Вербное воскресение.

Лежу под капельницей в наркологическом отделении психиатрической больнице и мучительно, безостановочно умираю. Трясёт так, что трудно дышать. Сполохи искажённой действительности урывками влетают в сознание и мне кажется, что я что-то слышу и что-то вижу. Но это только кажется. Реальность тут-же дробится на выпуклые, не сопоставимые кусочки, которые обжигают, обманывают, убивают. Пока я осознаю, что нахожусь в четырёхместной палате под наблюдением врачей, понимание – а кто этот «Я», моментально улетучивается. И приходится делать усилие и вспоминать себя ещё раз. По имени, прописке и призванию. С трудом вспоминаю: – я, Николай, москвич и профессиональный пьяница, я в больнице, в палате, под капельницей. Слава Богу, что это удалось совместить. Это моя маленькая победа! Лекарство по капельке попадает в отравленный организм и лечит, лечит, лечит. Кто-то бубнит рядом, значит в палате я не один. Но смотреть по сторонам страшно, надо просто прислушаться. Долго вслушиваюсь в голоса и понимаю, что ни хрена не понимаю. Голоса разные и какие-то стонущие, булькающие. — Стоп! Это очень опасное направление мысли! Отъеду назад, — Я в больнице, рядом голоса, мужские, опасные, попытаюсь, не теряя себя понять их. Это сложно, но необходимо:
— Да какое на фиг Вербное воскресение, совсем одурел. Вербное на следующей неделе.
— Вы мил-человек, весь свой мозг пропили! Говорю вам, сегодня Вербное, сегодня.
— Да блин, почему сегодня-то, если на следующей. Все же так говорят и по радио, и в телевизоре.
— О, нашли кому верить. Вы ещё в интернете спросите у этих американских отморозков, они вам и Пасху в Новый год пропишут!
— А кому верить, тебе, что ли, алкашу очкастому?
— Мне можете и не верить, а вот природе доверяйте.
— А при чём здесь природа… природа здесь при чем?!
— Да вы в окно-то поглядите, глаза-то раскройте пошире.
Раздался скрип кровати и неуверенные, шаркающие шаги к окну. И тишина. Она так долго висела в палате, что стала ухающей, стреляющей.
— Ну, поняли?
Вновь шаги, тяжёлый скрип кровати и снова тишина:
— Поняли или нет?
— Понял, что ты дурак! Причём полный.
— Верба! Вербочка любимая расцвела на дворе, оттого и праздник Вербный пришёл! Спустился, так-сказать с высших небес.
До мозга, до костей, до глубинных основ пронзила хрустальная чистота этой мысли. Горячие слёзы ручьями ринулись из закрытых глаз. – «Боже мой, как всё просто, как просто-то!». Я застыл и слышал только тихие, разрушающие стоны ослабленной печени. Даже моментальная смерть, не казалась мне сейчас бессмысленной. Я всхлипнул и обнаружил себя.
— Мается.
— Естественно. Рожа то какая синюшная…
— Я сейчас схожу и принесу три вербные веточки, и мы…
— Да пошёл ты!
— Ох, Фома неверующий… озлобился русский человек в бесправии и безбожии, полностью выпал из природы. Ни себе не верите, ни сердцу – ни умным людям!
Вновь хрустящий скрип кровати, шаги, тяжёлые, решительные. И уже надо мной выдохнулось табачно-угрожающе:
— Умные люди там сидят. Там! А если и врут, то нагло, по-мужски и не за даром! За огромные деньги врут! А вы брехуны очкастые, вроде и чистенько говорите, сладенько, да всё не туда, всё не по-человечески! Нет сегодня Вербного воскресения! Нет!
И так саданул дверью, что капельница затряслась и перебой в подаче лекарства вышел. Сожалеющий вздох осветил палату. Вновь повисла тишина. Долгая, на половину оставшейся жизни. Когда она закончилось я почувствовал шевеление волос на бровях и тёплый взгляд на закрытых глазах.
— Сегодня в Святой город въехал на осле наш Спаситель. Сегодня! И жители города кричали Ему, «Осанна!». Кричали «Осанна!», ожидая новых чудес и спасения. И махали молодыми пальмовыми ветвями приветствуя Его. Потому что, когда возрождается природа, оживает Вера. Зацвела верба – значит пришёл Святой праздник, значит пришло Вербное воскресение! Осанна…
Что-то стронулось в моей душе, обожгло холодом тело, высвободило всю горечь и боль, всё счастье и всю радость, и полетел я вниз, взлетая вверх, разрушаясь и восстанавливаясь, погибая и возрождаясь. И не было ни страха, ни сомнений, ни сопротивления. Сила лекарства, легла на силу слова, на ослабленность организма и податливость сознания, и тело моё разорвалось на мельчайшие кусочки, прожигающие материю и улетающие в космос. Навсегда. На хрен из этой поганой жизни…!
…Цокающий звук шагов возбуждал ликование народа. «Осанна!» — кричали мне и Тому, кто сидел на моей спине. — «Осанна!». Люди бросали зелёные ветви под мои ноги и приветствие Ему рикошетом отдавалось приветствием мне. Мы были счастливы, каждый своим счастьем – Господин и слуга. Я был голоден, но ни тронул ни одного листочка, брошенного нам. Я был покоен и величественен, как Тот, кого вёз. Мы были единым целым в стремлении к разным целям. Он спасал, а я спасался, он Был, а я вёз. Тепло Его вечного тела возвысило меня до небес и открыв пасть я заорал на весь сущий мир:
— И-и-и-а-а-а! – Что по-нашему, по ослиному означало, — сегодня Вербное воскресение. Сегодня Вербное воскресение.