ему в унисон. Вдавливая полотно в землю (я видел как рельсы и какие-то хилые шпалы проминались по весом крокодила), локомотив быстро промчался мимо нас, волоча за собой, казалось, бесконечный состав. Он шел порожняком, колеса вагонов звенели на стыках рельс. В основном это были цистерны, грязные, испачканные в мазуте, выцветшие и ржавые. Но их было много, и в моей малолетней голове не укладывалось, как всего один тепловоз способен тащить за собой столь большое количество груза. Нет, я уже знал о том, что набравший скорость локомотив уже сам был ведом составом, и о том, что количество вагонов всегда предусматривается. А еще я не раз видел толкачей – локомотивы в хвосте поезда. Но не в этот раз.
-Твой дед тоже так делал? – попытался укорить я Димку после того как мимо нас прозвенел последний вагон.
-Скажи еще, что родителям нажалуешься, — вместо ответа обиженно буркнул Димка, — Только попробуй.
Однако у меня и в мыслях не было ябедничать. Я понимал, что мне и самому всыпят по первое число за эту нашу прогулку к железной дороге.
Тем не менее, я почти каждый день приходил на устроенное Димкой место, чтобы дождаться очередного поезда. Но еще для того, чтобы насладиться этим приятным звуком, только прибавлявшем в своей глубине с каждым мигом приближения тепловоза. Час-два, время пролетало совершенно незаметно, но оно того стоило. Звук работавшего дизеля локомотива, доносившийся за много километров до меня, как-то очищал мою голову, разгонял все дурные и мрачные мысли. Прятались даже страхи. Низкая пульсация продолжалась и после того как поезд проходил мимо нашего с Димкой укрытия. И это меня как-то подбадривало. Я хотел слышать этот звук как можно дольше, и особенно восторгался, если через некоторое время мимо меня гремел встречный состав.
Этот звук впечатался в мою память с самого моего детства, и за всю свою жизнь мне так и не удалось услышать что-либо сильнее. Кажется, для меня это стало эталоном звучания в окружавшем меня мире. Гораздо позднее я смог услышать приближенный к этому оригиналу звук жесткой и насыщенной басом из крутых мощных динамиков электрогитары. И странное чувство охватило меня тогда. Какие-то непонятные воспоминания, которых не было в самом деле, но ничуть не обедненные в своей приятной ностальгии. Но все же пробивная мощь дизельного напора, непримиримости и необыкновенной важности, требующей полной концентрации на пути к цели с огромным грузом за спиной не имеет в моем мозгу аналогов. В свои сорок с лишним лет я до сих пор хожу на железную дорогу, чтобы услышать тот звук и увидеть его источник. В ушах моих часто звучит убойный, насыщенный басом хэви-метал, но когда я вижу очередного стального монстра с длинным хвостом (теперь уже серого с красным цвета, новой модификации, и не такого рычащего как прежние его предшественники) электрогитара куда-то тонет в моем сознании, возвращая меня в тот день, на руках отца у железнодорожного переезда. И тогда я чувствую вокруг себя незримый купол, пульсирующий и дышащий небывалой мощью, внутри которого только я – чистый и непокорный.

конец