Второе солнце

Зорина Жорди

ВТОРОЕ СОЛНЦЕ

Светало. Лия медленно снижалась, выбирая место, где можно будет отдохнуть до темноты. Подальше от людей.
Сняла рюкзак и устроилась под небольшой сосной. Было прохладно. Плечо болело. Из рюкзака достала тоненькую курточку и плитку шоколада. Застегнув молнию до самого верха, натянула капюшон. Шоколадку съела очень медленно, по маленькому кусочку. Прислонила голову к стволу дерева. Надо спать. Вторая ночь полета может быть труднее. Осилит ли она задуманное? Да и она ли это задумала. Временами казалось, что какие-то могущественные и всезнающие силы ведут ее, толкая, как пушинку, в только им ведомые дали.
Закрыла глаза. Но сна нет. Горячие, обжигающие слезы напоминают ей о боли, ноющей в груди боли, которую никто и никогда не сможет вылечить. Эта боль стала частью ее, срослась с ней так, что забыть, хотя бы на миг, было невозможно. Лия сложила руки ковшиком, как будто хотела убаюкать свое сердечко, погладить, пожалеть.
Как же это случилось? Она подняла глаза к небу.
— Господи! За что ты так сурово со мной обошелся? Кому мешало мое земное счастье, такое светлое, чистое, крохотное, в масштабах твоей бесконечности?
Сквозь слезы, перед ее глазами, медленно, день за днем развернулась вся ее жизнь. Удивительная, неповторимая, фантастическая. Лия отдалась волне воспоминаний, надеясь затеряться там, в каком-нибудь уголке ее необычного детства, прекрасной юности, огромной, необъятной любви.
Она любила свое маленькое село, приютившееся у подножия высокого холма, удаленное от города и шума дорожных трасс. Любила маленькую речку, и поле, и сад… И людей, которые там жили: простые, добрые, мудрые. Она любила свою мать, и отца, которого никогда не видела …Он уехал на заработки. Мечтал построить новый дом до ее рождения. Тысячи раз она перечитывала его письма, где каждое слово дышало любовью к ней, еще не рожденной, к матери, к родным местам. Писал, что скоро, очень скоро вернется с деньгами и построит красивый просторный дом. Но он не вернулся. Случайная, банальная смерть от удара молнии во время грозы на высотном строящемся здании. Хотя, ей сейчас кажется, что случайного ничего не бывает. Все предопределено. И каждый должен выстрадать свою долю и делать то, ради чего и пришел на эту землю. Но понять, что именно надо делать и, еще принять это всем сердцем, порой бывает очень трудно и невероятно сложно.
Когда Лие было шесть месяцев мать вышла на работу. Она работала учительницей в младших классах. Пока решался вопрос с садиком, мать брала Лию с собой в школу в коляске. Лия была на удивление очень спокойным ребенком, никогда не плакала и не капризничала. Может быть поэтому, и директор, и учителя смотрели сквозь пальцы на коляску, которая пристроилась к последней парте. Через месяц место коляски занял маленький манеж, который смастерили старшеклассники на уроках труда, и для которого нашлось самое светлое и солнечное место в классе. Надо отдать должное и коллективу школы, и сельчанам, которые старались, хоть как-то помочь осиротевшей семье.
И, несмотря на то, что вопрос с садиком был решен, мать не торопилась расстаться с дочкой. Лия в своем манеже так вписалась в интерьер класса, что ни ученики, ни учителя уже не представляли себе хотя бы одну перемену без этого смышленого, вечно улыбающегося ребенка, который дарил всем столько радости и смеха своими неумелыми пока попытками подражать, повторять слова и делать первые шаги.
Во время уроков Лия тихо сидела и игралась в своем манеже. Иногда просто внимательно слушала, что говорит мать или ученики. В солнечную погоду удивленно смотрела в окно на небо, на плывущие мимо облака, на солнце. Но как только раздавался звонок, Лия начинала бить в ладошки и радостно прыгала в предвкушении внимания к себе и общения. И мальчики и девочки, а часто и учителя параллельных классов, окружали ее, придумывали всевозможные игры, читали стихи и сказки, строили дворцы и дороги. Каждый старался что-то для нее сделать. Кроме кукол, книжек, кубиков и других всевозможных детских игрушек вскоре у нее появилась маленькая настоящая доска. Разноцветными мелками Лия рисовала и писала свои первые каракули.
Не удивительно, что в год Лия уже довольно прилично говорила, знала все буквы, составляла из кубиков имена всех учеников класса и уверенно шагала рядом с мамой.
После летних каникул повзрослевшая Лия вернулась в школу. На празднике первого сентября, полуторагодовалая Лия в нарядном бело-желтом костюмчике, с маленьким рюкзачком за спиной и прекрасным букетом из белых ромашек, смело зашла с мамой в учительскую. Учителя ахнули:
— Ах, что за чудо-солнышко к нам явилось?
— Счастливая ты, Аннушка, дочурка у тебя прелесть! Красавица и умница.
— А для вас, Анна Игоревна, и для вашего вундеркинда у меня есть подарок, — сказал директор улыбаясь. — По моей просьбе трудовики сотворили маленькую чудо-парту, для маленького чудо-ребенка. Я верю и надеюсь, что эта малышка нас не подведет и когда-то прославит и нашу школу, и нашу деревню.
— Правду я говорю, Солнышко? – директор ласково погладил ее по головке.
В этот момент, поднимающееся солнце заглянуло в окно и комната наполнилась ярким светом. Теплые, утренние лучи осеннего солнца обнимали ее в этом бело-желтом наряде, а ромашки в руках вспыхнули светом так, что Лия чувствовала их жар. И в какой-то миг она наяву почувствовала себя солнышком. Лия помнит этот миг до сих пор. И помнит, что с тех пор мало кто называл ее Лией. Для всех она стала Солнышком.
В два года Лия свободно читала букварь, усвоила сложение и вычитание. В три года она сидела на уроках не только своей матери. Ей разрешалось присутствовать на любом уроке и в любом классе, которые она выбирала. Очень любила уроки рисования, где рисовала наравне со всеми и учитель на полном серьезе ставил ей оценки, хвалил ее рисунки и ставил в пример. На уроках пения знала все песни и разбиралась в нотах. Любила уроки физкультуры, где легко повторяла упражнения и принимала участие в играх. Она никогда никому не мешала и ее все любили. И учителя и ученики ее обожали, искренне восхищаясь ее одаренностью. А ее острый и пытливый ум впитывал как губка абсолютно все, что она видела и слышала и все это складывал по полочкам в каком-то, только ему понятном, определенном порядке.
В четыре года Лия открыла для себя удивительный компьютерный мир и прекрасно разобралась во всем, чувствуя себя в нем, как рыба в воде.
А в пять лет Лия пошла в первый класс. Она уже все знала, но, ради порядка, решено было не ускорять события. Училась легко, с удовольствием. Во втором классе она попала в волшебный мир книг и центром ее вселенной стала школьная библиотека.
Обладая феноменальной памятью, Лия в совершенстве знала все изучаемые предметы, особо не выделяя какой-либо из них.
Летние каникулы Лия обычно проводила у бабушки и дедушки по линии отца, которые жили на другом конце деревни, прямо у речки. Там был яблоневый сад и большая пасека. Было много цветов, но Лия особенно любила белые садовые ромашки, которые росли повсюду. Она никогда не рвала их, ей казалось, что им больно. Лия обильно их поливала, разрыхляла вокруг куста землю и они, чувствуя эту особенную любовь, охотно умножались и цвели все лето, радуя глаз.
Ее любимым отдыхом было, растянувшись на травке, утонуть в объятиях солнца, наблюдая за облаками. Часами восхищалась полетами птиц, пчел, бабочек, часто спрашивая себя: “Почему люди не летают? Как это случилось, что человек, являясь венцом, совершенством природы, был лишен этой возможности парить над землей?” И Лия, закрыв глаза, мысленно совершала вместе с птицами и облаками удивительные путешествия. Что на самом деле происходило, она тогда не понимала. Как не понимала и свое желание чувствовать себя солнышком. Лия часто останавливалась у цветущего куста ромашки, обнимала его, тянула руки к солнцу, закрывала глаза и ждала то незабываемое чувство – чувствовать себя солнышком… А про себя шептала как молитву: “Спасибо тебе, солнышко, за свет, за тепло, за жизнь.” Солнце окутывало ее своими лучами, а Лия как завороженная впитывала лучезарную энергию.
В четвертом классе в своем сочинении Лия писала: “Я хочу летать, как птица. Летать, это так красиво! Это так здорово! Чувство полета, простора, когда перед тобой открываются горизонты и вся земная красота у тебя перед глазами, ни с чем не сравнить”. На слова учительницы: “Лия, ты пишешь так, как будто уже летала” – она не обратила внимание.
И только через год Лия начала понимать, что она не такая как все. Впервые она задумалась над тем, что слишком уж часто она слышала слова, сказанные как бы между прочим:
— Лия у нас особенная!
Да, она была всезнающей отличницей, лучшей ученицей школы, но почему… особенной? Что они имеют ввиду?
Лия была в пятом классе, ей было десять лет, когда мир, в котором она жила, вдруг перевернулся. Это было на уроке географии. Учитель рассказывал о водопадах. Лия внимательно слушала, и, чтобы лучше представить себе этот водопад, закрыла глаза. Но учитель подумал, что она не слушает, ее мысли где-то витают, поэтому он тут же спросил, с легким упреком:
— Лия, повтори, что я сказал, или расскажи и нам, о чем таком далеком и прекрасном ты думаешь на уроке?
Лия повторила слово в слово, но добавила еще то, чего не было сказано учителем и что не было в учебнике: “… камни мокрые, холодные, а летящие брызги, насыщенные воздухом, капельками распространяются вокруг.”
— Такое впечатление, что ты прямо оттуда, — сказал учитель улыбаясь и довольный тем, что Лия оправдывает звание лучшая из лучших. Одно удовольствие иметь таких учеников.
— Конечно, оттуда, — ответила Лия. Но прозвенел звонок и ее ответ утонул в шуме большой перемены. К счастью или к несчастью… на это сейчас трудно ответить.
Всю перемену она пыталась понять, что хотел сказать учитель словами: “Ты прямо оттуда”. А где же ей надо было быть? Естественно, она там была и видела все, о чем рассказывали. В своих мыслях она переместилась к этому водопаду и реально не только увидела, но и почувствовала всю силу падающей с огромной высоты бушующей воды. Этот случай Лию насторожил. Она более внимательно стала прислушиваться к ответам одноклассников. Она заметила, что их ответы неполные, а иногда совсем не соответствуют вопросам. Но почему? В поисках ответа она хотела только одного – быть как все, не выделяться, не быть особенной. С тех пор Лия стала очень требовательной к себе, строго следила за свой речью и постоянно наблюдала за поведением других. Следствием этого наблюдения было открытие, которое ее потрясло. – “Значит, это правда? Она другая, не как все. Но какая? И почему?”
Лия изменилась. Стала скрывать свои истинные знания и чувства. На уроках говорила только то, что было в учебниках. О своих мысленных путешествиях она никому не рассказывала. Даже матери. Но внутренне ее пыл и страсть к познаниям только возрос. Теперь у нее была конкретная цель – познать себя.
К пятнадцати годам, исчерпав возможности не только школьной, но и сельской библиотеки, выжав из компьютера все, что он мог дать, Лия была еще очень далека от конечной цели. Она никак не могла уловить ту невидимую нить, которая связывала бы все эти теории и премудрости с той реальностью, в которой она жила. А жила она одновременно в двух мирах, в двух реальностях, которых постичь не могла. Бесконечные путешествия с облаками, птицами, ветром, дождем, прогулки к далеким звездам – ответа ей не дали. Наблюдая за солнцем, греясь в его лучах, она чувствовала как невидимые нежные нити обнимают ее, ласкают, любят. В таких моментах ей казалось, что разгадка близка, но она такая необъятная, что Лия никак не могла ее ухватить и она ускользала…
Сказать, что к пятнадцати годам Лия была красавицей, значит ничего не сказать. Высокая, стройная, с голубыми глазами и светло-русыми длинными волосами… Таких много. Но в этих ясных, чистых глазах было столько таинственной глубины, густые, волнистые и непослушные волосы так мило и необычно обрамляли ее открытое лицо с неисчезающей никогда улыбкой, которое выражало столько обаяния, искренности, доброжелательности, что… не влюбиться в нее было невозможно. И в нее давно и безнадежно были влюблены все мальчишки десятого класса. Вздыхали и тайно мечтали утонуть в этих огромных, всезнающих глазах. Но никто, никогда не смел ей в этом признаться. Она была недосягаемая. Ее мысли витали так высоко, что дотянуться до них было нереально.
В то время, когда все ее одноклассники уже испытывали первые чувства влюбленности, Лия увлекалась астрономией, философией, чем угодно, только не любовью.
А любовь подстерегала ее и, вдруг, пришла внезапно и негаданно. Это чувство обрушилось на Лию всей своей мощью, как будто мстила за такое к ней пренебрежение.
В то воскресное, летнее утро, когда выпускные экзамены остались позади, а впереди маячил институт и новая незнакомая жизнь, Лия встала пораньше. Одела спортивный костюм и взяв под мышку любимый томик стихов, а в карман – два яблока, побежала к речке. Самый красивый восход там, где речка делает поворот за высоким холмом.
Вот и поворот. Лия замерла. И протянула руки навстречу первым лучам. Когда красный шар солнца оторвался от горизонта, Лия почувствовала как лучи обнимают ее, и она плавно поплыла за облаками. Какая красота! Перед ней, как на ладони, раскрылись просторы родного края. Только здесь, в небе, она чувствовала себя свободной, только здесь она могла восхищаться этим прекрасным миром, не скрывая от всех своих истинных чувств.
Отсюда, с высоты, она видела земные краски совсем по-другому. Она не только видела, она чувствовала биение жизни во всем: она чувствовала как течет река, как растет трава, как раскрываются навстречу солнцу цветы, как поют и летают птицы. Лия жадно впитывала эти необычные, прекрасные ощущения, стараясь внутренне влиться в этот поток жизни, радуясь свету и солнцу. Оттуда, сверху, она видела и слышала как прекрасна песня жизни… Ее душа поет вместе с природой… Ее дух насыщается свободой и простором… А ее тело там, на берегу страдает… Лия уже привыкла к этой двойной жизни. Страдает и радуется одновременно. Страдает, что тело ее такое беспомощное, и радуется, что ей так много дано. Но почему именно ей? Если ей дано больше, чем другим людям, значит и спрос будет другой. Но какой? Этот вопрос, как живое олицетворение загадки, стоит перед ней постоянно. Природа одарила ее прекрасным, живым духом, который может переместиться куда угодно в одно мгновение. Но как поднять свое тело туда, куда устремляется дух? Как дать телу могущество духа? На эти вопросы ответа она нигде не нашла.
— Доброе утро!
Эти слова мгновенно вернули ее на землю. Лия оглянулась. В пяти шагах от нее катилась инвалидная коляска.
— Доброе утро! – ответила Лия. Она хотела подождать, пока коляска отойдет, чтобы продолжить свое удивительное путешествие. Но коляска застряла как раз напротив. Она видела, как молодой человек силился продвигаться дальше, маневрируя назад, вперед, но колесо обо что-то упиралось. Он покраснел от чувства стыда и беспомощности. Лии стало его жалко. Она подошла, помогла ему вывести коляску на ровную тропинку.
— Ты кто? Я тебя никогда не видела раньше, — спросила Лия.
— А я знаю кто ты. Ты Лия. Отличница, умница и вообще…, — парень смущенно смотрел на Лию и не мог найти нужные слова, чтобы выразить то, что знал.
Лия засмеялась. Открыто и весело. Он улыбнулся.
— Я Ади. Приехал к бабушке. Завтра уезжаю в Германию. На операцию. Пожелай мне удачи.
— Удачи тебе, Ади!
— Спасибо. Пока, Лия.
Он покатил коляску дальше. Лия смотрела ему вслед, и вдруг, сама не зная, почему, побежала за коляской.
— Подожди. Ади, подожди.
— Что-то случилось? – спросил Ади удивленно, останавливая коляску.
— Это я хочу спросить тебя, что с тобой случилось?
— А, ты про коляску. Упал. Просто очень неудачно упал, — ответил Ади. Не будет же он ей рассказывать, как дрался с тремя мерзавцами, воткнувшие ему нож в спину. Он не мог тогда ночью не остановить машину и не попытаться помочь женщине, которую они грабили. — Прости меня, — улыбнулся Ади и посмотрел на Лию извиняющимся взглядом.
— За что тебя простить? Ты не сделал мне ничего плохого.
— Прости, что не могу подарить такой удивительно красивой девушке все это поле в цветах, это бездонное небо, этот яркий свет, этот прекрасный мир! Прости.
Вот нахал, подумала Лия, выбирая слова пожестче, чтобы поставить этого парня на место.
— Да ты просто… — но Лия не закончила свою фразу. Она увидела, что он смотрит совсем не на нее, а куда-то вдаль. И глаза печальные, грустные. И такие красивые…
Лия побежала по полю. Стала собирать белые ромашки. Впервые в жизни она позволила себе сорвать цветы. Нарвала целую охапку, догнала коляску и положила цветы ему на колени со словами:
— То, что не можешь ты, могу я.
Сколько они так стояли и смотрели друг другу в глаза Лия не помнит. Она поняла только одно. Этот парень вошел в ее жизнь навсегда.
Опомнившись, Лия спросила:
— Откуда ты меня знаешь?
— Я знаю тебя уже пятнадцать лет, — сказал Ади грустно.
— Только не говори, что знаешь меня с детского сада. Я в садик не ходила.
— Я знаю, что ты не ходила в садик. Ты ходила сразу в школу. И знаю, что мастерил для тебя манеж и чудо-парту, как окрестил ее наш директор. А когда ты пошла в первый класс, я заканчивал десятый. И на празднике нес тебя на руках, а ты звонила в колокольчик. И у тебя были смешные белые бантики.
— Вот как! Ты даже помнишь мои бантики? Только не говори, пожалуйста, что влюбился в первоклашку.
— А я и не говорю. Это просто правда.
Ади нежно гладил ромашки и так же нежно смотрел на Лию. В растерянности Лия отпрянула от коляски.
— А если бы я сегодня прошла бы мимо, значит, так бы и не узнала про твою сокровенную любовь? – спросила Лия озадаченно.
— Я мечтал вернуться на твой выпускной бал и предложить тебе весь мир, но… пришел в инвалидной коляске и ничего не могу тебе предложить, — грустно сказал Ади, посмотрев на свои ноги.
— Ты не видел меня десять лет. Я ведь могла вырасти безобразной или влюбиться в кого-то другого. На что же ты надеялся?
— На свои мечты. И на Бога. Я чувствовал, что ты не такая как все. Я понимал тебя. И ты тянулась ко мне.
— То есть, как это тянулась? – Лия была в полном замешательстве. Что он знает?
Ади ласково посмотрел на нее.
— Когда ты была совсем маленькой, даже еще не ходила, а я был в пятом классе, мы на перемене устраивали такую игру. Кто-то брал тебя на руки. А девчонки и мальчишки стояли напротив и тянули к тебе руки. Смысл игры – к кому ты пойдешь на руки – значит тот самый лучший.
— Ты хочешь сказать, что я выбирала тебя? – Голос у Лии неожиданно задрожал.
— Да. Ты всегда выбирала меня. Только меня. В классе меня дразнили, уже тогда определили в женихи. Я злился. А в душе был доволен. А потом, в десятом классе из всех выбрали меня и тебя… Одноклассники забыли игру пятилетней давности. Но я не забыл. Я помню, что когда нес тебя на руках, дрожал от страха. Боялся тебя уронить, или нечаянно сделать больно. Но я уже тогда чувствовал, что несу на руках свою будущую, единственную любовь. Летом я поступил в институт и перед тем как уехать, я прошел по дороге возле вашего дома и увидел тебя. Ты обнимала огромный куст белых ромашек и смотрела на солнце. Ты пела, или что-то говорила. Мне казалось, что ты разговариваешь с солнцем. И солнце тебя понимает и ласково обнимает. Так и уехал с этим образом солнечной девочки. Я знал, что должен делать все возможное и невозможное, чтобы заслужить тебя, и надеялся, что однажды я подарю тебе прекрасный мир и ты его примешь, потому что это будет и твоим миром. Все эти годы я хранил образ маленького солнышка и мечтал явиться во всеоружии добытых знаний и возможностей. Прости, что не получилось.
Ади покатил коляску вдоль берега. Потрясенная от услышанного, Лия впервые не смогла овладеть собой. Непонятно откуда нахлынувшие чувства покорили ее, закружили вихрем и подняли так высоко, что ей причудилось на миг, что слышит дивную музыку сфер.
“Так вот она какая… Любовь… Всепроникающая, всепонимающая, всеотдающая, всепринимающая, всепрощающая… “
Господи! Да оно прекрасно! Это чувство любви!
Лия побежала за Ади и некоторое время молча шла рядом с коляской. А потом читали друг другу стихи… И говорили, говорили, говорили без конца. И ничему не удивлялись. С замиранием сердца наблюдали закат. И долго молчали…
Расстались на перекрестке.
— Лия, я благодарю тебя за сегодняшний день. Это лучшее, что было в моей жизни. — Голос Ади был тихим и мягким.
Лия наклонилась и нежно поцеловала его в лоб.
— Пока, Ади. Ты замечательный парень. У тебя все будет удачно. Я уверена, мы встретимся. Ты еще приедешь за мной. Я буду ждать.
Через месяц Лия уехала в город и поступила на философский факультет. Она думала, что может быть здесь найдет ответы на все волнующие ее вопросы. Окунулась с головой во все эти лекции, занятия, контрольные, практические… Все ей было интересно, все хотела знать. Времени никогда не хватало. Но Ади она не забыла. Была уверенна, что он за ней приедет.
Жизнь в городе была намного труднее. Ей постоянно надо было быть начеку. Лия была красивой девушкой и если в деревне к ней относились с почтением и восхищением, то здесь, в городе, к ней открыто приставали все, кому не лень, со всякими намеками и предложениями. На ее возмущение, парни смеялись:
— Ах, какая недотрога! Цену, что ли набиваешь?
Лия не обращала внимания на все эти колкости. Но на душе было гадко. Как этим парням далеко до Ади!
А в один прекрасный день она сообразила надеть простое обручальное кольцо на безымянный палец. И когда один сокурсник уж очень нетерпеливо и нахально ее осаждал, Лия сказала в сердцах:
— Молодой человек, если вы не оставите меня в покое, я вынуждена буду позвать на помощь телохранителей мужа, которые ждут меня сейчас в машине прямо у входа, — и Лия демонстративно вытащила мобильник.
— Ладно, ладно. Я все понял, — сказал воздыхатель и быстро ретировался.
Молва, что она замужем за крутым бизнесменом, который без охраны ее не отпускает на занятия, быстро облетела курс, чему Лия несказанно радовалась, и при случае не прочь была добавить интересующие всех подробности.
После зимней сессии она хотела на каникулах поработать в библиотеке с нужными ей книгами. Но позвонили из деревни. Мать просила ее приехать, хотя бы на несколько дней, соскучилась очень, хочет ее увидеть, как она там, среди чужих людей живет.
И Лия поехала. От центра села, где остановился автобус, до дома было десять-пятнадцать минут ходьбы. До темноты можно успеть. Но Лия решила пройтись берегом замерзшей речки. Она шла по мягкому, хрустящему снегу и ей было очень тепло от нахлынувших воспоминаний. Она думала об Ади. Как он там? Как прошла операция? Он тогда решил, что не будет писать и общаться, пока не станет на ноги. А это может длиться и год и два. Может зайти завтра к бабушке Ади и все разузнать?
Лия вдруг остановилась. Кажется, или услышала шаги? Да, навстречу ей шел человек. Было уже темно. Редкие снежинки, как крошечные светлячки, блестели в свете звезд. Лия не испугалась, хотя ее сердечко забилось в неясной тревоге, но и в полной уверенности, что это Ади. Да. Это он. Только он может быть здесь и в это время на пустынном берегу. Они медленно шли навстречу друг другу.
— Как долго я к тебе шел.
Лия почувствовала на лице теплое дыхание, слышала ласковые слова. И что-то неведомое, далекое и в то же время близкое, родное, желанное, охватило ее и унесло ввысь, туда, где поют и танцуют звезды.
— Господи! Я благодарю тебя, за то, что ты создал мою Лию, мою прекрасную Лию, без которой я никогда бы не знал, что такое любовь.
Они так тонко чувствовали друг друга и Ади так искренне и возвышенно выражал ее собственные мысли и чувства, что Лия, чтобы не молчать только, добавила:
— Страшно подумать, что я могла бы пройти тогда мимо…
Вибрации их мыслей и чувств создали ту, редко встречающуюся, к сожалению, гармонию любви. Счастливее их не было на свете людей. И только звезды, смотря на свою любимицу, грустно мигали:
Ах, эти люди! Какие же они глупые! Еще чуть-чуть и познала бы ты тайну своего рождения и блистала бы вскоре среди нас. Так нет же. Из двух дорог, человек выбирает самую трудную. Он не может без страданий. Но воля человека для нас священна. И если он выбирает познания через страдания – пусть страдает. В холодной гордости звезды от нее отвернулись, хотя украдкой, краешком глаза, подглядывали за этой восхитительно красивой любовью и, умиляясь, жалели Лию.
Через месяц они поженились. Жили за городом, в красивом особняке, окруженном лесом. Ни соседи, ни какой-либо другой шум современной цивилизации не нарушали тишину и спокойствие простого, редкого в наши дни, земного счастья.
Лия продолжала заниматься в институте, и, в самом деле, ее у входа ждала машина с охраной. На ее безымянном пальчике, вместо простого колечка, засиял бриллиант. Да и одеваться она стала так, что уже никто не сомневался, что замужем она, в самом деле, за крутым бизнесменом.
Лия была счастлива. Она любила и была любима. Свою тайну она спрятала глубоко-глубоко. Она была как все. Но где-то в глубине затаилась капелька тревоги, которая время от времени всплывала. В такие моменты она опять возвращалась к мысли – познать себя. Параллельно начала изучать психологию. Разобравшись в сложностях переплетающихся между собой тонкостях тела, души и духа, Лия пошла дальше. В своем упорном стремлении постичь все сокровенные тайны бытия, она забралась в такие дебри и в такую бездну непознанного, что ей стало страшно.
— Все. Остановись, — приказала сама себе Лия. Закрыла старую книгу и твердо решила:
— Буду жить как все. Остальное сон.
Через год Лия родила прелестного мальчика. Он напоминал ей себя, когда она была маленькой – такой же светлый, спокойный. Она тревожно наблюдала за ним и молила Бога, чтобы ее сын не был одарен тем непонятным до сих пор для нее даром – быть не как все. Если до замужества она позволяла себе эти прогулки и полеты вне тела из чистого любопытства, то сейчас она гнала от себя подобные мысли, как что-то ужасное. В глубине души она догадывалась, что когда-то должна будет заплатить за необычный дар, который она прячет даже от самой себя. Но когда, и как, и почему? Вертевшуюся постоянно мысль, что если она отмечена чем-то необычным, то и жить должна необычно, Лия всерьез не принимала. Самое большое ее желание было – быть как все.
В тот день, день рождения сына, Лия вышла на террасу на рассвете, поприветствовать восходящее солнце. Она, как в детстве, протянула руки к солнцу и прошептала:
— Здравствуй, солнышко! Спасибо тебе за все, спасибо за то, что ты есть, прекрасное совершенство!
Но сегодня солнце с самого утра спряталось за край белого облака. И на сердце у Лии, без какой-либо причины, стало тревожно.
Когда Лия готовила завтрак, солнце выглянуло во всю свою красу, одев и кухню, и террасу ослепительным ярким светом. Лия обрадовалась и стала накрывать стол на летней террасе. Улыбаясь, она положила на столе, рядом с прибором сына, великолепную, белую, пушистую собачку.
— Мамочка, доброе утро!
На кухню влетел очаровательный, голубоглазый малыш и так шумно и весело стал что-то щебетать, что Лия, бросив все дела, стала обнимать и целовать это маленькое чудо в щечки, глазки, ушки, волосы, пытаясь одновременно понять, что же он хочет.
— С днем рождения тебя, сынок!
— Где она? Где?
Карапуз вырвался из ее рук и стал что-то искать под столом.
— Где она?
— Ты ищешь подарок? – догадалась Лия. – Он на террасе. Пойдем покажу.
— Этого подарка там нет, — сказал Ади, войдя на кухню с полотенцем в руках. Он подошел к жене, нежно поцеловал.
— Как нет? Я только что положила его на стол. Белая, пушистая собачка. То, что он хотел. Ты сам купил.
— Извини. Виноват. Я не понял, что малыш хочет настоящую собачку. Такую маленькую, белую, пушистую и живую.
— Она не живая-я-я-я! – Малыш стоял в дверях с игрушкой в руках, а по щекам текли слезы.
Лия растерянно смотрела то на сына, то на мужа.
— Ну, это уже не серьезно, — сказал Ади, вытирая малышу слезы. –Запомни, сынок, мужчины никогда не плачут. А собака будет. Обязательно будет. Ведь день только начинается. А твой день рождения будет длиться целый день – с утра до вечера. Значит и подарки будут приходить целый день. Вот мы сейчас позавтракаем и пойдем покупать настоящую собачку. Дело в том, что ты сам должен ее выбрать.
— Правда?
— Конечно, правда. Живую собаку должен выбирать хозяин. А ведь хозяином будешь ты. Тебе и выбирать.
Довольный малыш уселся за стол и без лишних уговоров съел свою кашку, чтобы поскорее закончить с этим обязательным завтраком.
Эта поездка не входила в планы Лии. На обед они ждали гостей: родных из деревни и близких друзей. Лия рассчитывала на помощь Ади. Но в глазах малыша было столько радости и восторга от мысли, что сам выберет собачку, что Лия не стала возражать.
Сразу после завтрака Ади с сыном уехали на машине в город, на рынок за живым подарком. Если бы она знала, чем все это закончится, ни за что не отпустила бы их. Ну почему, почему не заныло ее сердце? И вдруг она вспомнила то мимолетное, тревожное состояние, которое появилось на миг, когда облако спрятало солнце. Но если бы даже она предвидела все дальнейшие события, разве то, что должно произойти, рано или поздно, можно избежать? Тот, кто начертил ее путь там, на небесах, наверняка преследовал какую-то цель. Но какую? Как ей узнать?
Лия застонала. Что было дальше, ее разум не хочет восстанавливать. Она до сих пор отказывается в это поверить. Нет. Нет. Это неправда. Это просто не может быть. Это сон. Это страшный, длинный сон.
Но слезы текут, и сердце ноет, и голова раскалывается. А сон, настоящий, расслабляющий сон не приходит. Хочет ее разум или нет, но она должна пройти эту боль, это страдание, эту реальность, еще раз, до конца. Что было дальше?
Лия очень обрадовалась, когда ее мама приехала чуть раньше. Вдвоем они быстро справились с праздничным обедом. Три роскошные свечки красовались посреди стола в ожидании не менее роскошного и, без сомнения, вкусного торта. Приехала вторая бабушка. На удивление, с живым подарком. В красивой клетке – желто-зеленый попугай, который время от времени выдавал что-то вроде “С днем хождения“. Приехал друг Ади с женой и двухлетней очаровашкой, которая, увидев попугая, не отходила от клетки, пытаясь учить его новым словам.
В двенадцать часов Ади позвонил с мобильника. Сообщил, что подарок куплен, выбран двухмесячный пушистый, белый комочек. Минут через тридцать будут дома.
Но ни через полчаса, ни через час, их не было. Мобильник не отвечал. Встревоженная Лия спустилась в сад. От беспокойного ожидания ее лихорадило. Скорее, скорее. Надо оставить где-то свое тело, чтобы никто не видел. И улететь, искать там на дороге то, без чего ее жизнь не имеет смысла.
Она взлетела молниеносно, даже не взглянув на свое упавшее тело. Устремилась над дорогой, ведущей от леса к городу. И она их увидела. Увидела перевернувшуюся машину. Видимо, торопясь, Ади свернул с шоссе на проселочную дорогу, напрямую. А недавний дождь и густая трава обманчиво скрыли опасности затаившегося оврага. Ах, Ади, Ади, ну зачем ты так торопился? Лия стремительно спустилась, подошла вплотную к машине, увидела окровавленного Ади, хотела вытащить его из машины но… руки… ее руки не слушались. Лия смотрела на свои руки с ужасом. Их не было. Без тела ее дух не может двигать даже пылинку. Да, он всемогущ там, в той реальности, но здесь, на земле, где царствует материя, без тела он беспомощен. Она все поняла. Поняла смысл ее необычного дара. Поздно. Слишком поздно она поняла, что надо было научить свое тело взлетать вместе с духом и сейчас, здесь, они вместе творили бы чудеса. Не скрывать свой дар, данный свыше, а развивать всеми способами. Эта мысль вонзилась как упрек в ее разум и от отчаяния, от страха, увидеть самое худшее, Лия не стала искать глазами сына, зная, что помочь не сможет. Она, как молния, взлетела, и через мгновение, вернувшись в тело, как безумная, не чувствуя ступеньки, не замечая встревоженных глаз, схватила мобильник и позвонила в скорую, в ГАИ, указав точно место катастрофы.
Потом подошла к Владу, другу Ади, и без объяснений, прошептала одно единственное слово:
— Ключи.
Он понял. И вытащив ключи от машины протянул ей.
— Я с тобой, — сказал Влад, и побежал за ней следом.
Когда Лия подъехала, там уже были люди.
— Где мой сын?
Она ни к кому не обратилась. Спросила таким громовым голосом, что все вздрогнули.
— Здесь только один пострадавший. Пассажиров, слава богу, не было, — ответил молоденький лейтенант.
— Где мой сын?
Безумными глазами Лия бросилась к машине. Ее еле удержали.
— Здесь больше никого нет.
— Где мой сын, где мой сын, где мой сын, — эти слова, как огненные стрелы вонзились в мозг, сжигая все на своем пути. Горячее пламя охватило все ее сознание. Больше она ничего не помнит.
Но через месяц сознание вернулось. Память восстановила тот день до мельчайших подробностей. И некуда, и негде было укрыться от этих жгучих, как угли, воспоминаний, от этой зияющей внутри пустоты. Скорбные глаза не находили ничего такого, на чем стоило бы остановиться, сосредоточиться, забыться. Забыться! Как бы она хотела забыть все. Вернуться в то беззаботное детство, вернуть тот день, когда она поняла, что отличается от других детей. И не скрывать это, а дать этой возможности расти, цвести и плодоносить. Почему, почему она так хотела быть как все?
Острая боль в сердце, как напоминание о невозможности вернуть прошлое, возвращает ее постоянно в настоящее. А что у нее есть в настоящем? Погибший любимый муж, исчезнувший неизвестно куда, свет ее жизни – ее голубоглазый малыш. Воспоминания о сыне действовали рефлекторно. Обильные слезы туманили глаза. А ведь в детстве никогда не плакала, ни слезинки. Как будто берегла слезы. Парадокс какой-то. Знала, что ли?
После больницы она вернулась в опустевший дом. Мать предложила пожить какое-то время в деревне, но она отказалась. Зачем? Не все ли равно где, здесь, или там, добьет ее эта ноющая боль в сердце.
Лия ходила по дому, переставляла с места на место, в тысячный раз за день, предметы, вещи, игрушки. И слезы текли рекой, и остановить их не было сил. Ночами бродила по маленькому саду. Холодное мерцание звезд успокаивало на время ее душевную боль. Лия призывала своего духа, хотела подняться ввысь, туда, к холодному небу. Но дух ее покинул. Во всяком случае, так ей казалось. И желание жить, и сила ее иссякли.
В тот вечер она уснула в кресле на террасе. И приснился ей удивительный сон. Она разговаривала сама с собой. Ее разум и ее Высший Дух спорили:
— Люди слепы. Мы, Высшие Силы, всегда рядом и готовы помочь. Но как помочь тому, кто не хочет принять помощь? Вы барахтаетесь, цепляетесь за соломинку, боитесь ее потерять, хотя рядом протянуты руки, готовые в любой момент вас поддержать. Ухватитесь за них.
— О какой помощи ты говоришь? Разве ты можешь вернуть мне сына?
— Ты сама можешь его вернуть. Не только сына, но и смысл и любовь к жизни.
— Как? Что мне еще делать? Обошли всю окрестность, искали повсюду целый месяц, никаких следов. Я знаю, это меня за что-то наказали.
— Если Вселенная дает людям право на ошибки, то она дает им и безграничные возможности их исправить. Была бы только воля.
— Да, я знаю. Я поняла свою ошибку. Но как мне ее исправить? Ты покинул меня. Ты ушел.
— Я не ушел. Это у тебя нет желания быть единой со мной. Ты отдалась скорби и печали. А я есть любовь, свет, красота и бесконечность.
— Кого же мне любить? Злая судьба отняла у меня все. Разве нельзя было наказать меня, только меня, за ошибки? Зачем наказали тех, кого больше всего любила? Где же справедливость?
— Ты сама себя наказала. Не хотела быть самой собой.
— Я хочу. Я хочу быть самой собой. Я сделаю все, все, что от меня требуется, только скажи: где мой сын? Как мне его найти? Я знаю, он жив.
— Да. Твой сын жив. Он тогда вышел из машины вместе со своей собачкой. Без единой царапины. Он хотел помочь отцу, но не смог. Мобильника он не нашел и решил пойти за помощью. Но он ушел в противоположную сторону. Кстати, очень смелый и перспективный малыш.
— Где он? Пожалуйста, умоляю, скажи?
— Он пересек трассу и спустился к озеру. Там он увидел палатки и встретил группу спортсменов со своим тренером. Он все им рассказал. Но малыш плохо знал местность и ребята, добросовестно искавшие машину, так ничего и не нашли. Мальчик указывал на видневшиеся вдали дома и говорил, что его мама там. Тренер обошел там все дома, но твой сын своего дома не нашел. В тот же день они собрали палатки и ушли, так как они должны были уехать на соревнования. А мальчик живет у тренера, который любит его, как собственного сына, и считает, что этого малыша ему подарило само небо. А может он и прав? Он очень хороший человек. Лучшего и нельзя было найти. Поверь мне.
— Где мой сын сейчас?
— В Индии.
— Почему в Индии?
— Там проходят соревнования. Скоро возвращаются.
— И я увижу сына?
— За сына не беспокойся. Подумай о себе.
— О чем мне думать?
— О себе и обо мне. Ты материя, я твой дух. Мы едины. Мы одно целое. И у нас есть задача.
— Что я должна делать?
— Ты в детстве завидовала птицам. Так кто тебе мешает стать ею? Твое сознание летать уже может. Научи этому и свое тело. И достигнешь того, ради чего стоит жить.
— У меня это не получится. Я не смогу.
— Сможешь. У тебя все получится. Ты умна, в твоей головке – целая гора знаний. Ты прекрасна, и душой и телом. Ты познала и любовь и скорбь безмерную. Ты почувствовала бесконечную красоту и одухотворенность вселенной. Поделись.
— С кем? О чем ты?
— С людьми. Полюби всех. Раздели их страдания. Помоги им.
— Но как? Я не знаю, я не могу.
— Сможешь. Ты сможешь. Я ведь с тобой.
— Я хочу увидеть сына.
— Увидишь. Обязательно увидишь.
Лия проснулась от холода среди ночи. Что же это было? Бред больного рассудка? Лия дрожала. Укрывшись пледом, мучительно старалась удержать в памяти обрывки каких-то странных всплывших мыслей. Но господствовала только одна мысль. Она найдет своего сына. Обязательно найдет.
И от этой уверенности она вдруг почувствовала внутри себя огромную силу, как будто горячий поток хлынул и готов был или все уничтожить, или все сотворить, в зависимости, куда его направят. Лия вскочила. Но удержаться на ногах не смогла. Какая-та сила толкала ее вверх… и Лия взлетела. В теле. Это было потрясающе. Передать то, что она чувствовала, практически невозможно. То, что было в предыдущих полетах, было бледной тенью, по сравнению с этим захватывающим падением в небо. Она летала все выше и выше. Звезды казались такими близкими, так дружно мигали, так ярко светили. Лия пела, танцевала, кружилась среди них. Чувство свободы, покоя, бесконечности, заполнили ее сердце невыразимым счастьем…
Она опомнилась, когда начало светать. А дальше что? Покинуть это прекрасное небо она уже не могла и не хотела. Но и остаться здесь, на виду у проснувшихся людей, тоже нельзя. Люди не поймут.
Лия начала спускаться. Летая над лесом, поняла, что не успеет долететь до дома до зари. Решила приземлиться у озера. Лия была в десяти метрах от земли, когда услышала выстрел. Почувствовав острую боль в плече, поняла, что стреляли в нее, и, кажется, попали. Лия заплакала. За что? Какой-то горе-охотник испугался, увидев странное привидение в небе. Да, люди не поймут. Взметнувшись ввысь, Лия полетела обратно к лесу. Там приземлилась и осмотрела плечо. Крови много, но кажется, ей повезло. Могло быть хуже. Она закатала рукав свитера и кое-как перевязала.
Тропинка вывела ее на шоссе. И только сейчас она поняла, что добраться до дома ей будет нелегко. Денег у нее не было. Ведь она взлетела неожиданно прямо с террасы посреди ночи. У нее вообще ничего не было, кроме коротеньких шортиков, свитерочка и кроссовок на ногах. Да, вид у нее еще тот. Осмотревшись и сориентировавшись, она решила пойти пешком. Километров двадцать наверняка будут. До вечера как раз дойдет. Лия горько усмехнулась. Ну и ситуация. Хотелось и плакать и смеяться.
Но ей повезло. Грузовая машина со строительным материалом, ехавшая в ту сторону, довезла ее почти до дома, без лишних вопросов и любопытства. Но оказавшись у ворот, Лия зайти не смогла. Ключа не было. Ворота были закрыты изнутри. Оглянувшись, Лия перелетела через забор.
Целый день спала как младенец. Вечером приняла холодный душ, обработала рану, одела теплый спортивный костюм. Тоненькую курточку сунула в маленький рюкзачок. Туда же положила несколько плиток шоколада. Закрыла все окна, все двери. Ключ от ворот сунула в карман. Впервые с удовольствием выпила зеленый чай с лимоном. Потом вышла на террасу, закрыв за собой плотно дверь.
Было уже темно. Пора. Лия оглянулась, вздохнула и легко взлетела с террасы. Летала всю ночь. Куда? Навстречу сыну. Она его найдет. Обязательно найдет. Из тысячи дорог она найдет ту, единственную, которая приведет ее к сыну. Лия полностью отдалась своей интуиции, чувствуя, что она лучше знает, что и как делать.
Чтобы избежать случайных столкновений с людьми, она заранее присматривала себе укромный уголок для дневного отдыха. Заметив сосновый бор, Лия решила здесь приземлиться. Но отдохнуть ей не удалось. Плечо ныло. И воспоминания нахлынули с такой силой, что ей пришлось пережить заново всю свою коротенькую жизнь, и выплакать за день целую речку слез.
— Господи! Что ты задумал?
Но ответа не последовало.
Когда стемнело, усталая Лия, съев еще одну шоколадку, взлетела. Летела в сторону моря. Почему? Значит так решила ее интуиция. Прежней эйфории от полета не было. Лия устала думать. Отдалась полету и гнала все мысли прочь.
На рассвете, почувствовав свежее дыхание моря, Лия встрепенулась, как будто проснулась, и устремилась ввысь. Выше, выше, выше, еще выше. И вдруг все смешалось. Небо и земля, огонь и холод, любовь, страдания, боль… Ей казалось, что она падает. Падает куда-то, во что-то без конца и края. Мысли путались. И тут она увидела ослепительный, огромный шар, который вспыхнул из этой бездны, куда она падала, ей навстречу, все ближе и ближе. Она уже чувствует его горячее, жаркое дыхание.
— Так это же солнце! – воскликнула Лия в восторге, и почувствовала, как лучи солнца подхватили ее и нежно кружили, приближая к самому центру.
— Здравствуй, сестричка! С днем рождения тебя! Я давно тебя жду. Мне так нужен помощник. Смотри вниз.
Лия глянула вниз и ахнула. Земная панорама раскрылась перед ней: моря, океаны, горы, леса, города, люди, птицы, звери… Все плыло перед ее глазами, и она увидела, услышала, почувствовала мощное биение жизни на всей земле. И своим многострадальным сердцем поняла, как все в этой жизни взаимосвязано, переплетено тонкими, невидимыми нитями, как все и вся друг на друга влияют, вызывая землетрясения, ураганы, наводнения, войны, конфликты или любовь, свет, мудрость, доброту. Ее сердце сжалось от боли и сострадания, от любви и желания помочь этим заблудившимся в своих собственных чувствах и желаниях людям. И сила этого желания была так сильна и возвышенна, что Лия вспыхнула ослепительным, ярким, белым солнцем.
И она увидела своего сына. На берегу моря, группа спортсменов занималась на рассвете. И среди них – ее маленький сынишка повторял движения и выполнял упражнения, под мудрым руководством учителя.
Лия вдруг поняла, что ради него, ради счастья сына на земле, она останется здесь, на небе, и будет ему помогать. И не только ему, а и сотням миллионам малышам, страдающим от людского эгоизма.
А люди, проснувшись в то утро, тоже ахнули. На небе было два солнца! Одно большое, золотисто-желтое, а рядом – маленькое, ослепительно-белое солнце, с желтым кружочком в середине. Как будто цветок ромашки вспыхнул рядом с солнцем. Это было удивительно красивое зрелище! Плывет по небу царственное солнце, а рядом расцвела самая красивейшая ромашка и в знак благодарности и в почтительном поклоне она следует за ним по небу с восхода до заката.
Но белое солнце не просто так плыло по небу. В то время, как желтое солнце щедро раздавало жизнь, свет, тепло – белое солнце пропускала эту жизнь через себя, через свое сердце, преобразуя, трансформируя и нейтрализуя зло, ненависть, эгоизм, жадность, амбиции и все остальные людские пороки.
И мир изменился. И жизнь на земле изменилась. Исчезли войны и грязные политические интриги. Исчезли голод, боль, страдания и бедность. Исчезли болезни, так как порождающие их пороки тоже исчезли. Люди стали красивыми и мудрыми. Земля превратилась в прекрасный сад, с прекрасными обитателями. Так, как и было когда-то предназначено. И восторжествовали на земле мир и гармония.
И если где-то, в какой-то глуши, в сердце какого-либо человека возрождалось эгоистическое, злое побуждение, то тотчас же всевидящий луч белого солнца сжигало его, преобразуя в чувство любви, красоты и прекрасного будущего. Белое солнце щедро дарило свой белый, чистый свет, свою бесконечную любовь людям земли, помогая им обрести настоящее счастье.
Но особо оно относилась к светлоголовому мальчугану, который по утрам встречал его с протянутыми к небу руками, как когда-то делала она, в далеком прошлом.
— Здравствуй, прекрасное солнышко! Я благодарю тебя за жизнь, за свет, за тепло, за любовь, — шептал ее сын, обращаясь к ней.
И однажды, к ногам повзрослевшего сына с неба упал блестящий предмет. Это был ключ. Расплавленный, неземной, но настоящий ключ. И луч солнца подсказал и указал его сердцу дорогу туда, где этот ключ откроет ему его тайну.