Напролом

Это однозначно была намеренная попытка убийства. Приближаясь к почти пустому перекрестку, тот козел на черном «паркетнике» даже прибавил скорость. Прежде чем проскочить на запрещающий сигнал светофора, он явно направил свой автомобиль на несчастного парня в темной ветровке, шортах и кроссовках, в тот момент направившегося по свежевыкрашенной «зебре» на ту сторону улицы. Все во мне сжалось от осознания, что должно было произойти на моих глазах, а я ничего не смог бы сделать, чтобы не дать этому случиться. Парень не дошел даже до середины проезжей части. Он повернул голову на шум мотора, и, кажется, страх мчавшейся на него смерти парализовал его с головы до ног. Все произошло достаточно быстро для меня. Черный автомобиль отбросил бедолагу на несколько метров, он перелетел через машину и грохнулся на холодный утренний асфальт. «Паркетник» же промчался через вставший на красный сигнал светофора перекресток как пущенный из пушки снаряд, и практически не замедлившись, скрылся с места ДТП.
Всего несколько секунд я пребывал в каком-то ступоре, во время которого рука моя сама собой полезла в карман джинсовки за мобильником. Потом я увидел как, сначала из одного стоявшего на светофоре автомобиля выскочил человек, потом из другого. Наконец, ноги бегом сами понесли меня к истекавшему кровью пешеходу. На ходу я вызвал «скорую», при этом, не сразу вспомнив название улиц, на месте пересечения которых все произошло. Вообще, свидетелем жесткого ЧП с кровью я уже был однажды, в тот день когда иномарка на полном ходу влетела в маршрутное такси, стоявшее на остановке общественного транспорта. Тогда несчастному водителю легковушки просто оторвало голову от удара, отбросившего маршрутку на сорок метров вперед, в результате чего находившиеся в салоне ее люди получили травмы самых разных степеней тяжести. Зрелище было просто ужасающим. К подобному привыкнуть нельзя, как бы я не старался.
На тот момент когда я влился в общее число людей (пять-шесть человек), пытавшихся оказать несчастному физическую помощь, он находился в сознании. Он сильно ударился головой, лежал в луже крови, я видел торчавшую кость ноги, еще одна кость виднелась в неестественно вывернутой левой его руке. Наверняка были еще переломы, ушибы и внутренние кровотечения. Однако, на мое удивление он пытался подняться, будто не понимал, что только что с ним произошло. Сам, без сторонней помощи. И, кажется, совсем не чувствовал боли, даже намека на неприятные ощущения в каждом своем движении. Мне же в этот момент он напомнил раздавленного машиной зверя, бившегося в предсмертной агонии: мозг его отдавал команды сопротивляться неизбежности, но тело его уже не слушалось. Конечно, все было не так, и пострадавший (ему было лет тридцать на вид, хотя небритое с пару недель лицо его придавало парню побольше в возрасте). Он опирался на визуально казавшуюся целой руку, намереваясь встать. При этом лицо его, в ссадинах и царапинах, походило на мертвую холодную маску: встать любой ценой без чьей-либо помощи. Оценивая ущерб организму, рассчитывая возможности пострадавшего тела, своего рода, робот, настроенный на одну эту функцию — подняться на ноги.
И ведь он поднялся, поддерживаемый впечатленными и изумленными количеством физической силы в нем людьми. Высокий, плотный, плечистый – теперь он хотел уйти. Хотя однозначно не мог, и, кажется, только лишь из-за сломанной ноги. Он сказал, что живет совсем рядом, всего через дом от перекрестка. Однако, Толян (так он назвался) понимал, что ему срочно нужно было в больницу. До приезда «скорой» (та прибыла на удивление быстро, да еще в паре с машиной ДПС) ребята перевязали голову Толяна тряпками и дотащили его до остановки, которая находилась в нескольких метрах от места происшествия, где он сел на недавно окрашенную скамейку. Он то и дело кряхтел при каждом выдохе, пожаловался на головокружение, но старался оставаться хладнокровным и сдержанным. На сломанную и кровоточащую ногу Толян не смотрел, как, впрочем, не смотрел на недвижимую покалеченную руку. Некое холодное упрямство и решительность доминировали в нем в эти минуты, и вряд ли бы я так смог держать себя в руках, окажись я на месте Толяна. Еще он сказал, что ему надо было попасть на работу пораньше, чтобы принять две фуры с алкоголем, что они, наконец-то прибыли, запоздав на целых десять дней, что он был настроен на рабочий лад самолично опорожнить сорок тонн. Тем более не вручную, только знай себе, паллеты к краю подкатывай, а дальше погрузчик отвезет. И вообще, последние пятнадцать лет Толян только и делал, что таскал груженые поддоны, и находил в этом смысл.
Вот прибыла «скорая», прибыл патруль ДПС. И менты и врачи так же подивились физической выносливости пострадавшего, рассчитывая увидеть изувеченный труп. Они задали ему несколько вопросов, опросили всех свидетелей, однако, оказавшись на носилках, Толян наконец отключился и обмяк. Будто моментально уснул после тяжелого трудового дня. Уснул, едва лишь приняв лежачее положение в кровати. И я испытал-таки немалое облегчение, глубоко внутри переживая за него, который чудом выжил после такого сильного удара тяжелого автомобиля. Как выяснилось позднее, тот утырок, переехавший пешехода на моих глазах, задавил еще одного человека, тетку предпенсионного возраста, прежде чем на полном ходу влететь во встречную легковушку. За рулем «паркетника» находился молодой малый, и, как установила экспертиза, он пребывал в состоянии сильного наркотического опьянения. Прежде чем сесть за руль, этот утырок неплохо так «дунул», запах конопли еще долго не мог выветриться после того как разбитую машину отправили на стоянку. И он сам и та женщина еще долго оставались в реанимации, но остались живы.
Что касается Толяна, правда заключалась в том, что он умер сразу после того как ударился головой об асфальт. Кроме того он получил несколько увечий, несовместимых с жизнью. Не хочу углубляться в анатомические подробности, но по заключению экспертов кости Толяна оказались очень хрупкими, несмотря на его внушительное телосложение. Он получил куда больше переломов, казалось, весь скелет его рассыпался на кусочки. Он видел смерть, мчавшуюся на него, и, возможно, был готов к ней, где-то про себя понимая, что избежать этого удара у него не получится. Но мозг Толяна, отказывался принимать очевидную развязку. Смертельное сотрясение мозга, эта черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью, не могла заставить его перестать функционировать и отдавать команды разбитому телу. И ничего подобного в своей жизни я (и не только я один) прежде не видел, и от того не мог понять и смириться с этим. Конечно, все возможно в природе, даже беспощадное стремление к жизни, сильный инстинкт самосохранения, свидетелем чего я стал. Но сколько прошло времени с момента ДТП до приезда врачей? За эти минуты ничто не выдавало физической смерти Толяна, он был жив, в сознании, разговаривал, даже пытался шутить. Может быть, врачи что-то напутали?
Нет, не напутали. Потому что вокруг раны на его голове были обнаружены частицы мозгового вещества. Это сердце Толяна остановилось спустя какое-то время, по пути в больницу. Оно постепенно замедлялось до полной остановки с того момента как Толян оказался на носилках. Повторяю, молодой человек был мертв от сильной черепно-мозговой травмы. И в то же время он дышал и говорил с окружавшими его на месте аварии людьми.
Я вспомнил о нем, сам оказавшись в больнице после неудачного падения, во время которого сломал левую ключицу и выбил левое колено. Неделя прошла с того дня. И всю прошедшую неделю я видел Толяна во сне. Снова и снова я оказывался свидетелем наезда на него этого долбанного автомобиля. Я видел как Толян бился головой о землю, но будто сам испытывал этот удар, боль от которого пронзала мне голову. И тогда кровь не выплескивалась из моей раны. И сам Толян оказывался жив и с невредимой головой. И мы говорили друг с другом, спорили и жестикулировали покалеченными руками. Но когда я просыпался, то не помнил, что именно мы так обсуждали. И каждое свое пробуждение на больничной койке я отчаянно стремился убедиться в том, что я жив, щупая пульс, и вслушиваясь в собственное дыхание.
И напоследок, добавлю: все эти киношные ужастики про живых мертвецов вызывают во мне лишь улыбку. И отвращение от той ереси, которую сценаристы вбивают в головы зрителей, пришедших увидеть очередной блокбастер про тупых мертвых зомби с неодолимой тягой насытиться живой плотью. Все ради денег, ради неумной жажды наживы. Ненавижу всю эту, типа, киношную свору.

конец