Книга «Катахреза»
Зарождение системы (Глава 1)
Роман Возрастные ограничения 16+
Действующие лица
Гай Орбели, архитектор-градостроитель.
Рей Штерн, бывший писатель.
Стюарт Форте, главный инженер на производстве.
Роман Палимпсестов, профессиональный игрок в покер, безработный.
Хьюго Лориен, социальный антрополог, философ.
Голос (звучит из темноты).
Виктор, покупатель.
Все сцены происходят в загородном доме семьи Гая
Акт 1: Зарождение системы
Сцена 1: Катахреза
Пыль висела в воздухе недвижно, как забвение. В этой комнате, отлученной от времени, где каждую вещь покрывала пелена тления, четверо людей пытались высечь искру вечного будущего. Забытый богом дом был им не помехой, а манифестом – доказательством того, что даже на руинах можно возвести храм. Гай, Рей, Роман и Стюарт парили в сферах чистого разума, пока скрип двери не ворвался в их умозрительный мир, воплотившись в саркастической фигуре Хьюго.
Хьюго (зевая, с порога, не скрывая презрительной усмешки). Аппарат по производству утопий на полную мощность, я смотрю. Не мешаю? Или уже можно узнать, где в этом проекте светлого «завтра» предусмотрена такая проза, как ночлег? Или сон – это тоже пережиток, который вы отменили первым декретом?
Гай (не отрывая взгляда от окна, заросшего грязью). Там, где находимся. Бегство – это капитуляция. Мы не сдаём позиции.
Хьюго (медленно проходит по комнате, проводя пальцем по слою пыли на подоконнике). Социальный эксперимент в пробирке с плесенью. Великолепно. Моя личная утопия, знаете ли, исключает жизнь в условиях, оскорбительных для пяти основных чувств. Но кто я такой, против коллективного разума.
Роман (с почти фанатичным блеском в глазах). В этом и есть гениальность! Мы не боимся начать с нуля. С чистого листа! Вернее – (окидывает взглядом комнату) – с листа, испещренного ошибками прошлого. Мы их исправим.
Гай (резко оборачивается). Внимание, группа. Мы только начали. Никакого отступления.
Роман (удивлённо всплеснул руками). Я никуда не собираюсь… Хьюго, мы же вместе?
Хьюго. Я остаюсь из вежливости. И из любопытства патологоанатома. (Останавливается, его голос теряет шутливый оттенок, становясь стальным.) Ваш проект уже провален. Вы пытаетесь натянуть смирительную рубашку рациональности на дикое, пульсирующее тело человеческой природы. Оно порвёт её в клочья. Это не эксперимент. Это – самоослепленное чувство.
Рей (прищуривается за стёклами очков; его голос тих, но отточен, как лезвие). Рациональность – это единственный способный мост месту желанием и реальность. Хотеть справедливости – эмоция. Построить её – инженерная задача.
Стюарт (заводясь от этих слов). Да! В этом и есть сила! Мы – эти инженеры! Мы обретаем могущество творцов…
Хьюго (обрывает его, не скрывая раздражения). Перестань. Ты говоришь о людях, как о болтиках.
Рей (подняв брови). Точно. Как говориться?.. – Человек звучит гордо.
Пауза. Слова Хьюго и Рея повисают в спёртом воздухе, смешиваясь с пылью. Эта пауза – не отсутствие звука, а точка кипения, где сталкиваются две – а может даже и больше – непримиримые истины.
Хьюго (негромко, глядя в закопчённое окно). О, смотрите-ка. Представление окончено. Декорации сменились. (В полумраке поворачивается к остальным, и его улыбка кажется откровенно враждебной.) Ваш «светлый завтра» не пережил и одного «тёмного сегодня». Гай, ты всё ещё хочешь сказать, что мы должны спать в этой могиле?
Гай (с явным раздражением в голосе). Можешь хотя бы на день убрать философию и социологию с горизонта твоего мировоззрения. «Светлый завтра» ещё не наступил. Мы ожидаем его, как раз-таки, завтра. И, да (повысив немного голос и глядя прямо в глаза Хьюго), мы будем спать в этой могиле.
Роман (с широкой улыбкой). Господа – выразимся так, – давайте не будем, пожалуйста, драматизировать. У нас впереди, можно сказать, целая жизнь! А, самое главное, утопическая жизнь, где всё будет рационально и справедливо. Это же великолепно!
Гай (зашевелившись). Так, всё, хватит огласок. Чтобы не говорил Хьюго, он, чёрт возьми, всё же прав. День заканчивается, а мы ещё даже не подготовили всё для сна. А завтра ещё график писать.
Стюарт (воскликнув и устремив довольный взгляд на Гая). Да! Я этим займусь!
Гай. Как скажешь. И всё же, завтра мы всё распределим.
Хьюго (закатив глаза и снова с сарказмом). Да-а… В условиях добровольной изоляции пытаться построить утопическое государство, основываясь на принципах рациональности и справедливости… (обращаясь к Роману) и правда, великолепно…
Вечером – или уже ночью – они выбрали спальные ниши. Вместо жребия начались споры о рациональности и справедливости, но в итоге каждый просто занял место, которое хотел, прикрыв свои истинные причины благовидными предлогами. Когда свет погас и Гай, лежавший посреди разбросанного мусора, пыли и мрака, укутался в одеяло, словно в кокон, сквозь символичную симфонию скрипа половиц (кто-то из группы ходит по дому) Гаю померещился чей-то силуэт у двери.
Гай (испуганно развернувшись с немного дрожащим голосом). Кто здесь?.. Кто-то вошёл?
Голос. Они ещё не знают, что комната – это только начало. Вскоре, они начнут делить даже воздух.
Гай (ещё более испуганно, почти встав на ноги, с явной дрожью в голосе). Что? Кто это сказал?!
Голос. Архитектура знает: любая стена, которую он возводит, создает две тени – по обе стороны. И тьма между ними всегда на один слой глубже, чем краска или штукатурка…
Гай (перебивая голос, почти кричит, прищурясь). Кто здесь?! Покажись!
В комнату вбегают Роман, Рей и Стюарт.
Роман (с неслышным испугом в голосе). Что? Что случилось? Кто кричал?
Рей (спокойно, вообще не подавая виду заинтересованности). Да, я тоже слышал какие-то звуки…
Стюарт (перебивает Рея). Да, мы с Романом ходили на первый этаж и услышали… Что случилось, Гай?
Короткая пауза.
Гай (успокоившись, глядя на пол). Ничего… Просто… просто мышь пробежала…
Рей (всё с тем же спокойным голосом). Ты испугался?
Пауза.
Гай. Да… нет… только чуть-чуть…
Роман (заулыбавшись, хлопнул по плечу Стюарта). О, я даже не знал, что здесь и мыши водятся. (Резко похолодев в голосе, но с детскими и радостными глазами, в которых виден блеск игривости.) Надеюсь, ко мне они не забегут…
Рей (с сарказмом, удаляясь). Не волнуйся, не забегут, не забегут.
Рей ушёл из комнаты. Пауза. Непонимающе глядя, Стюарт улыбнулся и тоже медленно удалился. За ним, практически сразу – Роман. И когда дверь за ним захлопнулась, Гай снова остался один, в тишине и во мраке. В этот момент, он понял, что они – Роман, Рей и Стюарт – унесли с собой не просто его авторитет (испугался мыши). Они унесли саму возможность общего будущего, где голова Гая в роли идеалиста и, самое главное, основателя.
Гай Орбели, архитектор-градостроитель.
Рей Штерн, бывший писатель.
Стюарт Форте, главный инженер на производстве.
Роман Палимпсестов, профессиональный игрок в покер, безработный.
Хьюго Лориен, социальный антрополог, философ.
Голос (звучит из темноты).
Виктор, покупатель.
Все сцены происходят в загородном доме семьи Гая
Акт 1: Зарождение системы
Сцена 1: Катахреза
Пыль висела в воздухе недвижно, как забвение. В этой комнате, отлученной от времени, где каждую вещь покрывала пелена тления, четверо людей пытались высечь искру вечного будущего. Забытый богом дом был им не помехой, а манифестом – доказательством того, что даже на руинах можно возвести храм. Гай, Рей, Роман и Стюарт парили в сферах чистого разума, пока скрип двери не ворвался в их умозрительный мир, воплотившись в саркастической фигуре Хьюго.
Хьюго (зевая, с порога, не скрывая презрительной усмешки). Аппарат по производству утопий на полную мощность, я смотрю. Не мешаю? Или уже можно узнать, где в этом проекте светлого «завтра» предусмотрена такая проза, как ночлег? Или сон – это тоже пережиток, который вы отменили первым декретом?
Гай (не отрывая взгляда от окна, заросшего грязью). Там, где находимся. Бегство – это капитуляция. Мы не сдаём позиции.
Хьюго (медленно проходит по комнате, проводя пальцем по слою пыли на подоконнике). Социальный эксперимент в пробирке с плесенью. Великолепно. Моя личная утопия, знаете ли, исключает жизнь в условиях, оскорбительных для пяти основных чувств. Но кто я такой, против коллективного разума.
Роман (с почти фанатичным блеском в глазах). В этом и есть гениальность! Мы не боимся начать с нуля. С чистого листа! Вернее – (окидывает взглядом комнату) – с листа, испещренного ошибками прошлого. Мы их исправим.
Гай (резко оборачивается). Внимание, группа. Мы только начали. Никакого отступления.
Роман (удивлённо всплеснул руками). Я никуда не собираюсь… Хьюго, мы же вместе?
Хьюго. Я остаюсь из вежливости. И из любопытства патологоанатома. (Останавливается, его голос теряет шутливый оттенок, становясь стальным.) Ваш проект уже провален. Вы пытаетесь натянуть смирительную рубашку рациональности на дикое, пульсирующее тело человеческой природы. Оно порвёт её в клочья. Это не эксперимент. Это – самоослепленное чувство.
Рей (прищуривается за стёклами очков; его голос тих, но отточен, как лезвие). Рациональность – это единственный способный мост месту желанием и реальность. Хотеть справедливости – эмоция. Построить её – инженерная задача.
Стюарт (заводясь от этих слов). Да! В этом и есть сила! Мы – эти инженеры! Мы обретаем могущество творцов…
Хьюго (обрывает его, не скрывая раздражения). Перестань. Ты говоришь о людях, как о болтиках.
Рей (подняв брови). Точно. Как говориться?.. – Человек звучит гордо.
Пауза. Слова Хьюго и Рея повисают в спёртом воздухе, смешиваясь с пылью. Эта пауза – не отсутствие звука, а точка кипения, где сталкиваются две – а может даже и больше – непримиримые истины.
Хьюго (негромко, глядя в закопчённое окно). О, смотрите-ка. Представление окончено. Декорации сменились. (В полумраке поворачивается к остальным, и его улыбка кажется откровенно враждебной.) Ваш «светлый завтра» не пережил и одного «тёмного сегодня». Гай, ты всё ещё хочешь сказать, что мы должны спать в этой могиле?
Гай (с явным раздражением в голосе). Можешь хотя бы на день убрать философию и социологию с горизонта твоего мировоззрения. «Светлый завтра» ещё не наступил. Мы ожидаем его, как раз-таки, завтра. И, да (повысив немного голос и глядя прямо в глаза Хьюго), мы будем спать в этой могиле.
Роман (с широкой улыбкой). Господа – выразимся так, – давайте не будем, пожалуйста, драматизировать. У нас впереди, можно сказать, целая жизнь! А, самое главное, утопическая жизнь, где всё будет рационально и справедливо. Это же великолепно!
Гай (зашевелившись). Так, всё, хватит огласок. Чтобы не говорил Хьюго, он, чёрт возьми, всё же прав. День заканчивается, а мы ещё даже не подготовили всё для сна. А завтра ещё график писать.
Стюарт (воскликнув и устремив довольный взгляд на Гая). Да! Я этим займусь!
Гай. Как скажешь. И всё же, завтра мы всё распределим.
Хьюго (закатив глаза и снова с сарказмом). Да-а… В условиях добровольной изоляции пытаться построить утопическое государство, основываясь на принципах рациональности и справедливости… (обращаясь к Роману) и правда, великолепно…
Вечером – или уже ночью – они выбрали спальные ниши. Вместо жребия начались споры о рациональности и справедливости, но в итоге каждый просто занял место, которое хотел, прикрыв свои истинные причины благовидными предлогами. Когда свет погас и Гай, лежавший посреди разбросанного мусора, пыли и мрака, укутался в одеяло, словно в кокон, сквозь символичную симфонию скрипа половиц (кто-то из группы ходит по дому) Гаю померещился чей-то силуэт у двери.
Гай (испуганно развернувшись с немного дрожащим голосом). Кто здесь?.. Кто-то вошёл?
Голос. Они ещё не знают, что комната – это только начало. Вскоре, они начнут делить даже воздух.
Гай (ещё более испуганно, почти встав на ноги, с явной дрожью в голосе). Что? Кто это сказал?!
Голос. Архитектура знает: любая стена, которую он возводит, создает две тени – по обе стороны. И тьма между ними всегда на один слой глубже, чем краска или штукатурка…
Гай (перебивая голос, почти кричит, прищурясь). Кто здесь?! Покажись!
В комнату вбегают Роман, Рей и Стюарт.
Роман (с неслышным испугом в голосе). Что? Что случилось? Кто кричал?
Рей (спокойно, вообще не подавая виду заинтересованности). Да, я тоже слышал какие-то звуки…
Стюарт (перебивает Рея). Да, мы с Романом ходили на первый этаж и услышали… Что случилось, Гай?
Короткая пауза.
Гай (успокоившись, глядя на пол). Ничего… Просто… просто мышь пробежала…
Рей (всё с тем же спокойным голосом). Ты испугался?
Пауза.
Гай. Да… нет… только чуть-чуть…
Роман (заулыбавшись, хлопнул по плечу Стюарта). О, я даже не знал, что здесь и мыши водятся. (Резко похолодев в голосе, но с детскими и радостными глазами, в которых виден блеск игривости.) Надеюсь, ко мне они не забегут…
Рей (с сарказмом, удаляясь). Не волнуйся, не забегут, не забегут.
Рей ушёл из комнаты. Пауза. Непонимающе глядя, Стюарт улыбнулся и тоже медленно удалился. За ним, практически сразу – Роман. И когда дверь за ним захлопнулась, Гай снова остался один, в тишине и во мраке. В этот момент, он понял, что они – Роман, Рей и Стюарт – унесли с собой не просто его авторитет (испугался мыши). Они унесли саму возможность общего будущего, где голова Гая в роли идеалиста и, самое главное, основателя.
Рецензии и комментарии 0