Забудь (Глава 2)

Серое небо скрывалось за тёмным тучами, которые медленно и лениво тянулись большой оравой. Птицы летели низко, старались приземлиться рядом с каким-нибудь убежищем перед надвигающимся дождём. Но городской темп жизни не утихал даже в пасмурную погоду: машины мчались по дороге, образуя огромные пробки; люди огромным потоком ходили по улицам и куда-то спешили.

Старенькая серая машина спокойно проезжала мимо многоэтажек, коттеджей и домов. Джордж Томпсон не сводил глаз с дороги, а улыбку с лица. Он снова выглядел удовлетворённым, довольным тем, что сеанс терапии наконец-то завершился и теперь настал его черёд для беседы с пациентом. Доктор посмотрел на Алису через салонное зеркало: она откинулась на спинку дивана и смотрела на проезжающие мимо машины, слегка наклонив голову. На лице девочки отчётливо читались и грусть, и усталость и отчуждённость от внешнего мира. Она была глубоко погружена в свои мысли, в свой внутренний мир.

— Что не так с твоим милым личиком, маленькая леди?

Алиса в первый раз не услышала вопроса, так как ничто не могло её пробудить или отвлечь от п мыслей и пролетающих мимо пейзажей.

— Маленькая леди?

Только во второй раз, когда Джордж Томпсон слегка повысил тон, девочка резко отдёрнула голову и посмотрела на сиденье водителя.

— Что?

— Я говорю, почему ты такая грустная?

— А…так, дело в том, что….

Алиса не очень-то и хотела говорить истинную причину своей печали. А она была проста — Мисс Хирш. Девочка снова почувствовала некую опустошённость после того, как она с доктором покинула кабинет психотерапевта. После посещений сеансов Алиса стала как-то по-другому смотреть на некоторые вещи и подмечать детали. Если же раньше она могла спокойно проводить беседы с Томпсоном, ни о чём не подозревая, то теперь он ей казался подозрительно навязчивым. Ей сложно было объяснить это двойственное чувство и поведение доктора, но не сконцентрировала на этом особое внимание.

— Нет…просто не с той ноги встала… — ответила Алиса так тихо, будто она боялась, что кто-то услышит её слова.

— Уверена? На тебе лица нет. – произнёс Томпсон с ещё большей настойчивостью.

— Я уверена, сэр. Просто хочу отдохнуть.

— Мы уже скоро приедем и ты успеешь отдохнуть. Но сначала небольшая процедура.

— Опять?

— Не опять, а снова. Ты же знаешь, что она необходима для твоего здоровья и крепкого сна.

— Д-да, наверное…

Джордж переменился в лице, улыбка исчезла, а веки слегка прикрыли глаза. Он заметил, что настрой у Алисы был весьма удручающий, а потому придумывал в голове всякие поводы для разговоров. Уж чего-чего, а доктор не совсем понимал, как ладить с детьми. Он не психолог, не психотерапевт и даже не психиатр — он просто главврач в своей больнице. Однако Джордж всё таки что-то да мог сделать, чтобы расположить к себе человека — харизмой, лёгкими манипуляциями, мимикой и игрой с чувствами. Иной раз его коллеги думали, что он больше манипулятор, чем просто врач. Как Томпсон мог легко молоть языком и располагать к себе людей — многие так и не поняли.

— Ты волнуешься? Или скучаешь? – спросил невзначай доктор.

— Не знаю… — ответила Алиса.

— У фразы «не знаю» есть несколько значений. Либо человек не хочет рассказывать свои истинные желания, либо боится принимать своё решение, либо скрывает свои чувства. Возможно, одно из этих значений подходит тебе?

Алиса исподлобья посмотрела на Томпсона с недопониманием. Она не хотела разговаривать с доктором, а спрятать все свои переживания в душе, чтобы никто их не смог почувствовать.

Машина уже подъехала к парковке рядом с больницей Томпсона. Джордж заглушил двигатель и вытащил ключ. Вибрация внутри салона резко остановилась и Алиса уже дотронулась до ручки двери, но её остановил спокойный голос доктора.

— Подожди… Я знаю, ты многое не хочешь мне говорить и пытаешься скрыть всё в глубине. Но если ты не будешь мне доверять, то будущего тебе не видать. Только я смогу поднять тебя на ноги. Всё, что тебе нужно — доверять мне.

— Я не понимаю вас, доктор. Разве я вам когда-то не доверяла?

— Раньше? Насколько я помню ты всегда обращалась ко мне за помощью. Но ты сама наверняка понимаешь, что с тобой происходит в последнее время. Не буду давить на тебя, по крайней мере в этот раз…Когда у тебя появиться уверенность, то сможешь в любой момент всё мне рассказать…

Алиса внимательно следила за движениями Джорджа Томпсона: он медленно вылезал из машины, отряхивая со своей одежды пыль. Движения эти были такими плавными и спокойными, что не было и подозрений в сосредоточенности мужчины. Доктор никогда не делал резких движений и всегда старался держать себя в ежовых рукавицах, даже свою речь и поведение. Иногда складывалось ощущение, что он играл какую-то роль добродушного дядюшки. Эти мелочи Алиса стала замечать после сеансов и с переходным возрастом. На любые действия Томпсона она иной раз реагировала с подозрением. И сейчас, когда доктор сам открыл дверь салона машины и протянул руку, девочка ничего не сделала, лишь слезка с дивана и пошла вперёд, держа в руках плюшевого котёнка. Алиса позади услышала резкий и громкий звук двери, которую будто ударили. Но она видела всё того же Томпсона, с неизменной кроткой улыбкой.

— Пойдём, другие дети наверняка соскучились по тебе. – произнёс Томпсон и медленно направился к Алисе.

Девочка тут же пошла к огромному зданию больницы. Она не совсем походила на типичную больницу. Изначальное, она была детским домом, который хотели разнести и построить на его месте очередной многоэтажный дом или торговый центр. Но Джордж Томпсон, будучи одним из почитаемых врачей и одним из членов благотворительного фонда, занимавшегося пристройки детей сирот, выкупил приют и потратил много лет ради постройки нового здания. Доктор поначалу хотел построить новый приют, но увидев ужасные условия проживания детей, с позволения мэра города организовал свою больницу. Таким образом приют стал не только новым пристанищем для сирот, но и больницей под боком. Здание воплощало в себе всю свою добродетель и благочестие: светлый дизайн внешнего вида, остриженные газоны, чистые асфальтированные дороги и цветы на клумбах. Детишки гуляли во дворе и рисовали мелками классики на асфальте, а подростки сидели на лавочках компаниями и гуляли по территории больницы.

Алиса крепко сжав в руках игрушку, направилась к входным дверям. На неё смотрели молодые няньки и медсёстры, дети и совсем взрослые юноши и девушки. Но девочка старалась не смотреть на прохожих, лишь идти вперёд. Сзади она слышала шаги доктора, который приближался с каждым шагов. И вот, поднявшись по ступенькам и сделав последний рывок, пациентка резко толкнула дверь и оказалась внутри больницы. Всюду ходили медсёстры и няни, таскали лекарства, документы и принимали детей на процедуры. Девочка глазами искала проход в другой корпус здания — приют.

— Алиса? Вы с доктором уже вернулись?

Алиса почувствовала прикосновение к своей спине. Рядом с ней оказалась молодая девушка шатенка, одетая в белый халат поверх черной рубашки и чёрных брюк, смотрела на девочку завораживающим и добродушным взглядом.

— Что?

— Я спрашиваю: доктор Томпсон приехал?

Но не успела Алиса ответить на вопрос, как тут же до её плеча дотронулась чья-то грубая рука. Доктор Томпсон был тут как тут.

— Конечно, Нэнси. Следующий сеанс будет в следующие выходные.

Джордж взял Алису за руку и уже было хотел повести её в другой корпус, но она в пару метрах остановил и обратился к медсестре Нэнси.

— И ещё, Нэнси, мне понадобиться несколько миллиметров дозы. Принеси полу колб.

— Поняла, Джордж.

Голос девушки стал ниже и в нём почувствовалась некая строгость и безэмоциональность. Алиса замечала каждые детали и движения как доктора, так и медсестры, как они накаляли атмосферу между собой, когда как вокруг хотят другие обитали больницы: дети, няньки, родители, что сдали своих отпрысков. Однако девочка не могла просто взять и пойти по своим делам, так как доктор крепко держал её за руку и вовсе не хотел упускать цель из виду. Джордж повёл Алису в свой кабинет на четвёртый этаж. С каждым шагом и метром желание убежать усиливалось, ведь вот-вот снова начнётся воспитательная и очередные сдачи анализов. А неизменное улыбающееся лицо доктора только заставляло сердце биться сильнее. И вот, они стоят перед белой пошарпанной дверью, которая была самой старой и её скорее всего никто давно не менял. Томпсон открыл её и лёгким и медленным жестом руки предложил Алисе первой войти в кабинет. Но та и вовсе не посмотрела в дверной проход, а потому доктор первым вошёл, потянув за руку девочку. Кабинет доктора был столь мрачным и жутким не столько своим тёмным дизайном, отличавшимся от других помещений больничного корпуса, сколько мелкими деталями: то обои в некоторых местах были порваны, мебель была покрыта царапинами а всю комнату освещала лишь одна мерцающая лампа люстры, направляя лучи только на рабочий стол и кожаное кресло. Но самой жуткой вещью в кабинете было старое прямоугольное зеркало, висевшее справа напротив кожаного чёрного дивана.

Доктор медленно подошёл к своему рабочему месту и уселся в кресле, демонстративно откинув спину назад. Алиса же стояла напротив него и сжимала игрушечного кота в руках.

— Присаживайся на стул. Чего ты стоишь как неродная? – проговорил вполголоса.

Алиса села на стул, так как уже не было смысла искать выход из положения. Она смиренно опустила голову, лишь бы не сталкиваться с пристальным взглядом доктора. Джордж Томпсон ждал, пока девочка не посмотрит на него, но та всё сильнее сопротивлялась. Дабы не тянуть неловкое и неприятное молчание доктор потянул за ручку ящика рабочего стола и достал несколько тоненьких папок с документами. Он начал листать первую папку с медицинскими показаниями Алисы, но девочка прервала эту скучную деятельность.

— А…какие анализы придётся делать на этот раз, доктор?

Томпсон перестал листать папку и посмотрел на Алису. Их взгляды в итоге встретились друг с другом. Она смотрела на доктора с некой неприязнью и даже страхом, а тот уже не показывал ни добродушной улыбки, ни сияющих глаз, которые так ловко скрывали его безразличие.

— Пока никаких анализов не будет.

— Но вы говорили, что у нас ещё куча дел.

— Конкретно у меня, а тебе остаётся только отдавать свою кровь и ДНК на обследование. Можешь не брать на себя ответственность за мою работу.

Томпсон открыл последнюю страницу в папке и вложил в файл документ с результатами последних обследований. Среди них его больше всего привлекло внимание улучшение психологического состояние и повышение гемоглобина в крови у девочки, а также наблюдалось улучшение работы головного мозга и возвращение памяти. Внизу оставалась небольшая пометка, содержавшая в себе информацию:

«Проведя множество анализов и обследований тела девочки мне удалось выяснить, что её физическое состояние со временем улучшилось. Однако я заметила некую особенность: клыки верхнего и нижнего рядов зубов острее, чем у обычного человека, как и форма ушей, которые заострились только к началу полового созревания. Как только уровень гемоглобина в крови понижается, состояние пациента ухудшается: нарушение координации, пониженная внимательность, активность, частые обмороки и боль в голове. Это частые симптомы у обычных людей из-за низкого гемоглобина и недостатка кислорода в крови. Но у пациента наблюдается иное преображение: клыки выпячиваются вперёд, капилляры в глаза выпутают наружу, а зрачки суживаются. К тому же цвет кожи сильнее бледнеет, а на покрове выступают вены. Когда вводится доза чистой и насыщенной кислородом крови, симптомы тут же проходят, а девочка успокаивается. Если будет возможность снова попробовать провести эксперимент на понижение гемоглобина и выявить реакцию организма на поздних стадиях, то наверняка можно будет сделать вывод, что это ничто иное, как реакция не совсем человеческого организма.»

Доктор закрыл папку и снова посмотрел на Алису. Он заметил некоторые детали, которые были описаны в заметке: бледная кожа, капилляры на глазных яблоках, узкие зрачки и кончики ушей, торчащие из под прядей волос. Вид девочки был уставшим, но её словно трясло от чего-то, потому она всеми пальцами вцепилась в игрушку.

— Как ты себя чувствуешь? – спросил доктор.

Алиса слегка приподняла голову и ответила тоненьким голоском.

— Не очень…Голова болит и я очень устала.

— Я понимаю, но мне нужно, чтобы ты ответила на пару вопросов. Надеюсь, тебе это не составит особого труда.

— Зачем вам это нужно, доктор? Почему вы постоянно задаёте мне странные вопросы после сеанса с Гретой?

— Я просто должен знать, не пагубно ли влияют её сеансы на тебя.

«”Пагубно влияют?” Что он имеет ввиду? Разве Грета хочет мне навредить?» – мелькнула мысль в голове девочки.

Алиса не понимала, почему доктор Томпсон так странно относится к Мисс Хирш. Куча вопросов крутились в голове девочки, создавая кашу. Доподлинно было не известно, почему сеансы Греты вызывали подозрения у Джорджа, однако он явно был против них. Доктор сложил руки на груди и спокойным тоном начал задавать вопросы.

— Мне просто интересно, какие у тебя взаимоотношения с Мисс Хирш?

— Хорошие, она всегда меня выслушивает и помогает справиться с проблемами. Я просто не могу понять, почему вы думаете, что Мисс Хирш может на меня плохо влиять? Она же ни разу мне ничего плохого не сделала.

— Конечно, Грета ничего поистине плохого тебе не сделала. Но ты никогда не задумывалась, почему она так сильно беспокоится о тебе?

— Потому что…она хочет мне помочь, так ведь? Это её работа.

— Это так, но Мисс Хирш не знает тебя так хорошо как я, Алиса. Я был личным врачом твоей семьи.

Томпсон достаёт из кармана халата маленькую фотографию, на которой были изображены родители Алисы, сестра Лиззи, сама девочка и доктор. Они стояли на фоне родного дома, от которого уже ничего не осталось. Девочка внимательно рассматривала лица членов своей семьи так жадно, глаза прям впились в изображение. В голове девочки снова промелькнули воспоминания о былых тёплых временах. Она прекрасно понимала намёк доктора, он хотел показать свою значимость на фоне Греты.

— Я знал тебя с самого своего рождения, видел, как ты росла, радовалась. А теперь поставь на моё место Мисс Хирш — кто она для тебя? Ты помнишь её?

Этот вопрос поставил Алису в тупик. Она помнила Джорджа Томпсона с самого раннего детства, в её памяти сохранился образ добродушного дядюшки, который вовсе не вяжется с нынешним доктором. В тоже время есть Мисс Хирш, от которой так и веяло добротой и домашним уютом. Эта женщина заботилась об Алисе и частенько навещала её в приюте со своим другом Генри. Эти оба делали взаимоотношения с девочкой тёплыми и приятными. У Алисы закрадывалось подозрение, что она уже когда-то была знакома с Гретой и Генри, вот только воспоминания были всё ещё туманными и размытыми. Оттого глубоко в душе происходит диссонанс. Слова доктора наталкивали на кое какие мысли, что может быть не всё так просто. Неужели такое доброе отношение к девочке создано не из лучших побуждений? Алиса и сама не могла понять где обман, а где правда. Она начала нервничать и хотела убежать прочь, но не могла из-за давления со стороны Томпсона.

— Да, Грета и Генри пытаются помочь, однако только я могу тебя вытащить из этих ужасных воспоминаний. Не стоит их каждый раз затрагивать и проходить через эту боль. Прошлое — это часть нашей жизнь, но которая тянет нас на дно. Если постоянно к нему возвращаться, то можно и вовсе забыть про настоящее. Запомни одно — твоей семьи больше нет и больше нет смысла пытаться что-то вспомнить. – произнёс Томпсон.

Последнее предложение стало последней каплей для Алисы. Она резко встала со стула и стукнула ладонями по поверхности стола, уронив игрушку на пол. Глаза расширились так, что зрачки и вовсе превратились в точки, а капилляры стали более заметными. Круглое бледное детское личико выражало столь сильную злобу и обиду, что на нём выступили морщины и едва заметные сосуды. Ребёнок пристально смотрел в глаза Томпсона и словно пыхтел от ярости за столь резкие слова. Доктор же слегка пододвинул стул назад от испуга и смотрел на это зрелище: перед ним была уже не маленькая девочка, а монстр. И хоть Алиса толком ничего не могла сделать, но неподдельное чувство страха заставляло Джорджа дрожать, а сердце колотиться быстрее. В какой-то момент она почувствовала резкую боль в голове и звон в ушах. В глаза всё потемнело и поплыло, что девочка и секунды не смогла продержаться на ногах и упала на пол в обморок. Доктор подбежал к обездвиженному телу девочки и начал проверять пульс.

— Давай же…бейся.

Двумя пальцами он приложил к сосудам на левое запястье — пульс чувствовался, но очень медленный. Томпсон проверил реакцию зрачков на свет и они сужались. На какой-то миг он подумал, что у Алисы случился приступ или голодный обморок, но всё оказалось намного проще. Она могла говорить, но несвязно и тихо, будто моля о помощи. Перед глазами она могла лишь видеть лишь темноту, доктора и тёмные силуэты, склонившиеся над её головой. С них стекала чёрная жидкость да и сами монстры были похожи на те, что были в кошмарах.

— Я…ничего не…вижу…Где я…

— Только не сейчас…– промолвил доктор, подняв на руки девочку.

Вдруг, в дверь кабинета постучали. Томпсон аккуратно положил Алису на пол и пошёл впустить гостя, коим оказалась Нэнси. Она держала в руках медицинский поднос с небольшой пробиркой с кровью, шприцом и марлей.

— Джордж, я принесла всё что нужн-Алиса?!

— Тсс! Тихо!

Томпсон затащил Нэнси в свой кабинет и закрыл дверь на ключ.

— Что с ней, Джордж?

— Снова в обморок упала. Знала бы ты, как я чуть сам инфаркт не схватил.

— Снова пытался провести эксперимент?

— Ох, Нэнси! Это стоило того, чтобы лицезреть удивительное зрелище. Быть может, твои догадки окажутся правдой.

— А, ты всё таки прочитал мою заметку. А я то думала, что мои трудны для тебя не имеют цены.

— Ну что ты, я ценю любые твои старания, хоть и не показываю этого.

Доктор приобнял одной рукой девушку за талию и ловким движением другой руки взял поднос и поставил его на рабочий стол.

— Это было нечто! Явный приступ, пробуждающий некую сущность! Столько злобы, столько ярости было в этих детских глазах, что я аж сам чуть не перекрестился.

— Хмм, выходит, что наша деточка сорвалась? Наверняка это её первое проявление своей сущности. Такое бывает у…

— Полукровок…У полукровок…Я определённо сделал правильное решение, выбрав её.

— Но что же ты будешь делать? Увезёшь её?

— У меня есть для этого право и обоснования, а уж бюрократия и формальности — дело десятое. Но я не собираюсь терять этот ценный сосуд, обещанный мною ради своих планов…

Алиса могла слышать разговор Джорджа и Нэнси, но из-за шума в ушах и головной боли не понимала содержание. Звук резал звон, а перед глазами мелькали жуткие существа и пристально смотрели на беспомощную девочку. Тяжёлый ком застрял в горле и затруднял дыхание, а тело словно парализовало. Сердце отчаянно билось, долбилось в грудную клетку и сотрясали лёгкие. Страх усиливался с каждой секундой, а в голове Алисы вертелся один вопрос:«Что с ней произошло?» Всего лишь лёгкое мгновение, момент полный злобой и ярости, обиды и отчаяния пробудил в ней то, что так долго пряталось глубоко в теле и было скованно внутренней оболочкой. От такого ощущение всё тело парализовало, а конечности стали ватными. Над своей головой девочка увидела чьё-то искажённое лицо, напоминающую черную субстанцию. Лишь сладковатый и бархатный мужской голос мог дать понять, кто сидел рядом с ней. Томпсон положил поднос со шприцом и пробиркой на пол и аккуратно положил голову девочки к себе на колени.

— Нет…такой экземпляр я терять не хочу. Ещё много лет назад я понял, что она не так проста, как кажется на первый взгляд. – шёпотом произнёс Томпсон.

«Что он имеет ввиду? Какой ещё экземпляр?» – думала Алиса, пыталась разглядеть лицо врача.

Но из-за спины доктора так и вылезли тени, обвивались вокруг его рук, шеи и держались за плечи смотри костлявыми руками. Алиса видела эти галлюцинации и пыталась избавиться от них: жмурилась, мотала головой, но всё тщетно. Они как коршуны окружили свою добычу и ждут трапезы.

Джордж Томпсон набрал полный цилиндр шприца кровью и ввёл иглу под кожу, проникнув в вену. Медленно он надавливал рукояткой на поршень, вливал кровь в вену. Алиса чувствовала инородный предмет в её правой руке и осознание того, что ей в вену выкачивают кровь пришло только в самом конце процедуры, когда доктор плотно забинтовал руку.

— Вот, теперь тебе следует полежать где-то час или полтора, пока не придёшь в себя. – сказал Томпсон, положив Алису на диван.

Джордж отдал поднос Нэнси и уже хотел снова приняться за девочку, как женщина взяла его за руку.

— Ещё вас ждёт кое кто на первом этаже в приёмной.

— Только не сейчас…Что ему нужно?

— Без понятие. Наверняка поводом для разборок снова стала она…

Нэнси взглянула на лежащую без сознания Алису, тем самым подав намёк Джорджу. Доктор тяжело вздохнул, вытер руки и, подправив очки и приняв на своё лицо обыденный облик, вышел из кабинета. Девушка направилась за ним, оставив поднос со шприцом и пробиркой, в которой осталось немного крови.

Алиса осталась одна в кабинете. Никто больше не нагнетал, не давил на девочку — только мрак и просачивающийся тусклый свет сквозь закрытые жалюзи на окне. Комнату заполнял лёгкий, странный запах одеколона вперемешку со сладковатым ароматом крови и летающими в воздухе пылинками. Но был и третий запах: его трудно учуять обычному человеку, но нюх девочки на это был способен. Этот запах не был похож на тот, который исходит от людей. Такой чёрствый, отвратный и удушающий, что затрудняло лёгким дышать. Алиса решила подойти к окну и попытаться открыть окно, но её внимание привлёк разговор доктора с каким-то незнакомцем в коридоре. Она стала подсматривать через маленький дверной проём и наблюдать за происходящим. Незнакомцем, с которым Томпсон вёл беседу, оказался Генри Дагенхарт — следователь, занимавшийся делом семьи Уильямс.

— Чего вы на этот раз от меня хотите, сэр? – спросил Джордж с некой грозной ноткой в голосе.

— Я бы хотел снова побеседовать с Алисой — это очень важно, доктор.

— Я уже всё сказал — она ещё не полностью оправилась и терапия может длиться не один год.

— Но прошу, мы с Гретой так долго её искали и хотим помочь.

— Семь лет? Что-то вы немного затянули с поисками. Или не было достаточно улик?

— А что-то вы и вовсе умалчиваете то, что сами же не считали нужным оповестить меня об опекунстве. Даже судья по каким-то странным образом не оглашал решения отдать девочку конкретно в ваш приют. Мне кажется, что некоторые детали намерено были скрыты доктор.

Томпсон слегка прокашлялся и просмеялся, подправив свой белый халат и очки на носу. Он старался не подавать виду, что хочет что-то скрыть от собеседника, а потому натягивал на своё лицо хитрую кроткую улыбку.

— Какое ещё опекунство? Что они несут? – вполголоса проговорила Алиса. – Почему-то мне с каждым разом начинает казаться, что меня водят за нос. Но зачем? Всё так запутанно и непонятно.

Девочка попыталась слегка приоткрыть дверь и получше увидеть доктора и следователя. Но она увидела боковым зрением, что Нэнси устремила свой взгляд на дверь и тут же отошла от щели. Выждав несколько секунд, пациентка снова посмотрела в дверной проём, но лишь слегка касаясь лбом двери.

— Сдаётся мне, что и я был не в курсе чего дела. – с ухмылкой произнёс Томпсон.

— Что вы имеете ввиду?

— Я и сам не был в курсе того, что именно вы вели расследование. Помню только, что вас сняли с поста и назначили другого специалиста. А потом вас и след простыл. Очень подозрительно, не так ли?

— Это вовсе несусветная ересь. Тогда смерть семьи Алисы была известна всем знакомым и соседям, включая меня и Греты. Не поверю я, что личный врач семьи не знал о смерти своих клиентов — это же чушь какая-то. И где же вы были в то время, доктор?

— Ну разумеется, я занимался приютом, в который потом Алису и привели. Честно говоря, я её сперва не узнал из-за этих ужасных ожогов, порезов, синяков и безобразной одежды. Жалкое было зрелище однако, но Слава Богу, наша маленькая леди осталась жива.

Генри не стал больше слушать до тошноты лживые слова доктора и приблизился к нему, топнув ногой. В его лице читалась ярость и желание поставить оппонента на место за столь вызывающую дерзость.

— И это говорите вы? Врач, что лично знал родителей Алисы, её сестру. И не пытайтесь строить тут из себя идиота, что ничего не понимает. Мы оба знали эту семью, Джордж. Неужели ты это отрицаешь? Что с тобой и Алисой случилось?

Генри чувствовал обиду и злобу. Он видел перед собой вполне себе спокойного доктора, который всё улыбался и сохранял самообладание. Следователь был в отчаянии: он видел перед собой другого человек, не того доктора, которого он знал до несчастного случая. Что-то переменилось и Генри это прекрасно понимал, но осознание того, что он потратил годы на поиски Алисы и мог снова потерять шанс ей помочь — убивало внутри него уверенность. А девочка тем временем присела на пол и схватилась за голову. Приток новой информации запутал её окончательно.

«Что значит ”знали”? Почему я тогда ничего не знаю? Вернее…. Почему я тогда ничего не помню? Ни Генри, ни Грету, ничего….» – думала про себя Алиса.

Она бы так и сидела в своих раздумьях, пока само копание не было прервало стуком в окно. Алису тут же отдёрнуло от подслушивания разговора, что её взгляд сразу устремился закрытое окно. Стук продолжался и продолжался, вот только его никто не слышал, кроме маленькой девочки. Стекло всё стойко держалось и не пускала трещины. Алиса подкралась к подоконнику, но не сразу решилась раскрыть жалюзи. Чувство тревоги и ощущение того, что за ней кто-то наблюдает не могло никак прекратиться: то ли из темноты глазели странные силуэты, то ли доктор тайком стоит за дверью и подглядывает, а то и вовсе кто-то за окном пытается пробраться в кабинет. Лишь собрав всю волю в руках, девочка потянула за верёвочку и жалюзи вмиг открыли путь дневному свету: комната стала светлее, силуэты исчезли, а снаружи клювом долбил стекло ворон.

—А! Ворон?!

Алиса сначала слегка испугалась появлению столь необычного гостя и хотела его прогнать.

— Ты меня так напугал, что я чуть не приготовилась ударить чем-нибудь по стеклу. – начала она разговор.

Но ворон перестал стучать по стеклу, стоило только встретиться взглядами с маленькой леди. Он пристально смотрел ей в глаза и приблизился к оконной дверце.

— Ты хочешь войти? Я бы с радостью, но не уверена, разрешает ли доктор впускать посторонних к себе в кабинет, тем более птиц.

Она видела, что пернатый гость не хотел улетать. Он лишь уткнулся кончиком клюва в стекло и продолжал сверлить взглядом.

— Так быть, заходи. Ты наверное замёрз пока летел.

Алиса открыла окно и упустила ворона на подоконник. Тот прыгнул через раму и присел рядом с девочкой. С улицы веяло лёгким прохладным ветром, который тут же залетел в кабинет и слегка покачивал жалюзи. Ворон начал вычёсывать свои перья и случайно обронил записку. У ворона в клюве лежала какая-то записка с бордовой печатью, похожей на отпечаток кровью.

— Что это? Письмо для меня? Небось из Хогвартса!

Алиса тут же её схватила и начала внимательно разглядывать. На старой желтоватой бумаге красовалась надпись, сделанная каллиграфическим искусным подчерком.

— Это послание? Интересно, что здесь написано:

«Будь осторожна на своём пути, и своего внутреннего монстра пробуди»

В нижнем правом углу была оставлена печать, в центре которого буква «Д».

— Первую часть послания я понять могу, но причём здесь совет«и своего внутреннего монстра пробуди»? Не уж то я и вправду какой-то монстр?

Но ворон ничего не ответил на вопросы Алисы — он просто смотрел на неё и явно хотел что-то рассказать. Его глаза хоть и были чёрными, но выражали некую тревожность.

— Думаешь, это настолько важно? Что ж, тогда я попробую найти разгадку. Не думала, что уже начну разговаривать с птицами. – произнесла Алиса, поглаживая голову ворона. – Это действительно странно и ненормально. Хотя…как посмотреть. Спасибо тебе, что отдал мне это письмо. Я всё ещё не понимаю его смысл, но уверена, что смогу найти ответы. Хоть чем-то смогу себя занять.

Ворон спокойно отвернулся и вылетел из кабинета через окно. С его крыла выпало длинное острое перо, приземлившись на подоконник.

— Ой! Пёрышко выпало!

Алиса тут же схватила перо, чтобы его ветром не сдуло и закрыла окно. Пёрышко было таким же чёрным, мягким и гладким, как и его владелец.

— Эх…Жаль, что это не было письмо из Хогвартса. Хотя всё это выглядело со стороны так странно: ворон вручает письмо девочке с каким-то посланием. Если бы это была голубиная почта, то я бы ещё поверила. А это получается какая-то воронья почта. Чушь какая-то. Вот только теперь эта чушь не выйдет из моей головы ещё очень долго. А вот пёрышко я оставлю на память.

Алиса закрыла окно ровно в тот момент, когда в кабинет снова вошёл доктор Томпсон. Девочка резко развернулась к нему лицом, спрятав руки за спину.

— Чем ты тут занималась, Алиса? – спросил доктор, поправив очки.

— Ничего. Я просто….просто…голубей отпугивала! Они стучались клювами в окно и мусорили.

Алиса на ходу придумала эту ложь, попутно спрятав перо под рукав кофты. Не говорить же ей о вороне, который принёс письмо? Однако Джордж почувствовал, что девочка немного приврала, но не стал подавать виду или спрашивать очередные нудные вопросы.

— Нечего было заниматься ерундой. Да ещё и окно открывать. Ты же могла случайно поскользнуться и упасть!

— Я…я знаю, доктор. Но ведь не упала

— Это лишь очередная твоя удача. Зачем ты вообще высовывается наружу?

— Мне же интересно, что происходит на улице. А в своей комнате мне скучно.

— Поверь мне, снаружи нет ничего такого интересного. К тому же, там полно опасностей и неприятностей.

— Но что-то я пока эти неприятности не находила. Как вы хотите меня защитить от того, чего нет?

Доктор Томпсон уже устал выслушивать странные фразы Алисы и её вопросы по поводу всего и вся. Он лишь посадил её на диван, присел на одно колено и посмотрел прямо в глаза.

— Послушай, даже если ты не видишь опасностей, это не значит, что их нет. Они могут быть где угодно, совсем близко или даже за углом. Жаль, что ты до сих пор не поняла, что ты идёшь по тонкому льду. Мне…иногда кажется, что…ты сама притягиваешь кучу неприятностей.

Алиса опустила свою голову и поджала колени. Слова доктора снова ранили её и заставили вернуться в тот день, когда она потеряла родителей. Снова ужасные воспоминания, снова подступающей чувство вины — всё это постоянно заставляло девочку чувствовать себя ужасно. С того момента, как маленькая леди оказалась под опекой доктора Томпсона, она частенько могла услышать подобные фразы от Джорджа, словно он витиеватыми фразами говорил, что родители погибли по её вине. Однако доктор никогда прямо о таком не говорил и старался иной раз ввести в заблуждение свою пациентку, оказывая знаки внимания и поддержку.

— Из-за меня?.. Если бы я тогда сгорела заживо, то было бы намного лучше…

Дабы слегка взбодрить Алису Томпсон как обычно улыбнулся и положил руку на маленькую макушку.

— Не стоит об этом беспокоиться. К сожалению, мы не можем изменить прошлое. А не надо его ворошить. Помнишь, что я тебе говорил?

— «Забыть прошлое»?..

— Именно.

Джордж Томпсон достал из кармана рубашки подвеску с ключом и подвесил её перед глазами Алисы. Ключ закачался на подвеске и зацепил внимание девочки, что её глаза начали следить за движением объекта.

— Просто расслабься, освободи свой разум. Эти осколки прошлого ничего уже не значат, забудь всё, Алиса, забудь смерть родителей, забудь пожар, забудь об этом…

Алиса постепенно теряла концентрацию и её глаза уже перестали следить за ключом. Они вовсе не отражали какую-то заинтересованность происходящим и смотрели в пустоту. Перед доктором сидела уже не маленькая девочка, а её безжизненное тело. Доктор встал на ноги и продолжил разговаривать с девочкой, пока она была в коматозном состоянии.

— Вот…так-то лучше. И постарайся больше не активировать свой триггер. Так или иначе, ты бы не предвидела ту трагедию. Ещё немного, ещё некоторое время терапии и приёма лекарств и ты и вовсе не вспомнишь ничего и перестанешь видеть этих странных существ.

Но на удивление доктора Алиса неожиданно выдавила из себя парочку предложений, что заставило мужчину не на шутку впасть в ужас.

— Вовсе нет, я их вижу… «Они» следят за мной…

Джордж Томпсон нахмурился. Он почувствовал нечто неладное и положил руки на плечи Алисы. Та на удивление никак не отреагировала на прикосновение доктора. Её глаза стали безжизненными, стеклянными, они смотрели в пустоту.

— Где «они»? – спросил доктор.

Алиса медленно подняла голову и устремила свой взгляд на небольшое зеркало, висевшее за спиной Томпсона. Сам Джордж как бы не пытался что-то разглядеть в старом зеркале, всё равно видел только себя и пациентку. Но чувство тревоги всё равно не покидало его душу. Мало того, что трюк с ключом не сработал, так ещё и эти очередные видения девочки начинают надоедать. Но Алиса всё равно смотрела на зеркало и видела, как отражение доктора постепенно искажается и превращается в уродливое существо, из рта и глаз которого стекает чёрная жидкость. А вокруг собрались чёрные силуэты с жуткими выражениями лиц, полные ужаса и отчаяния. Снова звон в ушах, снова покалывания в голове. В глазах всё потемнело, деочка почувствовала недомогание и упала в обморок…