Ожившая тьма (Глава 2)

Декабрь:1.1918.года.Воскресенье.

Приветствую вас, мои достопочтенные друзья. Простите за задержку. На днях, после написания первой части моих блужданиях по адской вилле. Мной овладела странная болезнь. Неделю я провёл в горячечном бреду. В нём мне привиделось, что я вновь нахожусь в том старинном особняке. Мед. Сестры и врачи всю неделю выхаживали меня. Наконец-то мне стало немного легче. И я снова взялся за записи. Продолжим как говорится, моё повествование.

Спустившись в холл, я остановился напротив массивной темного дерева двери. В щель из под неё сквозил со свистом воздух, как будто кто-то там, во тьме катакомб нечто напевает от одиночества. Я почувствовал холод на своих лодыжках, как будто бы до меня коснулось руку мертвеца. Замерев на мгновенье в страхе, через секунду я уже в лихорадочном любопытстве рванул ручку двери на себя. В то же мгновение мне послышался еле уловимый слуху, невнятный шепчущий говор. Темной дырой мне открылось подземелье дома. Сыростью и ужасом веяло из его коридора. И только я начал свой спуск по грубо вытесанным каменным ступеням. Как сразу же тьма заглушила все звуки, издаваемые снизу.

Держась руками за влажные стены. Шаг за шагом я стал погружаться в мрачное существо, растворяясь в его объятиях. Тьма его была такой непроглядной, что всматриваться в неё было бесполезно. Ступени то уходили вправо, то резко сворачивали в левую сторону. Один раз я чуть было не упал, подвернув ногу на коварных ступеньках. И чем глубже я спускался, тем воздух становился все тяжелее и невыносимо смрадным. Руками же я ощущал шероховатость стен, по которым стекала густая зловонная слизь. Тот спуск был длинный. Извилистый до такой степени, что когда закончилась лестница. Мне пришлось идти согнувшись, а иной раз даже ползти. Так как своды и стены прохода неимоверно сузились. И тут же в некоторых местах он расширялся, и можно было продвигаться спокойно в полный рост.

Когда спуск был окончен, моему взору наконец-то открылся коридор. Всё время пути в этих змеиных проходах после лестницы мне предоставлялся пробивающийся сквозь камни стен зеленовато-серый пульсирующий фосфорический свет. В месте с этим до меня долетал шёпот. Но как я не пытался понять, что произносились за слова. Мне разобрать их не удалось. Преодолев замысловатые ленты коридоров, освобождённый от долгого пути, моему взгляду открылся мир. И вся его непостижимость понимания.

В чудовищных рисунках было испещрено его каменное пространство,.Всюду, виднелись надписи, а порой и целые тексты на неизвестном мне языке. Пульсируя живыми буквами. Внезапно до моего слуха доносится шёпот и лёгкое пощёлкивание. В мгновение ока стены и земля вдруг оживились, преображаясь в тот же миг из пульсирующий биомассы в нечто кишащее.

Мной начало овладевать чувство непомерно дикое. Требуя развернуться и кинуться назад, цепенея от непостижимости происходящего. Мои глаза увидели то, что не хватает сил постичь разумом. Уж лучше мне было ослепнуть. И вот ко мне со всех сторон начали стекаться, извиваясь, мерзкие, полуслепые, бордово — чёрные жилистые создания с множеством ног и ядовитых шипов на теле.

И если одни тихо посвистывали, то другие разевали свои рты присоски, усеянные в три ряда острых зубов.Ориентировались те в пространстве с помощью подслеповатых глаз и нюха. Они с шумом втягивали воздух через щели, расположенные по бокам на верхней части тела, и двигались в нужном направлении. Переплетаясь между собой, они подрагивали телами и конечностями, стремясь дотянуться до меня. А я стоял, немея от жути приближающихся ко мне фантасмагорического кошмара.

Откуда эти неестественного размера были твари, мне было страшно подумать. Всё, что я мог предположить. Видимо, некогда они имели вид самых обычных насекомых. Но за время, проведённое в этой отравленной ядом почве. И оскверненных стенах чернокнижием, наложило на них свой отпечаток. Исковеркав их природу и сущность. Внушая всем своим видом преисполненное чувство отвращения.

Парализованный от лицезрения ужасов. Чувствуя, что теряю остатки здравого смысла, я с диким криком бросился в поисках спасения обратно в узкие проходы. В надежде, что мерзкие создания не протиснут свои уродливые туши в погоне за мной. Проход в подземелье, выплюнув меня из своей утробы, издав скрип. Затворив за моей спиной дверь.

Я же ещё долго лежал на каменном полу. Вздрагивая от омерзительного ужаса и прислушиваясь к издаваемым звукам. Стараясь услышать, а скорее всего не услышать за массивными дверями. Ужасающее стрекотание, перемешанное с диким по своему звуку пощелкиванием множества языков. Испуганным ребенком я оглядывался по сторонам. Замечая, на сколько ещё более угрожающе смотрелся Дом. С трудом перевернувшись на спину и уставившись в каменный свод. Меня не покидало ощущение, что дом с большим удовольствием раздавил бы меня, как никчёмного жука. Но пари есть пари, и игра должна быть закончена.

Дотянувшись слабеющими руками, я подбадривая сам себя, хватаясь за перила центральной лестницы. Стал перебирать ими, подтягивая к лестнице своё тело. Помогая принять себе вертикальное положение. Хрипя и воя от боли разбитого тела, мне всё же это удалось. Обливаясь холодным потоком безмерного ужаса, я взглянул на самый верх. Там, под темнеющие своды уходили маленькие ступени, ведущие на чердачную зону. Последнее испытание. Если бы я только знал, что ждёт меня там. Если бы только.

Собрав остатки силы воли, я начал свой подъём по лестнице. Ступени полукругом тянулись вверх. Волоча ноги по их некогда белоснежным гладким поверхностям, я молился, чтобы добраться до подъема на чердак. Не дойдя всего лишь несколько ступеней. Меня остановил шум. Я проследил за источником очередного дьявольского спирита. Моему взгляду предстал очередной эпохальный шедевр чудовищного обиталища.

Люк что ведёт на чердак. Стал в неистовстве своём дёргаться и стучать железным кольцом, создавая оглушительный шум и вибрации, как если бы по ту сторону двери находилось неизведанное в своём неистовстве бесовское создание. Далее он на мгновение замер на прежнем месте и в следующий момент резко, с громким грохотом распахнулся, затихнув, оставляя проход открытым.

От такого убедительного приглашения. Я, сохраняя остатки здравого смысла. И не мешкая, разворачиваясь, бросился вниз, прочь, лишь бы остаться в живых. Подбежав к выходу, я в истерическом безумстве схватившись за дверную ручку, стал её дёргать. Прилагая колоссальные усилия в понимании, что дверь заперта снаружи. Я принялся колотить по ней руками, сдирая лоскуты кожи и оставляя размазанные кровавые следы. В панической атаке я царапал доски двери, рискуя вырвать у себя и оставить в них свои ногти. Воя и причитая, давясь словами и брызжа слюной. Я сотрясаясь в глубоком шоке умолял выпустить меня.

Дом же, ухмыляясь слепым взглядом, хранил могильное молчание. Он знал, что рано или поздно я сдамся и поднимусь по ступеням в черное, наполненное ужасом ада чердачное помещение. Вздрагиваемый от рыданий, я сполз на каменные плиты пола. Так я лежал и бессвязно бормотал молитвы, чередуя их с мольбами об освобождении. Успокоившись более или менее после душевных мук, я всё-таки решился на подъём в чердачную пристройку.

Понимая, что другого выхода у меня не будет, кроме как обследования чудовищного мозга дома. Утерев с лица следы бедственного отчаяния. С душой, наполненной безысходностью, я титаническими усилиями поднялся на ноги и направился к лестнице. Не спешно, по минутно вздрагивая, Поднявшись по ступенькам, я оказался прямо напротив узкой витой лестницы с открытым люком для подъёма наверх. Маленькие, не удобные ступени. Они как будто не были предназначены для взрослых людей.

Поднявшись по ним я со страхом просунул голову в открытый люк. Ожидая увидеть ни с чем не сравнимые вещи. Но представшее передо мной помещение, которое внушало мне панический шок ни чем особенным не отличалось от обычных чердаков в абсолютно таких же домах. Которые стоят в неисчислимых количествах вдоль улиц городов.

Но в этом- то и был секрет дома. Через чердачное окно очень хорошо можно было рассмотреть фамильное кладбище. Вот она ловушка. Вот она — суть этого места. Как вы уже поняли, я забрался на чердак и добрался до треклятого окна. Через него-то я и увидел то, что навсегда запомнится мне до конца моих дней. Буквально освежевав мою душу и оставив истекать слезами и безумием.

Не смею утверждать, сколько времени я уже находился в обители смерти. Но могу предположить, что наступила глубокая ночь. Родовое гнездо, мой наблюдательный пункт, и фамильное кладбище были залиты в лунном свете. Лучи своим мертвенно- белым огнём, казалось, обжигали распятия над могилами, и они полыхали в нефритовых языках безумия. А попадая на стены склепа, окрашивали его в перламутрово- опаловый.

Пребывая в плену у страха, я в полной мере не мог полностью насладиться красотой этого места. Да, да. Друзья мои! Именно красотой. И я солгу, если скажу, что была мёртвая тишина. Вовсе нет! Ночь была наполнена звуками. И они были прекрасны! Тихое поскрипывание ветвей деревьев. Легкое шептание ветра. Шелест листвы о каменные надгробия. Изумительная мелодия, сочиненная смертью этого места. И ария цикад, что являлась неотъемлемой частью ночного Болеро.

На мгновение увлёкшись любованием кладбищенского пейзажа, моя истерзанная душа обрела покой. Казалось, все ужасы, произошедшие со мной, были только плодом моего живого воображения. Но надежды мои были в мгновение ока уничтожены.

Так как в следующее мгновение к белоснежно- опаловой колыбели мертвецов со всей площади погоста стал, как по мановению неизвестных сил, стягиваться густой туман. Он был наполнен неясным шёпотом тысячи голосов. Они то плакали, то смеялись, и вновь переходя на шёпот, становясь еле уловимый. Клубящийся, он то лениво стелился в траве, аж едва заметный глазу. И тут же, в следующий миг вздрогнув, поднимался над землёй плотной завесой, просачиваясь и исчезая под монолитными стенами склепа. Всё его танцующие движение притягивало, гипнотизируя. Не давая сознанию отвлечься от всего происходящего вокруг. Когда ж остатки тумана исчезли под каменными стенами.

Затем раздался едва слышный звук, как будто каменные плиты склепа, открываясь, едва касались друг друга. Образовав проход, из него показалась призрачная фигура, с чем-то схожая со статуями. Кои имелись в кладбище. Выходец с того света был в плаще с капюшоном, надетый поверх головы.

Я сидел и наблюдал из чердачного окна за происходящим. Губы мои затряслись, сам я еле сдерживал крик рвавшийся с моих уст. Руками я схватился за раму окна, не замечая, что осколки от разбитого стекла глубоко вонзились в мои ладони. Пленён ный липким душащим страхом я не в силах был оторвать взгляд от происходящего действия. Тем временем призрачный житель медленно продвигался по узкой каменной дорожке. В его руках я разглядел нечто напоминающее книгу. Он нёс это, бережно прижимая к своей груди. Пройдя под сень деревьев. Он остановился напротив мраморного стола и тождественно положил книгу. А это была именно она. Откуда ни возьмись, тут же сверху на раскидистые ветки каштана опустилась огромная ворона. Ветви дерева плавно покачивались под тяжестью птицы. А та, склонив голову на бок, стала наблюдать за действиями некроманта. Сделав не сложное умозаключение — ворона являлась ни кем иным как фамильяром колдуна.

Раскрыв книгу, маг, вскинув руки и стал производить ими в воздухе некое действие, при этом полностью вовлекаясь в процесс. Собой он напоминал дирижёра, который, контролируя, руководил сюитой ужаса. Внезапно над раскрытыми страницами книги стал формироваться поток энергии, принимающий вид скользящего вокруг своей оси ветра. Потоки его становились плотнее и в скором времени перед моим взглядом уже предстала огромная чернеющая воронка. Плащ от силы ветра распахнулся и я увидел истлевшее фосфоресцирующее тело колдуна. Из- под капюшона, развиваясь, выбивались редкие седые пряди волос.
На этих строчках я вновь прервусь. На несколько дней. Благодарю за понимание и до новых встреч.Выражая свою признательность. Ваш Антуан Барет.