Реконструктор реальности. Эпизод 2. Встреча вторая.

Ожидание, словно тупой нож, терзающий истекающую нетерпением плоть, может довести человека до нервного срыва. Вот до грани такого надлома довел себя Максим, а если добавить к этому бессонную ночь, и предыдущее недельное самоистязание за неспособность дать достойный отпор двум алкашам, то состояние одинокого мужчины действительно было на грани.
Обессиленный Максим уже около часа сидел в любимом кресле и бессмысленно смотрел в одну точку в верхней части противоположной стены комнаты. В какой-то момент ему даже показалась, что наблюдаемая им точка сместилась вниз, но затем все вернулось в прежнее состояние, а сознание напомнило о невозможности такого перемещения, так как точка являлась отметиной, оставленной при строительстве. «Сколько можно себя мучить, — пронеслось в голове Максима, — уже понятно, что никто не придет. Вообще этот визит был каким-то не совсем реальным, или скорее выглядел попыткой мошенничества. Ну, например, войти в доверие с помощью шокирующих меня заявлений, заинтересовать таким образом, а потом забрать все мои сбережения. Хм, а какие сбережения, у меня на карточке третья часть моей совсем не шикарной зарплаты, и таким гонораром можно, конечно, тех алкашей заинтриговать, но не элитного грабителя. А других ценностей у меня нет. Да, что-то все мне становится все более не понятным. А его внешний вид, прочтение моих мыслей, не произнесенных вслух и почти забытых мной? Нет, все выглядит как-то фантастично. Скорее всего это был какой-то заезжий экстрасенс, который решил таким образом поиздеваться надо мной. И теперь он может появиться только в том случае, если является полным дураком. А фантастика может случиться точно так-же, как вот та точка, наблюдаемая мной, сдвинется с места и сделает полный круг по стене, или еще лучше, изобразит мою роспись на стене. Хм, ха-ха…» И он тихо, без внешних проявлений рассмеялся над своей собственной шуткой. Но, как только искринки смеха удалились из его мыслей, его в начале рассеянный взгляд подметил легкое движение той самой строительной точки. Максим максимально напряг свое зрение, пытаясь выдавить любые проявления зрительной иллюзии, но точка стала все больше раскачиваться в плоскости стены. И, к полному удивлению наблюдателя, точка медленным ходом описала круг диаметром около полуметра, затем вернулась в свое прежнее положение. Максим потер предплечья ладонями, как бы стирая мурашки, побежавшие по коже, потом провел руками по волосам головы, и уже готов был согласиться с собой о том, что это все ему показалось. Как эта точка опять сделала раскачивающееся движение и плавно вывела на стене личную роспись Максима, причем в том варианте, который был известен только ему самому и не использовался им во внешней жизни. Точка вернулась в свое прежнее, обозначенное нерадивыми строителями место, а роспись осталась красоваться в диаметре ранее показанного круга.
-Не может быть, — шепотом произнес Максим, — что за чертовщина?
Как только он это произнес в его дверь кто-то постучал, стук был таким-же ритмичным, как и накануне. Максим вскочил словно ужаленный и быстро выбежал в коридор, и так-же быстро открыл дверь, даже не поинтересовавшись о том, кто пришел. В коридоре подъезда стоял вчерашний визитер и широко улыбался.
-Здравствуйте, Максим Геннадьевич, вижу и знаю то, как Вы измучились ожиданием моего прихода, но, поверьте, дела, дела, дела. Что молчите, уважаемый, мы будем сегодня беседовать?
-Да, да, конечно, — выйдя из оцепенения, ответил Максим, — здравствуйте, ой, забыл, как Вас зовут, простите меня пожалуйста…
-Александр Романович, не извиняйтесь, тем более что для других я вообще не имею имени и отчества, без этой официальности жить как-то легче.
-Проходите пожалуйста, Александр Романович, у меня не прибрано, знаете как у закоренелого холостяка, и я вообще то не совсем верил в то, что Вы придете, и даже не приготовился, простите меня пожалуйста, — скороговоркой продолжил говорить извинительным тоном Максим. В небольшом коридорчике квартиры они заняли почти все пространство, но нарисовавшаяся теснота не помешала Максиму услужить гостю, принять от него пальто, шапку, и повесить на скромную вешалку.
-Я все знаю, но я люблю комфорт, это тот самый грех, которым мне позволено пользоваться: и я внес некоторые изменения в Вашу холостяцкую берлогу, — гость говорил с верху вниз, так как оказался почти на голову выше своего собеседника. Но Максим, по непонятной причине, потерял последние остатки вчерашнего страха, и даже обрел некоторое комфортное состояние от присутствия этого странного человека.
-Ну что застыли, Максим Геннадьевич, пройдемте в комнату, хочется с холода выпить горячего чайку, тем более что самовар уже разогрелся и ждет нас.
-Какой самовар, у меня нет…
-Идемте, идемте, что ж Вы гостя держите в коридоре.
-Ой, извините, проходите за мной.
Максим первым прошел в свою комнату, и не узнал ее. Это была совершенно не та комната, из которой он вышел за минуту до этого. Во-первых, она, с точки его зрения, увеличилась в размерах, не до размеров зала, конечно. Но, разместившийся по средине комнаты большой резной и деревянный стол, три больших кожаных кресла по краям стола, и еще три маленьких столика на колесиках располагались за креслами, все это никак не могло разместиться в его маленькой комнатушке, в которой только один стол бы занял все свободной пространство. Во-вторых, в комнате были совершенно другие обои, шторы, люстра и все другие мелочи претерпели изменения. Особенно выделялась люстра, ярко блестевшая разными цветами подвесок, и имевшая высоту около полутора метров. По расчетам хозяина квартиры, такая высота должна была свисать до середины пространства комнаты, но люстра висела прямо над столом, и совершенно не заслоняла вид комнаты. В-третьих, в комнате появилась дверь старинной выделки, и дверь, по расчетам хозяина, вела в комнату к соседям, с которыми он ранее ругался из-за их шумных скандалов по пьяным праздникам.
-А как же соседи, — уже почти ничему не удивляясь, но с сохранившимся инстинктом безопасности, спросил Максим.
-Соседи? А, я Вас понял, успокойтесь, они совершенно ничего не знают о прибавлении площади в Вашей квартире, и они совершенно не пострадали, у них площадь та-же. И вообще, они сейчас пьют алкоголь, а потом будут петь песни, потом немного поскандалят и лягут спать, с чувством удовлетворения от прожитого ими дня, — Александр Романович по-хозяйски прошел по комнате и сел в выбранное им кресло, — как Вам комнатка, сильно изменилась? Ее теперь и не узнать совсем, правда? Я вот Вашу роспись на стене специально оставил без изменений, для подтверждения того, что это именно Ваша комната. И зачем Вы роспись на стене сделали? Ну, это Ваше дело. И еще, Максим Геннадьевич, Ваше старое кресло я не уничтожил, оно в той новой комнате, видите, где появилась дверь. Там же и часть другой мебели, которая, возможно, Вам дорога. И вообще, если мы с Вами заключим сегодня договор, то Вы будете сами менять пространство, так как Вам это захочется. Да, хозяин, самовар на столе и ждет к себе внимания. Давайте, хозяйничайте.
Только теперь, Максим обратил внимание на то, что посередине стола стоял самовар, почти метровой высоты, он добавил высоту стола и нависавшей над ним люстры, и его логика выдала результат, противоречащий тому, что он видел. Он в очередной раз смирился с такой невозможностью, и не удивился тому, что на столе были сервированы все приспособления под чаепитие, а на маленьких передвижных столиках, стоявших возле каждого кресла, были в тарелочках разложены различные виды сладостей, начиная от варенья, кончая конфетами, и еще сдобные выпечки, и маленькие тортики.
-Да, да, конечно, — Максим взял чашку со стола, но руки его дрожали, он не удержал ее, выронил и разбил о пол.
-Я понял, Вы еще не усвоили ту действительность, с которой сейчас столкнулись, что ж, придется призвать помощницу, иначе я сегодня так и не попробую чая — гость похлопал в ладоши, и новоявленная дверь отворилась, в комнату вошла женщина восточной внешности. Она молча прошла через комнату и приподняла с пола осколок чашки, все остальные осколки, словно притянутые магнитом, примкнули к поднятому, и чашка приняла вид, который имела до разбития, — садитесь в кресло, Максим Геннадьевич, нам сейчас предстоит много чего обсудить, да и вопросов у Вас накопилось огромное множество. Я прав?
-Да, — протянул довольно долго Максим, озадаченно осматривая все кругом и гостью широко раскрытыми глазами. Все же уселся в ближайшее кресло, пытаясь привести в порядок мысли и успокоить эмоциональные всплески в голове с проявлением в дрожании рук и ног. Все же он обратил внимание на то, что волосы на голове гостя были такими же седыми, как и борода, но при этом густые и без каких-либо следов пролысин. С учетом отсутствия морщин на лице, могло даже показаться, что волосы были специально покрашены в такой цвет, хотя такой вывод казался смешным, так как впечатление о возрасте Александра Романовича скорее тянуло в достаточно зрелый промежуток времени. Да и одет он был как-то по-стариковски, традиционный для полувековой давности костюм троечка, правда шикарно кроенный из наверняка очень дорогого материала, какого именно Максим не смог для себя выяснить, так как ничего в этом не понимал, но костюм сидел на стройном теле гостя очень элегантно, словно из американских фильмов про гангстеров. А вот гостья была одета в стиле танцовщиц из индийских фильмов, с открытой поясничной частью, полуоткрытыми манящими полнотой грудями, но закрытыми полностью ногами. Поддавшись своей мужской натуре, хозяин квартиры засмотрелся на обнаженные части женщины, которая ловко управлялась с делами домашней хозяйки.
Гость же, совершенно по-домашнему, отставил в сторону свою трость, снял перчатки, и передал их женщине, которая быстро их куда-то убрала.
-Ах, понимаю Вас, экземплярчик выбран мной, конечно, шикарный, — подметив направление интереса Максима, похвастался гость, — только вот, дорогой друг, это не совсем женщина, ну в том понимании, с чем Вы привыкли сталкиваться. Эта сущность без определенного пола и без души. Ну, она может быть женщиной со всеми полагающимися прелестями, а может, по моему желанию, стать мужчиной, с ему полагающимися прелестями. Она, или он, может быть собеседником, и даже другом, но понятие любовь, или искренняя преданность для этой сущности не известна. И как только у нее появится другой хозяин, она в миг может превратиться, например, в льва или львицу и растерзать своего бывшего друга, предполагаемого любовника или просто хозяина, и все только по той причине, что это захочет новый ее хозяин. Так что с этими сущностями нужно быть очень осторожным, хотя без их помощи иногда просто не обойтись, ну, вот, например, как сейчас, — и Александр Романович взглядом обвел круг действий помощницы, которые уже наполнили комнату прекрасным ароматом цейлонского чая, заваренного и налитого в чашки.
-Хлебните чайку, Максим Геннадьевич, это по-настоящему натуральный цейлонский чай, с сохранением аромата и стандарта листовой сортировки, и я только позволил помощнице добавить туда капельку особой индийской травки, которая должна Вам вернуть и чувство самообладания, и необходимую логику. И Вы все еще не верите тому, что видите. Что ж, я бы мог удивить Вас сейчас превращением прямо в Вашем присутствии этой прекрасной женщины в волосатого мужлана, но не хочу портить себе праздник чаепития. Есть определенные традиции, я люблю русское чаепитие, ну то, которое было принято в девятнадцатом веке и хорошо описано в литературе того времени, то есть долгое, с различными видами варений, я, например, очень люблю земляничное. А вот, что касается прислуживания за чайным столом, так тут мне больше нравятся восточные правила. Мужчинам должна подавать чай только женщина, ибо из ее рук чай по вкусу становится более приятным. Это конечно самообман, но это приятная традиция.
-А для меня вкус земляничного варенья остался, где в прошлом, — вдруг неожиданно для себя спокойно ответил Максим, после того как отпил почти пол чашки ароматного чая, — в детстве мы были в гостях в деревне у прабабушки, и она нас угощала вареньем, сделанным из настоящей лесной земляники. Вкус действительно запоминающийся, и с тех пор я более такого не пробовал.
-Что ж, Кафира, подайте хозяину квартиры варенье от прабабушки, это не шутка Максим Геннадьевич, то, что Вам сейчас накладывает наша помощница, именно то самое варенье, которое было в том далеком детстве. Пробуйте, не бойтесь.
-А все же, почему Геннадьевич, — отведав пару ложечек варенья и насладившись действительно тем самым вкусом из детства, который остался в памяти, и допив чай, спросил Максим.
-Что ж, давайте начнем с этой темы. Кафира, долейте чайку Максиму Геннадьевичу, — и допив чай из своей чашки, гость откинулся на спинку кресла, — Ваша мама не была красавицей, и до поступления в институт у нее даже ухажеров не было. В некотором смысле до девятнадцати лет она была непорочной девой, в те времена такой статус был не совсем популярным, и ее очень тяготил, тем более что из-за этого она была объектом насмешек как со стороны подруг, так и со стороны мужского пола. И вот, на втором курсе института, случилось чудо в ее жизни, так она решила. Вдруг сразу два молодых и стройных парня стали ухаживать за ее персоной. Один парень был с третьего курса, его имя тебе известно, оно указано как отчество в твоем паспорте. Другой был городским парнем, с которым она совершенно случайно познакомилась, гуляя в парке. И вот у нее закрутился роман сразу с двумя молодыми людьми. И если о Федоре она знала почти все, так как он был родом из деревни, расположенной рядом с ее поселком, ну это вы все прекрасно знаете, то вот Геннадий был для нее «темной лошадкой». Особых чувств она не испытывала, но не была избалована мужским вниманием, по этой причине решила крутить роман с обоими, в надежде, что сама судьба сделает за нее ее выбор. И так у нее как-то получалось, что ухажеры не пересекались на столь скользком пути, с Федором она в основном встречалась в стенах общежития института, с Геннадием в городе. А потом, случилось так, что она стала спать по очереди с ними обоими. Понимаю, это неприятно слышать о родной матери, но это жизнь, и у этой жизни есть определенные последствия. Мне рассказывать дальше?
-Да, — некоторое время помедлив и поморщившись выдавил из себя Максим, — только без интимных подробностей пожалуйста.
-Конечно, да это совершенно и не нужно. На фоне других студенток Ваша мама была просто ангелом. Ну а этот эпизод, просто превратности судьбы. Так вот, интим у нее был сразу с Геннадием и Федором, и ей это даже очень нравилось, наверное, ее здоровое крестьянское тело просто изголодалось в ожидании того, что полагалось ей природой. И опять, так все получалось, что оба парня были просто уверены в ее верности. Если Федор почти полностью властвовал над ее постелью в общежитии, то Геннадий был пылок на ночных городских скамейках, и даже в подворотнях, несколько раз они провели ночь в съемной квартире, а на утро у нее был еще более бурный секс с приехавшим из деревни Федором. Так все чередовалось почти полгода, надо отметить, что в воспоминаниях Вашей мамы это были лучшие дни в ее жизни. А потом у нее нарисовался животик. Который заметили оба ухажера. Она не смогла вычислить, по понятным причинам, настоящего отца ребенка, поэтому предъявила факт обоим. И если Геннадий сразу исчез, то Федор благородно признал свое отцовство и посвятил свою жизнь взращиванию мальчика, который по генетическим параметрам был сыном Геннадия. Вот такая насмешливая судьба.
-Это все конечно звучит пошло и очень неприятно, и очень похоже на бред. Ну, допустим, что-то такое было, только вот мне интересно знать: во-первых, откуда Вы лично знаете эту историю, да еще в таких подробностях, во-вторых, я не проходил исследование на генетическое родство, так как уверен в истинном отцовстве Федора, и в-третьих, я в первый раз слышу о каком-то Геннадии, и очень похоже на то, что Вами этот персонаж выдуман, вот только интересно для чего Вам этот вымысел, — слегка покрасневший, громко возразил Максим.
-Ну вот, обиделись, это плохо. А вот то, что осмелели, это хорошо. Что касается первого, то я был свидетелем этой истории, или вернее провокатором. Да, да, именно я свел Вашу маму с Геннадием. А генетическое родство можно провести очень быстро, и в ближайшее время, сейчас эта услуга стала доступной каждому желающему. А вот что касается третьего, так я не в том возрасте, чтоб распространять ложь, и мне просто лень и нет времени на эту гадость.
-Ну хорошо, допустим в ближайшее время я сделаю эту проклятую экспертизу и Ваши слова окажутся правдой. Почему, тогда, Вы сообщили эту правду только сейчас. И где мне взять на тест данные Геннадия, и кто он вообще такой?
-Начну с последнего, у каждого человека своя судьба, и жизненный путь у Геннадия был коротким. Через три года после этого приключения он погиб при выполнении воинского долга, сгорел в боевой машине пехоты, так что даже частичек его тела не осталось. Так что Вам, Максим Геннадьевич, не удастся пожать руку своему настоящему отцу. Хотя Федор был, на сколько я знаю, достаточно хорошим отцом, так может не стоит его расстраивать такой информацией, а?
-Я еще не решил, не знаю. Так почему только сейчас?
-Вы читали, я это знаю, о передаче генетической информации по родственной линии, и принятии наследственных признаков. Так вот эти признаки бывают не только внешними, но и в появлении у индивидуума особенных способностей, которых не наблюдается у других представителей человеческого племени. Вот, примерно тысячу лет, генетический код крутился вокруг да около того строения, которое необходимо мне для появления помощника. И, последней точкой в этой истории была та смесь, которую устроил я, сведя Геннадия с Вашей мамой. Самое интересное, что они сами не обладали никами способностями. А вот их сын, соткан из ткани, которая позволяет повелевать пространством. Правда в очень ограниченных размерах эта власть, и ее не сравнишь с властью Создателя, но все же это именно власть. Я не мог позволить лучшему из людей расти в условиях безотцовщины, по этой причине и устроил эту сексуальную вакханалию. А если добавить к этому неспособность Федора иметь своих детей, по природным причинам, то я ему просто сделал подарок. Он счастлив, что имеет сына, хотя его иногда мучают сомнения, так как с любовницами у него не было таких залетов. Но лишать его этого счастья, мне кажется было бы крайней жестокостью. Мне кажется, я прав?
-Не знаю. Столько странной информации, если б не вся эта измененная реальность, что сейчас вокруг меня, то, наверное, я бы Вас выгнал из дома. А сейчас, не знаю.
-Кафира, — обратился гость к замертво стоящей в углу комнаты женщине, совершенно не обратив внимания на выпад собеседника, — налей нам еще горяченького чайку, мы сегодня будем чаевничать до утра, дюжина чашек, вот это чаепитие по-русски, так по крайней мере раньше говорили иностранцы. Сейчас славят водкой. Просто диву даешься до какого уровня упала слава о России. Так, был еще вопрос. Почему именно сейчас. Отвечаю. Есть время для вызревания плода. Тридцать лет, это время совершеннолетия для той материи, из которой сделаны Вы. И, в общем, пришло время для моего вмешательства, так как без полагающегося толчка все возможные способности просто сгорят внутри тела, превратившись в болезни сердца, почек, печени, всего жизненно важного, и, как следствие, преждевременную смерть в сорок лет, может ранее, но именно смерть, и все врачи мира будут бессильны пред этим саморазрушением.
-Интересно, Александр Романович, а в случае получения толчка с Вашей стороны, я проживу дольше?
-Конечно, время Вашей жизни будет ограничено только вашим желанием служить верою и правдой, и более ничем.
-То есть, Вы хотите сказать, что в случае Вашей помощи я буду жить вечно, а без нее я умру через несколько лет?
-Именно так, только Вы забыли о главном условии, это верная служба, как только Вы откажитесь от нее, или совершите какой-нибудь обман или подлог, или служба обретет характер извлечения личной выгоды, то контракт будет мгновенно разорван и Вы просто сразу умрете, но только не в течение нескольких лет, а в течение нескольких дней.
-Что ж, перспективы довольно мрачные. И кому я должен служить, уж не Вам ли таинственный незнакомец?
-Хорошо, к Вам полностью вернулось самообладание. Все-таки этот чай великолепная штука. Итак, Максим Геннадьевич, перспективы действительно не очень радужные, но, ежесекундно в мире умирают молодые и крепкие люди, которым другой шанс просто не предлагается. А Вам, я делаю предложение, и у Вас есть выбор. Это возможно только по той причине, что код развития вашего организма уникальный, и был изначально так запрограммирован. Если хотите, то это дар, которым не может обладать обыкновенный человек, вернее любой другой представитель этой планеты просто мгновенно сгорит изнутри, если в нем проявится хоть капля этого дара. А Ваше тело не только стойко переносит жесткую энергетику этого дара, но и испытывает дискомфорт при его отсутствии.
-Я не чувствую никакого дара, может, Вы на самом деле ошиблись? Да и в услужение мне идти не хочется.
-Ваши способности проявятся только тогда, когда мы с Вами заключим договор. А до того времени будут тлеть в Вашем организме, как подожженная вата. Тлеть, и медленно разрушать все Ваши органы, так как этой силе необходима разрядка, или по-другому применение во внешнем мире. А что касается службы, так мы все служим, одни, предполагают, государству, другие – хозяину. Я, например, раб Господа. Каждый сам выбирает себе роль в этом мире. Вот и Вам выпал выбор, либо служить подобному себе, причем подобному в худшем смысле. Либо тому, кто стоит выше всех не только на земле, но и во всем материальном пространстве.
-Звучит интересно, а Вы будете моим непосредственным начальником?
-Наставником, да и то на первое время. А потом, полная самостоятельность.
-А кто проконтролирует мои действия, если я захочу сделать что-нибудь в личных интересах?
-Сам, да-да, то, что называется самоконтроль. Только не в номенклатурном понимании, а в реальном. Вы же ранее чувствовали реакцию своего сердца на ситуации, которые были неприятны вашей морали. Легкая самокритика души, не прорывающаяся наружу. Человеки научились подавлять в себе такие сигналы угрызения совести, а ведь это маркеры греха, на которые надо реагировать раскаяньем и мольбами о прощении. И каждый такой маркер, с прикрепленным изложением сути греха потом будет представлен на последнем суде, с припиской, прощен или нет. Но это дело грешников, а вот у Вас этот маркер сразу будет представлен на суд, и решение будет принято мгновенно. Так что самоконтроль стопроцентный, и в случае чего, Вы сами заявите о своем проступке. К Вашему счастью, Ваше сердце еще не зачерствело до состояния полного безразличия, и будет Вам хорошим помощником в выборе правильного решения. И мой Вам совет, слушайте его безропотно, ибо только оно будет для Вас истинным другом, потому что разум, как и сейчас, будет говорить с Вами с разных точек поиска справедливости и правды, и выводы этого разума часто ошибочны, так как базируются на личных эмоциях, а это не тот путеводитель, который ведет к настоящей истине.
-Спасибо за положительную оценку моих сердечных качеств, но сердце не способно вообще рассуждать, а без анализа событий вывод вообще никакой не возможен. А вот Вы, кем себя мните? Извините за такой вопрос, но у нас ночь откровения, и я хотел бы узнать вашу самооценку.
-Я же уже сказал, я раб Господа.
-А раб с какой стороны, ну, например, нижней, называемой падшей, или же какой другой стороны?
-Не то, и не другое. Я, как и Вы, в числе тех слуг, которые работают непосредственно в материальном мире. И контактирование с другими мирами для наших способностей не предусмотрено. Вы, пока, Максим Геннадьевич, рассуждаете и смотрите на мир с привычной для Вас человеческой точки зрения. Поверьте, все Ваше мировоззрение сразу изменится, как только начнете работать в новых для Вас условиях.
-Вы меня заинтриговали…
-Ха-ха, это хорошо, хочу уточнить, выбор Ваш должен быть абсолютно добровольным. И этой ночью сделка заключена не будет, Вам будет дано время для обдумывания и принятия решения. А сейчас у нас просто первое собеседование, ночь вопросов и ответов. И может, если пожелаете, первая проба своих возможностей. Бывало и такое, что потенциальные кандидаты умирали от эмоционального всплеска в результате первого опыта. Я Вас предупредил. И теперь выбор за Вами.
-Вот, опять риск и туманная перспектива. Скажите, вот Вы определили себя в раба Господа. Я так понимаю, что господином является сам Бог. То есть Вы уверены в том, что Он есть! Это так?
-Нет, я не уверен, я это точно знаю. И, по этой причине лишен права на спасение только на основе примитивной веры. И Вы, получив это знание, будете лишены этого человеческого права. Любая ошибка уже не будет иметь право на снисхождение по причине ослабления веры, и неведения мирового факта. Знание определяет ошибку в умышленные действия против воли Бога, а это грех пострашнее всех других, прописанных в десяти заповедях. И еще и по этой причине необходимо время на обдумывание своего выбора, но после, возврата назад не будет.
-Вам не говорили о том, что с Вами сложно вести беседу. Вот опять угрозы, может пора поговорить о дивидендах? А после Вашего уверенного заявления о существовании Бога, я уже потерял право на спасение только по вере? И в случае заключения договора, я что буду представлен ему самому, как генеральному руководителю для ознакомления, или получения знания о его действительности.
-Вот уже сам вопрос свидетельствует об отсутствии не только сокровенного знания, но и слабости веры. А для получения права личной аудиенции надо стать как минимум -святым, что Вам не грозит. Но, как только Вы начнете работать с материей, Вы каждой клеточкой своего тела ощутите присутствие Бога, это и будет знание, причем получаемое каждый раз, как только Вы будете выполнять свою работу.
-Слушайте, вот я с Вами разговариваю о сверхъестественном как о чем-то обыденном, и мне кажется такой разговор не совсем адекватным. Ну, например, как о путешествиях в загробный мир. Никто этот мир не видел, наука отрицает его существование, а мы на полном серьезе говорим об увиденном и услышанном в предполагаемом путешествии. Согласитесь, такая беседа не выглядит разумной, а скорее веселым розыгрышем?
-Возможно, но в нашем случае, — и Александр Романович указательным пальцем обрисовал окружающую их обстановку, — пример, абсолютно материальный, присутствует во все время нашей беседы. Или, может, Вы хотите еще примеров реальности того, о чем я Вам рассказываю.
-Может быть, — задумчиво ответил Максим, осматривая вслед за указанием собеседника и измененные габариты комнаты, которые не могли вписаться в полагаемое им при проекте пространство, и измененную до неузнаваемости обстановку комнаты, и неподвижно стоящую в углу комнаты полуобнаженную Кафиру.
-Ну ладно, — с улыбкой на лице ответил гость.
Легкое колыхание воздушного пространства в комнате заставило внимание Максима вернуться к стоящей Кафире. Он еще раз восхищенно осмотрел ее нежное и строгое личико, на котором восточные черточки славно завершили портрет южной красавицы. Максим даже подметил особенную симпатию, проснувшуюся в себе к этой девушке. Он уже хотел переключить свое внимание на осмотр блестящего желтым цветом самовара, как, неожиданно, гостья встала на четвереньки и ее взгляд злобно сконцентрировался на самом хозяине квартиры. Она зарычала и стала изрыгать какие-то неестественные звуки, при этом ее мышцы начали укрупняться, обезображивая ее стройное девичье тело. На ее тоненьком носике вырос нарост, и из двух дырок этого уродливого образования торчали длинные волосы, а по всей коже лица, медленно, сантиметр за сантиметром, выросла жесткая щетина, под которой кожа слоисто загрубилась до состояния как у дикого кабана. Ее маленький с пухлыми губками ротик разрезался, как под скальпелем хирурга, челюсть, нарастая выдвинулась вперед, а кораллово-белые зубчики пожелтели, поредели и превратились в форменно уродливые резцы с торчащими вперед клыками. Когда это изменение замедлилось, Максим узнал в бывшей Кафире львицу, только с большой шевелюрой вокруг головы. Но, обратив внимание на торчащее хозяйство, к своему ужасу, констатировал, что в двух метрах от него сидел огромный лев, который грозным рыком сообщал о своем не дружеском намерении. Максим, с жалкой улыбкой на обезображенном от страха лице, попытался что-то сказать гостю, который абсолютно безразлично доливал себе чая в чашку и придвигал к себе очередную емкость с вареньем. Но не успел, лев в два шага приблизился к хозяину квартиры и одной лапой сбил его тело с кресла, затем деловито присел сверху, безразличными желтыми зрачками рассматривая свой предполагаемый обед. Максим, придавленный к полу своей квартиры пятисоткилограммовой массой животного, попытался высвободиться, но не смог, и, задыхаясь, жалобно воззвал к помощи:
-Александр…, помог…, — тонким голоском смог выдавить он. Но гость, облизав ложку с каким-то очередным хорошим вареньем, отпил чайку, и безразлично уставился на противоположную стену квартиры.
-П… г… те, — завизжал Максим, но звук, из-за задавленности грудной клетки, оказался тихим и смешным.
Лев же, удовлетворив свое любопытство, обнюхал жертву и лизнул языком по предплечью. В то же мгновение тысячи жгущих иголок воткнулись в несчастное тело Максима, и он застонал от боли. Язык Льва, шершавый и жесткий, в один облез сорвал кожу с предплечья, которую хищник тут-же проглотил. Пасть Льва, смрадно дыша и пуская слюни, в сантиметре прорычала от лица Максима. Несчастный с мольбой о помощи в глазах, не выпускал из виду гостя, который, столь же безучастно продолжил наслаждаться ночным чаепитием. Не веря в свою столь ужасную ситуацию, Максим закрыл глаза, в надежде что это не реальность, а только кошмар спящего сознания, но от нового точка не терпимой боли глаза распахнулись выбросом умертвляемой энергии. Лев, обнюхав оголенную плоть предплечья, спокойно погрузил в нее свои грязные клыки и вырвал всю мякоть вместе с рукой, высвобожденная кровь разлилась по ковру и разбрызгалась по мебели. Все пространство комнаты заполнил приторный и тошнотворный запах горячей человеческой крови, и Максим беспомощно ощутил этот запах, стал свидетелем того, как лев деловито заглотил ту часть тела, которая ранее была неотъемлемой и родной.
«Не может быть, зачем? Вот так, я стал ужином за моим ночным чаепитием, смешно, — проносилось в его голове, в то время как лев был занят поеданием его руки, и боль локализовалась в месте разрыва плоти, а сознание еще не пропало от потери крови, — я не понимаю, какой в этом смысл? И как действительно бессмысленно я заканчиваю свою жизнь, жил не так, как хотелось бы, вот и смерть пришла в…»
Получив порцию удовольствия, лев погрузил пасть и оторвал вторую руку несчастного, не дав ему закончить мысли. Следуя за рывком хищника, тело Максима приподнялось над полом, и он потухающим зрением увидел всю нереальность того, что с ним происходило. В центре комнаты огромный лев, рвущий на части человеческое тело, все залито и забрызгано кровью, а в полуметре от всего этого за красивым столом сидит его гость и безмятежно попивает чай в прикуску с различными сладостями. Максим захотел показать улыбку пренебрежения к происходящему, но горячая пасть льва погрузилась на его лицо, и он потерял сознание и нить к жизни.