Ашхабадское землетрясение. Как варенье детей спасло

Ох! Как давно это было! Это было в 1948 году, то есть 70 лет тому назад!70 лет!
Ещё не было на земле, ни твоего папы, ни твоей мамы. И мне было тогда всего 14 лет! И
я училась в восьмом классе.
Однажды во время урока к нам в класс вошла директор школы, ведя за руку хорошенькую девочку.
— Вот вам новенькая ученица Фирсова Виолета. Она приехала из Ашхабада. Там её дом во время землетрясения полностью разрушился. Теперь она будет жить пока у тётки, по соседству с тобой, Лора. Вот пусть и сядет с тобой на одну парту. Будешь её помогать.
Дело в том, что я как раз сидела одна за партой, так как Раичка Фомина в это время болела. Теперь ей придётся пересесть за другую парту. Новенькая мне очень понравилась. Видно была, что она умненькая девочка. А ещё у неё были две толстые косы, не то, что у меня – тоненькие косички. Так, что мы с Виолой сразу подружились.
Она приходила ко мне, и мы вместе делали уроки. Моя бабушка очень жалела Виолу и приглашала с нами пообедать. Виолета никогда не отказывалась. Она благодарила бабушку и целовала её в щёчку, что бабушке очень нравилось. У тёти она кушать почему-то стеснялась.

Так прошло несколько дней. Как-то на уроке биологии Томка, что сидела сзади нас вытянула свои длиннющие ноги и задела за нашу парту. Виолета в одно мгновение оказалась за дверью. Она так быстро выскочила из класса, что класс замер. Тут приоткрывается дверь и Виолета кричит:
— Девочки! Скорее! Землетрясение!
Некоторые девочки сразу повскакали со своих мест и тоже кинулись к двери. Другие неуверенно топтались около своих парт. Учительница тоже выбежала в коридор. Паника!
— Да нет никакого землетрясения. Это Виолете показалось. А мы поддались.
Тут стали возвращаться выбежавшие девочки. Вернулась смущённая учительница.
— Что это было? Вы нарочно урок сорвали?
— Ну, что вы! – сказала Вера. – Это Виолета чего-то испугалась. Ей показалось, что началось землетрясение.
Вот и Виолета вошла в класс, опустив виновато голову. Она хотела извиниться перед учительницей, но та её остановила.
— Успокойся, Фирсова! Я всё знаю и очень тебе сочувствую. Этот страх постепенно пройдёт. Запишите домашнее задание.

К сожалению, Томке понравилось срывать уроки биологии, которую она не любила. И она через несколько дней опять толкнула парту. Виолета опять выскочила теперь под смех всего класса. Прошла неделя и опять Томка решила пошутить. Все уже знали, что это она толкает парту. Большие девочки, а глупые, потому что никто не пристыдил Томку. А Виолета очень страдала. Как она ни старалась не обращать внимания на то, что парта зашаталась, у неё не получалось: ноги сами её выносили из класса.
И вот наступил момент, когда Виолета решила, во что бы то ни стало, не выбегать, вытерпеть, но у неё ничего не получилось. Она опять выскочила под весёлый смех всего класса. Я попросила разрешения у учительницы и вышла следом за Виолетой. Виолета стояла у окна и горько плакала.
— Я больше не буду ходить в вашу школу, в ваш класс. У вас злые, нехорошие девчонки. Сейчас пойду к директору школы, и попрошу, чтобы меня перевели в другую школу.
— Успокойся, Виолеточка! Всё будет хорошо! Иди домой. После уроков придёшь ко мне. Я твой портфель принесу, уроки вместе сделаем. Девочки больше тебя не обидят. Вообще то, они добрые, хорошие. Не пойму, что это с ними случилось? Иди, иди!

После уроков я встала у двери, загородила им выход.
— Не выпущу никого, пока мы не поговорим. Сядьте на свои места.
Я задыхалась и никак не могла начать.
— Эге! Самый дружный класс! Комсомольцы! Издеваетесь над девочкой, пострадавшей от землетрясения. Ну, это — природа! А вы же люди! Виола не знает, живы ли её родители. Вам это трудно понять. Она видела кучи мёртвых людей. Она по ночам спать не может, так ей страшно, а вы…! Люда! Ты комсорг! Почему ты не остановила Томку? Стыдно!
Значит, так: Виолета хочет перевестись в другую школу, и я перейду вместе с ней. Завтра мы пойдём к директору. Всё! Можете расходиться по домам. Я вас больше не держу.
Класс зашумел. Все накинулись на Томку. Лора, Лора скажи Виолете, что такое больше не повторится. А Томка пусть пересядет на последнюю парту. Нечего такой дылде впереди сидеть!
Когда я пришла домой, Виолета с бабушкой о чём-то весело разговаривали. После того, как мы сделали уроки, Виола говорит:
— Хочешь, я расскажу, как мы с братом спаслись, остались живы?
— Конечно, хочу. Конечно!
И вот, что она мне поведала.

Этот день был очень душный. Октябрь, осень, а у нас, как летом – жара. Зато к вечеру стало прохладнее. А, когда было совсем поздно, ещё и ветерок подул. Хороший вечер! Люди пооткрывали окна, чтобы проветрить комнаты, молодёжь вышла на улицу с гитарами. Песни слышались то отсюда, то оттуда. Потом всё стихло. Ночь! Люди пошли спать. Нам мама говорит:
— Пора дети спать. Виолета, почитаешь Игорёшке сказку? А мы с папой ещё немного посидим. Папа сегодня целый день на жаре работал, пусть подышит свежим воздухом.
Мы с братом говорили, что тоже хотим подышать, но мама была непреклонна: раз сказала «спать», значит, придётся идти спать. И мы с братом поплелись в нашу комнату. Улеглись на одну кровать. Я прочитала Игорьку сказку. Но, что-то спать совсем не хотелось. Мне не хотелось больше читать, Игорёшке не хотелось слушать. Просто лежали и слушали ночную тишину. А она была какая-то тревожная.

Вдруг Игорь говорит:
— А знаешь, Виола, что я придумал? Давай пойдём и доедим варенье! Там в баночке уже только на донышке осталось. А мама говорит: «хватит, а то скоро варенье из ушей будет вылезать» и отобрала у меня варенье. А я решил: «всё равно его доем». Пошли на кухню, поможешь мне его достать. А?! Я даже ложку прихватил, — засмеялся Игорь, показывая мне большую ложку. Ну, пошли, пошли.
— Нельзя, Игорёшка, а если придут проверить, как мы спим?
— Нет! Я видел, как мама шахматы понесла: значит, будут играть до полночи! Пошли!
Уговорил он меня. Тихо — тихо пробираемся к кухне. Вот и шкаф с вареньями. Видно всё хорошо, потому, что луна полная, ярко светит. Тут мы обратили внимание, что все собаки, как с ума посходили: лают на разные голоса. Мы притихли, немного жутко стало. Слышим голос соседа дяди Юры.
— Эй, полуношники! Не спиться? А я вот засыпал уж, да Рэксу на улицу приспичило. Тянет меня и тянет, а ведь мы с ним уже гуляли сегодня. Ой! Рэкс! Куда ты тянешь? Рэкс!
Тут вдруг всё заскрипело, и нас подкинуло в воздух. Мы ухватились за шкаф, а он стал наклоняться. Стали с полок сползать банки с вареньем, какие — то разбились. Мы цепляемся за полки, но они не прибиты и сваливаются на пол. Как я потом поняла – это нас и спасло, потому что, когда шкаф совсем упал, то оказалось, что он пустой и мы внутри него. Мы лежим на полу, под шкафом. Кругом банки, склянки, варенье липкое.
Вдруг Игорёшка как захохочет:
— А, знаешь, нас мама с папой теперь не найдут. – И он ещё сильнее захохотал, даже стал ногами об стенку шкафа стучать. Разхулиганился. – А давай пока варенье доедим? А то, когда нас найдут, то мама его отберёт.
— Какой ты, глупенький ещё, говорю я. Лучше пусть быстрей найдут. Надо попробовать самим выбраться отсюда. Понимаешь? Обязательно надо, а то мы здесь задохнёмся.
— А как выберемся?
— Пока не знаю. Помнишь сказку Пушкина о царе Салтане? Помнишь, когда им из бочки нужно было выбраться?

«Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.»
— Давай поднатужимся. Встань на ножки, головой упрёмся, и будем стараться подняться. Давай, распрямляй ножки! Ещё, ещё! Бух!
Немного приподняли, но не выдержали, и шкаф снова опустился. Я поняла, что нам не поднять самим шкаф. Что же делать? Мы с Игорьком расставили все целые банки по краю, у стенок шкафа. Я решила хоть немного увеличить щель. Положила полку на ту, что была под стенкой.
— Игорёк! Давай ещё попробуем приподнять шкаф, и ты быстренько ногой подтолкни эту полку. Ура, получилось! Давай теперь с другой стороны! Получилось. Отдыхай, дальше я сама.

Теперь я вытолкала в щель осколки стекла, положила полку и стала ею пропихивать осколки подальше от шкафа. Неудобно всё время лёжа работать. Наконец вытолкнула и полку. Хорошо, что у Игорька была ложка. Я ложкой расчистила щель. Теперь воздуха больше, и теперь мы должны услышать, если кто-нибудь будет там ходить. Лежим, прислушиваемся. Тишина! Только слышно то где-то что-то скрипнет или зашуршит. Нам стало страшно, и мы стали кричать:
— Мама! Папа! Мы здесь! МааМаа! ПааПаа! Сюда, сюда! Мы здесь.
Покричим, прислушаемся – тишина! Что-то кушать захотелось. Доели варенье. Пить хочется, а воды нет. Терпели, терпели и задремали. Тут снова как что-то затрещит,
зашуршит, заскрипит? Наш шкаф запрыгал. Мы стали ударяться об его стенки. Мы цепляемся друг за друга. И ухватиться не за что. Потом земля под нами затряслась мелко-мелко. Нашу щель засыпало, пыль попадает в нос. Мы чихаем и смеёмся. Почему смеёмся – самим не понятно. Наконец, всё успокоилось. Надо работать: расчищать щель. Мне удалось оторвать от стенки палочку, и я стала проталкивать пыль наружу. Не получается. Наверно нас снова засыпало. Игорёк стал стучать ногами об шкаф. Глухо. Звук стал глухой. Теперь кричи, не кричи, никто нас не услышит. Пытались приподнять шкаф, но он стал тяжёлый. Видно много всего на него навалилось. И снова я стала то ложкой, то палкой отодвигать мусор от шкафа. Фу! Ура! Удалось расчистить щель!

Мы снова стали кричать. Уже немного охрипли. Пить хочется. Банки с компотом есть, но как их открыть? Я стала палкой бить посередине крышки. Потом догадалась. Взяла маленькую баночку, поставила на крышку и стала бить, бить, бить по ней. Если и разобьётся – не жалко. Варенья много. Крышка стала прогибаться. Сильнее, сильней и… ура! – сорвалась. Мы напились вкусного компота и легли отдыхать. Я так устала, что не могла шевелиться.
Мы отдыхали, кушали варенье, пили компот и снова кричали, кричали. Стучали ногами и руками. Никто к нам не подходил, никто нас не слышал. Игорёк маленький, глупенький. То сказку просит рассказать, то стишок. Не понимает, что, если нас не найдут и не вытащат, то мы умрём. Я то понимала, но брата пугать не хотела. Уж не знаю, сколько времени мы так пролежали, только опять послышался скрип, треск, запахло пылью. Нас опять стало швырять во все стороны. Опять всё стихло. И опять я стала расчищать нашу спасительную щель. Игорёшка помогал мне как мог. Вот опять пошёл к нам воздух. Поживём ещё – подумала я и уснула. Меня разбудил Игорёк. Шёпотом он говорит мне:
— Слушай, Виола. Скрипит что-то, вроде кто-то ходит. Я боюсь!

— Дурачок маленький, — закричала я. — Надо громче кричать! МАМА! Мама! Люди! Люди! Мы здесь! Игорёк, давай стучи ногами, кричи громче! Папа! Люди! Мы здесь!
Тут мы услышали голос дяди Юры. Еле слышный.
— Дети! Вы где! Подайте голос. Кричите всё время, а то я не знаю, где вас искать.
И мы стали кричать. То звали маму, то кричали: «дядя Юра!», то просто орали: «А-а-а-а»
Ну вот и скрип над нашими головами. Это дядя Юра по нашему шкафу ходит.
— Дети, вы где?
— Мы здесь в шкафу!
— В каком шкафу? Тут нет никакого шкафа.
— Вы по нему ходите. Вы у нас на головах! Он не стоит. Он лежит!
— Ой, ну потерпите, попробую до вас добраться.
— Дядя Юра, я сейчас вам палку просуну, и буду её туда-сюда толкать. Смотрите.
И я начала тыкать палкой во все стороны.
— Молодец, доченька. Я сейчас, сейчас. Потерпите.
— Дядь Юра, вы не торопитесь, нам здесь хорошо. Вы отдыхайте. Мы подождём.
— Хорошо, я пойду, поищу какую-нибудь лопату. Всё засыпало – ничего не найти.

Дядя Юра ушёл, и нам стало грустно и страшно. Вдруг он нас потеряет. Я говорю брату:
— Может, ещё варенья немного поешь?
— Нет. Не хочу больше. Я теперь на всю жизнь варенья наелся. Скорее бы дядя Юра пришёл, поел бы варенья. И мы оба расхохотались.
А вот и дядя Юра. Ему одному трудно нас откапывать.
— Нет, так я до конца своих дней буду вас откапывать. Попробую вас вытащить. Над вами вроде мусора меньше. Попробую его скинуть.
Над нами заскрипело, заскрежетало, посыпалось. Дядя Юра всё скидывал и скидывал мусор. Мне хотелось дать ему попить компоту, но в нашу щель банка не пролезала. Наконец, дядя Юра говорит.
— Ну, так, я всё сбросил, но вокруг вашего шкафа всё завалено и его не отклонить. Я нашёл хорошую железяку. Виолета, приготовься. Я попробую приподнять шкаф, а ты подсунь банку с вареньем. Ну, давай! Не получается.
— Я попробую вам помочь, сказала я. — Игорёк, как мы поднимем шкаф, ты подсунь вот эту банку.

Мы с дядей Юрой напряглись по команде и приподняли шкаф. Банка выдержала, не раздавилась. То же самое проделали с другой стороны. Теперь щель стала довольно широкой.
— Не будем рисковать. Я думаю, что вы в эту щель пролезете. Давай, Игорёк. Просунь голову. Если голова пройдёт, то я тебя вытащу.
— Нет, у меня большая голова1 Не пролезет!
— А я говорю, пролезет. Положи её боком, на щёку и проталкивайся потихоньку. Давай, давай!
— Ой, мне ухо мешает!
— Прижми его пальчиком. Ну, вот. Пошла, пошла. Осторожнее, не торопись. Так, ещё немного, чтобы я мог уцепиться за твои плечи. Так-так. Прижимайся к полу. Ну, вот и всё!
Один на воле! Сейчас передохнём и возьмёмся за сестрёнку.
Так и мне удалось выбраться.

— Кушать хотите? — спросил дядя Юра и показал нам хлеб. – Уже в городе начали раздавать понемногу хлеба. Его привозят. Мало привозят, да людей — то живых тоже мало осталось. Мы и дядя Юра стали намазывать варенье на хлеб. Вкусно! Как бы достать банку с компотом? Но, как только мы вытащили варенье, щель – то закрылась. Водопровод оказался не разрушенным, и мы, выйдя на улицу, напились, умылись и вспомнили про родителей.
— Дядя Юра, а вы не знаете, где наши мама и папа?
— Знаю, знаю. Они у меня во дворе. Только они тяжело раненые. В тот вечер, я пошёл выгуливать Рекса. Он меня всё тянул. Только мы отошли от дома, как нас подбросило, швырнуло землетрясением. А ваших родителей выбросило из окна прямо к моему дому.
Если бы мне кто рассказал про такое, я бы ни за что не поверил. Понимаете: смотрю, а мои соседи летят по воздуху мимо меня. Я просто чуть не сошёл с ума. Это же невозможно! Потом их ударило об стенку, и стенка рассыпалась. Было такое впечатление, что это они разрушили стенку. Я оглянулся вокруг, а моего дома нет: одни развалины. Рекс начал лапами разгребать мусор. Я тоже. А что можно сделать голыми руками? Да, я к тому же просто растерялся. Разгребал, раскидывал куски штукатурки, куски стен, крыши. А тут снова толчок. Ещё прибавилось мусора. Меня тоже засыпало, но я смог выкарабкаться.

Всю ночь я работал. Помощи ни у кого не попросишь. Все, кто остался жив, копаются в своих домах, пытаясь откопать родных. А, когда мы докопались до моей жены, она уже не дышала. Задохнулась пылью. Без воздуха ведь человек может жить только несколько минут. Так что откапывать уже не было смысла. А к утру ещё один толчок. Последний. Я пошёл посмотреть ваших маму и папу. Они были живы, но папа не мог шевелиться. Наверно позвоночник перебит. Мама тоже плохо себя чувствовала, но говорить могла. Она мне сказала адрес твоей тёти из Сталинабада, и просила вас туда отправить. Пойдёмте к родителям.
И мы пошли. Я переживала, вдруг они уже умерли. Но и мама, и папа были живы. Их переложили на двери, чтобы они лежали на ровном. Ждали самолёт, чтобы отвезти в их Москву. Мы просидели около них весь день. Только к вечеру прибыл самолёт, туда положили наших родителей, ещё нескольких раненых, и он улетел. Мы с Игорёшкой несколько дней слонялись по городу. В город уже приехали военные полевые кухни, и нас кормили кашей. Потом нас разыскал дядя Юра и отправил сюда самолётом. Ну, вот и вся моя история! Город немного отстроят, чтобы было, где жить, и я поеду назад. Буду пытаться узнать про маму и про папу. А потом заберу брата.

Да, грустная история! Виолета с братом часто спорили, что их спасло? Игорёшка говорил, что варенье, так как из-за него они и пошли к шкафу. Виолета, говорила, что сам Игорёшка их спас, потому, что он захотел варенья. Потом оба решили, что их спас шкаф, в котором они, оказывается, просидели два дня и три ночи!

Я часто вспоминала свою подружку из Ашхабада. Мне было интересно знать, что за землетрясение случилось тогда? И только, когда я стала взрослой, узнала, что тогда в земле произошло. Попробую объяснить. Первое – всё произошло точно под городом.
Два пласта земли стали приближаться друг к другу. Так, как я тебе рассказывала про пластилин. То есть, когда ты ладошками сжимал пластилин. Земля оказалась прочной и никак не выдавливалась. А когда она всё же прорвала верхнюю землю, то её выперло с такой силой, что земля содрогнулась, и всё сразу разрушилось. Это был первый толчок.
А теперь представь себе, что ладошки, которыми ты сжимал пластилин – на самом деле большой кусок земли. И пластилиновый кусок (пласт земли) от ладошки оторвался. Резко оторвался и стукнулся об другой пласт. Ну, там, где они столкнулись, и выдавили часть земли. Это был второй толчок. А потом то же самое произошло с другой стороны. Вот и третий толчок. И город превратился в огромную свалку из строительного мусора. Это тебе немножко трудно понять. А папа может придумать, как тебе нагляднее всё это показать.