8. Еще немного про Чёртика. (Глава 8)

Я проснулся рано утром, еще даже Солнце не появилось из-за горизонта. Но проснулся я от того, что еле слышно скрипнула дверь в нашу комнату и тихий, ласковый голос мамы спросил:«Лена? Леночка?.. Ты уже вернулась?..» Мама вздохнула и бросила уходя — «Проследи за братиком… Он такой...» И все! Ну, какой я, а?! Какой?? Полный дебил или великий Гений?? Мама этого не сказала.

Я со злости пнул шерстяной клубочек, тихонько сопящий в состряпанным им же гнездышке, из тряпок. Трень проснулся в один момент!

— Что?! Где?! Куда бежать-то???

Мне стало смешно. Сдерживая смех, я ответил:

— Слууушай! Сегодня никуда не побежим. Давай отдохнем немного, ммм?!

Чертёнок разочарованно опустился на свою пятую точку и огорченно выдал:

— А я-то надеялся…
— На что ты надеялся, ну?!
— Что тебя, дебила, больше не увижу!

Значит я — полный дебил, а не гений… Я встал с «кровати» и начал яростно стряхивать очередную тряпку, зацепившуюся за мою ногу. «Да, бляха-муха!!! Что это??», кажется, я это закричал не про себя, а вслух. Так как сразу же услышал:

— Это — любимый носок твоей сестры… Она всегда их надевала парой, по праздникам. Однажды, я их спрятал… Но она так горько заплакала, что я тут же вернул их и даже надел на ее ноги. И Лена убежала в гостинную, даже не думая, откуда у нее появились носки на ногах… Знаешь, твоя сестра какая-то… ну… странная! Не… необычная, во!!! Когда мы смотрели друг другу в глаза, в «смотрелки», то она начинала кричать через минуту и отлетала к окну. А когда я ей выпнул из-под кровати плюшевого мишку, ей же нечего было подарить Ирке на день ее рождения! То она схватила эту несчастную игрушку и убежала радостная. Странная такая…

Меня опять кинуло из глупого смеха — в яростную ненависть! Эта падла!.. Полнейшая сволочь!.. Гнуснейшая тварь!.. «Играла» с моей сестренкой и даже не пыталась ее предупредить о Пятне!!!

— Ты! Тыы!!! Знал про Пятно и ничего ей не сказал…

Видать, эта гадина, все прочитала на моем лице и тут же юркнула в угол, между стеной и полом… Когда я, выставив вперед руки (пох.., как упаду!) прыгнул за ним, то схватил лишь воздух, как обычно. Больно заныл живот, от удара об пол… Или желудок — я так и не научился различать эту боль. Остался лежать и всхлипывать, как маленький.

— Я ей говорил… Но она — не поняла! Я ей кричал:«Не трогай Пятно!!», а она:«Да это же не пятно! Это — Шарик! Смотри-смотри, какой он… какой...» И тут Она ушла.
— Правда?.. Так и было?.. А почему же ты не схватил ее за ногу, за руку… Ну, не знаю! Бросился бы на нее и все!
— Тогда бы и я исчез отсюда… А мне тут хорошо, я привык здесь быть.
— Все-таки, ты — падла…
— Ну, да. И что?.. Давай лучше думать, как найти Лену и вытащить ее оттуда. Ну?..

Мы усердно думали… почти полчаса! Но — ничего не придумали… К тому же, Трень заметил умирающего паука и кинулся к нему, через открытое пространство. Он схватил его своими лапками и прижал к себе. Это было так необычно видеть, что я, как мельница, замахал руками:«Давай-давай!!! Тащи его сюда!» Но Трень, опустился на пол и, под лучами восходящего Солнца, начал его укачивать, как мамы качают своих младенцев… Задняя, самая длинная лапка паука, вдруг дернулась и он затих — навсегда… Чертенок поднялся и бережно понес его к нам, под кровать.

— А теперь — отвернись! — его голос, вдруг, стал звонким и, как бы, резким.
— Да, ты чё-ооо, Трень?.. — спросил я его тихо.
— Я буду укладывать паучка. Тебе не надо смотреть на это.
— Хорошо-хорошо!

Я отвернулся к нему спиной. Было тихо… и через минуту Чертенок сказал:

— Все… Он уже там.

Иногда Трень мне казался невыносимым гадом, а иногда — грязным, чумазым, вонючим Ангелом. Мы сели рядышком друг к другу и молчали, глядя как лучи восходящего Солнца медленно, но верно, перемещались по полу комнаты моей сестренки…