Глава 1. (Глава 1)

Все имена, названия, и события вымышлены. Любые совпадения являются случайными.
— Нет, базара нет, Анатолий Борисович, я тебя уважаю. Ты молодец, раскрутился чётко, хватка есть, деньги зарабатываешь конкретно и стабильно… На хлеб с маслом и чёрной икрой хватает. Но тут, мне кажется, ты всё-таки дал маху! – мрачно хмурящийся «коллега» по бизнесу, а, точнее говоря – закоренелый конкурент и «типа – друг» Анатолия, Михаил Давидович, невежливо ткнул пальцем в наполовину построенное здание. Монтируемое из расставленных вокруг стройплощадки отдельных частей. Тщательно пронумерованных при разборе, и сейчас не менее тщательно и аккуратно собираемое обратно, словно пазл, или огромное лего, бригадой тех самых высококвалифицированных рабочих и инженеров, которые его до этого и разобрали.
С пригорка, на котором стояли «боссы», открывалась вполне конкретная картина: всё организовано чётко и грамотно, логистика продумана: везде – подъездные асфальтированные дороги, ни пыли, ни слякоти. Под навесами – штабеля строевого леса, станки для резки и обработки камня и кирпича, верстаки для резки стекла. Всё жужжит, постукивает, шумит, грохочет – это только что привезли самосвал с гравием: для портативной бетономешалки, размещённой, как и мешки с цементом, в огороженном закутке под ещё одним навесом…
На пригорке же мирно жужжали пчёлки, и звенела мошкара, так что приходилось отмахиваться. Над головой, вероятно, чирикали птички – впрочем, почему – вероятно? – их было отлично слышно, когда распиловочный станок выключали.
Мужчины казались так увлечены «производственным, хорошо организованным процессом», что даже не оглядывались на свои шикарные авто, стоявшие позади, на обочине подъездной дороги: у Михаила Давидовича – тюнингованный «Бентли» с затенёнными стёклами, у Анатолия Борисовича – «Альфа-Ромео» трёхлетнего выпуска.
Михаилу Давидовичу было далеко за пятьдесят, и он считал, что может сказать прямо в лицо сорокадвухлетнему «коллеге» то, что реально думает. А не то, что талдычили тому все более-менее от Анатолия зависящие, и не желающие портить отношения, подчинённые и просто – коллеги-бизнесмены. И так называемые «друзья».
Аккуратно, по-армейски, стриженные смоляные (Анатолий был склонен верить злым языкам, утверждавшим, что проступившую седину его визави тщательно красит!) волосы Михаила Давидовича на майском ветерке не колыхались: были слишком коротки. Ну а Анатолий вообще брил голову а ля Вин Дизель, и сейчас его гладкую и круглую макушку приятно холодило этим самым ветерком. Возможно, он считал, что бритый череп придаёт ему «брутальности», особенно в комплекте с накачанной спортивной фигурой, но спросить почему-то до сих пор никто так и не отважился.
— Согласен, выглядеть это может глупо. И непрактично. По «пацански». Как было в лихие девяностые. Но! – Анатолий повернул лицо к Михаилу Давидовичу, весело и открыто улыбнувшись, — Ни вы, Михаил Давидович, ни наш босс, — так по старой памяти Анатолий называл принятого сейчас на работу в «самые» верха, поскольку доказал делом, что прекрасно разбирается в специфике работы, и теперь в звании министра заправлявшего целой отраслью промышленности, ещё более старшего коллегу – Леонида Сергеевича, — не знаете, для чего мне это нужно на самом деле! – лицо Анатолия Борисовича снова стало вполне серьёзным.
Михаил Давидович позволил себе фыркнуть:
— Господь с тобой, Анатоль! Чего тут может быть непонятного?! Решил ты пустить людям пыль в глаза! Проще говоря – выпендриться! Доказать, что уже настолько богат, что можешь прикупить в …раных Франциях-Швейцариях древний фамильный замок, и перевезти его целиком сюда, в Подмосковье. – Михаил Давидович позволил себе теперь хохотнуть, — На твой так называемый «дачный» участок. Поскольку жить там, в заграницах, наслаждаясь роскошью всяких разных Ривьер, Канн, Монако, и прочих, нашему брату теперь проблематично!
Небось, одна перевозка-разборка и теперешняя сборка обошлись тебе дороже, чем сам чёртов «фамильный»!
— Да уж недёшево, недёшево. А если учесть и специфическую доработку!.. Хо-хо! – Анатолий позволил себе скупо и иронично хохотнуть, — Однако ты, разумеется, прав. В том, что решил я в том числе – и пыль в глаза пустить. Но основная цель всё же – не в этом!
— Просветишь? – Михаил Давидович мог позволить себе спросить и в лоб, поскольку никак материально, и в плане бизнеса от Анатолия не зависел, — Или… Коммерческая тайна?
— Да нет, теперь-то, в-принципе, не такая уж и тайна. Можно начинать рекламировать. – Михаилу Давидовичу кровь бросилась в лицо: он прекрасно знал, что за его спиной Анатолий так его и преподносит: «нельзя в его присутствии сказать, что собираешься закупить эшелон туалетной бумаги, чтоб завтра она повсеместно не подорожала!» — Всё просто. Если набрать в чёртовом Гугл-е про этот самый «Шато-д-Суар-он-Луара-ле-пон», появляется куча его фоток. И – его история. Возведения и, так сказать, «эксплуатации». И сразу видим то, что могло бы привлечь массу туристов – красивые старинные, вот именно, интерьеры. И экстерьеры. Фотки комнат внутри, и всего средневекового убранства. Плюс клумбы роскошного цветника.
И, разумеется, история. Предания. Легенды. Жуткие и кровавые!
Правда, когда я сам подъехал на место, удивился. Неприятно.
«Товарный» вид вовсе не соответствовал. Фоткам. Поскольку его владельцы настолько обнищали, и доход от туристов был настолько мал — сооружение было далековато от больших дорог! — что не могли содержать всё в надлежащем виде.
Цветником с клумбами и не пахло. Сам замок – позорище. Крыша начала сильно течь, и проваливаться, уникальная черепица поза-поза-прошлого века попадала и поразбивалась, новую, «идентичную эпохе», никто, конечно, не стелил. Вода потекла. Стропила погнили. Стены – начали растрескиваться, штукатурка – обваливаться, проплешины — плесневеть, перекрытия этажей, и подвалы — проседать.
Да и всё стало портиться. От, как раз, постоянно текущих по стенам потокам дождя. От снегов и морозов. И отсутствия систематического и профессионального «ухода».
Ну, ты же знаешь: я как раз — профи.
Вначале прошёлся по всей «недвижимости» с мощным фонарём, в перчатках, всё щупал, нюхал… Убил часа четыре, зато сунул нос везде! В самую потаённую лазейку! Заставил отпереть всё то, что было «стыдливо» заперто, и якобы «ключи утеряны!». Заставил найти. Или уж – высадить. Раз Я покупаю – имею право и должен знать – всё!
Ну а в процессе, и, особенно, закончив — хмурился, делал вид, что крайне недоволен обманом. И состоянием. Выставленного на продажу основного, распиаренного и ценоопределяющего, строения. И всей усадьбы – там при замке имелись, конечно, дорожки, но вот от клумб остались лишь заросшие бурьяном проплешины. Двор с хоз. постройками, тоже – обветшавшими, вообще выглядел – жуть!
Словом – купил в два раза дешевле, чем они просили изначально.
— Но ты так и не сказал – на …рена!
— Нет, сказал. История! А, точнее, та её часть, где говорилось о том, что в подвалах замка второй владелец, сын строителя, имел обыкновение совершать кровавые преступления. Пытать врагов. (Этакий Дракула регионального масштаба!) Мучить, «вразумляя», провинившихся вассалов и не выполнивших барщину крестьян. И…
Насиловать девушек.
Тех, кто имел глупость при выполнении этим сюзереном права первой ночи, воротить от Хозяина нос. Морщась. Или даже вообще – рыдать, или – упаси Бог! — сопротивляться. А он – вот ведь извращенец! – любил, когда от него все вот прямо стонали от наслаждения! Типа – самый он первый мачо и крутой трахатель на деревне!
Что мне при осмотре понравилось, (Но о чём я, есс-но, не заикнулся! – что в подвалах даже сохранились эти самые станки и козлы – к которым он велел таких не потрафивших его капризам гордячек привязывать. После чего их имел не только он, но и вся его челядь: а было холуёв-лакеев-стременных-ординарцев и прочего такого у него – немало! Ну а если упёртая жертва и после этого пыжилась и «выступала» — по стенам имелось и много клещей, кнутов, прутьев для каления на огне, пирамиды для насаживания, дыба, и прочие «милые» средневековые приспособления и орудия. Для усмирения норовистых и непокорных. Ну, или уж — для выявления ведьм! (Всё это, кстати, я тоже перевёз! И где нужно было – подреставрировал!)
Так вот. Я наконец подхожу к главному.
По версии историков, магов, и всяких там экстрасенсов, сильные эмоции и предсмертные муки запечатлеваются в камнях и кирпичах. Ну, этакая «память стен». Тени всех этих замученных, убитых, и изнасилованных поэтому как раз там, в подвалах, и водятся. Якобы.
А поскольку ты видел, что и ориентировал я замок по сторонам света, как изначальный, и котлован вырыл огромный, и основу-подушку из железобетона отлил капитально, и все камни оригинального фундамента уложены так, как было, есть все основания надеяться. Что и стоять это сооружение здесь, у нас, будет веками. И что все те призраки, которые там водились, сохранятся.
И будут выходить по ночам!
Чем не экзотика?
Михаил Давидович, почесав повидавший виды горбатый нос, с торчащими из ноздрей чёрными – из принципа не брил! – волосками, впрочем, незаметными на фоне чёрных же усов, и покачав головой, сплюнул в сердцах:
— Анатолий! Ну что за …ерня?! Ты за кого меня принимаешь?! За лоха? Или – восторженно-мечтательную гимназистку?! Какие, на …ер, «призраки»?! «Память стен»! Ха!
Здание на рекламных фотках, согласен, выглядит красиво. Помпезно даже. Но покупать его, и перевозить сюда – только из-за «истории» и призраков – полная …ерня! А, может, тебе понравились сами комнаты? И жить вам с Мариной и детьми в них будет удобно?
— Нет. Комнаты там очень неудобные для проживания. Я не вру: даже в старых добрых хрущёвках жить комфортней! Старая мебель выглядит, конечно, экзотично и эксклюзивно. Пока её не трогаешь руками! Тогда она и скрипит, и не желает открываться. А если уж открывается – то так, что потом не закроешь! (Её, кстати, почти не реставрировал. Хотел сохранить «дух»!) А гобелены вылиняли и выгорели. И — тонкие, как бумага. Коридоры – узкие, и тёмные: потому что вместо окон, которые обращены наружу – бойницы. Сквозняки к тому же постоянные, из-за чёртовых каминов. Так что жить там ни я, ни моя семья – не планируем.
А планируем мы сделать из этого замка – Аттракцион.
И называться он будет – «Ночь в замке с призраками».
И тот, кто захочет попробовать: действительно насладиться «экстримом», то есть – провести там ночь, в одиночестве, и без электрического освещения, при свечах – заплатит немалые деньги!
Чем не выгодное «вложение»? И – недвижимость, красивая, древняя, и престижная, и – доход?
Михаил Давидович довольно долго глядел в невинные и честные глаза «друга»-конкурента. Он действительно пытался понять. Говорит ли тот правду, или просто – прикалывается. Осталось понять – зачем?!
Однако глаза Анатолия мог бы запросто попросить в аренду какой-нибудь высокопрофессиональный игрок в покер – ничего в них не отражалось.
Михаил Давидович снова сплюнул, в очередной раз тихо матюкнувшись:
— Уважаю. Умеешь ты навесить лапшу на уши. Так сразу и не скажешь, в чём здесь подвох.
— А нет здесь подвоха, уважаемый Михаил Давидович.
Я действительно планирую месяца через два, когда эти… э-э… Хм. Занудно-педантичные бедолаги закончат, и будет расширена подъездная дорога, провести широкую рекламную кампанию. С видео-экскурсиями, мини-роликами, и комментариями от лучших историков, и телеведущих, типа Сергея Дали с РЕН-ТВ. О том, как я, новый русский бизнесмен, приобрёл и для собственного развлечения, и для организации как музея, так и нового экстремального «Шоу», вроде «Форта Байярд», или – «Павильона ужаса» из Диснейленда, древний замок четырнадцатого века. Разобрал-перевёз-собрал. Оборудовал.
И за жизнь и психическое здоровье тех, кто решится «поучаствовать», то есть – действительно, переночевать – не отвечаю. О чём и буду брать с них расписку. Нотариально заверенную.
Нет, правда: я буду брать расписки со всех, кто решится, что за последствия они несут ответственность – сами. Имея в виду всякие там инфаркты, инсульты, «скоропостижные», и т.д. А если они за всю ночь не увидят ни разу этих самых призраков – я верну деньги!
И – главное! – у меня там везде, в каждой комнате и коридоре, будут десятки видеокамер с ночным видением, чтоб вести прямой репортаж! Права на трансляцию которого я тоже продам: хотя бы тому же каналу ТНТ. Или СТС. Они такого рода шоу, и про всякие там битвы экстрасенсов, с большим удовольствием показывают. Это сейчас модно: всякого рода экстрим!
В замке же будет дежурить бригада спасателей, пожарных, и медиков – чтоб вмешаться в случае крайней необходимости. И команда диспетчеров будет дежурить у мониторов всю ночь.
И если после этого у меня не будет очередь из желающих переночевать расписана на пару-тройку лет вперёд, или я не подпишу хотя бы годичный контракт с тем же ТНТ – я съем шляпу!
На этот раз Михаил Давидович смотрел в глаза Анатолия ещё дольше. Наконец решил, что тот и не думает шутить. Поскольку сугубо прагматичный и хваткий бизнесмен. А план, вроде, и правда – вполне реальный. С учётом действительно — популярности в последнее время такого рода телепередач. Поскольку спортом и политикой аудитория пресытилась.
Наконец Михаил Давидович сказал:
— Когда твой чёртов замок будет готов – дай знать. И запиши меня – первым в очередь.
Уж больно хочется взглянуть на «призраков». Которых ты – меня не надуришь! – решишь для этого дела соорудить. Или построить. Поскольку голограмму, виртуального призрака, механоида, или ещё чего такого сейчас сделать – не проблема. Ну, или уж, по-старинке – нарядить кого. Хотя, зная тебя – вряд ли. Ты приверженец «передовых технологий». И новаций.
Ну, или уж потребовать деньги назад, если «расколю» твои хохмы!
— Михаил Давилович. – теперь Анатолий не без интереса смотрел в глаза Михаилу Давидовичу, правда, примерно с тем же результатом, — С каких это пор вы стали завзятым «охотником на привидений»?
— Да вот прямо с этого момента.
— Не хочу вас обманывать. Я кое-чего действительно готовлю. Необычного. Эксклюзивного. Инновационного. Пугающего! А вы – чего греха таить! – не молоды. Не боитесь?
— Боюсь, конечно. Ты – парень ушлый. И изобретательный. Вот и проверю. Насколько.
— Ну, по рукам! – Анатолий протянул ладонь, улыбаясь, словно только что сожрал килограмм этой самой чёрной икры, причём – задаром.
Михаил Давидович крепко руку пожал.
Понимая задним умом, что как-то очень быстро и просто позволил себя…
Подловить!
На простую, в-принципе, чисто «пацанскую» уловку: «А слабо?!»

Спустя пусть не два, а три месяца, «халупа», как невежливо называл её по телефону в беседах с Хозяином Михаил Давидович, была полностью готова. Подъездные временные дороги ликвидировали. Профессиональные ландшафтные дизайнеры сделали аккуратные песчано-гравийные дорожки между шикарными удобренными клумбами причудливой формы, с цветами – словно в настоящем старинном Французском королевском, или, на худой конец — графском, парке. С фонтанами: со всякими сатирами-нимфами. Подъездную асфальтовую дорогу расширили, сделав двухполосной, и теперь усадьба оказалась легкодоступна для туристов со своими машинами. Для туристов же, желающих осмотреть её днём, без «экстрима», чисто как «музей», и не имевших персонального транспорта, из ближайшего райцентра ходил ежечасный автобус.
И нужно признать: теперь усадьба действительно напоминала старинный французский Шато с окружающим его парком. Удачно вписался в интерьер и лес, пусть и из берёзок, на который выходил задний фасад трёхэтажного здания, с двумя крыльями-ответвлениями, и четырьмя башнями. Дворовые хозяйственные постройки «в стиле», и даже груды валежника у задней стены кухни, смотрелись в интерьере очень органично: реально – четырнадцатый-пятнадцатый век. Эпоха без электричества и газа. Дамы — в кринолинах, мужчины — в лосинах, как это дело обозначил Анатолий Борисович. Словом — «тёмные и «классические» средние века»!
Разумеется, не подкачал и подвал, где теперь выставили все те станки и приспособления, которыми щедро оснастил его сынок строителя. И впечатление они – Михаил Давидович лично убедился! – производили должное. На некоторых даже сохранились потёки чего-то тёмного… И пусть Михаил Давидович и был уверен, что это – морилка, морозец по коже невольно всё равно — !..
Да, посмотреть теперь было на что, и визитёры и посетители начали «экскурсии» ещё до официального открытия. (Анатолий, предвидя такое развитие событий, озаботился нанять несколько профи – для проведения экскурсий.) Контракт же с телевидением, правда, с каналом СТС, он подписал ещё месяц назад.
Михаил Давидович, понимавший, как никто, что если его соперник-конкурент озвучил присутствие призраков и прочих «сюрпризов» по ночам, и поднаторел в пиаре и технических и инновационных моментах, что всё заявленное там будет, тем не менее от своей «идиотской», как её назвала жена Михаила Давидовича, почтенная и сильно располневшая после рождения троих мальчишек, Софико, не отказался. Престиж-с! Назвался груздем – полезай в кузов!
Хотя годы, конечно, брали своё: начала появляться одышка при восхождении даже на третий этаж, и потел он теперь так, что даже иногда приходилось переодевать после работы, или важных совещаний, майку и рубашку.
Так что угрозу действительно – испытать сильный стресс и испуг, когда проявятся подготовленные ухмыляющимся теперь откровенно плотоядно, конкурентом, «призраки», Михаил Давидович более не считал блефом. Но на попятный пойти уже не мог: «Ноблесс облидж». Положение обязывает! Никто ведь за язык не тянул.
Вот и сейчас, когда Анатолий лично сопровождал его в экскурсии по усадьбе, проводимой пожилым и очень солидным экскурсоводом, (Доцентом кафедры истории западной философии, как ещё до её начала просветил радушный Хозяин!) Михаил Давидович улавливал лишь отдельные фрагменты из интересного, нужно признать, и содержательного и колоритного рассказа: мучили думы.
Вот чуяла его расчётливая и прагматичная задница, что подвохи будут!
А самая страшная мысль была: не подстроил ли всё это, начиная с ознакомительного, произошедшего как бы экспромтом, первого представления, его главный конкурент – с одной целью. А именно – действительно напугать, или ещё как-то воздействовать на него, чтоб просто – умер! С перепугу.
Ну, или хотя бы словил инфаркт.
Чтоб технично и спокойно прибрать к загребущим и беспринципным молодым деловым ручкам бизнес одного из главных конкурентов… Потому что Софико вести все эти реально сложные и требующие огромного личного опыта дела – точно не сможет. А мальчики разъехались, дав отцу однозначно понять: после своих Йелей и Кембриджей они сюда – не вернутся. Давно натурализовались. Приняли гражданство. А старший так и вообще – уже женился…
Отрезанные ломти.
Значит, остаётся только сунуть голову в петлю, и красиво осклабиться. Чего Анатолий и ждёт. Не без вожделения. Знает, что «слово» Михаила Давидовича – «крепче скал Кавказского хребта»!..
В закатном свете стены чёртова Шато выглядели, нужно признать, и солидно, и весьма зловеще. Впрочем, возможно это подсознание Михаила Давидовича делало их таковыми. А так – стены и стены. Кое-где уже даже заботливо укрытые плющом.
Михаил Давидович, всё это время пытавшийся показывать интерес к любезно предоставленной ему бесплатной экскурсии, и изо всех сил пытаясь складно отвечать на вопросы Хозяина, вздохнул с облегчением (Относительным, конечно!) только когда они вошли в малый обеденный Зал, где для них уже был сервирован помпезный ужин при свечах. Настоящих, белого воска. Горевших в чудовищно массивных и высоких канделябрах. Установленных вокруг огромного длинного стола с белоснежной скатертью. И – в светильниках, развешанных по стенам. Ну а электричества, как Анатолий и обещал, не имелось! Даже на «всякий пожарный случай!» Спасатели и врачи должны были в случае чего – бежать с фонарями и ручными прожекторами, а пожарные – ну, свечи же! — с налобными фонарями и ручными и ранцевыми огнетушителями…
— Прошу простить меня за некое… э-э… самоуправство, уважаемый Михаил Давидович. За то, что я взял на себя смелость заказать вам на ужин всё то, что, как я знаю, вы любите. И всегда заказываете у Максима. – ещё б тебе не знать, сволочь такая, подумал Михаил Давидович: ведь ты бывал там со мной раз двадцать! На банкетах по поводу дней рождений, успешных сделок, Нового Года, и прочих Празднований. Да и желудок с хроническим панкреатитом не позволяет теперь есть ни острого ни жареного.
Повар Анатолия между тем действительно доказал, что прекрасно знаком и со вкусами Михаила Давидовича, и с методикой приготовления блюд «во французском стиле», и, главное – дизайне их расположения на тарелках, так, что запросто получил бы, открой он своё кафе, минимум – три Мишленовских звезды. На замечание сотрапезника, Анатолий, с явным аппетитом поглощавший те же блюда, словоохотливо ответил, что и правда: повара пригласил для сегодняшнего ужина специально – из Канн, и что ресторан, где тот командует на кухне, действительно имеет три звезды.
Вина, разумеется, доставлены оттуда же.
Их качество Михаил Давидович заценил: действительно, самых престижных сортов. И годов.
Как он прикинул, по самым скромным раскладкам, учитывая «доставку» и оплату работы повара, подвоз ингредиентов для ужина, и всю прочую «требуху», вроде серебряных столовых приборов явно «дореволюционного» производства, персональных лакеев в настоящих ливреях а-ля Людовик Четырнадцатый, стоявших за спиной ужинавших, отлично вышколенных, и бесшумно подносивших-наливавших-убиравших, обошлось это дело его любимому конкуренту под добрую сотню тысяч. И – уж не рублей…
Как говорится, чего не сделаешь, чтоб «закадычный» конкурент отправился к праотцам наилучшим образом «удовлетворённый».
Поэтому, убирая с брюк аккуратно подстеленную туда салфеточку, Михаил Давидович позволил себе заметить:
— Роскошно. Без дураков: потрафил ты, Анатолий Борисович, самым моим изысканным гастрономическим мечтам! Отдельное спасибо повару. Превзошёл всё, что только можно превзойти!
— Рад, что всё удалось. А вот салфеточку пока лучше бы вернуть назад. – по виду Анатолия Борисовича можно было бы сказать, что он действительно доволен произведённым впечатлением, если б только Михаил Давидович не знал, что у того наверняка ещё туз в рукаве, — Потому что теперь – десерт. Штрудель!
Штрудель не уступал всему тому великолепию, что уже услаждало «вкусовые сосочки» Михаила Давидовича. Откинувшись на спинку роскошно-помпезного стула, аналога тех, что имелись в кабинете самого Президента, Михаил Давидович попивал из прозрачнейшей фарфоровой чашки явно из древнего Китая, любимый чай Каркаде, и уже не так скованно, как вначале, осматривал потолки: плафон, где имелась сцена охоты: какая-то древне-греческая богиня, вроде Дианы, неслась вслед стаду изящных тонконогих антилоп сквозь лесной пейзаж кисти явно старых фламандских мастеров.
— Прекрасно. Неужели и фреска, — Михаил Давидович кивнул вверх, — оттуда же?
— Нет, разумеется. – Анатолий Борисович чуть хохотнул, — Это мне уже здесь восстановили. Точнее – воспроизвели оригинал. По новой штукатурке. Но уж я позаботился, чтоб работали лучшие специалисты. Те, что занимаются реставрацией шедевров там, в Третьяковке.
Уважение Михаила Давидовича к хозяину возросло бы ещё больше, если б только и так не достигло своего максимума ещё в самом начале, когда радушный Хозяин водил его с экскурсией по зданию.
— Ну а сейчас перейдём-ка мы, если, конечно, вы, уважаемый клиент и гость, не возражаете, в библиотеку. Уж больно мне не терпится «просветить» вас по поводу предстоящей ночи.
— С удовольствием. – всё удовольствие Михаила Давидовича, если честно, сразу пропало, поскольку настороженный до дрожи наблюдатель в его мозгу, не смыкавший глаз ни на минуту, только что не завопил. Что сейчас начнётся главное!

В библиотеке, где действительно имелась пара массивных шкафов с книгами-инкунабулами за стёклами, Анатолий Борисович расположил гостя-клиента на куда более удобном и мягком, чем в обеденном зале, кресле, по другую сторону журнального столика, на котором уже был сервирован чай для гостя, и кофе – для хозяина. После чего Анатолий действительно начал:
— Ну, как вы уже, наверное, догадались, уважаемый «клиент», никого другого я таким ужином угощать не собираюсь.
«Ха! Ещё бы! – подумал про себя Михаил Давидович, — А то никакими деньгами за «шоу» это не компенсировалось бы!..»
— Как и подмешивать что-либо психотропное, или галлюциногенное никому не планирую. Да, в программке, — Анатолий ткнул пальцем в красочный буклет, лежащий на столике перед ними, — обозначен «Ужин при свечах». Для «более глубокого проникновения в атмосферу». Но хоть лакеи и будут прислуживать, но блюда будут самые обычные. Стандартные. Привозные из ближайшего ресторана. Выбранные клиентом заранее по ресторанному же меню. Но!
Тут всегда можно нарваться на принципиального человека. Который как раз, как вначале вы, уважаемый Михаил Давидович, может посчитать, что мы что-нибудь подмешаем ему в пищу или напитки. Такого, чтоб он – соответственно! «Словил глюки». И поест дома.
Михаил Давидович попробовал было возразить, но Анатолий поднял руку:
— Нет-нет, Михаил Давидович. Вы мужчина вежливый и… Реалист до корней мозгов. Если даже и подумали о чём-то таком – никогда не скажете. Как и не признаетесь в том, что сверкнула у вас такая мысль. Но я даже и не думаю обижаться: ведь этот первое, что приходит в голову, когда в проспекте, — снова кивок головой, — указано. Что призраки – это наша «фишка». Ну а как ещё вызвать галлюцинации?
Ну так вот: нет и ещё раз нет. Мы с командой понимали, что это – наиболее опасный и спорный момент. Потому что полученные таким образом видения будут у каждого – свои. И ещё не факт – что приемлемые, и нужные нам. Поэтому и не планировали что-то действительно – добавлять. Ни в пищу, ни в напитки. Тем более – напитки все поставляются в заводской таре: в бутылках.
Да в этом и нет нужды: вы сами скоро убедитесь!
Пока они беседовали, любуясь поздним закатом, имевшимся в стрельчато-высоченных окнах, Михаил Давидович не мог не рассматривать картину, висевшую в простенке. Вскоре, когда стало совсем уж темно, и кто-то, бесшумно подойдя, зажёг свет: пару канделябров за их спинами, она стала видна куда лучше. И рисунок на ней выступил вполне отчётливо: злобная старая карга, ухмыляющаяся плотоядной ухмылочкой, в лохмотьях, и даже, кажется, при ступе! Ни дать ни взять – баба Яга!
Однако присмотревшись, и склонив голову под другим углом, Михаил Давидович обнаружил, что на самом-то деле на картине имеется милая и молодая сравнительно женщина, с букетом полевых цветов, и несколько отстранённым от действительности взором: словно погружённая в свои мысли.
Он встал.
Подошёл поближе. Склонил голову на одну, затем – на другую сторону. Прищурил один глаз, второй…
Старуха никак не желала возвращаться – теперь видна была только женщина с цветами! Да ещё и «сексуально озабоченная» — как на картинах Грёза!
— А, Михаил Давидович, похоже, на вас тоже – произвело впечатление?
— Да. Старуха была омерзительнейшая! Но… Как ты этого добился?!
— Отвечу честно. Никак. Я ничего не добивался. Эта картина – оригинал. То есть – она украшала стены этого замка минимум четыреста лет. И написал её неизвестный мастер. С хозяйки замка. Дочери одного из многочисленных потомков строителя. И она, пока не вышла замуж, очень даже успешно вела хозяйство, и управляла усадьбой и окружающими её деревнями с вассалами-крестьянами. Но потом вышла замуж, родила наследника, и… Утопилась. В Луаре.
— Хм-м… Неужели муж — бил?
— Нет. Муж был очень достойный рыцарь. Ушёл на войну после рождения первенца, и там его убили.
— А кто же тогда воспитывал наследника?
— Насколько я запомнил пояснения нашего доцента-экскурсовода, сестра хозяйки. И она же была и опекуншей, пока воспитанник не вошёл в возраст и права владения. И управления.
После чего свою тётку приказал замуровать заживо в одном из подземелий. Там сохранилась даже часть кладки этой клетушки, оставшаяся после того, как один из наследников уже этого «доблестного рыцаря» велел расчистить подвалы, и повыбрасывать, или захоронить скелеты. Я приказал всё воспроизвести один в один. Ну, подвалы же вы помните! Как и рассказ нашего друга доцента.
Михаил Давидович, если честно, рассказ слушал вполуха, но признаться в этом!..
Ни за что.
Поэтому он позволил себе вежливо и многозначительно кивнуть.
— Словом, всё то, что воображение в своё время подсказывало уважаемому Алану По, базировалось на вполне реальном материале. Эти старые французские сеньоры… Горазды были на всякие такие штуки. Гестапо отдыхает. Да и Стивен Кинг тоже.
Однако! Никто никого, разумеется, ни пытать, ни замуровывать не будет! В нашем проспекте сказано, что мы гарантируем клиентам «отсутствие непосредственного контакта». То есть – даже если призрак будет казаться реальным, и материальным, дотронуться до него будет невозможно. Как, впрочем, невозможно будет и избежать – как раз визуального контакта. Ну, вы знаете – иначе мы… Однако, — Анатолий Борисович снова хохотнул, — клиент не имеет права сидеть всё время с закрытыми глазами!
— Да уж. Естественно, нужно быть идиотом, чтоб заплатить деньги, и немалые, и потом сидеть с повязкой на глазах… И там, в проспекте, который я внимательно изучал всю эту неделю, — Михаил Давидович тоже ткнул пальцем в красочный буклет, — в четырёх местах это оговорено. Что если заплативший деньги ничего не увидит, вы вернёте деньги! Эта мысль понятна, Анатолий Борисович. Но вот – ночь, можно сказать, настаёт. И летом она в наших подмосковных широтах – не больше четырёх часов. Примерно с двенадцати до четырёх утра. И как же клиент получит – «полное погружение»?!
— Михаил Давидович. Вы как будто не верите в силу современных технологий. И изобретательность моих специалистов по – простите за тавтологию! – спецэффектам! Уж поверьте: четырёх часов тьмы за окнами будет… э-э… Вполне достаточно!
— Хм-м… Верю. Поэтому и согласился. Уж если кто и гарантирует выполнение всех пунктов Контракта – так это ты.
— Стараемся, Михаил Давидович. Определённое реноме трудно создать. Но ещё труднее – поддерживать!
(Михаил Давидович про себя подумал, что Анатолий прав. А вот потерять репутацию и марку – можно мгновенно… Но уж кто-кто, а «любимый» конкурент такого не допустит!)
Анатолий между тем продолжил мысль:
— Вот. Кстати, о Контракте. Не хотел напоминать, но! У Вас даже сейчас, пока не начался «сеанс», есть возможность отказаться! Если вдруг передумали. И я ни в коем случае не посчитаю, что вы, скажем, испугались, или засомневались. Нет.
Мало ли какие причины не бывают у любого человека! Отказ ни в коей мере не унизит вас в моих глазах.
— Ну уж нет, Анатолий Борисович, ни за что. – Михаил Давидович покачал головой, вспоминая о том, что согласно тому же Контракту деньги ему уже не вернут, и дай он хоть малейший шанс, уж Анатолий-то не упустит случая раззвонить об этом факте всем их общим знакомым, — Тем более, ты так всё солидно обставил: подписание Контракта – в нотариальной конторе Н-ска, в присутствии четырёх свидетелей и государственного нотариуса… Да и зачем бы мне отказываться, если я действительно хочу посмотреть на то, что ты, и твои спецы по спецэффектам – приготовили?! Интересно же!
— Ну замечательно. Я, кстати говоря, очень рад, что первыми будете именно вы, Михаил Давидович. Мне ваше мнение как эксперта, и реально здравомыслящего и прагматичного человека, очень важно. Надеюсь, не откажетесь потом черкнуть пару строк в нашей книге отзывов? – Анатолий показал пальцем на книгу в золотой подставке, имевшуюся на небольшом столике под одним из стрельчатых окон, — Конечно, этого нет в Контракте, но тут уж я рассчитываю на нашу… дружбу!
Показалось Михаилу Давидовичу, или перед словом «дружба» Анатолий сделал маленькую заминку?
Неважно. А важно теперь действительно – не наложить в штаны со страху! Ну, или вообще – не откинуть копыта.
— Разумеется, Анатолий Борисович. Непримяну черкануть. Но вначале – призраки!
— Конечно, конечно. И, думаю, вам будет приятно узнать, что поскольку вы – наш первый клиент, я лично буду контролировать в диспетчерской ваше… Приключение!
Потому что сколько бы не было «тестовых» квестов и проверок, но реал – совершенно другое дело!

Комната, куда Анатолий привёл «клиента», особо пышным убранством не поражала. Нет, разумеется, у дальней её стены имелась двуспальная роскошно-помпезная кровать с балдахином и позолоченными изящно резными столбиками, и на потолке плафон – с очередной фривольной и пасторально-наивной сценой из жизни нимф и фавнов, и картины на стенах. Оклеенных не какими-то обоями, а затянутыми настоящим «классическим» ситцем с готическими узорами и вензелями. Выдержанными в светло- и тёмно-зелёной цветовой гамме. Смотрелось, без дураков, благородно. Если это – оригинальный интерьер, то у декоратора был отменный вкус. Имелся и туалетный столик, с резными ножками. И с зеркалами-трюмо, словно тут будет гримироваться какой-нибудь артист. И тумбочка возле кровати, и даже пара стульев – тоже старинных. Про которые Анатолий ещё во время экскурсии сказал, что лучше на них не сидеть: «скрипят – жутко!» И пружины врезаются в задницу, поскольку поролона тогда не было, а войлок истончился.
Михаила Давидовича покоробило: а почему же не реставрировали так, чтоб сидеть всё же можно было? Или это – фишка такая: всё – как в семнадцатом веке? К которому, как он помнил из лекции, и относится почти вся здешняя мебель – более ранняя сгорела при пожаре замка в начале как раз семнадцатого.
— Ну вот, Михаил Давидович. Она – в полном вашем распоряжении. Как, впрочем, и весь замок! Желаете – ходите, бродите везде. Проникайтесь, так сказать, средневековой атмосферой. И духом Франции. Не желаете – просто мирно ложитесь почивать. Ну а мы, как в проспекте и указывалось, уж позаботимся о том, что призраков вы в любом случае… встретили! Или – увидали.
Хозяин сделал «генеральную» паузу, возможно, собираясь сказать что-то ещё. Важное. Но закончил вполне прозаически:
— Вы, неверное, помните: пижамы – в стенном шкафу, халаты – там же. Ну а если вдруг вспотеете – майки и трусы вашего размера – вон в той тумбочке при кровати. Может быть, приказать принести чай? Или соки? Или ещё чего – попить-поесть-перекусить-почитать на ночь?
— Н-нет, благодарю. Того, что здесь есть, вполне достаточно. И вполне доверяя тому, что написано в твоём проспекте, я и правда даже не брал нижнего белья и халата. Так что – переоденусь без проблем.
— Ну, в таком случае, уважаемый клиент, позвольте ещё раз пожать вашу мужественную руку, и пожелать…
Приятного и нескучного времяпрепровождения!
— Благодарю. – Михаил Давидович не без скребущих на сердце кошек крепко пожал протянутую руку, и проводил взглядом удалившегося и закрывшего за собой дверь Хозяина «всего этого безобразия».
После чего глубоко вздохнул. И ещё раз обвёл внимательным взором предоставленные апартаменты.
Всё верно: вон они, глазки видеокамер во всех четырёх углах.
Каждый его шаг будет отслеживаться пятью операторами-диспетчерами, расположившимися в сарайчике-кладовой, она же и диспетчерская, оборудованной, впрочем, по последнему слову техники, и даже с кондиционером: Анатолий любезно завёл «первого клиента» и туда, объяснив, что такая привилегия – только для «избранных». Обычным же клиентам в аппаратной делать нечего.
Видимость на мониторах была тогда отменная. Вечер: почти дневное освещение. Но и сейчас, несмотря на то, что комната освещена всего-то четырьмя свечами, горящими в вычурном «рококовском» канделябре на стене, и ещё тремя – в подсвечнике на туалетном столике в углу, это только ему приходится щуриться на них. А у операторов есть и светофильтры, и компьютерная обработка изображения. А ещё Михаил Давидович отлично знал, что камеры ночного видения чётко и качественно показывают всё происходящее даже в абсолютной темноте. Просто изображение будет чёрно-белым…
Ну и ладно.
С другой стороны, спать пока не слишком-то хотелось.
Так что почему бы ему действительно, в целях «лучшего усвоения хорошей пищи» – не побродить, уже спокойно, и без помех, по чёртову замку? Тем более, он по нему уже ходил с экскурсоводом и Хозяином, и планировку примерно знает. Ну а в пижаму влезть, и прилечь на вполне комфортабельную – он руками промял, проверив, матрац! – постель, он успеет, когда «набродится».

Коридор, в который вела дверь из его спальни, хорошо освещённым назвал бы только совсем уж оптимист: бойницы-окна располагались редко, и отличались узостью. А ещё – капитальными решётками. Похоже, хмыкнул про себя Михаил Давидович, чтоб «клиенты» ни при каких условиях не разбежались! Небось, и входная дверь заперта!
С другой стороны, сейчас почти двенадцать. Скоро последние лучики вечерней зари исчезнут за берёзовой рощей, и тогда «экскурсия» превратится в блуждание на ощупь по малознакомому сооружению.
Ха! А у него же есть…
Михаил Давидович вернулся в комнату, и взял в руку подсвечник, имевшийся на туалетном столике. Тяжёленький. Свечи… Нормальные. В-смысле – новые. И, кажется, без подвохов. Вроде тех, что были описаны в книгах Мориса Дрюона, о том, как в них можно подсыпать всяких ядов. Или галлюциногенов. Хотя Анатолий, вроде, сказал, что этим его команда «Не занималась. Принципиально». Но это теперь – бизнес.
Сказать можно что угодно, но это не значит, что всему сказанному нужно верить.
Так что держа увесистый позолоченный подсвечник, украшенный весьма приятными взору завитками и листочками – акант это, кажется, называется! – Михаил Давидович отправился в странствие по замку, держа «осветительный прибор» подальше от лица — так, чтоб уж точно не нюхать дым от свечей, и не обжечься.
Когда вернулся в коридор – оказался неприятно поражён: свет, а точнее – его отблески, всё же имевшиеся до этого в окнах-бойницах, пропали совсем. Покачав головой, Михаил Давидович попенял сам себе: если стёкла – с титановым напылением во внутреннем слое, организовать их «потемнение» с помощью пропускания небольшого тока, ничего не стоит! И уж конечно «спецы» Анатолия знают о такой возможности! А стёкла такие – не так уж дорого стоят.
Так что хорошо, что он при свечах. И при кое-чём ещё. Хе-хе…
Первая комнатка, соседняя с его спальней, оказалась практически такой же спальней. Только – в розовых тонах. Ах, вот оно как. То есть – Анатолий планирует, чтоб могли участвовать, и с комфортом размещаться – и дамы. А таковых дур, дочерей, или балованных жён-содержанок разных новых олигархов, наверняка понабежит…
Чтоб быть, как это сейчас обозначают, «в тренде». То есть – всё отснять на мобильник, по…здеть с подругами по видеосвязи, накорябать свои малограмотные комментарии, и выставить в соцсети. «Квест»!..
Впрочем, Анатолий отказался назвать ему как число, так и фамилии тех, кто застолбил ночи после него: «коммерческая тайна!».
В третьей комнате явно раньше жила прислуга: тут имелся и ящик для дров – весьма объёмный, если честно! – и скамейки, простые, потемневшие от времени, и столы – явно рабочие, и табуретки: всё верно, чтоб не рассиживались, откинувшись. Комнатёнка была маленькая, и закрыв снаружи её дверь, Михаил Давидович подумал, что она – действительно для слуг: вон: лестница совсем рядом!
Лестница с помпезно-резными балясинами вела и наверх – на третий! – и вниз – на первый. Логично, конечно. Михаил Давидович смутно помнил из лекции, что престижные спальни, и комнаты владельцев и гостей находились на втором, чтоб дворянам не мешали запахи и звуки из обширной кухни в полуподвале. И чтоб было потеплей: все камины располагались на втором же этаже. А вот сами комнатки казались странно маленькими. А расстояние между дверьми, вроде… А, всё верно: где-то же должны находиться помещения для размещения «сюрпризов»! А где это делать, как не в подозрительно толстых стенах между гостевыми, с потаёнными каморками?!
Памятуя и о том, что на первом действительно остались помещения вроде «технических», разные лакейские, каптёрки, и кладовки, Михаил Давидович решил пройти ещё раз по третьему этажу. Тот, как он помнил, предназначался для не слишком высоко ценимых, но многочисленных гостей хозяев Шато. Ну, и для всяких там гувернанток, горничных, лакеев, поваров, камердинеров, и прочей обслуги.
Всё верно: никакого такого красивого или оригинального интерьера у здешнего коридора не имелось: всё строго, функционально. Без картин или гобеленов. Да и комнатки ни размером, ни убранством не поражали: маленькие, низкопотолочные… Даже без обоев: простая штукатурка! Пусть и крашенная в приятные пастельные цвета. Мебель – строго функциональна: кровати узкие, стулья – простые…
Однако он обратил внимание, что камеры в четырёх углах каждой из пяти здешних комнат, и коридора, имелись везде и здесь.
Ну, слава Господу! А то он уж начал было беспокоиться, что его «вояж» пройдёт незамеченным.
Нет, конечно, Михаил Давидович понимал, что раз Анатолий обещал «проследить лично», то именно так, скорее всего, и сделает. Но пока Хозяину «порадовать» гостя нечем: ни одного, даже самого «задрипанного» призрака, не попалось! Так что свирепо взглянув в объектив ближайшей камеры, Михаил Давидович проследовал к лестнице. По которой, собственно, они сюда и пришли из библиотеки, находившейся, как и обеденный зал, на первом, в центральном корпусе.
Спуститься он решил сразу в подвал. Пыточный. Помнил, что тот как раз под соседним, тоже жилым, крылом, и располагался.
В центральной же, длинной и высокой, части замка имелись залы для торжеств и официальных приёмов: огромные обеденные, и на втором этаже — залы для танцев. Там под потолком имелись даже антресоли: для музыкантов. И, конечно, огромные окна, почти до пола, и гигантские зеркала в противоположных стенах: вероятно, чтоб вальсирующие, или «минуэтирующие» дамы могли «в процессе» изучить себя «со стороны», и внимательно: всё ли в порядке с навороченной причёской, или – с чудовищно пышным кринолином, или изящно выгнутой затянутой в узкий корсет талии… Да и румяна: не слишком ли толстым слоем наложены?
Фыркнув, и поняв, что сердится без причины, Михаил Давидович проследовал по длинному залу к противоположному выходу: помнил, что там, за дверью, имеется проход в другое боковое крыло. То, под которым как раз – пыточный подвал. Пока шёл мимо абсолютно чёрных сейчас окон, и зеркал, отражавших его недовольную физиономию с пылающими рядом тремя свечами, вздыхал: одиноко, да. Пустынно, да. Тихо. Но – вовсе не страшно! Скорее, тоскливо.
Но…
Показалось?!
Пришлось вернуться на три шага, и снова взглянуть в одно из огромных зеркал.
Нет – точно показалось! Что там, за гладкой стеклянной поверхностью стоит, скрестив волосатые мускулистые руки на обнажённой груди, человек в кожаных штанах и сапогах, и красной маске палача!
Нету там никого! Но…
Михаил Давидович снова фыркнул: а здорово Анатолий это придумал! Если там – просто стекло, за ним ничего не стоит действительно – поставить мужика в костюме средневекового пыточных дел мастера, а когда клиент вернётся – снова дать ток, или выключить свет в комнатёнке, и стекло превратится в обычное зеркало! Или вообще – поместить там фото. Или голографическую проекцию. Просто и эффективно!
Наконец он заставил себя перестать пялиться в своё отражение, и двинуться, куда наметил. В оставшиеся зеркала просто не смотрел.
Когда вышел из зала, до него донёсся словно отдалённый и истеричный смех: кажется, экскурсовод упоминал спятившую Изабеллу, жену четвёртого хозяина? Дурацкий и истерический смех которой люди, вроде, слышат, но вот её саму никто не видел никогда!..
Лестница в подвал, где содержались особо досадившие хозяевам замка узники, и где пытали тех, из кого нужно было добыть какие-то сведения, была узкая, только-только пройти одному, камни, из которых слагались стены и ступеньки – выкрошившиеся, почерневшая известь из щелей кое-где повыпала. Михаил Давидович подумал, что «профи», монтировавшие тут всё, поработали на совесть: действительно: словно кладке лет шестьсот. Но вот сорок две ступени и закончились.
Теперь остаётся отвалить многопудовую и здоровенную дубовую дверь, трёхдюймовые доски которой скреплены, как водится, толстенными медными полосами с надраенными медными же петлями и заклёпками, и войти.
Чтоб справиться с нагло застрявшей на полдороге дверью, Михаилу Давидовичу пришлось поставить подсвечник в двух шагах за спиной: чтоб не мешал. Но и с помощью обеих рук отворить упрямую створку удалось с трудом, пыхтя и приподнимая: просела монументальная «мебель» от времени. Недосмотр? Монтировщиков? Или – «план»? Анатолия?
Э-э, не так это важно. А вот взглянуть на всё это дело, развешенное по стенам, и стоящее посередине на каменных плитах низкого помещения, одному, и – при свечах, интересно. А заодно хотелось и проверить: произведёт ли оно более гнетущее впечатление, чем вечером? При фонарях и лампах экскурсовода и Анатолия.
Произвело. Более того – теперь, когда вокруг царила буквально звенящая тишина, сверху давил потолок, расположенный, как он знал, на глубине пятнадцати метров ниже уровня земли, и с ним рядом никого не было, Михаил Давидович невольно ощущал холодок в паху, осматривая уже вблизи, трогая, и не торопясь, медленно двигаясь вдоль стен и верстаков, всё то, что крушило, ломало, дробило, растягивало, и всячески истязало плоть десятков и сотен людей, прошедших через эти подвалы!
Вот теперь он как-то совсем по-иному воспринимал слова Хозяина о том, что тот прикупил эту недвижимость из-за «памяти стен»!
Да, такое запросто… Могло запечатлеться!
Все эти крики, вопли, вой, и проклятья, обращённые на голову и хозяев, и их подручных-палачей, наверняка создавали здесь ту ещё «ауру»!
Раздался скрип и скрежет.
Михаил Давидович невольно вздрогнул. И поспешно обернулся: поздно!!!
Дверь в подвал оказалась снова плотно закрыта.
Не скрывая одышки и постанывая от возбуждения и вдруг возникшего — ещё замуруют! — страха, он двинулся к двери. Несколько запоздало подумав, что поступил глупо: нужно было хотя бы взять запасную свечку! Или хотя бы спички. А если эти «случайно» задует возникшим сквозняком – он в полной …опе!
Ну, может, конечно, и не в полной, но… Напрягает.
Пришлось снова поставить в двух шагах позади себя чёртов подсвечник. К счастью, свечи, хоть и моргали, и пламя колебалось, но не потухла ни одна! Однако когда Михаил Давидович с кряхтением и стоном отворил обратно упрямую дверь, вздохнуть с облегчением не получилось.
За дверью оказался… Всё тот же пыточный подвал!
Ну, или точная его копия!
Михаил Давидович, наслышанный про цирковых фокусников, или даже знаменитого Дэвида Копперфильда трюки, с зеркалами, в первую очередь подумал именно о них.
Однако когда кинул в пространство за дверью толстенную плётку-семихвостку, с кусочками свинца, вставленными в каждый «хвостик», убедился, что ничто не загремело и не разбилось. Плётка просто пролетела до середины нового подвала, и шмякнулась, проехав по полу, о каменные плиты… Остановилась. И – всё!
Стоп! Так не пойдёт! Он… Что – он? Напуган?
Нет. Просто… Немного растерялся. Потому что не ждал!
Ну так на это и рассчитано!
И что теперь делать? Вернуться назад? В «первый» пыточный подвал?
Так он из него пока и не выходил – он стоит перед порогом. А, может, войти во «второй»?
Но как тогда он из него – попадёт назад? В «своё» крыло, на «свой» этаж, и в «свою» комнату?! Ведь – нету «прихожей» комнатёнки, в которую его привела лестница, и нет и самой лестницы!
А, может, это «спецэффекты» Анатолия – голограмма стен, и на самом деле если ощупать их – он проход на лестницу и найдёт?
Вдохнув-выдохнув поглубже, Михаил Давидович снял со стены ещё одно приспособление-орудие: что-то вроде намордника-маски с винтами по периметру. Подложил под дверь. (Чтоб уж не закрылась!) И двинулся через порог в «новый» пыточный подвал.
Никакого «прохода» на лестницу там, где он его помнил, не оказалось: стена и стена… Значит – остаётся исследовать. Что дали.
Ну и при детальном изучении оказалось, что не был подвал точной, «зеркальной», копией того, что остался позади. Да, орудия по стенам висели. Да, станки-верстаки на полу стояли.
Но были они совсем другими – словно из более поздней, технически «продвинутой», эпохи.
А что самое интересное – в торце этого подвала имелась ещё одна дверь. Дубовая. Массивная. И она, словно магнитом, притягивала взор и устремления Михаила Давидовича.
Поэтому второй подвал он прошёл быстро, практически мельком поглядывая на имевшееся здесь «богатство»: дыба, колодки для пытки испанским сапогом, станок для растяжения, ещё одна пирамида, острый как бритва горизонтальный серп на станине: на такой, он помнил, сажали ведьм, обутых в сапоги из сыромятной кожи. После чего под сапоги подводили жаровню с углями. И сапоги начинали стискивать ножки пытаемых: это вызывает ощущения почище испанского сапога, но костей – не ломает! А кверху-то ножки – не подтянешь: прорежет промежность — до костей таза!..
За дверью оказался… Ну правильно: ещё один пыточный подвал! А в дальнем торце имелась очередная дверь!
Разумеется, Михаил Давидович подвал прошёл, но перед дверью невольно приостановился.
Странно. Если верить своим чувствам и разуму, то он – уже за пределами замка! И там, за дверью, должен быть… Подземный ход? Путь для «экстренной» эвакуации хозяев в случае нападения превосходящих сил противника?
А чего ему терять? Вперёд!

За дверью действительно оказался узкий и тёмный проход: только-только протиснуться. С факелом над головой. Потому что с подсвечником пройти… Трудно. Придётся держать его перед собой. Но тогда из-за отсветов и бликов в глаза почти ни …рена не видно!
Но вот же он: факел. В держаке на стене. Нужно лишь зажечь его от свечи…
Факел загорелся легко. (Уж Хозяин позаботился!) И свет давал ровный и яркий. Михаил Давидович поставил свой подсвечник прямо на пол, факел поднял над головой. Вперёд! Он парень настырный! Не уйдёт, пока всё тут не осмотрит!
Коридор часто поворачивал, причём – в непредсказуемых направлениях. И Михаил Давидович уже начал было ругаться вслух, что не подписывался на марафон, или прохождение лабиринта, как вдруг… Оказался снова в «предбаннике» первого пыточного подвала!