ЧОП

Влад вломился в квартиру подобно вырвавшемуся из клетки голодному хищнику, стоило Танюше лишь снять цепочку с двери. Но уже в тот момент она чувствовала его ничем не прикрытую агрессию. Он сбил бледную в ужасе девушку с ног, рукой зацепил ей лицо, отчего из носа Тани пошла кровь, после чего Влад схватил несчастную за волосы и поволок в зал.
-Ты… Это ты все сделала… Ты виновата, — жадно дыша в гневе хрипел он, — Зачем открыла свой поганый рот? Мерзкая сука.
Танюша кричала от боли и в страхе. В своем гневе Влад выхватил из-под кожаной куртки бейсбольную биту с намерением без промедления пустить ее в ход. Девушка закрылась руками, предчувствуя близкий конец, ее слезы и мольбы о пощаде лишь раздували животный огонь, полыхавший в груди молодого человека, которого Таня знала всего год, и которому так хотела помочь.
Но прежде чем бита успела опуститься несчастной девушке на голову, все вокруг внезапно застыло и остановилось на миг. Происходящее на экране того же телевизора замерло недвижимой картинкой. Таня вдруг увидела саму себя, в голубом домашнем халатике, растрепанную, совсем беззащитную и крошечную, вжавшуюся в диван. Влад возвышался над ней с занесенной битой в руках подобно мертвому истукану. Он примчался к подружке с целью разделаться с ней, если не убить, то очень сильно покалечить – несчастный молодой человек, у которого возникли очень серьезные проблемы с законом по вине так называемых друзей. Рассказав сотрудникам органов все, что знала, Таня всего лишь хотела как лучше для Влада. Потому она открыла ему дверь, хотя понимала, что он был здесь с плохими для нее намерениями.
Но здесь был и кое-кто еще, кого она совсем не ожидала увидеть в своем доме. И именно он заставил мироздание застыть на месте. Таня узнала его. То был сосед из квартиры напротив. Он вошел через незакрытую Владом дверь, наверняка он слышал крики девушки, а теперь встал рядом с ней, и внимательно изучал приближение возможной ее смерти. Она знала только его имя – Виктор. Он был одет в черную униформу охранника, с нашивками названия организации, которую представлял. И прежде Таня ни разу не видела его в таком виде.
Виктор был старше ее лет на двадцать пять. На спокойном мясистом лице его уже были морщины, стрижка под «ежик», оценивающий обстановку взгляд небольших глаз. Высокий и плечистый, он идеально подходил на роль чоповца, черная униформа сидела на нем так, будто в ней он родился на свет. Однозначно Виктор был прежде ментом, впрочем, Таня об этом ничего не знала, тем не менее, эта строгая, четкая и уверенная энергетика окружала этого мужчину ног до головы. Все движения его были рассчитаны, из хватки его рук вряд ли можно было вырваться. И когда Таня видела его в повседневной одежде, никак не связанной с униформой охраны, Виктор был абсолютно другим человеком, и от прежней четкости и хладнокровия не оставалось и следа. На поясе же того Виктора, что она видела сейчас, висела кобура с настоящим боевым пистолетом.
-Я услышал твои крики, — наконец, обратился Виктор к девушке после долгого осмотра застывшего Влада с битой в руках, — Кто это?
-Как? – не смогла собраться Таня, растерянно воспринимая все происходящее вокруг нее, — Что такое? Это Вы заставили его замереть? Вы вытащили меня из моего тела? Я не понимаю, как?
Виктор остановил ее жестом руки.
-Кто это? – негромко повторил он.
-Его зовут Владислав, — дошло до девушки, — Я встречаюсь с ним уже год.
-А это? – все с тем же хладнокровием спросил Виктор, указав на биту.
-Он слышит нас? – в свою очередь поинтересовалась Таня.
Она встала перед молодым человеком, которой вот-вот размозжит ей череп, заглянула в его остекленевшие глаза, и не услышала его дыхания, не почувствовала его сердцебиения. Влад будто умер в своей вертикальной позе. И даже кожа его оставалась ни теплой, ни холодной, Таня просто не смогла определить ее температуру на ощупь.
-Он умер? – обратилась Таня к своему соседу.
-Нет. И он нас не слышит, — сразу на два вопроса ответил Виктор, — Так почему твой любимый намерен сделать это?
-Влад связался с дурной компанией, — заговорила-таки Таня, все еще рассматривая своего жениха, — Они его подставили, сделали крайним, его подозревают в разбое и убийстве. Я рассказала следователям о том, как Владу промывали мозги, рассказала, все, что знала о тех ребятах. Думаю, там все еще хуже. Думаю, им все это не понравилось.
-Ты же понимаешь, что произойдет, когда я уйду? Он уже поднимал на тебя руку?
До этого момента Влад не поднимал на нее руки, но иногда сильно выходил из себя, кричал на Таню, оскорблял, и слова его были настолько грубыми, настолько обидными, что физическое насилие могло бы показаться куда более гуманным способом выпустить пар. Что и говорить, энергетика Влада была просто бешеной, в кровати он выкладывался целиком и полностью, опустошая Таню досуха. Она старалась не мешать ему, позволяла сбросить накопившийся негатив до конца, пусть даже испытывала его на себе. Это было частью его, с которой приходилось мириться, если она хотела и дальше быть рядом с ним.
Но она боялась его. Про себя она понимала, что боялась за собственное здоровье. Рано или поздно, но одних эмоций ему окажется недостаточно, так всегда бывает. И вот этот момент наступил. И несмотря на ее физическую боль и страх Таня чувствовала, что не может противиться перед своей привязанностью к нему. Это было ненормально, и страх за собственную жизнь обязан был перевесить все прочие чувства, и ее крики о помощи были отличным доказательством здравого смысла и не утратившего свою силу инстинкта самосохранения.
Виктор сочувственно кивал головой в ответ на ее слезы, которые она не могла сдержать. Потом расстегнул кобуру и вытащил пистолет. В следующую секунду он вытянул руку с зажатым пистолетом, приблизив дуло к бритому затылку Влада, затем взвел курок.
-Нет, нет, нет, — сразу же запричитала Таня, охваченная новым страхом, вцепилась руками в вытянутую руку Виктора, — Может, лучше забрать биту? Вы ведь можете это сделать?
-Боюсь, ты не понимаешь, девочка, — непреклонно заметил Виктор, — Я не твой спаситель. Я вижу человека, который здесь и сейчас перешагнул черту и вот-вот окажется по другую сторону справедливости. Это ты перед ним сейчас, ты, которая любит, терпит, прощает. Которая готова простить биту, занесенную над ее головой. Всего одно движенье отделяет его от того, чтобы сделать свой выбор, чтобы решить, что важнее. И если Влад ударит тебя сейчас, мне придеться выстрелить, прости.
-Если он меня ударит, его должны судить, — попыталась спорить она, не отпуская руку Виктора, — Но Вы не судья. Вы станете таким же преступником, выстрелив в него. Прошу Вас…
Сколько раз Виктор слышал в свой адрес подобные эпитеты: преступник, убийца, демон во плоти. Но столько же раз он слышал о себе прямо противоположное. Он всегда оказывался там, где должен был оказаться, выполняя свои должностные обязанности. Получив работу в этом охранном агентстве, несколько лет назад, Виктор ни разу не облажался, действовал строго по инструкции, привязка к которой сохранялась и по сей день.
Поначалу, конечно, это было крайне необычно, впрочем, он быстро привык к тем условиям, которые ему предлагались. Остановка пространства и всех происходящих в нем процессов, но никак не остановка времени, и именно такая формулировка была четко прописана в инструкции для всех сотрудников частного охранного предприятия. Любое действие порождает другое действие, но завершает предыдущее. Это и есть пространство, с постоянно меняющимися границами. Время же придумано совсем несведущими людьми в их бесконечно неудачных попытках контролировать каждый свой шаг. Время такая же ничтожная в своей значимости фикция, всего лишь термин, ничего не значащий по своей природе символ, который однажды просто сотрется из памяти. Впрочем, вряд ли ему стоило всерьез задумываться об этом. Все, что Виктор должен был делать – напоминать о значимости пространства. О том, что пространство всегда владеет преимуществом, о том, что преимущество пространства неоспоримо. О том, наконец, что пространство бесконечно повинуется обстоятельствам, на которые всегда стоит обращать внимание.
В его доме не было часов, даже наручных, он ориентировался в пространстве лишь по состоянию дня и ночи. Никакого упоминания им о времени на рабочем месте, передвижение только пешком, пусть нестандартные требования, но оттого не потерявшие в важности. А сегодня у Виктора был выходной, неожиданно прервавшийся этим инцидентом. И вернувшись к себе, и закрыв за собой дверь, он поспешил снять и аккуратно сложить свою униформу, и убрать кобуру с пистолетом в шкаф.
Выходной, и не колышет…

конец