Сон.

Это история о том как наше привычное состояние внезапно может перейти в катастрофическое под воздействием причин, о которых мы даже не подозревали.

Он проснулся ровно в шесть. Было мартовское утро, и стояло то время, когда ночь за окном ещё не прошла, и требовалось включить настольную лампу, чтобы посмотреть на стрелки часов. Они показывали три минуты седьмого. Он встал с постели и по своей давней привычке подошёл к окну и отодвинул жалюзи. За окном уличный фонарь, стоящий у дороги, освещал тусклым светом небольшой кусочек пространства; всё остальное тонуло в полной темноте и тумане, клубящимся в свете фонаря. Пройдя на кухню, включил радио. Он любил по утрам, готовя завтрак, слушать радиостанцию,, передающую иностранную музыку. Но вместо привычных мелодий услышал шум космоса — эфир молчал. Пока заправлял постель, завтракал и умывался под краном, прошло минут тридцать. Он снова включил радиоприёмник. На всех радиочастотах стоял треск — ни одна станция не работала.Испытывая нарастающую тревогу, схватил пульт и включил телевизор: тёмный экран засветился, и на нём забегали мелькающие точки.

В середине марта ночь уже быстро должна была переходить в утренние сумерки, но сейчас за окном было так-же темно, ему даже показалось, что, наоборот, темнота стала ещё гуще и в сочетании с туманом скрывала всё вокруг, кроме светившегося фонаря. Тревога нарастала и уже стала переходить в панику. Его взгляд упал на сотовый телефон, лежащий на журнальном столике, он схватил его и стал искать номер сына — ,, Абонент находится вне действия зоны сети ,,. Никогда ещё чувство одиночества не охватывало его так сильно. Человек — существо социальное, и, постоянно находясь среди людей, он порой стремится к уединению, уставая от окружающего его общества, но если условия изолируют его надолго, он начинает страдать и испытывать сильное, психологически необходимое желание с кем- то пообщаться.

На улице туман стоял такой сильный, что протяни руку — и не видно было кончиков пальцев. Виднелся только мутный свет фонарей. Он вспомнил, как много лет назад, когда ему было только семнадцать, отдыхая на берегу озера Иссык — Куль, вот таким же ранним утром он решил покататься на вёсельной лодке, но, отплыв совсем недалеко от берега, потерялся в сплошном тумане. Сейчас, хорошо зная местность, он уверенно шёл вперёд, но с каждым шагом эта уверенность терялась, и на место её приходило ощущение беспомощности и страха, как тогда, на лодке, когда он понял, что не знает, с какой стороны находится берег. Вдруг что-то мелькнуло перед ним в воздухе и скрылось. Что-то очень похожее на летучую мышь, только намного больше. И второй раз это существо бесшумно возникло перед ним:
— ,, Господи, блаженны непорочны в путь, ходящие в законе Господнем и испытующие его всем сердцем своим,, — взмолился он невольно, и подумал, что человек ничего не должен бояться на этом свете.

Неожиданно ноги его погрузились в воду, которая сперва доходила до краёв обуви, а потом и до колен. Он продолжал идти, сознавая, что вступает в какую то реку. Но страх и отчаянье толкали его вперёд. Дно реки было твёрдым, это придавало некоторую уверенность, хотя вода уже была ему по пояс. Наконец он постепенно стал выбираться на противоположный берег, покрытый невысокой растительностью. Странно, но тумана над рекой было меньше. Он стал различать некоторые вещи и, ориентируясь по ним, продолжил свой путь. Вскоре перед ним возник смутный силуэт огромного дерева, крона которого терялась в высоте. Клочья тумана стали распадаться на куски, и в этих промежутках он увидел пасущихся на лугу двух лошадей и дальше на холме силуэт церквушки с прилепленной к ней колокольней. Мокрый и напуганный он направился к этому жилью. На дверях церкви висел замок, но вход на колокольню был свободен. По крутым ступеням он взобрался на самый верх к огромному колоколу, подвешенному за концевик на дубовой перекладине хомута. Внушительный язык с толстой верёвкой неподвижно свисали из его устья. Поплевав на ладони, он обхватил эту верёвку и стал раскачивать из стороны в сторону. Медленно, как бы нехотя, амплитуда колебаний постепенно увеличивалась, и наконец язык коснулся точки боя на внутренней стороне колокола. Но он молчал. Снова и снова он раскачивал этот язык, раздирая себе ладони, снова и снова он ударялся о края колокола, но тот не издавал ни звука. Колокол безмолвствовал.

Он проснулся ещё не осознавая, что это был сон. Стояло мартовское утро, и было то время, когда ночь за окном ещё не прошла, и требовалось включить настольную лампу, что бы посмотреть на стрелки часов. Они показывали три минуты седьмого…