Последние шесть минут.

Последние шесть минут.

Мы прожили в совместном браке без малого почти два десятка лет. Наша жизнь познала, как падения, так и взлёты, горе и радость. Было всё, и мы принимали это, как и полагается принимать обычной семье. Единственно, чего не хватало, так это детей. Но, собственно, совсем не об этом история…
Тот день я запомню на всю свою оставшуюся жизнь. Лил дождь, вначале мелкий, противный, а после переросший в сильнейший ливень. Небо разрывали всполохи молний, а мир сотрясался от раскатистого грома. Людей на улицах почти не было, лишь редкие прохожие, которым нужно было выйти по каким-то своим делам в эту ненастную погоду. Казалось, что из лета мы снова переместились в осень, так как подул холодный ветер, напрочь уничтожая ту жару, которая царила ещё накануне. Капли дождя с силой швыряло об оконные стёкла, разбивая их, сплющивая, превращая во множество мелких ручейков.
— Я буду через два дня, — проговорила Лариса, стоя на пороге, проверяя в сумочке, ничего ли не забыла.
Супругу ждала очередная командировка в другой город, как это случалось довольно часто. Она много путешествовала по стране, благо фирма всё оплачивала. А ещё любила свою работу, общаясь с новыми людьми, глядя на незнакомые ей места, изучая, впитывая увиденное.
— Вечером отзвонись, как доберёшься, — напомнил я.
Она утвердительно кивнула, вздыхая, поднимаясь на цыпочки, целуя меня в небритую щёку.
— Ну что же, мне пора. Веди себя здесь хорошо. Не балуйся.
Затем погрозив пальчиком, с улыбкой добавила:
— И не забудь побриться. Ты ведь знаешь, мне не нравится, когда ты колешься щетиной.
Ей было слегка за сорок, но выглядела жена на тридцать. Она обладала такой внешностью, на которой особо незаметен возраст. Стройная фигура, лёгкий румянец и блеск в глазах… Она являлась вечным двигателем, женщиной, которая не могла усидеть на одном месте. Ей нужно всегда двигаться, что-то делать. Человек-мотор. А иначе в бездействии появлялись болячки, самочувствие сразу становилось хуже, и вспоминалось, что ты оказывается живой, со своими слабостями.
И да, кстати, именно благодаря моей супруги я всё ещё не заплыл жиром, и не отрастил себе пузо. Она заставляла меня гулять, буквально вытягивая с дивана, заниматься спортом.
— Спорт – это сила, а лень, могила.
— Для меня чуть-чуть наоборот. Спорт – это могила, а вот пиво, — это сила.
Такие вот разговорчики мы вели почти всегда, на кухне, сидя перед телевизором, или просто, когда занимались повседневными делами. В них не имелось никакого смысла, но с другой стороны такое общение давало понять, что мы оба одно целое, неотделимое друг от друга.
Тот день прошёл, как проходил и всегда, не став исключением. И лишь под вечер, когда сумерки улеглись на землю, а дождь слегка поутих, я уселся перед телевизором, щёлкая каналами, не находя для себя ничего интересного. Мой взгляд то и дело сползал в сторону, к настенным часам, чьи стрелки поднимались всё выше и выше, остановившись на данный момент почти на восьми вечера. Я мысленно прикинул, что через пару часов Лариса уже будет на месте, в другом городе.
Взяв с журнального столика телефон, я просмотрел вначале сообщения и новости в социальных сетях, а после набрал супругу, решив с ней немного поболтать. Она в машине использовала гарнитуру, так что мы довольно часто трепались, когда у меня имелось время, и я не был занят на работе. А сейчас царил вечер, а делать нечего.
— Привет, — произнёс я после трёх гудков, когда наконец на другой стороне послышался родной голос.
— Привет, — отозвалась супруга.
В её голосе я услышал какое-то волнение, и это несмотря на довольно отвратительную связь.
— Ты ещё в пути?
— Ммм, пока да, — после секундного колебания ответила она.
Этого мгновения мне хватило, чтобы понять, случилось нечто странное, непонятное, так как жена находилась в неком затруднении. Обычно из неё слова вылетали со скоростью пулемёта, по сотне за секунду, а тут…
— Что-то произошло?
Мне были известны все её интонации, произносимые слова, так как мы вместе уже долгое время, и поэтому успели выучить друг друга, часто понимая без слов.
— Алло! Ты слышишь меня! Что-то случилось?
Я поднялся с дивана, начиная ходить из стороны в сторону, нервно прижимая к уху вспотевшей ладонью смартфон.
— Даже не знаю, как тебе и сказать, дорогой.
— Да говори уже.
— Мне кажется, я заблудилась.
Облегчение разлилось по моему телу целебным бальзамом, а мышцы сразу расслабились. Значит, ничего такого, о чём следовало волноваться.
— Глупышка, включи навигатор.
— Ммм, он включен. Но показывает какую-то чертовщину.
— Сломался что ли?
— Я… Я не знаю. Может и сломался.
— Тогда остановись и спроси у кого-либо дальнейшую дорогу, — посоветовал я ей.
Снова напряжённое молчание.
— Родная, ты здесь?
Я поглядел на экран смартфона, есть ли связь. Всё было нормально, хотя в трубке появились какие-то странные помехи, а на секунду даже показалось, что сквозь этот треск пробился чей-то шёпот. Шёпот совсем не жены, а чужого человека, который знал, что его слышат, и наслаждался этим, говоря, вещая…
— Она теперь моя, — прошелестело нечто бесполое, странное, непонятное. – Моя…
«Нет, просто показалось».
Шумы исчезли, и связь очистилась от посторонних звуков.
— Здесь не у кого спросить, — наконец спустя целую вечность раздался голос Ларисы. – Только лес, высокий, бесконечный, на протяжении всего моего пути.
Я нахмурился, вновь почувствовав волнение, пытаясь мысленно соотнести то, что сейчас услышал с реальностью.
— Какой ещё лес?
Это казалось полным бредом. Никаких лесов в наших краях никогда не было. Лишь только голая степь, да деревца, защитки, которыми лесом ну никак не назовёшь.
— Я… Я не знаю, откуда он здесь взялся. Просто лес тянется уже много километров…
Связь на секунду прервалась, чтобы появиться вновь. На заднем плане слышался шум работающего двигателя, а так в основном всё забивало взволнованное дыхание жены. В её голосе появились первые панические нотки. Её легко было заставить нервничать.
— Дорогой, я не знаю, что мне делать.
— Так. Разворачивай машину, и давай обратно. Давно ли ты проезжала населённый пункт?
— Я… Я не помню.
Лариса всхлипнула, заглушённая помехами на линии.
— Я ничего не помню… Совершенно ничего.
— Подожди! Но так не бывает!
— Блин, тем не менее, это так!
— Тогда что ты помнишь?
— Я… Как выехала из города…
— Так, хорошо. Дальше.
— Потом развязка, кольцо…
Супруга замолчала, видимо погружаясь в свои недавние воспоминания, пытаясь откопать нужное.
— А затем уже был лес, — неожиданно закончила она.
— Как так?
За кольцом тянулся пригород с дачами и огородами, а после уже степь. Да и постоянно на всём протяжении попадались разные сёла и колхозы. Не было, наверное, и десяти километров, чтобы не встретился какой-нибудь населённый пункт, и это ещё не считая всяких дорожных закусочных.
— Вот так. Я уже битых два часа еду по этой пустой дороге, на которой не попалось ни одной машины.
— Подожди-подожди, — заходил я быстрее по комнате, глядя на усилившийся дождь за окном. – Какие ещё два часа! О чём ты говоришь?
— Самые обычные. Говорю же, после кольца я еду два часа, и всё ничего.
У меня по спине прошла волна холода. На супругу это совсем не походило, чтобы она меня разыгрывала. Значит, слова её приходилось воспринимать в серьёз.
— Сколько сейчас времени? – потребовал я ответа.
— Почти половина одиннадцатого.
— Вечера?
— Что… Какого ещё вечера? Дня, конечно! Говорю ведь, два часа в пути, или чуть больше.
— Так у тебя там светло?
Я покосился на окно, за которым царили сумерки.
— Ну конечно, — неуверенно протянула Лариса. — Я, честно сказать, не понимаю, почему ты спрашиваешь? Как будто у тебя совсем другое время.
Часы на стене показывали только начало девятого. И притом, вечера.
— Послушай, дорогая…
— Подожди, — перебила она меня. — Я вижу странного мужчину на обочине. Он… В чёрном… Со странным лицом… И хочет, чтобы я его подвезла.
В голосе слышалось нехарактерное для неё возбуждение, и главное непонятно, то ли от страха, то ли от восхищения.
— Нет! – вдруг запаниковал я. — Не останавливайся! Езжай дальше!
— О! Это лицо… А его глаза… Я… Я никогда… Ничего…
— Лариса! Слышишь? Не останавливайся!
Мой голос сорвался, переходя на высокие ноты от страха за жену.
— Лицо… Глаза… О, боже… Боже… Боооже!
И в этот миг связь окончательно оборвалась. Я попытался перезвонить, но тщетно. Механический женский голос на другой стороне объявил, что абонент недоступен. Раз за разом все последующие попытки оканчивались провалом, а отчаяние всё росло. Ведь Лариса попала в странную историю, из которой её следовало вытаскивать каким-либо образом.
«Хоть сам бери и прыгай в машину, чтобы догнать, спасти, сохранить».
— Да! Алло!
Как только смартфон вновь зазвонил, я нажал приём, даже не взглянув на входящий номер, уверенный, что сейчас услышу голос супруги. И каково оказалось удивление, когда раздался мужской бас.
— Это…
Он назвал меня по имени и фамилии, уточнив адрес.
— Да, всё правильно, — растерянно отозвался я, находясь по-прежнему во власти эмоций, тяжёлого беспокойства.
А следующие слова меня просто ошеломили. Ноги стали ватными, а сердце неприятно заныло, причиняя нестерпимую боль. В глазах всё потемнело, так что мне даже пришлось присесть на диван, чтобы не рухнуть прямо на пол.
— Я с прискорбием должен вам сообщить, что ваша жена скончалась.
В голосе полицейского не было слышно никаких эмоций. Наверное, он сообщал такие новости не одну тысячу раз, и уже привык ко всему этому, отключив напрочь чувства. А иначе просто нельзя. Можно сойти с ума.
— Что… Что случилось?
— Авария… Мокрая дорога. Это произошло на кольце, два часа назад. Она умерла ещё до приезда скорой.
— Что? Да быть такого не может!
«Два часа назад», — пронеслись в моей голове последние слова, которые произнёс этот мужчина.
Но я ведь общался с Ларисой всего пару минут назад, чему было подтверждение.
Сердце застучало сильнее, причиняя нестерпимую боль. Хотелось закричать во всё горло, разбить посуду, телефон… В конце концов, просто сделать что-либо, а не сидеть, слушая этот бездушный голос.
— Сейчас… — пробормотал я себе под нос заплетающимся от шока языком. — Подождите.
Отключившись, я посмотрел исходящие звонки, и обнаружил этот разговор, который длился шесть минут! Значит всё было на самом деле, и это не является плодом моего воображения.
«Неужели я схожу с ума?» — пронеслась безумная мысль.
— Что же это такое происходит?
Я вспомнил заново весь разговор с женой, ощущая в душе пустоту. Общаясь с ней, не мог даже предположить, что Ларисы, как два часа, уже нет в живых. И эта необычная дорога… Человек в чёрном на обочине со странным лицом… А ещё бесконечный лес. Откуда всё это взялось, и куда подевалось?
С того самого времени прошло три года. Но до сих пор я помню каждое слово этого разговора, последнего, моего и Ларисы. У меня есть множество вопросов, но нет ответа, как такое могло произойти. Куча предположений, но не одного факта. Десятки раз я ездил после тем маршрутом, желая попасть в тот лес, на тот путь, но мне так никогда не посчастливилось выехать на странную дорогу. Впрочем, имелся, конечно, шанс, просто не отпускать педаль газа, но на это у меня не хватило смелости. Я думаю, жене бы не понравилось, если всё окончится именно таким образом, глупо, бессмысленно. Она всегда слишком любила жизнь, и очень печалилась, когда видела несчастья у родных и близких.
Поэтому я всё ещё здесь, среди людей, живу и помню ту историю, все двадцать лет совместной жизни, которые пролетели в одно мгновение, став лишь приятным и грустным воспоминанием. И сожаление грызёт мою душу острыми зубами лишь об одном, что в последнем разговоре я не успел сказать главных слов… Но кто ведь знал, с другой стороны. Тем утром, я не мог предположить, что больше никогда не увижу свою жену, не почувствую на своём лице её горячее дыхание, не услышу её слов…
Тем не менее, во мне всё ещё теплится надежда, когда-нибудь, мы снова встретимся. Пускай не сейчас, а через десять или двадцать лет, но всё же… Возможно я, как и Лариса, увижу человека в чёрном, со странным лицом и глазами, и он станет моим проводником… Проводником этого странного пути в бесконечность. И тогда откроется главный ответ на эту загадку. По крайней мере, мне хочется в это верить. Очень хочется.
Вся наша жизнь в основном состоит из разных мелочей, привычных, знакомых, налаженных. Вот и я, часто иду на кухню, усаживаясь за стол, чтобы услышать слова жены у плиты, и немного с ней поболтать, как мы это делали всегда, но ничего не происходит. Меня окружает лишь звенящая тишина. А когда сажусь в зале перед телевизором, то протягиваю в сторону руку, чтобы взять ладонь, почувствовать её тепло, но с удивлением нахожу лишь пустоту. Холодную пустоту, которая навсегда поселилась в моей душе. Странный случай отобрал у меня вторую половинку, оставив незаживающую рану, не дав никакого ответа, и как в насмешку подарив эти последние шесть минут. Но даже находясь в одиночестве, я продолжаю говорить и говорить, словно она может меня услышать, пытаясь ей поведать обо всём, о чём не успел за эти последние шесть минут.