Три статуи

Жила на свете одна девушка. Милая и спокойная. Только глаза у нее были веселые. Глянешь, и улыбаться в ответ хочется. Жила как все, ни хорошо, ни плохо, пришло время, и сложилась у нее семья. Стала река её жизни более полноводной, но менее бурной. И потекла по указанному руслу. Так бы все дальше и было бы, как у всех. Да только муж ей попался, человек не обычный. Был он отмечен печатью мира иного. И часто рассказывал он жене своей, что однажды может прийти за ним гонец или услышит он зов, которому сил нет, противится из неведомых краев и призвать его в ряды воинов, что охраняют пределы того, другого мира от сил зла. Время шло, и жена, успокоенная мирным течением жизни, думать позабыла о непонятных ей посланниках, и зов мира дальнего казался ей просто глупой сказкой, придуманной мужем, что бы произвести на нее глупую и наивную отменное впечатление. Как то вечером жена вернулась с работы и прилегла отдохнуть, день был холодный и пасмурный, вечер выдался и того тяжелее. Еще дотемна, пошел снег, и она стала беспокоиться о своем муже, ведь пошел он на работу ни кашне не брал, ни шляпы. Вдруг слышит, хлопнула дверь, и вошел муж в комнату, не снимая обуви и пальто. «Что случилось?» — вскочила ему навстречу встревоженная женщина. И поведал он ей, что пришел день, и пришел час, когда услышал он зов краев дальних, из совсем уж мира иного, где все не то и совсем не так как тут. Слышал он голоса и слышал крики умирающих, и звали его товарищи его, стонут под натиском храбрые воины, дрожит земля от поступи злобной армии сил тьмы и души, павших в том мире взывают к отмщению. И протянул он руку жене своей, и увидела она, что горит на ладони странный знак, светится на коже узор ей не ясный. И вскрикнула она от ужаса. очень уж любила она мужа своего и совсем не думалось ей, что однажды придется им расстаться. Посмотрела она в глаза мужа своего и увидела там огонь дальних пожаров и блеск стали. И все поняла без лишних слов, нет, не отпустит его мир иной. Значит и впрямь нужны миру неведомому храбрые и благородные воины. Вздохнула она тяжко и, скрепив свое сердце, пошла, готовить прощальный ужин. Мрачнее тучи был муж ее весь вечер и полон дум и противоречий. И тоже печалился он о скором расставании. Поглощал он ужин последний, словно не яства сахарные, да разносолы невиданные подавала жена, а безвкусную вату положила в тарелки перед ним. Без вкуса и запаха. И решила хитроумная женщина удержать мужа дома, видя противоречия его и думы. Но не силой и уговорами, но лаской, нежностью и страстью своей. Зажгла она свечи ароматные и пустила в ход масла лучшие, закружила танец жаркий с браслетами и массажем нежным сняла напряжение поднятых плеч мужа. И была их ночь полна страсти жаркой. И до утра не смыкали они очей своих. Но на утро, как только показался первый луч солнца, покинул муж ложе брачное и говорит свой жене — «Люблю я тебя крепче крепкого жена моя, горько мне будет расстаться с тобою, но от слез твоих, еще горше мне будет». И разорвал он объятья нежные и пошел собираться. Как не уговаривала жена его хоть час еще побыть рядом, хоть минуту, он не соглашался — «Что мне час? Что день целый расставаясь? Неужто я буду рад тому часу или дню? И не проси меня. Рад я, что не плачешь ты, и слез твоих я не вижу. Спасибо тебе за ночь эту прощальную, будет она мне сердце греть и воспоминание о ласке твоей». Как только сказал он слово последнее, так и пробил час ухода его. Осветились стены жилища их, разверзлось посреди ни то пропасть, ни то портал, зев огненный. И свет его слепил глаза им. Поцеловал тут муж жену свою и в портал мира иного шагнул. Только сделал он шаг в портал, как протянулись к нему прозрачные руки прошли сквозь его тело и вышли обратно, словно сжимая звезду яркую. И только это случилось, как обернулся муж в статую каменную. Широко раскрытыми глазами смотрела она на мужа своего, и струились по щекам её слезы. С громким хлопком и грохотом грома пропал портал и лишь холодом могильным пахнуло. Вздрогнула тут жена, бросилась на шее окаменевшему мужу. Обняла камень холодный и упала к ногам его без чувств.

Долго ли коротко ли, да время шло. Несколько лет к ряду уж пробежало с того печального дня. Подрастала дочь у женщины, плод той самой, последней ночи любви. И вместе с матерью исправно мыла и живыми цветами украшала она окаменевшего отца своего. И так повелось у них, что рукодельничать или читать садились они на подушки у ног изваяния. И вот однажды сидела мать с книгой у ног мужа своего, читала, читала да и задремала от усталости. И слышит, сквозь сон, будто бы стонет, кто и зовет ее. И голос показался ей знакомый. Вздрогнула она, очнулась ото сна и посмотрела по сторонам. Никого. И тут опять, тихий стон. Глянула она вверх, и почудилось ей, будто смотрит на нее муж ее. И губы его вроде дрогнули и веки задрожали. Не выдержала сердце её, вскрикнула она птицей раненой, и умерла. В тот же миг раскрылся портал огненный, вышел оттуда старец, сам прозрачный на вид и борода чуть не до полу. Протянул руки свои и подхватил звезду души её. Шагнул обратно в портал, и как не было никого. Захлопнулось за ним бурлящее марево. Услышала крик матери дочь, прибежала, а у ног отца каменного, окаменевшая мать сидит и лишь холод могильный по комнате, да шелестит страницами книга материнская так и не дочитанная. Делать нечего, поплакала дочь, порыдала да стала жить дальше.

Как-то утром, пошла девушка на рынок. Продуктов купить, да цветов живых, что бы по обыкновению украсить статуи матери и отца своих. Ходила она, ходила по рынку, долго искала цветы. Уж и продукты все купила, а цветов подходящих к случаю никак найти не может. То пожухлые, то невзрачные, то вялые, то вовсе очень дорого. Остановилась она рядом с одной торговкой. Вот у нее оказались цветы, так цветы свежие, яркие, лепесточек к лепесточку. И каких только нет. И астры там, и георгины, и гладиолусы, и хризантемы. Чего только нет, выбирай, что душа твоя пожелает. Да такие все крепкие да ладные, словно только что с клумбы срезали. Любуется девушка на это разноцветное великолепие. А приценится то и стесняется. Продуктов купила, а денег мало осталось. А такие цветы наверняка дорого обойдутся. Вон на рынке за цветы и похуже торговцы втридорога просят. Куда там. А уж за такую красоту и подавно дорого возьмут. Стоит и смотрит девушка, а отойти сил нет, глаз не отвести. Цветочница-торговка женщина молодая, такая же яркая и свежая как её цветы. Волосы вокруг головы кожаным шнурком перехвачены. А на руках в такт движению позванивают браслеты. Она внимательно посмотрела на девушку и вдруг говорит — " Выбирай красавица, бери что хочешь, что к душе твоей ближе, на что глаз смотрит. Так отдам. Даром. Но с условием". Девушка удивилась да испугалась. Кто же такой товар даром отдаст? Но цветочница словно мысли её прочла и успокоила — «Знаю» — говорит она -«Что за беда у тебя случилась. И знаю где родителей твоих искать надо. Сын у меня там же. Призвало его воинство другого мира, как и отца твоего. Он вышел из дому, да пошел, куда глаза глядят. Так и не вернулся. Вот у тебя дома два изваяния стоят. А у меня и этого нет уж, какой год». Глаза цветочницы блеснули, и девушка опустила голову. Знакомо ей было это, только не ясно как узнала о том торговка, о родителях её. Да видать не простая она женщина. «Любые бери цветы, какие ты хочешь и много я за то не попрошу тебя, но лишь от того, что судьбу твою знаю наперед.» Цветочница наклонилась к девушке и взяла ее за руку — " То место где сейчас находятся твои родители и сын мой ничего из мира этого не примет. Уходя туда, ты ничего не можешь взять с собой. И передать туда ты ничего не сможешь, кроме..." Тут цветочница посмотрела девушке в глаза и вздохнула. А девушка слушала её и молчала, и глаз не отводила. Ведь в сердце её зародилась надежда. И ловила она каждое слово, что странная торговка ей говорила. А поведала ей женщина вот что. Ни письмо, ни талисман какой, ни одежды или оружия, совсем ничего, даже тело твое не пропустит портал в тот мир. Ни кто, ни человек, ни животное не может проникнуть туда, лишь только душа его и мысль способны перейти сквозь портал миров. Что бы обрести там новую форму и новое тело. А какое оно будет, то даже проводник его не ведает. Но есть кое-что, кое-что еще, что не в силах задержать портал. То слово сердечное. Оно ложится на сердце и с душою вместе имеет силу перейти в тот мир. Закрыла глаза торговка и положила руку на руку, ладонь на ладонь девушке, а другую руку к сердцу своему прижала и тихо зашептала что-то. Девушка лишь почувствовала легкое тепло, как закололи невидимые иголочки кончики пальцев, как яркой вспышкой вдруг полыхнуло перед глазами что-то и пропало невесть куда, а в ладони жар вот-вот загорится, но всё тише и тише. Охнула девушка, и отступила на шаг, а торговка уж и руку ее отпустила — «Иди» — говорит — «Домой иди, к вечеру все совсем пройдет, а в назначенный тебе час ты и сама поймешь, как этим словом распорядиться». И тут решилась девушка спросить торговку, запала ей мысль одна, но никак не решалась спросить ни о чем. И вот уж уходить собралась, но решилась, обернулась она к торговке и говорит — «А как же они там узнают друг друга? Найдут ли они друг друга, мама и папа, смогут ли понять? Ведь там и тел нет, и облик иной получается. Как понять кто пред тобой?» Помолчала немного торговка и говорит — «Точно я тебе этого сказать не смогу, кто хочет что бы его не узнали, того вовек не угадаешь, если только случай поможет. А кто ищет, тому обязательно тайна раскроется, видом может они, и изменяются, а собой все равно остаются. Уразумеешь такое?» Девушка немного подумала и кивнула — «Да, пожалуй, я понимаю». Распрощалась она с торговкой, взяла белых, крепких хризантем и пошла домой. Дни шли за днями, и словно бы ничего не изменялось, хризантемы цвели и даже не собирались увядать, а к ночи девушке казалось, что от них по комнате тихий свет идет. И временами казалось ей, что слышит она голоса, далекие, далекие, тихие. Прислушается, нет ничего. Лишь головой покачает, мол, бывает же. И вот как-то вернулась девушка домой позже обычного. Пришла, выпила чаю, проверила цветы, протерла пыль и пошла в душ. Стоит под струями, песенку напевает. И тут слышит странный звук. То ли скрипит что-то, то ли скребут чем, то ли что ломают. Выключила воду, прислушалась. Так и есть, словно камни ворочают по паркету. Аж похолодела вся, смекнула быстро, откуда такой звук может случиться. И выйти бы надо, проверить, да боязно. Выглянула она из ванной, глядь, а из комнаты, где статуи родителей стоят, свет льется. Странный такой, и отблески по стенам разноцветные скачут. Пошла она на мысочках, тихо-тихо и осторожно заглянула в комнату. И то ли свет так играет на статуях, то ли и впрямь статуи оживают. Обрадовалась девушка, кинулась она обнять родителей, да не тут то было. Сверкнуло, словно грозовой зарницей и открылся портал снова, отшатнулась девушка в страхе прочь. А тут выходит из портала старец и руки к ней протягивает. Бросилась было бежать девушка, да споткнулась о каменные ноги матери, так и села рядом. А старец улыбнулся, прозрачные руки его вошли ей в грудь, и вышли, держа яркую звездочку. И не успела девушка и глазом моргнуть, как сама обратилась в статую.

Очнулась она в каменном подземелье. И лишь вдали слышен был голос. Что делать? Делать нечего, пошла девушка на голос. Авось да выйдет куда. И вышла. Вышла в зал каменный, своды его высокие, а посередине стоит алтарь, на алтаре том меч и щит лежит. А у алтаря дева зеленоволосая в кольчуге и шлеме стоит. А подле девы сундук кованный. Говорит ей дева — «Нет тебе нужды спрашивать, а мне объяснять, дорогу я тебе укажу, и вещи тебе тут оставили» — Кивнула она на сундук. — «А без щита и меча тебе наверх вообще идти не стоило бы. Так что бери всё и пошли, провожу тебя к порталу.» Девушка и спрашивать не стала, нечего так не чего, одела поножи, наручи, да доспехи не хитрые, накинула плащ, обула легкие дорожные сапоги и прихватив щит и меч двинулась вслед за девой с зелеными кудрями. За первым же поворотом и портал обнаружился, но совсем иной, не такой как тот, что дома она видела. А дева кивает ей — «Шагай в него, шагай не бойся, там, наверху уже сама разберешься». Зажмурилась девушка и шагнула. Только шаг сделала, как закрутилось всё, завертелось, закружилось и словно не то падает, не то взлетает она. Но длилось то не долго, и очутилась она на городской площади. Только город странный, не такой как дома. И дома старинные, дерево да камень и площадь мощенная. Все в диковинку ей. Всё удивительно. Стала она оглядываться. Туда, сюда глядит. И народ странный. Все с мечами, щитами и все в доспехах да плащах. Куда идти то? Смотрит, вывеска на одном из домов есть. Подошла поближе прочесть. Сначала вроде бы и не понятно было, а потом странные слова сами собой как-то сложились. Оказалось «Таверна — Бритый вепрь». «Ну что же, вепрь так вепрь, бритый так бритый» — вздохнула девушка и хихикнула, толкнула тяжелую дверь посильнее и вошла. Мимо пробегал парнишка, примерно её возраста, может чуть младше лишь и толкнул её плечом. Нарочно ли нет. От неожиданности девушка не удержалась и упала бы, если бы не ухватилась за него. И в ту же секунду что-то странное произошло, парень и возмутиться не успел, как сам осел к ногам девушки страшно побледнев. И сама она испугалась — «Что с Вами?» — спрашивает — «Вам плохо?» Смотрит на нее юноша, а чувство что будто и не видит её вовсе. Словно сквозь неё глядит. И губами что-то шевелит, сам с собою разговаривает или с кем за спиной у неё. Обернулась девушка, да нет, нет там никого. Склонилась к юноше ближе и слышит — «Мама, мам, я сейчас, я здесь. Я иду уже мам». Снова обернулась. Нет никого поблизости. Хотела как-то помочь парню, сняла флягу с водой с пояса, протягивает, а он как не видит. Дотронулась слегка рукой до груди его и пальцы как обожгло. Охнула и села рядом. Снова коснулась осторожно, чем ближе руку приближает к груди юноши, тем сильнее колет в пальцах и жжет ладонь. И тут вспомнила девушка торговку-цветочницу. И сразу всё поняла. Осторожно и очень медленно приблизила она руку к стороне, где сердце быть должно и вдруг услышала тихий печальный шёпот — «Сын мой, сын мой, возвратись ко мне. Тоскует сердце материнское, тяжко мне, горько мне без тебя. Сын мой...» Прижала девушка плотнее руку к сердцу пареньку и ладонь уже горит до боли, свет из под ладони, греет и колет маленькими иголочками пальцы девушке. Вздрогнул парнишка и провалился в беспамятство. Стала девушка его по щекам хлестать и водой брызгать, на силу в чувство привела. Сел он, огляделся так, будто и не помнит где он. Потёр виски ладонями и только словно вот прямо сейчас увидел незнакомку. Смотрит в глаза её и вдруг улыбается — «Спасибо вам. Спасибо за весточку от мамы, я и не думал что возможно такое. Кто Вы и откуда?» И рассказала ему девушка всё как есть, и как было. Покачал паренек головою — «Сложно тебе будет девица найти своих родителей. Но не это самое страшное в этом мире. Тут другая у всех печаль. Кто бы ни был, а всяк домой хочет. А война идет. Никто не знает когда призовет его этот мир. Но и никто не знает когда отпустит обратно. А время тут и там идет разными путями. Тут может год иль два пройти, там сорок, или наоборот. Я даже не знаю. Страшно вернуться с войны старее своей матери. Но еще страшнее не вернуться никогда вовсе. У тебя хоть три статуи теперь дома. А у меня мое тело неизвестно где.» Тут он улыбнулся — «Представь себе, например мое тело в фонтан затолкали и стоит оно на постаменте с кувшином или чем там, в руках и льет, и льет, и льет воду.» Тут парень рассмеялся и вдруг так же неожиданно умолк. Покачал головой — «Все бы ничего, но вдруг вернуться уже некуда? Тут много таких». От ужаса девушка не могла вымолвить ни слова, так явно представила она себе, что более никогда, ни сегодня, ни завтра, ни потом не сможет вернуться в свой мир. Лишь с силой сжала одной рукой другую. Посмотрел на нее паренек и говорит — «Да что это ты? Испугалась поди? Ладно, будет тебе. Тут тоже не плохо, а найдем твоих родителей, так вообще отлично будет. Правда?» Девушка кивнула. А ведь и верно, она и не подумала сразу, мама с папой то тут. А найдет их так всем вместе может будет проще придумать, как вернуться обратно. Паренек протянул ей руку — «Ну давай знакомится что ли. И пойдем я познакомлю тебя немного с этим миром. А потом поедим немного и с утра займемся поиском твоих родителей. Так уж и быть, подсоблю тебе в горе твоем. Ты мне весточку от мамы принесла, я помогу тебе найти твоих родителей. Ну а там...» Тут он снова замолчал и вздохнул тяжело, махнул рукой — «А там видно будет». Вышли они из таверны, и пошли через площадь. Парень впереди, девушка за ним. Старается не отстать. Она уже смирилась с мыслью, что теперь она тут надолго, но вот потеряться в толпе ей бы не хотелось. Девушка и молодой человек шли через площадь, а где-то там, в совсем другом мире три статуи стояли посередине комнаты и у их подножия рассыпались белоснежные хризантемы, от сквозняка качались легкие шторы, за окнами поднималась все выше и выше круглая и желтая луна.