• § Часть №1. «Теория по-немецки» | • Глава II - «Менталитет» (Глава 3)

Есть вещи, которые делают тварей, по никому не понятной причине облюбовавших отель, к передней стене которого прикреплён уже ободранный немецкий трёхцветный флаг, отличными от остальных фантастических созданий: скажем, то, что на Землю их послала сущность Ада, им известно, в отличие от людей, которые могли это только предполагать. Кроме того, им известно, что вместе с крупной задачей она доверила им особый кодекс, известный как Кодекс Нападений и представляющий собою систему, содержащую информацию о том, как будет работать каждое существо; этот кодекс обязуется соблюдать каждое из них. Притом у каждого были свои умения, набор знаний и особенности, но кое-что объединяло всех — способность к коммуникации; присутствуют два главных дара преисподней, благодаря которым существа обрели эту способность: первый — это всеобщий язык, коим является английский (что примечательно, учитывая, где повествуемые дельца происходят); они, разумеется, это отлично скрывают, стараясь в присутствии вида Homo sapiens помалкивать (это, кстати, один из главнейших законов Кодекса). Второе дарование, которое тоже нельзя не упомянуть — это имена, которыми она их оснастила так же безмолвно, как и остальными присущими им чертами; они, между прочим, тоже очень помогают им взаимодействовать.
Хотите — верьте, хотите — нет, но каждое такое создание обладает собственным именем, причём у многих оно имеет значение и может что-то сказать о том, кто его носит. Например, Раш, который имеет обыкновение пролетать через комнаты, разбивая в них свет и предварительно заставляя лампы мигать; или Сик, иногда устраивающий «испытание» для жертвы, а себе — пробежку: он наблюдает за людьми сквозь стены, а затем возникает из пола и несётся за ними, гоня через залы с препятствиями и горящими люстрами. А вот та «белая харя», которую так назвал Ганс Фитц и которую мы обсуждали ранее, записана в энциклопедии, как insidiae alba, а в своём обществе известна, как Амбуш, и это — не она, а он; существа, обитающие в «Гранде», не соответствуют земным законам биологии, поэтому биологического пола, как такового, у них нет, но они могут упоминаться в женском роде, среднем и мужском (это мы назовём «грамматическим полом»), как в случае того, о ком с этого момента пойдёт основной разговор. Этой чести удостоился именно Амбуш.
Почему он, спросите Вы? А в том вся соль, что, как можно судить по первому впечатлению, он является весьма примечательной и влиятельной личностью — для своего «контингента», равно как и для человечества, выступающего его потенциальным противником. На него выпал удачный жребий оказаться ярчайшим представителем обособленной немногочисленной «секты» самых талантливых, способных, значимых и досточтимых среди неожиданных «постояльцев» «Гранда», в которую также входили уже упомянутый нами Сик — чёрный глянцевый одноглазый гуманоид ростом с молодую женщину, Фигура, тоже похожая на человека, но имевшая принципиально другую внешность, Хейст, обосновавшийся в чёрном ходу и А-90 с А-120 — необычные товарищи, из так называемых Комнат, которые сочетаются со своими своеобразными имечками и являются главной причиной, почему скудный поток исследователей места обитания описываемых существ до сих пор не прекратился. Это были «командиры», которых уважают все. Но то, что все уважают Амбуша, можно сказать особенно смело: многие существа младшего порядка — те, у которых согласно Кодексу Нападений роль незначительная — вообще его боятся, как чумы; и не только они, да и даже особы поумней относятся к нему трепетно. Это — один из аргументов, дающих ему возможность быстро остановить любую ссору, даже самую скандальную (хотя они возникали довольно редко). Наш главный герой также невероятно знаменит — его не знают только единицы самых нелюдимых. Хотя пёс его знает, возможно, его знают все до единого!
Но что же за такие успехи должны были взяться у Амбуша, чтобы он пользовался таким статусом? Вообще-то это секрет Полишинеля — но не для Вас, дорогой читатель, так что мы имеем честь поделиться им с Вами. С этим «важным господином» дух-творец, небось, расщедрился: неспроста он попал в элитное общество!
Несмотря на то, что речь идёт о монстрах, у них никогда не было иерархии, а дедовщины — и подавно; вместо этого существует простое равноправное общество. Но тем не менее, слову Амбуша может беспрепятственно верить всякий его коллега; ибо во всём своём окружении он стал бы последним, у кого кукушка поехала, потому что она у него не ехала и не поедет, наверное, никогда. Обнаковенно для него было вещи дельные молвить — он умел мыслить, как истинный аристократ; тем более, что у него был такой обширный кругозор и арсенал знаний, что думалось, что ему ведомо всё. С его мудростью и опытом согласились даже члены его «секты», и это связано не только с распоряжением фортуны, но и с его занимательными увлечениями — главным образом, математическими дисциплинами.
Вы не ослышались, и отсюда следует новый факт: у созданий, о которых идёт речь, есть, чем заняться на досуге. Джек, к примеру, любит ваньку валять в своё практически постоянное свободное время (работы у него было чрезмерно мало — лишь иногда «подшучивать» над расследователями, выталкивая их из шкафов и показывая с некоторой насмешкой свой облик) — в том числе и насвистывать песенки городской детворы, Глаза — заливаться слезами в укромном месте, погружаясь в трагичные мысли о безнадёжности и собственной безнадёжности, а Дюп — читать, звонко похихикивая, смешные комедии за дверцей, когда человек, которому таким, как он, полагается пытаться наносить ущерб, давно минул помещение, а фальшивый номерок на ней отпал. Дюп мог себе это запросто устроить по-щучьему веленью: эта дверца могла тихонько приоткрываться, а желанная книга, если таковая имелась, словно схваченная воздухом, плавно летела по воздуху за неё; и дверца, как бы желая оставить этот акт только здесь, в этой комнате, также тихонько закрывалась.
Точно также, и даже больше, любил погружаться в серьёзную науку наш герой — не только посредством многочисленных в «Гранде» книг, но и глубоких размышлений и, так сказать, разминок для мозга; хотя он был не единственным обладателем такого увлечения, эти вещи только повышали его уровень интеллекта. Когда Амбуш смог доказать теорему Эйлера, в том, что он — самый, что ни на есть, подарок, убедилась даже Фигура. И это был не единственный раз, когда он решил продемонстрировать свои знания (но не думайте, что только он имел такие прерогативы!) — нарисовывалось много других случаев. Однажды, скажем, Амбуш вместе с некоторыми из своего загадочного общества решили поездить друг другу по ушам в гостиной.
— Синус не может быть равен косекансу, — пропел Амбуш, получив шанс высказаться во время беседы по его любимой теме. — Для тех, кому непонятно, если они, конечно, здесь есть, я объясню. Смотрите: в прямоугольном треугольнике катет не может быть равен гипотенузе; синус — это отношение прилежащего катета к гипотенузе, а косеканс — наоборот. При перемене мест делителя и делимого частное меняется, следовательно, такое утверждение справедливо всегда.
По окончании своей «лекции по алгебре» он отчеканил:
— Что и требовалось доказать. Это же слишком аксиоматично, чтоб не догадаться, неужто нет?
«Мне прискорбно, что среди нас существуют те, для кого это либо не очевидно, либо — вообще пустой звук», — подумал он про себя.
Непонятно, почему ему так нравятся точные науки, но, по его мнению, они помогают ему поддерживать и развивать разум. Есть вероятность, что Амбуш в прошлой жизни был учëным-математиком, но это лишь наши теории; просто очень ему алгебра была по душе.
Но не только сознание, оборудованное по самому первому слову, заставляло Амбуша создавать внушительное впечатление: он, как никто другой, олицетворяет собою пословицу «Не всё — золото, что блестит» — белее январского снега, а сам холодный — во всех смыслах этого слова; и физиономией, и нравом. Перед этой гордой, исполинской, по-швейцарски точной и ровной поступью не робели только товарищи, бывшие её владельцу ближе, чем знакомые. Если Амбуша что-то не устраивало, он мог устремить свой ясный, пронзительный, леденящий, грозный и суровый, как он сам, взгляд, способный вызвать у многих мандраж. При нём другим может показаться, что он только думает, а не чувствует абсолютно ничего: даже если в присутствии нашего героя кто-то выскажет анекдот, от которого все остальные свалятся в покатуху, он всякий раз мог сохранять самое невозмутимое лицо, к которому уже успели привыкнуть. Сколько Амбуш себя помнил, он никогда не смеялся; он лишь изредка слегка ухмылялся, когда был чем-то доволен.
Однако такое невозмутимое лицо у него было не всегда: его весьма сложно разъярить, но если — не дай Бог! — это удастся, то мало не покажется никому. Существа с таким менталитетом, как у Амбуша, не знают пощады — когда он атакует человека, то знает, что упорство, неумолимость, расчётливость и беспощадность в таких делах — самое главное; он — гуру в науке удара по самому больному.
Абсолютно нордический обжигающе-морозный характер — слияние психических образов знаков зодиака Скорпиона, Овна и Козерога — выступал его отличительной чертой. Амбуш определённо знал себе цену и не смотрел на мир сквозь розовые очки; он мог строго судить и себя, и кого-то ещё. Судьба наградила его мудрой и проницательной душой, из-за чего он мог легко указывать на чужие недостатки. Всё это поистине делает его похожим на живое воплощение жесточайшей зимы — борей, снег и арктический лëд одновременно.
Вы удивитесь, но мы сейчас затронем тему досужих увлечений, с которой мы это сделали немного ранее — к счастью, жизнь Амбуша была не настолько скудна, чтобы состоять только из деятельности, свойственной только гениальному учёному-философу.
Во-первых, у него есть одна черта, объединяющая его с Фигурой, которая большую часть времени проводит в большой библиотеке — над дверями в неё виден номерок со значением «0050»: он ценит литературу и не прочь читать книги от корки до корки, что делает довольно часто. Литературу он главным образом берёт, само собой разумеется, научную, но из всего прочитанного примерно треть занимает художественная — Амбушу она нравится отнюдь не меньше, чем Халту — его побратиму, задумчивому и рассудительному кунктатору — бирюзовато-синему безротому привидению с парой беловато-бирюзовых глаз-звёзд, которое по чертам характера приходилось ему, по сути своей, антиподом; для него чтение её является основным хобби.
Во-вторых, Амбуш оказался прирождённым шахматным гроссмейстером; игрой в шахматы увлекается значительная часть существ «Гранда», но для нашего героя они стали ещё одной сферой, в которой он имел наибольший успех. Он участвовал в партиях со многими, и проигрывал довольно редко; но когда это случалось, он не испытывал ни малейшего разочарования. Со временем проигрышей стало ещё меньше, несмотря на то, что они порой случаются до сих пор. Из-за такой репутации некоторые не решались испытывать удачу с Амбушем, потому что были уверены в собственном поражении. В числе тех, кому всё-таки по душе рубиться с ним в шахматы, состоит тот же Халт, который когда-то мечтал его обыграть, но потом выбросил свою мечту, как скомканную бумажку в окошко, когда произошёл пассаж, который он запомнил на всю жизнь.
В один прекрасный день — отпрыск счастливого мая, когда у зимы не остаётся шансов на возможное сопротивление, наши двое примостились в небольшой офисной комнатке, отгороженной от коридора сетчатой деревянно-стеклянной перегородкой, по двум сторонам стола, и распорядились так, что Халту достались белые фигуры, а Амбушу — чёрные; таким образом второй предоставил Халту фору. Он сделал ход вторым, и его выход уже тогда поставил соперника в ступор, заставив с три минуты подумать над своим; через несколько ходов Халт, когда в очередной раз настал его черёд, поставил ферзя перед королём, погладив левой рукой немного ниже глаз, что обыкновенно делает, когда задумывается. Миг спустя Амбуш, опустив взор на шахматную доску, приоткрыл рот, а потом поднял глаза на оппонента и закрыл его; и тогда у него лице нарисовалась злорадная ухмылка.
— Знаешь, как говорил Шопенгауэр? — спросил он. — «Вера и знание — это две чаши весов: чем выше одна, тем ниже другая» — вот, как он говорил!
Затем Амбуш, прихватив ферзя Халта и положив его рядом со своей стороной доски, другой рукой взял своего ферзя.
— Шах! — воскликнул он и, схватив свободной рукой белого короля, с силой поставил ферзя на его место — да так, что вся доска с фигурами содрогнулась. — И мат. — В этот момент Амбуш наотмашь швырнул короля вправо — к стене, о которую тот ударился с громким стуком; тогда фигура, вертясь, упала, так же звучно грохнулась на пол и стала лежать неподвижно. После этого драматичного и торжественного заключительного действия новоиспечённый победитель снова уставился на Халта с прежней довольной ухмылкой, опершись руками об стол.
Эти четыре стучащих звука, пролетевших для соперника нашего героя со скоростью света, свидетельствовали о вполне ожидаемом, но крайне неприятном событии. Расстроился Халт, очень расстроился: это было, вероятно, самое сокрушительное поражение в его жизни — и оно было даже не при нападении на человека, а при игре в шахматы (он испытывал чувство, схожее со стыдом новичка, играющего с Капабланкой)! Вот почему он запомнил этот весенний денёк — он смирился, что Амбуш играет в шахматы лучше него; Халт не был настолько наивен, чтобы придавать этому преувеличенное значение, но каждый раз, когда он об этом вспоминал, ему становилось немного грустно… Но, вопреки расчётам Амбуша, этот пассаж не помешал лазурному приятелю продолжить участвовать с ним в партиях.
Тем не менее, не стоит забывать, что мы говорим не о Халте, а об Амбуше, и с его натурой связано не только статус-кво с увлечениями, но и, как следует полагать, круг общения.
Общество описываемых нами существ работает схоже с человеческим — каждый знается с кем-то определённым, схожим по навыкам и интересам, несмотря на то, что многие знакомы друг с другом: Дюп, например, частенько сквозь дверь судачит с Глазами о всякой всячине (оба это делали, чтоб чем-то себя занять и выплеснуть мысли); Глаза в свою очередь беседовали со Смотрителем, так как были похожи по стратегии атаки. Окно, конечно же, общалось абсолютно со всеми — оно должно было исполнять очень ответственную обязанность доносчика, чтобы каждый делал вклад во всеобщую миссию в нужное время и в нужном месте. А вот тот, кого мы с Вами обсуждаем, предпочитал разговаривать с такими представительными типами, как Хейст и А-120 — нечасто и в основном о заумных вещах; этих трёх «лидеров» многим сложно было понять. Знаете, Амбуша общительным назвать даже близко нельзя: он не посвящает вхождению в социум столько времени, сколько занимается делами, интересующими его больше — несомненно, любимыми вещами: наукой и… скрупулёзно спланированными нападениями.
Пожалуй, последнее есть самая главная причина того, что Амбуш пользуется такой репутацией, до какой не дотягивает никто другой — даже из «элиты», в которой он состоит.
Думаем, Вы догадывались, что из всех претендентов на визит отеля, служащего местом обитания этих тварей, за-ради добычи ещё хотя бы горстки знаний, больше половины отсеивали; в том числе и обладателей серьёзных проблем с реакцией, а также со слухом — вплоть до глухоты. Их вычёркивали из списка без всяких церемоний.
Всё потому, что у Амбуша весьма и весьма интересная, замысловатая и чертовски надёжная стратегия атаки — лучшая из всех. Его зона компетенции — основное здание «Гранда», где он может появляться в залах с номерами диапазоном «0002»-«0097»; это обширная цифра, но он склонен это делать ближе к судьбоносной электрощитовой — последней, сотой комнате, откуда любимцы Фортуны, попадая в ветхую угольную шахту, вольны по канату вылезти из штольни через колодец под родимое небесное светило. Говорящее имя, которое в переводе с английского обозначает «Засада», «учитель учителей» получил неспроста: он прекрасно знает, что браться за дело лучше всего, когда этого меньше всего ждут и меньше всего хотят. По открытии двери с номерком «0080» человек чувствует себя наиболее усталым от тамошнего жупела. Хотя встреча с ним является раритетом, и она может произойти не больше 3 раз за один заход научного деятеля (или их группы), что существа называют «сменой», нет большего невезения.
Амбуш, будто буран, телепортируясь за 2-5 залов до жертвы, заставляет её слышать гудение, а пол под ней — трястись, чтобы дать знать о своём присутствии; но — не моргает ни одна лампочка. Затем он начинает нестись со скоростью 127 километров в час (не недооценивайте это число — при такой его скорости жертва едва ли успеет спрятаться!) и громчайшим воплем прямо в ту комнату, где она находится, и чем-то становится похож на реактивный самолёт. Он приносит с собой холод, нечто вроде высокобалльного землетрясения и разбивает вдребезги все источники освещения, и разлетаются клиновидные осколки, а книги из некоторых полок падают на пол. У него золотое зрение, молиный слух и — самое страшное — идеальный, как огранённый сапфир, нюх на фортели, что лучше зрения и слуха вместе взятых: его никогда и никому не удастся обмануть. Он может убить человека за 10 метров, и не сможет этого сделать только в случае его спасения в надёжнейшие места — в платяной шкаф или вентиляционную трубу в редком попавшемся подвале. Ежели Амбуш усмотрит повод для своего прилёта убегающим не в шкаф, он обязательно полетит в его направлении.
Как только он долетает до тупика, то останавливается и летит туда, откуда явился; если тупик является дверью, она не будет открыта. Так что ему должен быть благодарен Дюп, который создаёт двери с номерами, не совпадающими с тем, что на ведущей в следующее помещение, в некоторых местах, вводя в заблуждение исследователей с плохой краткосрочной памятью и пиная их навзничь, если они попались в его «ловушку»; потому что при открытии двери, в следующий зал, что провоцирует Раш, попадающийся гораздо чаще, его чары перестают действовать. Вдобавок, «белая харя» в таких Fall может помочь запутать людей.
Тем не менее, её отлёт следует назвать «ремиссией», а не «концом» — она всегда возвращается, и эта заваруха повторяется. Наш весьма сообразительный главный герой пролетает так от 2 до 6 раз — а самое главное, может полететь не только к двери в следующее помещение, но и к любой другой. То, что он может на секунду задержаться вдалеке, прежде, чем вернуться ещё раз, доказывает, какой он дошлый продуман. Его персональный, фирменный секрет сокрыт в непредсказуемости; хотя даже при таком раскладе он терпит поражения, они и сейчас происходят сравнительно нечасто и нисколько не умаляют его успехи. Теперь понятно, почему он поворачивает удачу к коллегам лицом, а к врагам — спиной; такой метод нападения наглядно нам показывает, что Амбуш в высшей степени силён и вынослив, что характерно только для его «секты». Мы по праву можем назвать его монстром с большой буквы.
Когда речь заходит о ловле удачи за хвост, он делает железную хватку: на время проведения такого ответственного дела, как внесение существенной лепты в исполнение главной задачи всех представителей своего общества, Амбуш, как ни странно, категорически против, чтобы поблизости находились лишние свидетели (хотя к Дюпу и Хайду, присутствующему почти везде, он в таких случаях снисходителен). Он до чёртиков не любит, когда ему мешают, поэтому «мелкостатусные» существа вроде Скрича и Глаз стараются его тогда сторониться — отчасти из-за изрядного нежелания это сделать. В общем-то, они делают правильно: поступающим отлично (что происходит так же часто, как дожди в Объединённых Арабских Эмиратах) он приказывает уйти — весьма незавидными способами. Когда-то он ледяным голосом произносит за спиной разговорившихся существ: «Вон. Все. Живо.», и тогда все, замявшись, говорят «Хорошо» и удаляются. Когда-то, когда его просто завидят вдали летящим к ним с грозным взглядом, один из них указывает на него, что служит посылом для такого-же поспешного ухода в другое место. А порой он просто рявкает (чаще всего на Раша и Халта, легкомысленно болтающих о предстоящей работе): «А ну-ка выметайтесь отсюда!» — и если кому-то, по его мнению, не совсем ясно, то процеживает: «Я вам на русском языке сказал: вон!» — и все исчезают, как по мановению волшебной палочки.
Если Вы думаете, что Амбуш всегда пользовался поведанной вам стратегией нанесения ущерба человечеству, то Вы ошибаетесь. На деле вначале она была несколько другая: в ту старину согласно Кодексу Нападений при своём появлении он должен был заставлять лампы и люстры мерцать… пока через несколько лет ему не взбрела в голову мысль, которая дотоле ни у кого не возникала — повысить эффективность своих нападений. Он осмелился реализовать эту мысль и проигнорировал аспект моргания света, решив, что это делало его недостаточно непредсказуемым; этим наш герой фактически нарушил Кодекс. Удивительно, что это не привело ни к каким негативным последствиям — этим ходом конём были несколько восхищены: похоже, у него были слишком высокие цели.
Мало того, это послужило вдохновением для похожего поступка, совершённого Рашем двумя дюжинами лет позже: он долго робел, но за счёт такого смелого выражения мысли о стремлении к улучшению даже высокой ценой дерзнул летать в залах, в которых на стенах трещат, как бы следя за жертвой, чёрные глаза (так Сик обычно предупреждает о скорой встрече); хотя раньше ему это, разумеется, не было дозволено. Время кормит людей информацией, а эти решения можно назвать ответными мерами, потому за нарушение их не должно было счесть.
А теперь давайте поговорим об ином: подавляющее большинство созданий «Гранда» даже не задумываются о том, какова жизнь у их «сослуживцев»; не говоря уже о высшей «страте», создающей впечатление, что по этому расхожему мнению вместо жизни у её членов должна быть малина — тем более у нашего главного героя (неудивительно!). По большому счёту так и есть: у всех вся жизнь — сплошное долгоденствие. Почти у всех… а что, есть исключения?
Для начала представим Вашему вниманию ещё один занятный факт: у Амбуша внутри хранится большая мечта — поступить также, как много лет назад — улучшить стратегию нападения ещё раз — соблюдая один из важнейших аспектов непреложного Кодекса, заключающийся в том, что работать следует так, чтобы не блокировать при этом стратегии других существ. Он хотел участить атаки до допустимого предела, совершать их на каждой смене, увеличить максимальное количество пролётов за раз до 7, а минимальное — до 6; но не только ради собственной выгоды: в таком случае у многих других его коллег время отдыха бы возросло, в высшей степени — у Раша, а Халт бы и вовсе по образу жизни стал схож с Джеком. Эта мысль намекает на то, что Амбуш умеет не только смиряться с проигрышами, но и стремиться к их купированию.
Ах, ведь в том-то всё и дело, что исключением стал тот, кого в этой роли меньше всего ожидала даже «элита»! Несмотря на то, что закон нашему герою нисколько не противится, эта мечта до сих пор не воплотилась в реальность и продолжает в нём храниться. Как ни крути, он, даже при всём невероятно выгодном положении в обществе, осуществить её просто не может, и она — к сожалению, или к счастью, никогда не лишится статуса неисполнимой. А всё из-за того, что награду Сатаны Амбуш получил не за бесценок: жизнь его омрачают обстоятельства, создающие ему весомые ограничения, под которые тот вынужден подтасовываться; и как только другие узнали об этих обстоятельствах, он стал гораздо больше уважаем, чем ранее. Лучше сохраните своё восхищение судьбой Амбуша при себе, дорогой читатель, и не дайте себя обмануть, ибо на него пала такая доля, какая не пала ни на кого больше!