Лиса. дачная зарисовка.

Двойняшки Лёшка и Сашка, два будущих второклассника с одинаково стрижеными затылками и разным количеством веснушек на носах, прилипли к окну, выходящему на огород их деревенского участка. За огородом виднелось поле, за полем – хвойно-лиственный лес. Между яблоневых деревьев мимо бревенчатого дома бежала крупная рыжая лисица. Бежала, по-деловому прихватив отточенными клыками, заметными даже из окошка, крупную добычу – явно не мышку, а кого – не разобрать.
– Она…, – восторженно выдохнул Лёшка.
– Ага, красава, – поддакнул брат.
Проводив взглядом великолепный пушистый хвост, который зудело ущипнуть, двойняшки поплелись на кухню, откуда покуда не доносились умопомрачительные слюнодавительные запахи и, следовательно, разжиться – и то, ежели никто не заметит – предполагалось либо куском колбасы из холодильника, либо сушками из хлебницы. Мать, насупив брови и по-пиратски размахивая ножом, расчленяла на части рыбину с выпученными зенками, острыми зубками и обречённо трепыхающимся хвостом.
– Мы лисицу в окошко видели, – похвастался Сашка, пока товарищ по проказам за спиной матери распихивал сушки по карманам, – она в пасти волокла несколько мышей, много…сто, наверно.
– Ох, уж эта лиска, – взмахнула окроплённой рыбьей кровью рукой мать. – Тётя Вера и дядя Игнат не могут справиться: таскает курей в наглую чуть ли не ежедневно, забор не спасает, ружьё тоже не у дел. Видать, недалеко нора у неё, лисята. Найти бы.
Двойняшки притихли. Они-то знали, где нора – случайно обнаружили, когда шишки для варенья собирали – под корнями сосны, вглубь уходила в темноту, сверху валежником укрыта, не заметно вовсе. Мальчики молчали: один задумчиво ковырял в ноздре, мучаясь от скрываемой правды, второй морщил веснушки на носу. Им не жаль рыжую, жаль потерять развлечение: ну, пристрелит дядя Игнат лисицу, сдохнут её лисята – а им что останется? Нее, гораздо увлекательнее следить, чем всё закончится. Вот бы момент охоты узреть пусть одним глазком! Хоть самим ночью в курятник ныкаться… Они обсуждали такой вариант, но консенсус – дело тонкое, а для двойняшек особенно.
– Покатили на великах? – кивает на уличную дверь Лёшка.
Оба срываются с места, деля по пути сушки, седлают двухколёсных друзей и мчатся по каменистой дороге вдоль поля до соседней деревни. Природа ещё однообразна, не всколыхнулась разнотравьем, не шелестит зеленью, не играет от избытка солнечными лучами бликами по посадкам. В золотисто-охристой жухлой, чуть разбавленной новолетней свежестью, на границе поля и леса, выделялась рыжим силуэтом знакомая фигура, трусившая по своим наиважнейшим делам мимо сосен и берёзок. Первым слетел с велика Лёшка, громыхнув железным другом о камни. На мгновение отстал Сашка – и то потому лишь, что задумался, катился медленнее – и его железный друг полетел прочь. Мальчики неслись по полю наперерез, размахивая руками и вопя во всю глотку: «Лис-с-ааа!!!» Зверь ещё на довольно приличном расстоянии вдалеке, тормознул недоумённо, поворачивая зубасто-хищную голову на неожиданный неопознанный раздражитель, смотрел ровно то мгновение, которого хватило для понимания опасности, которая настигнет в случае попадания в объятия двух человеческих детёнышей со сверкающими от азарта глазами, подскочил от первого в жизни не страха или испуга, а ужаса с четырёх лап над землёй, и огромными скачками со вздыбленной шерстью скрылся с глаз долой от замаячившей перспективы.
– У-у-у, – разочарованно тянули двойняшки вместе, не успев схватить рыжую за желанный хвост. Они без проволочек помчались до предполагаемой норы, но там пусто – похоже, нора оказалась прошлогодней. Вот уж горе так горе…
– Быстрей бежать надо было, – шмыгнул носом Сашка, и Лёшкины выцветшие бровки домиком кивнули согласно.
Лисицу убили через три дня. Дядя Игнат ходил довольный, соседям разрешил полюбоваться окоченевшим трупом. Внушительная морда со злобным оскалом, сильные когда-то лапы, пушистый хвост с жёсткими волосинками цвета втоптанного в землю кадмия оранжевого, тяжёлый запах лесного духа произвели впечатление на мальчишек. Лёшка потрогал пальцем бесполезный ныне, но всё ещё внушающий трепетный восторг белёсый клык, а Сашка погладил по голове, как котёнка. Дядя Игнат не подарил им лису, братья даже не посмели заикнуться о подобной вопиющей наглости. Мать на расспросы о дальнейшей участи трупа, отмахнулась:
– Пусть соседи, что хотят, то и делают, мне интересу нету.
Про лисят тоже ничего выяснить не удалось. Двойняшки, естественно, сбегали к норе, пытались даже её разрыть, но не удалось. Тогда Лёшка загадочно прошептал брату: «Они спаслись, потому как уже не сосунки, убежали в лес глубже, за год подрастут и следующим летом явятся мстить за мать-лисицу, передушат всех кур у дяди Игната. Вот здорово, правда?»