На тропинке.

Далеко-далеко, за синими сопками, за быстрой рекой шумел суровый лес. Росли в лесу деревья разные, маленькие и большие, молодые и старые. Стройные лиственницы, искорёженные ветрами и морозами кривые ели. Высокие сосны с мохнатыми ветвями и колючие пихты. Местами в лесу встречались осины и берёзки. А иногда рос густой кустарник можжевельника, жимолости или багульника.
Сквозь такую лесную чащу просто так не пройти. Годами среди деревьев тропинки прокладываются. Вьётся тропинка между деревьями, кустарники огибает, по верху оврага идёт. Встанешь на тропинку, и не страшно идти по ней. Никогда не заблудишься.
Идёт однажды по лесной тропинке медведь. Старый уже мишка. Идёт, на палку опирается. А в другой лапе несёт в корзинке овощи с огорода. Думает медведицу порадовать, на борщ морковки да свёклы принести.
Тропинка через густую чащу шла. Темно стало от густых елей. С одной стороны ёлки да сухие сучья, с другой – шиповник дикий да весь колючий.
Завернул медведь за широкую ёлку, как вдруг ему навстречу заяц выпрыгнул. Мишку в живот головой ударил. Оба от неожиданности вскрикнули.
— Ух, ты! – только и сказал Медведь.
— Ой-ёй-ёй! – вскрикнул заяц.
Заяц только лоб почесал. А медведь палку выронил, закачался, да на тропинку свалился. Сам упал, и корзинку уронил. Раскатились по траве все овощи. Морковка в шиповник укатилась, свёкла под густую ёлку.
Рассердился медведь: «Что же ты такой прыткий? Зачем так спешишь? Я вот ногу ушиб, корзинку сломал, овощи растерял. За что мне беда такая?».
Заяц испугался, затрясся. Уши у него задрожали. Думает, достанется ему сейчас от медведя.
— Ты не сердись, дядя Миша! Уж я нечаянно, не хотел я тебе беду доставить. Прости уж меня, я за всё отвечу! – чуть не плачет заяц.
— Ладно, уж. Помоги мне встать. Разберёмся, кто за что отвечать будет, — проворчал медведь.
Помог заяц ему подняться. Да и шагу медведь не успел шагнуть, как с тропинки нога оступилась, и попала в капкан! Как закричит медведь от боли! На тропинку упал, о шиповник ухо поцарапал. Ногу лапами обнял, рычит, стонет. Капкан на ноге повис, цепью звенит.
Заяц обмер сначала. А потом от страха убежать захотел. «Теперь мне не сдобровать вовсе! Теперь медведь меня живым не отпустит! Бежать надо, пока уши целы!» — подумал заяц.
Протиснулся заяц между медведем и кустом шиповника. Уши прижал, и бежать собрался.
Тут медведь говорит: «Заяц, ты дай мне мою палку. Я её в капкан вставлю, открою замок, ногу вытащу! Я тебя не трону».
Остановился заяц. Страшно ему стало. Боится к медведю подходить. Душа уже в пятках.
А медведь опять ему говорит: «Заяц, а заяц, дай же мне мою палку. Я её в капкан вставлю, замок открою, и ногу вытащу. Больно, сил нет! Не бойся ты меня».
Стоит заяц, дрожит. Медведю не верит. Мыслями уже дома, на печи лежит, капусту ест. А медведь опять говорит: «Заяц, дай же мне палку мою, пожалуйста. Я её в капкан вставлю, замок открою, и ногу вытащу. Помоги!»
Зажмурился заяц, поднял палку с тропинки и подал её медведю. Медведь палку в капкан вставил, замок открыл, и ногу вытащил.
Оперся мишка о палку, встал кое-как, ногу раненую потирает, охает. Поднял медведь глаза, а от зайца только уши видны – ускакал уже далеко. Медведь ему вслед кричит: «Спасибо, тебе, заяц! Великое ты дело сделал!»
Заяц остановился, прислушался и спрашивает: «Это, что я палку подал?».
— Нет. Что страх свой преодолел, — ответил медведь.