Предложение

Торговля людьми разрушила все мои представления о предложении почти всех рыночных услуг моего родного города. Я часто вспоминала правильные представления рыночной системы, но, когда людей стали так продавать на изведение в экзекуциях, считая это чёрномагическими обрядами, у меня пропал к рынку всякий интерес, как и к незнакомым людям. Лишь это голубое небо, полное солнечного света всегда было мне утешением, хоть за мою мечтательность мои соседи по городу часто мне говорили, что я извращенка в вере, что это меня рано или поздно сломает для их наслаждения в пожирании живого мяса в шлюху. Это мне позволяло сразу знать, для кого я сама являюсь уже объектом им предложения.
Я не знала поможет ли мне в этой ситуации язычество, но должна была сразу считать заведомо, что не поможет никак. Я должна была считать, что мне ничего не поможет, чтобы после меня издевания им не мог отмстить даже меня делавший микроорганизм. Однако я человек очень наивный и верила всё равно в то, что вокруг меня всё божествует и меняется, обладая тоже душой. Если бы я знала, как ещё от них вовремя юркнуть в укрытие, мне бы не пришлось каждый день на небе высматривать что и куда устремляется, включая эти белые облака. Прогуливаясь в лесу просто по шаблону, я начала искать в полноте абсурда охотников, как обычно остальные здесь ищут уголовников. Я не ошиблась в своём подозрении: в глубинке оккультисты уже кого-то сжигали, разделяя шашлык на участвующих в охоте. Я обомлела и отправилась отсюда как можно быстрее.
Убежав оттуда я села у реки и начала размышлять о привычных делишках. Многие в нашем городе через интернет до сих пор посещают и через сайты сливают деньги в казино, не получая от них по факту даже криминальные поддержки. Но сам азарт ведь бесплатен… Азарт всё же манил меня от реки обратно в лес, где меня уже, вероятно ждали и я туда просто не пошла. Достаточно гордо я дальше гуляла, а оккультисты не ведали куда я ушла.
Я шла под этим синим небом и следом за мной всё же брели оккультисты, которых уже было видно. Они явно обратили внимание, что я ступила не в сторону города и отправились следом. Они разговаривали достаточно громко, так что уходя по движению облаков от них, я немного расслышала о чём они общаются. Они как раз говорили о составе их предложения людьми, которое должны были передать подруге своего босса по имени Любовь. У всех закланных на издевательства уже был диагноз, как шизофрения и их оставалось лишь перевезти к ней. Я продолжала убегать, прямо следуя в догматичности именно движению облаков по соотносительности с чистотой луга, по которому от них смывалась, словно балерина. Оккультисты продолжали на бегу разговоры о заказчице. Мы уже весело и спортивно проводили с ними наше общее время. Смуглая среди оккультистов женщина среднего возраста с короткой стрижкой усилила бег, так как ей показалось слишком долго за мной бежать, а так им не поможет оккультизм, так как я убегу вообще. Немного погодя они начали выпучивать свою гордость мне экстрасенсов и подманивать меня на лугу стоящим кустам, чтобы я врезалась, усиливая притом скорость. Я, продолжая следовать движению облаков, усиленно обегала при том эти кустики ни разу не совершив в манёврах ошибку. Мы начали теснее с ними разговор на языке бреда. Мы продолжали бежать по лугу, следуя движению облаков и никто вообще не уставал, ощущая над собой смех самого времени, сквозь эти облака, что нас явно считая куклами Вуду продолжало наши перегонки мимо кустов, где никто из нас не совершил ни одной ошибки, а луг всё продолжался, словно был бесконечен. Через какое-то время луг стал ещё чище и закончились кусты, что были их последней надеждой меня догнать. Хоть мои лёгкие уже задыхались, я выбрала смерть и, следуя движению облаков по этой траве лужка бежала дальше, а оккультисты на бегу начали мне объяснять, что не экстрасенсы, а оккультисты, и чтобы я уже перестала от них убегать. Я бежала прямо по чистому лугу только вперёд, прислушиваясь к преследователям по этим белым в небе облакам. Один из преследователей как-то меня проклял, и я начала на бегу задыхаться, но пересилила и продолжала проследование белым облакам. Мы не ели и не пили, а луг был чист. Эта погоня продолжалась, и я не остановилась и не оглянулась не на секунду. Оккультисты продолжали на меня энергетические атаки проклятьями на бегу, от чего начали уставать, а луг, как по заклинанию был чист, и я продолжала бежать вперёд. Белые облака уже, словно бы за мной следовали, подталкивая меня в спину. Оккультная криминальная семья продолжала меня преследовать. Луг словно начал разговор с нами, оставаясь при том ровным и чистым, колебав над головами облака. Один из них на бегу начал за чем-то принимать антибиотики, а спустя несколько минут вскричал на меня: «Мы семья Сейфуллиных, сука! А ну прими от нас мягкое убийство!» А луг был чист впереди и ни одного куста, и я просто продолжала этот долгий путь на бегу с моими спутниками. Внезапно посреди чистого луга нас ждала молодая девушка с серебряными волосами до травы и смотрела на них нечеловеческими голубыми глазами, что заставило их потерять надежду в этот миг. Они остановились перед ней, ощутив ужас, а я отбежала от всех в сторону. Луг вокруг был чист перед небом. Девушка обратила на них ладонь и сквозь них на моих глазах начали вылезать поглощённые людьми через секс нарожденные дети и убитые люди. Оккультисты начали испытывать страдания страшнее распятия от отторжения запрещённых поглощений, что ы любом случае были временными всегда. На самом деле она наслала на них это проклятье ещё до их сейчас встречи и ныне просто ею было достигнуто возделанное условие. Кара серебрянновласой девушки этой семье была страшна, так как они от боли крутились с криком и матом по траве. Моя радость была нумеруемой и неоригинальной уже. Как они не пытались к ней подобраться на этом чистом лугу, словно Адовыми щупальцами она отшвыривала их прочь и вновь наносила призраками освобождение их плоти от алчности отдельного от них. Парень, у которого отторгало так антибиотик даже от боли стал фиолетовым и шипел на неё, а она, словно мифическая богиня продолжала следить за свободой призраков от них. Солнце, словно Йеменский хамелеон блекло благим матом от того, чем они уже становились в их извращённости каннибализма даже уже к только доделываемым. Явлен им был звездой этого ужас перед ними, как они и добивались, и начали они блевать на траве от того, что поняли, кто из них так вылезает в слезах. Жизнь, что продолжала жить, начиная с этого луга пела дьявольские песни естества. Призраки продолжали путь туда, где есть вода. А что же продолжала делать я?
Пользуясь моментом их поединка, я добежала до кустов около небольшой речки, а луг позади был также чист, но с валяющимися от проклятья оккультистами. Серебрянновласая в чёрном одеянии, словно монахиня или смерть, подошла ко мне, удовлетворив при том моё желание задать ей вопросы. Я спросила, трепеща: «А вы за деньги их так прокляли?» Она ответила: «С деньгами у них и без меня всё этим закончилось». Внезапно двое мужчин, валяясь на поле взвыли: «Мы простые мужики! Работаем на шиномонтажке и перед Богом мы праведны! Пощадите нас!» Девушка с уважением ответила им: «Вы не пощадили тех, чьё время вами остановлено поглощением, а потому вас от отторжения НИЧТО не может пощадить. Ваша бывшая жена заплатила вам неплохие деньги даже за жизнь вами первого убитого». На эти слова они уже молча терпели боль, всё поняв.
Из этого всего перед новыми людьми с ними наряду вновь распустились на лугах белые и свежие цветы, что могли расти рядом с этими свежими зелёными кустарниками, помогая старым и обычным похожим на них цветам издалека быть более заметными и надоедать живому намного сильнее своей не уникальностью. И на фоне этих белых цветов по ту сторону реки я ощущала этот бой и кровь людей за кулисами, что были полны из слёз великого горя от того, что столько умерло безвестными и ими забытыми в их обрядах. Призраки тихонько пели алмазным мерцанием, наконец-то коснувшись по-настоящему эту водичку и ощутив, что они не воображаемые, а настоящие и обязательно снова будут здесь жизнью, ожив вновь маленькими детьми.