6 (Глава 6)

Я не зажмурился ни на мгновение. Но всё окружающее меня секунду назад словно подменили, и я не заметил, как это произошло. Будто заменили слайд в проекторе, но только гораздо быстрее. Я подумал, что это весьма странно. Странно было и то, что я не плакал, — даже намёка на это не было. Но я точно знал, что только что я рыдал навзрыд и не мог остановиться. Может, я потерял сознание и меня кто-то перенёс в другое место? В пользу этой версии говорило и то, что я лежал навзничь на траве, лицом к небу. «Какое странное сегодня небо! Первый раз вижу, чтобы оно было с таким зеленоватым оттенком! Красиво!» — отметил я.
С другой стороны, я был уверен, что даже не моргнул, когда вдруг сменилась картинка перед глазами. Я не знал, чему верить: то ли в потерю сознания, то ли вообще невесть во что. Я абсолютно не мог понять, что случилось, и мне стоило осмотреться.
Первое, что я сделал, — это осмотрел себя, прислушался к своим ощущениям, нет ли какой боли, указывающей на перелом, вывиха, ушиба или даже мелкого пореза. Этот тест был пройден на отлично. После этого я поднялся с травы, всё ещё удивляясь, как я оказался на спине. Смутно припоминая ощущение, что меня кто-то резко рванул назад, я обернулся. Сзади никого не было. Трава, на которой я лежал, да и вообще вся трава вокруг меня, была сине-зелёного, непривычного глазу, цвета. Высотой трава доходила мне почти до колен, но не путалась под ногами и не мешала передвигаться. Очень странным мне показалось и то, что примятая после меня трава не осталась в таком положении, а, как только я встал с неё, стала выпрямляться, и довольно-таки быстро. Через несколько секунд уже невозможно было точно сказать, где именно я лежал. Я стоял на поляне, она была гораздо больше той, на которой я был буквально минуту назад. И не было стен, тех самых каменных стен. Со всех сторон поляну окружал густой, изумрудно-зелёного цвета лес — расстояние до него было приличное, несколько часов ходьбы. Воздух был наполнен слегка сладковатым ароматом и естественным шумом природы, птичьим гомоном. Рядом со мной всё так же рос одинокий разветвлённый каштан. Я подошёл к нему. Ошибка! Это было другое дерево. Оно было очень похоже на тот самый каштан, который непонятно откуда взялся у нас в Новосибирской области, но это был не он. Листья имели похожую форму, но были гораздо жёстче, будто пластиковые. Цвет листьев этого дерева был очень ярким, изумрудно-зелёным, в отличие от грязно-зелёного цвета тех листьев. Кора на дереве, я только сейчас обратил внимание, была очень светлого оттенка: вроде бы коричневого, но местами до грязно-оранжевого цвета. Несомненно, деревья были родственны друг другу, но это дерево, около которого я стоял в данную минуту, было совершенно не то, которое мы нашли с Серёгой в таинственном здании.
«Серёга! Как же я мог забыть!» — в памяти пронеслось, как в замедленном кино, превращение Кузьмы в маленький цветной мячик и его исчезновение. Меня снова обуял страх, но на этот раз голова стала рассуждать трезво, и, сопоставив факты и наблюдения последних минут, я сделал предположение, что мог исчезнуть точно так же, как и Кузьма. И если при этом я ещё жив, то и с ним может быть тоже всё в порядке.
— Серёга! — позвал я осторожно. — Кузьма, ты тут? Откликнись, друг!
Наверху, в листве, что-то зашуршало, и в тот момент, когда я поднял голову, с того места вылетела стая бабочек, которые были размером с крупную сову. Все они были перламутрово-синего цвета, с малиновыми завитушками и коричневым глазком посредине крыла. Они закружили вокруг, сверля меня недвижимыми глазками, хоботки их сворачивались и разворачивались, и я чётко расслышал от них повторяющиеся слова: «Усьма. Ытут. Ликнись. Руг». От такого зрелища гигантских говорящих бабочек, пытавшихся повторить мои слова, волосы у меня на затылке не просто встали дыбом, но и готовы были сбежать с моей головы навсегда.
Я замер и не шевелился, пока бабочки не потеряли ко мне интерес и не полетели к кромке леса, без конца напевая на лету: «Усьма. Руг. Усьма. Ликнись. Ытут». В листве дерева над головой опять что-то зашуршало, но на этот раз никто оттуда не вылетел и не выскочил, а просто раздался тихий шёпот:
— Зелёный, это ты?
Я с облегчением выдохнул.
— Серёга! — прошептал я радостно в ответ. — Давай вниз! Хватит там прятаться! Я уже думал, что ты погиб!
— Я до сих пор так думаю, — ответил он спокойно. — Кажется, я упал с ветки и разбился и оказался в этом странном месте. Мне мама рассказывала, что после смерти хорошие люди попадают в хорошее место, а плохие — в плохое. Только я пока не могу понять, хорошее место это или плохое? Но если ты тоже здесь, значит, хорошее! А ты как погиб? Я на тебя упал, что ли? И пришиб?
От таких его умозаключений я впал в небольшой ступор. Неужели он прав? Иначе как это всё можно объяснить?
— Да слезай ты уже! Будем вместе разбираться. Сам ничего не могу понять.
Серёга, несмотря на свои выводы, что он погиб, слазил с дерева аккуратно, медленно, — видимо, боялся разбиться ещё раз и оказаться теперь уже в более плохом месте. Когда он слез и встал передо мной, мы посмотрели друг на друга и обнялись. Это было обоюдное ощущение благодарности за то, что в такую трудную минуту мы не остались одни.
— Ну что? Военный совет? — спросил у меня Серёга.
— Иначе никак, — пожал плечами я, и мы уселись на траве возле дерева.
Разговаривали мы долго. Вспомнили сначала наши последние совместные минуты, вплоть до троекратного «Ура!». Серёга рассказал, что после этого вдруг воздух зашевелился (именно так он выразился). «Ты будто стал увеличиваться в размере, как-то странно приближаясь ко мне, — рассказывал он про свои ощущения, после чего, переведя дух и что-то усиленно вспоминая, часто дыша, добавил: — А потом меня кто-то схватил сзади за загривок и скинул с ветки, но я почему-то не упал, а остался на ней. Я испугался и на всякий случай схватился за ветку крепче, обхватив её двумя руками». Лишь минуту спустя он сообразил, что находится совершенно на другой ветке и совершенно другого дерева. Рядом не было ни меня, ни каменных стен, а небо и трава были странного цвета. Он решил, что погиб и пытался понять, что делать дальше, когда вдруг рядом с ним пролетела стая гигантских разговаривающих бабочек. Он выглянул из листвы и увидел меня, хотя готов был поклясться, что буквально ещё пять минут назад меня здесь не было. А дальше — понятное дело — подождал, пока странные бабочки улетят, и позвал меня. Я в свою очередь рассказал ему свою историю, которая практически ничем не отличалась от его истории, кроме лишь того, что я имел возможность наблюдать со стороны, как происходит само исчезновение. Потом мы немного помолчали.
— Ну что будем делать, голова? — прервал наконец молчание Кузьма. — И что вообще происходит? Где мы?
Я боялся этих вопросов, но они были ожидаемы. Боялся, потому что совсем не понимал, что вокруг происходит. И не готов был высказать даже самую нелепую версию, как, например, похищение инопланетянами и выброска нас на другой планете для экспериментов над нашим сознанием. Однако, при данных обстоятельствах, эта версия казалась не такой уж и нелепой.
— Серёга, я не знаю, что происходит! — начал осторожно я. — Нам нужно как-то попасть домой, но сперва нам надо оглядеться и понять, где мы.
— Ага! И ещё бы поесть найти, и пить очень хочется, — резонно заметил Кузьма.
Согласившись с таким жизненно важным замечанием, мы оглядели в последний раз дерево, надеясь найти хоть какое-то объяснение нашему здесь присутствию, и двинулись в сторону кромки леса, окружающего нас изумрудно-зелёной полосой по всему периметру сине-зелёной поляны. Шагая по странной поляне, мы сделали очень интересные открытия по поводу травы, которая нас окружала. Действительно, она не оставалась примятой после того, как на неё наступишь или на ней полежишь. Стоило с неё сойти, и она сразу же принимала исходное положение, скрывая наши следы. Следующие открытия были сделаны благодаря Серёге. Когда он решил сорвать пучок травы, то заметил, что из неё стала обильно сочиться влага: прозрачная, с голубоватым оттенком, на самом деле похожая на воду. С каждой травинки на землю падало по несколько капель. С одного пучка можно было легко набрать полстакана. Я не успел предостеречь Серёгу, как он сразу же припал ртом к первому, найденному нами в этом странном месте источнику влаги, которая, между прочим, могла бы оказаться и ядовитой, но Серёга об этом не думал. К счастью, сок травы оказался абсолютно безвредным и вкусным, очень напоминал вкус арбуза: будто подслащенная водичка с лёгким ягодным ароматом. Когда Серёга высосал все соки из своего травяного пучка, он бросил его наземь — и так было сделано следующее открытие. Трава не упала на землю, как должна была, а, будто подхваченная лёгким незаметным ветерком, стала парить над ней. А потом все брошенные травинки начали двигаться в каком-то едином определённом направлении вдоль поверхности земли, постепенно взлетая вверх, удаляясь от нас всё дальше и дальше, пока их совсем стало невозможно разглядеть.
Конечно же, мы сразу напали на эту траву, чтобы утолить свою жажду. И пока мы пили этот голубоватый сок со вкусом арбуза и запускали траву пучками в открытое сине-зелёное небо, из-за горизонта стал появляться гигантский диск какой-то планеты. Именно планеты, а не Солнца. Планета была огромной и занимала где-то чуть меньше половины видимого горизонта. На поверхности этой планеты были видны контуры каких-то громадных площадей розового, зелёного и синего цвета. Зрелище было восхитительным! Но, кроме замечательной красоты происходящего вокруг нас, мы для себя окончательно сделали вывод, что находимся не в каком-то загадочном месте или суперуникальном заповеднике Новосибирска. Мы оказались совершенно на другой планете.
Смеркалось. Чем выше поднималась незнакомая планета над горизонтом, заполняя собой полнеба, тем более густого синего цвета становился оттенок воздуха, и разглядывать детали окружающего мира становилось всё труднее и труднее. Мы припустили к лесу бегом, будто там находится наше спасительное убежище. Но, добежав до леса, мы вдруг поняли, что входить туда ночью нам не очень-то и хочется. Мы не имели понятия, с какими трудностями мы могли столкнуться там. Поэтому приняли решение о ночёвке прямо на траве под открытым небом. Как говорится: утро вечера мудренее! К счастью, воздух был очень тёплым, и от земли не исходило совсем никакой прохлады. Спать под открытым небом с огромной розово-сине-зелёной планетой на нём, расположившись на мягкой, слегка парящей траве, которая в любой момент готова тебя напоить «арбузным соком», было весьма и весьма комфортно. Мы уснули быстро, почти не разговаривая.