Навеянное с гор. Мия и снежинки.

Навеянное с гор. Мия и снежинки.

Орлы шныряли мощными и размашистыми движениями на стеклянном небе, их крики пронзали все вокруг, но небо не трескалось. Звуки разносились обрывками нот по вершинам, и спадали к самой земле хриплыми стонами. Все это было похоже на завораживающую музыкальную шкатулку, в которую встроили музыку птиц, и как только металлическая ручка прокручивалась и запиналась об зазубринки на диске, начинали рождаться звуки…уууууухухухуууууууу…… хюхюхюхюхюхюх……аааааааааааааааааааасссссс………чичичиичич….ааааа………аааа…Мощные тела свистели как самолеты и иногда Мие казалось, что они специально расслабляются чтобы падать, лететь на огромной скорости вниз, теряя равновесие и приобретать ощущение падения, а потом, когда их головы почти касаются острых камней, делать резкий взмах и уже парить вверх в поднебесную. Такая игра со смертью завораживала Мию, а еще ей очень хотелось посмотреть на Бога. Шаманы говорили, что Бог многолик, вселяется в животных и птиц, обретая их лики и очертания, и Мия порой пыталась разглядеть в каждом ястребе или волке Бога. Если честно, то она не очень-то верила шаманам, хотя и признавала тот факт, что все ее племя считает их почтенными и важными людьми, и прислушивается к их мнению. Но Мие очень хотелось проверить Бог ли это на самом деле, правда, как это проверить она не знала.
Мие было одиннадцать, черные волосы поглаживали запястья, каждый раз, когда она подпрыгивала и напевала новую придуманную мелодию. Густые полоски брови гладким шелком разливались поверх глаз, и если Мия хмурилась, она становилась похожа на маленького черного зверька. В ушах постоянно звенели красновато-коричневые бусинки и деревянные колечка, это бабушка сделала ей серьги прошлой зимой, и они были самые любимые и единственные. Они были аккомпанементом для ее дивных музыкальных импровизаций. В деревне она часто мешала своими ежеминутными концертами и выступлениями, поэтому чтобы не выслушивать нравоучения, и не получить в наказание уборку дома и приготовление ужина для семьи, Мия сбегала. Возможно, кто-то бы испугался бродить меж зарослей елей, где полно хищных животных и царит полумрак, но только не она, эта дикая кошка любила играть со «смертью», к тому же ее план по доказательству Бога зрел в голове очень давно и каждое утро просыпаясь от запаха пряных трав, заваренных на утренний чай в чане, Мия не открывая глаз, мечтала, что вот сегодня она таки словит этого Бога. Интересно, кем он будет, когда я его словлю? Рысью? Совой? Или мустангом? От трепетности и азарта, ее губы начинали улыбаться, а пальцы потирали шерстяное покрывало под головой.
— Сколько можно спать! – руки мамы мягко и настойчиво хлопали по плечу Мии. Ты проспишь все, что только можно. Ночью выпал первый снег, неужели тебе не интересно? Не хочешь посмотреть?
Мия резко открыла глаза, и сияние коричневой охры залило все помещение. Комната обрела оттенок сепии и в воздухе уже витало чудачеством. Когда ей было шесть лет, маме Мии говорили, что у них растет странная девочка, слишком красивая, чтобы быть правдой и слишком отрешенно-дивная. Ходит напевает себе что-то под нос, плетет колоски из трав маме в волосы, привязывает камешки к тканевым мешочкам, обувает на ноги и начинает выстукивать песню красно-пестрого дятла, потом пускает кораблики в чашке с зверобоевым чаем, и дорожками сыпет еду муравьям под их домиками-горками, целует руки бабушке за вкусный ужин, хохочет наблюдая за танцем костра, спит в обнимку с белым огромным псом нос к носу, рисует песком узоры на камнях. Мама лишь вздыхала, что она скажет? В глубине сердца она любила свою дикую девочку больше всего на свете. Бабушка души не чаяла в внучке, вспоминала себя в детстве и думала, что когда-то она тоже была чудачкой, и это было одно из самых счастливых воспоминаний в ее жизни. Пожив уже пол века на этой роскошной земле, она знала, что чудачество проходит, когда появляются обязанности, ответственность, когда волосы становятся грубее, а кожа покрывается пещаными впадинами, и ей очень хотелось чтобы ее черная бусинка Мия подольше побыла вот такой вот чудачкой, счастливой и радостной, иногда хмурной, как буря над горными хребтами, и нежной как пена свежевыдоенного козьего молока на губах, резвой как те маленькие пятнистые косули, что резвятся возле их вихристой реки, и неугомонной как ветер, приносящий в их землю семена с полей.
— Снег? – спросила Мия, и добавила. – Ведь на улице еще только сентябрь! Она вскочила невероятно быстро с тапчана с полосатыми шерстяными ткаными пледами и попрыгала в одном носке к доске на стене. Это было царство Мии, здесь она крепила к досточке сухих жуков и бабочек, лепестки цветочков и колючие ветки. Еще здесь были лоскутки тканей, которые оставались после того, как мама доделывала одеяла и пледы, также было белое огромное перо, которое принес отец, он сказал, что взял его специально для Мии в орлином гнезде, под досточкой была насыпана целая гора разноцветных камней, мама уже перестала их выносить из дома, так как они волшебным образом снова появлялись в доме в том же количестве. Мия стояла перед доской и водила пальцем по палочкам и рисункам.
— Мама, я все правильно посчитала, сейчас сентябрь. Осенью не идет снег!
— Ха-ха-ха, а ты сходи посмотри, — улыбнулась мама, — только оденься потеплее и я уже чай заварила будем пить?
Мие очень хотелось посмотреть на снег. В прошлом году, когда выпал снег, бабушка подарила ей серьги, поэтому Мия очень любила зиму. Не хотелось расстраивать маму, поэтому она умостилась на плетеном кресле и начала сербать чай. Утром зверобоевый чай был особенно вкусным. После сна тело ощущалось еще нежно-слабым, движения были словно замедленные, волосы кудлатыми прядями постоянно спадали на нос, и Мие постоянно приходилось их поправлять и прятать за ухо, но с каждым новым глотком чая, они словно специально снова падали ей на нос, от чего девочка начинала чихать. Это очень всех смешило, поэтому из дома Мии утром постоянно доносился смех и запах чая.
— С…н…е…г…- от удивления очень тихо и завораживающе произнесла Мия, переступив порог дома. Ее пухлые губки были раскрыты а глаза превратились в полнолуния. Любимые пейзажи были нежно укрыты бело-искрящимися искуснейшими плетениями так, словно кто-то прикрыл чтобы они спали в тепле. Сосновые веточки с шишками чуть потяжелели и висели ниже, так что Мия даже могла дотянуться и сорвать пару шишек к себе в «сокровищницу». Девочка сделала шаг, и ее буты облепили скопления снежинок, она попыталась их обтрусить, но они упорно держались на ее ногах. Она подняла голову вверх и посмотрела не небо. Удивительно, потому что на небе не было ни одной птицы.
— И как же я сегодня найду Бога? – пробубнела себе под нос Мия немного расстроенно. – Ведь вокруг никого нет! Мия продолжала стоять и смотреть в никуда, небо потяжелело, и сверху вниз начали падать снежинки. Они тоже были похожи на тех орлов и ястребов, которые отпускали все и падали вниз, только снежинки падали медленнее и словно плыли в воздухе, и перед самым падением они взлетали только, когда ветер хотел с ними поиграть. Остальные же падали и устилали землю под ногами Мии. Это было похоже на волшебство! Мия никогда еще не смотрела так на снег, она вдруг подумала, что снежинки самые бесстрашные из всех, кого только она встречала в своей жизни и еще она подумала, что так играть со смертью может только он…

— Мама, м-а-м-а! – закричала Мия, вбегая на огромной скорости в дом, чуть не сбив маму с ног, и еще пару тарелок с выпеченым хлебом, которые мама едва удержала в руках с удивлением глядя на взъерошенную дочку.
— Мама, м-а-м-а! Ты представляешь! Я словила Бога!!! – счастливым нежно-звонким голосом прощебетала Мия, и ее улыбка озарила весь дом так, что даже старые занавески на окнах заблестели свеже-стиранной белизной, а горы покрылись полосками света.

— Он сегодня пришел снегом…

Автор Марина Олейник
09.10.2017