Нежданный гость

«Не ведьма, не колдунья
Ко мне явилась в дом,
Не в пору полнолунья,
А летним, ясным днем...»©
(гр. Ария и А.Беркут — «Там высоко», 2003 г.)

— Безветренный жаркий душный полдень в Каире не принесет ничего путного, размышлял Виктор Валентинович, сидя в плетенном кресле, стоявшем у распахнутых настеж окон, толку правда от этого не было решительно никакого, ибо шторки даже и не подумывали произвести хоть малейшее движение, вяло обмахиваясь вчерашней газетой. Или позавчерашней? Кто его знает… Виктор Валентинович давно потерял счёт дням, и уже не особо интересовался их течением, с тех пор, как несколько лет назад навсегда простился со своей дражайшей супругой, Ефросиньей Федотовной. Оба ещё с молодости были увлечены культурой Востока, в особенности — с его запорошенными песком пирамидами и руинами загадочных храмов, Египта.
Ещё в студенческие годы юные культуроведы влюбились друг в друга с первого взгляда, и поженились на втором курсе, сыграв шумную студенческую свадьбу, прямо на кухне в общежитии. Успешно окончив университет, Виктор и Ефросинья, по распределению были направлены в музей, хотя Виктор больше тяготел к передаче имеющегося багажа знаний юным увлеченным культуроведам, таким же, каким он был сам когда то. Тем не менее, годы наполненные семейной жизнью с увлекательной работой, вмещающей в себе и поездки по раскопкам, и симпозиумы с лучшими умами археологии и истории, промчались как один год. И из каждой поездки везлись сувениры и сюрпризы. И из одной из таких поездок, чета, а точнее Ефросинья Федотовна возвращалась с уже самым лучшим подарком в жизни — зреющими под сердцем двумя зернышками любви — близнецами Андрюшкой и Анечкой.
И годы спустя, даже когда дети выросли, а головы семьи Прохоровых покрыл нетающий снег, ни их пламя любви друг к другу, ни детская, искренняя увлечённость любимым делом не померкли ни на день, хоть и давалась такая работа с длительными переездами-перелетами уже не так легко, как в молодые годы.
И однажды в их дом пришло приглашение с неожиданным предложением — Виктора Валентиновича и Ефросинью Федотовну пригласили жить и работать с постоянным пребыванием в колыбель цивилизации — Египет. На одном из недавних симпозиумов представителю страны пирамид и древних проклятий фараонов очень приглянулся совместный многолетний труд четы Прохоровых о казалось бы невозможном резонировании и паритете богов Амат и Анубиса, занимающих в пантеоне Египетских божеств диаметрально разные положения.
Поначалу, чета Прохоровых скептически отнеслись к этой затее, но в итоге поддались на увещевания детей: «мам, ну что вы, хоть когда то нужно пожить поспокойней, без разъездов бесконечных, вы ж не молодые у нас уже»; «пап, а мы к вам приезжать будем, семьями, на экскурсии персональные».
Все было решено, и Прохоровы-старшие согласились. Ефросинье Федотовне предстояло возглавить исследовательскую группу в Каирском Национальном музее истории Египта, а Виктор Валентинович наконец мог воплотить своё душевное призвание — читать лекции по культуре и истории Египта в колледже под патронажем того же музея. Свою уже состарившуюся, но уютную квартирку, поначалу хотели продать, но посовещавшись на семейном совете, решили отдать под съем — хоть и на новом месте предложили и жилье и достойную оплату, совместно все приняли решение, что лишней копеечка не будет родителям. Да и внукам всегда было бы на подарки, да сладости.
За полгода на новом месте, Виктор Валентинович и Ефросинья Федотовна объездили все достопримечательности и исторические места, в каких не успели побывать ранее, в период командировок.
Величие древних храмов не переставало поражать собой. Громадные колонны подпирали своды входов, а колоссальные статуи богов, в чью честь были воздвигнуты храмы и целые комплексы, застывшие в непоколебимых позах, казалось были готовы сойти со своих пьедесталов, и на деле отправиться доказывать по всему Египту, кем они считались здесь тысячи лет назад.
Работа была не в пример спокойнее, чем на родине. Ефросинья Федотовна в основном описывала привозимые в музей после пройденных экспертиз, обнаруженные находки, иногда помогала команде своих реставраторов приводить в порядок бесценные реликвии — скрижали, посмертные маски фараонов, и прочие достояния.
Виктор Валентинович же с упоением читал регулярные лекции своим студентам, словно рассказывая сказания или мифы, впрочем ничто не мешало ему филигранно перемежать достоверные факты с мифическими вымыслами.
Единственное, что давало о себе знать — Виктор Валентинович довольно плохо переносил сильную жару, и периодически, ему приходилось прерывать учебный процесс, когда солнце палило так, будто Ра стремился обрушить на египтян весь свой гнев, словно выжигая до тла все, до чего мог дотянуться лучами. В те дни, Виктор Валентинович посещал врача, или находился дома или в прохладе, держа на готове корвалол от сердца — орган, качающий кровь в такие периоды мог не на шутку разыграться, и давал о себе знать толчками и резкими уколами.
Ефросинья Федотовна ушла из этого мира совсем тихо, однажды просто не проснувшись утром. Ещё в середине ночи просыпалась, сообщая мужу, что приснилась ей давно покойная матушка, говорила, что соскучилась. Вот видно и прибрала к себе.
С того самого дня, как схоронил жену, Виктор Валентинович словно подменился — он все чаще стал пропускать лекции, ссылаясь на самочувствие, все реже выходить на прогулки, на самих же лекциях стал более рассеяным, упускал детали, рассказы стали не такими живописными, словно вместе с Ефросиньей Федотовной умерла и какая то его часть. Дни проходили отныне для него автоматически, и одинаково, оттого их счёт для Виктора Валентиновича давно утратил смысл.
За окном все так же стоял проклятый зной, с безветренных улиц доносился шум базара, и отзвуки нараспевного голоса мулы со стороны мечети в нескольких кварталах.
Внезапно резкий укол в области сердца заставил Виктора Валентиновича выронить газету из рук, схватиться одной рукой за подлокотник кресла, а второй за сердце.
Так же держась за подлокотник, встал, прошоркал на кухню. Перед глазами периодически мутнело, и Виктору Валентиновичу приходилось нащупывать пространство перед собой, но сознание оставалось ясным, чтоб четко понимать порядок действий: взять стакан-налить воды-достать и накапать корвалола, затем выпить. Держа стакан потряхивающейся рукой, он уже было его запрокинул, но тут раздалась резкая трель звонка в дверь. В ту же секунду боль в сердце будто отступила. Виктор Валентинович не то крякнул, не то вздохнул, поставил стакан и поковылял к двери.
Открыв её, он обомлел. На пороге стоял некто. Незнакомец был одет в узкие светлые брюки модного молодёжного покроя, розовую (но не вычурно-пошлую) лёгкую рубашку с закатанными чуть ниже локтя рукавами, из которых в свободной позе были скрещены на уровне живота крепкие загорелые руки, в одной из них был скрученный в рулон глянцевый журнал, на ногах — дорогие на вид туфли из светлой кожи в тон брюкам. А на голове — от этой неожиданности Виктор Валентинович и потерял дар речи — маска собаки иссяня-черного цвета. Плотно прилегающая, почти слитая с кожей воедино. Нет, Виктор Валентинович конечно видал такое раньше, но в особенные дни религиозных маскарадов, когда многие горожане позволяли примерить на себя образы различных божеств, но не в обычный будний день.
— Виктор Валентинович — начал незнакомец, тот в ответ только невнятно кивнул — Уф, ну и жара сегодня, не находите?
Незнакомец утер пот с маски на месте лба.
«И как он там оказался, неужто просочился?» — только и подумал Виктор Валентинович
— Аа, откуда вы?.. Кто вы?.. — проговорил он
— Не позволите пройти, утолить жажду? — словно игнорируя вопросы спросил незнакомец в маске — Виктор Валентинович стоял на проходе — прошу Вас, и нам стоит поговорить, это не займет много времени — продолжал некто.
Виктор Валентинович оторопел и рассеяно жестом проводил незнакомца вглубь квартиры, почувствовав невесть взявшееся откуда доверие к нему.
— О, и да, Я много о Вас знаю — бросил с лёгкой улыбкой незнакомец, проходя вглубь квартиры. Однако в этой улыбке через маску Виктору Валентиновичу почудились настоящие волчьи клыки.
Чудной незнакомец прошёл в комнату и сел в плетеное кресло, другое, напротив того, в котором заседал Виктор Валентинович. Жестом пригласил его присесть напротив. Виктор Валентинович неуверенно мялся рядом.
— Прошу Вас, присаживайтесь — вновь повторил жест, подкрепляя словами загадочный незнакомец, все так же скалясь волчьей улыбкой.
Виктор Валентинович все еще неуверенно, но присел в кресло. Его гость наоборот проявлял поразительную уверенность и спокойствие, сидев расслабленно и непринужденно.
Виктор Валентинович открыл было рот, не зная, с чего начать расспросы, но незнакомец мягко его перебил
— Уверен, у Вас множество вопросов… не волнуйтесь, скоро Вы сами найдете на них ответы. Позвольте только спросить… — гость вопросительно взглянул на Виктора Валентиновича. Тот утвердительно кивнул, и незнакомец продолжил:
— Хорошо. Так вот, думаете ли Вы о своей супруге, как она там, в другом мире, какая судьба её постигла? Вы ведь так же, как и она была, глубоко увлечены исследованием тех аспектов истории, что незримо для других. Каково же Ваше мнение на её счёт?
— Не знаю, — помотал головой Виктор Валентинович — в этом ключе я ни разу не думал об этом. Знаю лишь, что физическое тело её покинуло этот мир, когда я предал его земле…
— Физическое тело покинуло говорите? — почему то усмехнулся незнакомец — а Вы ведь и сами в каком то роде не в этом мире — и внезапно перевёл тему, — Вы не проводите меня на кухню, жутко хочется пить?
Они вдвоём прошли на кухню, и тут Виктор Валентинович потерял дар речи. Посреди кухни на полу, распростерши руки в стороны лежал… он, Виктор Валентинович, собственной персоной. В руке был зажат флакончик с корвалолом, на полу рядом валялся разлитый стакан воды.
Виктор Валентинович отшатнулся в немом ужасе:
— Это… это… Я? Как… же… а Вы..- он сделал пару нетвердых шагов назад, попятившись, приземлился на шаткую табуреточку.
Незнакомый гость же сохранял невозмутимость и молчаливое спокойствие.
Лишь налил воды в кружку из графина, испил, обтер рукой подтеки воды на волосках маски у губ.
И похоже только сейчас Виктор Валентинович разглядел до конца маску гостя, которая и не была маской вовсе — это была самая настоящая собачья голова — с чёрной гладкой блестящей шерстью и острыми стоячими на макушке ушами.
— Погодите… Я понял! — Виктора Валентиновича похоже осенило, и он, как истинный учёный, несмотря на патовость ситуации, видимо даже обрадовался, хлопнув себя по лбу — Я… Я ведь умер… да? А Вы… Вы ведь, Анубис?? — услышав своё имя, бог снисходительно и понимающе, даже удивленно от проницательности Виктора Валентиновича склонил голову — но как же Вы, в этом мире?
— Ах, Вы об этом! — бог-проводник мёртвых осмотрел свои одежды, с сожалением разведя руками — ну знаете, уж сколько веков прошло, а обязанности мои при мне так и остаются, все же. Приходится приспосабливаться, подстраиваться под современные реалии. Но сейчас не об этом. Да, увы, Вы покинули этот мир, покинули за миг, до того, как выпить своё лекарство. Открыли Вы дверь мне уже в своей ментальной форме. Вы и сами этого не поняли, ибо делали все еще на автомате действий, считая себя живым. Вас и не смутило, что боль резко начавшись, так же резко отступила.
— Что же теперь? Что меня ожидает — Виктор Валентинович встал, и подошёл к совместной фотографии с женой, стоящей на полке, с печалью рассматривая её, понравилось опустив голову, но Анубис успокоил его, ободрительно слегка коснувшись плеча;
— Для начала Вас ждет путешествие через Аменти, к Весам Равновесия. Я поведу Вас этой дорогой. Но не волнуйтесь, Вы славный человек, и уверен, что скоро встретитесь со своей женой. Она давно ожидает Вас на полях Иалу.
— А как же...? — Виктор Валентинович кивнул на своё тело, лежащее на полу кухни. Анубис понял его без лишних слов, взглянув на часы:
— О, не волнуйтесь, совсем скоро придет Ваша соседка — он принюхался, втягивая воздух чуткими собачьими ноздрями — она готовит плов, придет попросить немного кармадона. Знает, что Вы третий день сидите безвыходно дома. Не услышав ответа, забеспокоится и вызовет скорую помощь. Дальнейшее думаю Вам в объяснении не нуждается.
Виктор Валентинович понимающе кивнул.
— Однако, нам пора — с этими словами, Анубис встряхнул журнал, который все еще находился в его руках. В мгновение ока журнал превратился в скипетр, с изогнутым концом. Вместе с ним изменился облик и самого Анубиса — современная одежда словно истлела на месте, явив взору традионную льняную набедренную повязку, расклешенную у колен, и трапецевидный фартук на шее, испещренный узорами. На голове так же, словно из ниоткуда появился полосатый золотой с чёрным клафт, представлявший собой плотный, невероятно дорогой на вид платок. Оба его свободных конца закрученными жгутами спадали на атлетическую грудь бога.
Анубис расчертил скипетром в воздухе круг, из линий которого прямо в нём открылось окно. За ним виднелась длинная длинная дорога в сумерках, среди ровных песков, своей полоской казалось бесконечно уходила все дальше и дальше за горизонт.
— Идем же, смертный — Анубис, стоя у портала протянул руку Виктору Валентиновичу. Сам его голос с преображением стал более властным, чем прежде — нам предстоит долгий путь!
Виктор Валентинович ухватился за крепкую ладонь бога. Тот крепко, но не сильно сжал в ней морщинистую, старческую руку Виктора Валентиновича, и они вместе шагнули в открытый портал. Едва оказавшись на выложенной кирпичом дороге, за многие тысячелетия поистертой песками, Анубис обернулся, и привычным для себя жестом скипетра закрыл портал в мир живых.
Двое — душа смертного, и её покровитель, бессмертный бог, судьба которого вечность быть проводником душ к их решающей судьбе брели по молчаливой дороге…
В квартире Виктора Валентиновича воцарилась практически схожая тишина, которую внезапно прервал стук в дверь, а затем звонок в неё же:
— Виктор Валентинович, это Светлана! Не одолжите кармадона щепоточку? Я плов готовлю, вку-усный будет, потом приду, вместе и отобедаем… Виктор Валентинович, у Вас все в порядке?..