Агентство неудачников

Часть 1
Владимиру было назначено на шестнадцать часов в придорожном кафе, что в сорока километрах от города. Обычное кафе, ни деревень, ни даже заправки рядом, просто отдельно стоящее здание у поворота на военный полигон. Про это кафе ходили разные слухи, в основном среди тех, кто часто ездил по этой трассе, но они не подтверждались. Любая реклама — реклама, вот кто-то и сочинял байки, которые некоторые пытались проверить, но всё бес толку. Обычный рекламный ход.
В кафе Владимира встретил пустой зал, официантка в переднике и барменша за стойкой.
— Что будете заказывать?- поинтересовалась официантка,- Есть пельмени, борщ, винегрет, пиво, вот можете посмотреть прейскурант.
— Прейскурант?- переспросил Владимир.
— Нуда, меню,- поправилась официантка.
— Дайте для начала кофе, я здесь человека жду.
— Ааа… Так вы тарелку может быть хотите увидеть?- спросила официантка, на её бейдже значилось имя Лариса.
— Какую тарелку?- Владимир удивлённо уставился на Ларису.
— Валь, кофе одно сделай,- крикнула она через зал буфетчице, подвинув к себе стул и усевшись на нём, продолжила,- Как это какую? Вы разве не знаете? У нас же здесь тарелки время от времени садятся. Тут же рядом полигон, пара километров всего, с дороги не видно, но он есть, за лесополосами, так вот эти самые гуманоиды и повадились сюда летать, вон за тем лесом садятся, особенно зимой хорошо заметно — под их тарелками снег вытаивает до самой земли.
— Лариса, извините конечно, но мне не до тарелок. Давайте, в следующий раз расскажете?
— Ой, да ну и ладно,- с обидой в голосе ответила Лариса,- в следующий так в следующий.
Она встала и опрокинув стул, пошла к стойке. Стул так и остался валяться в проходе. В это время рядом с Тойотой Владимира остановилась зелёная Волга ГАЗ-21.
— Лорка, ты сдурела совсем со своими тарелками,- Валентина зашипела на напарницу, наливая кофе в чашку,- Смотри, кто приехал. Какие тарелки? Этот если кино покажет, так покажет, всем достанется.
— Что, Валь?- Лариса задумалась, глядя куда-то в пустоту, стоя перед стойкой,- Что ты сказала?
— Назад посмотри.
В кафе входил мужчина в плаще, это он приехал на Волге, в одной руке он нёс портфель, в другой держал шляпу. Это он назначил Владимиру встречу.
— Да ладно, этого ещё не хватало,- промычала Лариса и побежала встречать нового посетителя.
— Владимир?- спросил посетитель.
Тот не успел ответить, подбежала Лариса, запнулась об перевёрнутый ею же стул, чуть не упала, посетитель на лету подхватил её и поставил на ноги, успев походя бросить на пол портфель и метнуть в сторону вешалки шляпу, которая непостижимым образом повисла на крючке.
— Тихо, тихо ты, расшибёшься ведь, поаккуратней. И молчи, здравствуй, кофе мне тоже принеси.
Лариса убежала к стойке, посетитель повесил плащ под шляпой, подобрал портфель, поднял стул и сел на него перед Владимиром. Подал визитку.
— Можете называть меня Эдуардом, без отчества,- представился посетитель.
— Владимир. Это вы мне назначили?
— Разумеется, вы ко мне обратились, я вам назначил, здравствуйте.
Тем временем Валентина дрожащими руками наливала вторую чашку кофе.
— Этот то что припёрся?- шептала она напарнице,- Месяц жили спокойно, хоть бы только не началось, хорошо посетителей никого нет.
— И не говори, времени четыре часа, и никого, помнишь весной он приезжал? Тоже никого не было, вечер пятницы и никого. Странный он какой то.
— Да замолчи уже,- зашипела Валентина,- улыбку изобрази и кофе неси, готово.
Лариса подошла к столу с очень натянутой улыбкой, поставила кофе на стол и спросила.
— Что-нибудь ещё заказывать будете?
— Возможно позже, мы позовём,- улыбнулся в ответ назвавшийся Эдуардом.
— Хорошо, я буду рядом, зовите,- ответила Лариса и убежала в подсобку, к ней тут же вошла Валентина.
— Ещё один на его крючёк попался,- зашептала она с порога,- Не нравится мне всё это, ой, не нравится.
— Да ладно, вдруг пронесёт,- ответила бледнеющая Лариса.
— Он как приезжает, мне уволиться сразу охота.
— Мне тоже, но где работу то здесь найдёшь? На полигон не устроиться, а в город не наездишься, потерпим, может и правда пронесёт?
Тем временем в зале Владимир молча смотрел на Эдуарда — разговор не завязывался, тот тоже молчал.
— Извиняюсь,- начал Владимир,- я здесь не местный, не знаете, о каких тарелках говорила официантка?
— Тарелки?- хмыкнул в ответ его собеседник,- да это же обычная мистификация. Для привлечения клиентов. Так стоит себе придорожное кафе и стоит, ничего в нём необычного, а если здесь садились так называемые тарелки — это уже кафе с историей. Посетителей процентов на семьдесят прибавляется после очередного вброса. Хозяин кафе ко мне несколько лет назад обратился за помощью, вот я ему и посоветовал, ну и помог кое-чем.
— Чем же? У вас есть летающая тарелка?- решил пошутить Владимир.
— Конечно,- оценил шутку назвавшийся Эдуардом,- и не одна. Просто у меня есть один знакомый прапорщик с полигона, который за небольшую сумму денежных средств растопит ночью небольшой айсберг подручными средствами, а пара круглых полянок без снега или обуглившаяся трава — это для него пара пустяков. Его самое главное достоинство — он умеет молчать. Да и вы, Владимир, не можете сейчас ни подтвердить, ни опровергнуть мои слова. Так что тарелки пусть остаются тарелками, к ним уже привыкли.
— Какой лихой поворот, однако.
— Бизнес есть бизнес, ничего личного. Давайте перейдём к делу, что именно, Владимир, вы хотите. Вы, кажется, стоматолог?
— Да,- ответил он,- я стоматолог. У меня свой кабинет на улице ..., но там очень большая конкуренция. В одном здании с моим кабинетом, есть кабинет доктора Будочкинда.
— Конечно, конечно, помню его — ухмыльнулся Эдуард,- его настоящая фамилия Будочкин. Но что не сделаешь ради антуража. Можно и букву к фамилии прицепить.
— Как? Он тоже ваш клиент?
— Нет, конечно, просто его много кто знает, я и сам к нему захаживал, в один из его кабинетов обращался.
— Это да, у него их пять или шесть по всему городу, мне до него далеко ещё,- загрустил Владимир,- у меня пока только один.
— Не стоит унывать, где один, там и два, и три. Вы же куда обратились? По адресу, в агентство. Мы решим эти проблемы. Не будет у вас конкурентов, Владимир.
— А это законно?
— Абсолютно. Доказать ничего нельзя. Но это будет стоить денег.
— Сколько?
Назвавшийся Эдуардом написал на салфетке несколько сумм в столбик и подытожил под чертой общую. У Владимира округлились глаза.
— Это общая сумма, первая строчка это работа моего уродца за три — четыре месяца, сколько будет продолжаться процедура, но сумма не меняется. Вторая — это аренда кабинетов, не всех сразу, а по очереди, рядом с конкурентами, уродец должен находиться в непосредственной близости, это гарантия успеха операции. Следующая строчка — непредвиденные расходы, в основном мы это возвращаем за невостребованностью, четвёртая это мой интерес. Ну и итог вы видите. Можете рассчитываться равными долями на протяжении всего процесса. У вас есть десять минут подумать. Я отойду.
Владимир задумался, его кофе давно остыл, он пил его холодным и чесал затылок. Назвавшийся Эдуардом тем временем вышел без плаща на улицу, смотрел как мимо несутся фуры, но никто не останавливался, стоянка перед кафе была пустой.
— Валь, куда это он?- шепотом спросила Лариса.
— А я откуда знаю? Лучше бы уехал.
— У него плащ здесь остался. И шляпа. И портфель. Вернётся.
Прошло десять томительных минут. Голова Владимира гудела. Всё это казалось очень странным, начиная от письма в почте с предложением улучшить условия для бизнеса, которое само собой выплыло из спама, места встречи в придорожном кафе с историей о тарелках, оказавшейся мистификацией, заканчивая прапорщиком, выжигающим какими-то подручными средствами поляны и цифрами на салфетке, которую странный собеседник забрал с собой. Конспирация, да и только…
Мысли летели, как самолёты на воздушном параде, то стройными рядами, то выполняя немыслимые фигуры, но решение уже созрело. Если платить частями, то есть возможность выкрутиться, да и клиенты опять же, перенаправятся к нему, а это дополнительный плюс. Он решился.
В это время в кафе вернулся назвавшийся Эдуардом, присел за стол.
— Лариса, повторите кофе, пожалуйста,- крикнул Владимир.
— Секундочку,- тут же отозвалась она, а Валентина зашелестела за стойкой.
— Я согласен,- сказал Владимир,- но меня интересуют детали.
— Конечно, сейчас всё расскажу,- назвавшийся Эдуардом уже крутил кодовый замок портфеля,- представлю во всей красе.
Он вытащил из портфеля несколько пачек фотографий и разложил их на столе.
— Работать будет всего один уродец, покажу нескольких, чтоб вы представляли нашу работу, и, особенно, нашу многопрофильность.
— А как давно вы на этом рынке,- осмелившись, поинтересовался Владимир.
— Рынка, как такового, нет и быть не может, это уникальное предложение, и по специфичности, и по роду деятельности, да и агентов таких вы больше нигде не найдёте. Это уникумы. Условно я зову их деревянными солдатами. Это только несколько из них. Красавцы.
Подошла Лариса с кофе, поставила на стол и замерла, глядя на фотографии.
— Спасибо, Лариса, как снова понадобитесь, мы позовём,- сказал назвавшийся Эдуардом,- вы свободны.
— А? Что?- она словно выпала из ступора, в который вдруг попала.
— Идите, говорю,- отправил её назвавшийся Эдуардом.
Официантка ушла.
— Странная она какая-то,- заметил Владимир.
— Это от тарелок,- пошутил назвавшийся Эдуардом.
— Летающих?- пошутил Владимир.
— Нет, от обычных, они ей просто надоели уже, она же бухгалтер по образованию, математический склад ума, хозяин кафе рассказывал, она и ему, бывает, помогает в этих вопросах, но с работой здесь не всё гладко, вот и носит тарелки, а они ей уже надоели, и посетители надоели. Одно и то же каждый день. Это сегодня на удивление спокойно и безлюдно, обычно не так.
— Вон оно что…
— Вернёмся к нашему делу. Вот, смотрите, первый персонаж. Имён называть не буду. Этот специализируется на развалах производств. Внедряем его руководителем среднего звена, и всё, половина дела сделана, производство останавливается в срок от трёх до пяти месяцев, проверено многократно, у него нет такой функции, что бы нас подводить. Подводит производство, на котором трудится. Всё встаёт колом, начиная от поставщиков материалов и расходников, заканчивается такой кадровой бездной, что туда никто не идёт работать.
— А как ему это удаётся,- поинтересовался Владимир.
— Всему своё время, расскажу позже. Персонаж номер два, посмотрите повнимательнее, симпатяга просто, автомеханик, автогонщик, душа компании, балагур, но там, где он появляется, а внедряем мы его исключительно в транспортное направление, всё тоже встаёт колом. Организационная немощь тут не при чём. Персонаж номер три, тоже профессионал своего дела, посмотрите на выпученные глаза, пекинес, да и только, разлагает любой коллектив на раз-два. Персонаж номер четыре, с этим лучше ничем не делиться, вообще, одним только встречным вопросом " да ты чё?" столько народа вывел из себя, что в прошлом году пришлось делать замену, еле отбили его у разъяренного коллектива.
— Странные они все какие-то,- отозвался Владимир.
— Вам же достанется вот этот,- назвавшийся Эдуардом веером разложил фотографии косого на оба глаза юноши.
— Этот? Какой противный, и что с ним делать?
— Вам не придётся делать с ним ничего, мы сами обо всём позаботимся.
— И как же они работают,- поинтересовался Владимир.
— Безукоризненно, самоотверженно, исполнительно, очень хорошие работники, не к чему придраться, в этом их основная заслуга, она же камуфляж.
— А в чём тогда подвох?
— Всё дело в том, Владимир, что хоть снаружи они мало чем отличаются от окружающих их людей, людьми они давно быть перестали.
— Как, и даже вот этот, которого мне назначили? Он вроде совсем молодой.
— Это не важно. Они прогнили изнутри, их мучает зависть, скрытая лютая злоба, ненависть ко всем, кому лучше, чем им. Их интересует исключительно нажива и обман, они настолько много накопили в себе разного рода подлости и так тщательно скрывают это, что придраться не к чему, это незаметно. Незаметно, но страшно, это очень страшно.
— А у вас есть в штате женщины?
— Нет, женщин не держим. Женщина, в первую очередь это мать. А мать это в первую очередь инстинкты. Она всегда встанет на защиту своего потомства, посмотрите на животный мир, там это очень наглядно. И как мать, любая женщина может встать на чью-то сторону, что в коллективе, где работает, да даже просто в трамвае, на сторону безбилетного оборванца. Это тоже инстинкт, в более слабом видеть ребёнка. А мы заинтересованы в результатах наших операций. Это важно, поэтому женщин не привлекаем.
— Как интересно, и не подумал бы.
— В том то и дело, что об этом мало кто думает, не привыкли, не принято об этом думать.
— И как же вот эти уроды работают, если к ним нет претензий? Я не понимаю.
— Да всё просто, они распространяют свою гниль, зависть, подлость, на всё, что их окружает, они парализуют этим всё, что должно двигаться, всё, что должно происходить. Они видят в этом только негатив, плодят его и живут этим.
— И как вы, Эдуард, с ними справляетесь? Вам самому не противно?
— Не поверите, Владимир, ещё как противно, но приходится. Работа такая.
— Я бы, наверное не смог.
— Я тоже не мог поначалу, правда это было давно, очень давно. Думаете, это в удовольствие, общаться с такими уродами? Да я лучше бы капусту выращивал на пригородных просторах или стекловату прятал под бутафорскими фасадами на стройке, но нет, от себя не убежишь. Иногда не ты выбираешь работу, а она тебя. Меня выбрала вот эта. И сколько бы я не пытался от себя убежать — это бесполезно. Кто тебя догонит в первую очередь? Сам и догонишь.
— Получается, что вы, Эдуард, один из них?- смущаясь, спросил Владимир.
— Нет, конечно, что вы. У меня ранг повыше. Никогда среди них не был, сталкивался с ними много, и по работе, и в жизни, но общего с ними ничего нет.
— Так кто же вы?
— Я? Обычный человек. Во мне нет ничего необычного. Несколько отличается мышление, поэтому нахожу нестандартные пути решения некоторых ситуаций, а так такой же, как все.
— А как же агентство?- недоумевал Владимир.
— Так оно не для них создано, не для неудачников, не для подлых завистливых тварей, прогнивших изнутри, оно для вас создано, для борьбы с конкурентами нестандартными методами. А они со временем поймут, что к чему. Им сразу нельзя всей правды рассказывать — не поймут и ещё больше озлобятся, ещё дальше откатятся. Это шоком для них будет, понимание ещё не развито, что бы такого рода информацию перерабатывать и анализировать. Их учит только их собственный пример, только на своих шишках могут научиться. Кстати, Владимир, что такое удача, по вашему?
— Ну как что, удача это удача, — потерялся с ответом Владимир, — Цой ещё про неё пел, пожелай мне удачи в бою, пожелай мнеее, удачи. Когда всё получается что ли?
— Вот видите, удача — это же слово понятное и очевидное,- засмеялся назвавшийся Эдуардом, — А вы песню запели. Удача, это то, что даётся, дача взятки, к примеру — взятку дали. Дача, где отдыхают, с мангалом и банькой — это что? Это изначально, земельный участок, который дали. Безвозмездно. Удача от того же самого происходит, это то, что даётся. Но даётся за что-то. Неудачники почему такие, что бы не делали — всё мимо них проходит, да потому что не даётся им ничего.
— А почему не даётся? И кем не даётся?- Владимир окончательно запутался.
— Кем, это вопрос отдельный, все это называют по-разному. А вот почему — дело другое. За что им давать что-то, если они дающего за руку укусят, потом плюнут в неё и ещё смеяться будут? Вспомни, что их наполняет. Злоба, зависть, ненависть. Давай заканчивать. У тебя есть ещё дела на сегодня?
— Есть конечно. Мне в кабинет надо, на завтра план составить, закрыть, кассу снять.
— Мне это не интересно, завтра в восемь утра перед открытием приеду, договор подпишем, раз согласился, и как первый взнос оплатишь — начнём работать.
— Ну, тогда я пошёл?- спросил Владимир, вставая из-за стола.
— Иди, за кофе только рассчитайся, я посижу ещё. Пока.
Они пожали друг другу руки, Владимир рассчитался и пошёл к машине, а назвавшийся Эдуардом позвал обоих — Ларису и Валентину. Они, перепуганные, пришли.
— Присаживайтесь, пожалуйста.
— Нам не положено,- начала отказываться Валентина.
— Не важно, всё равно никого нет, а я не расскажу, тем более сам позвал,- расплылся в улыбке назвавшийся Эдуардом,- Лучше про тарелки расскажите.
Женщины присели и начали рассказывать про тарелки всё, что знали и слышали. О проталинах, о сугробах, которые исчезали среди зимы, о пропавшей в прошлом году корове, о том, как видели над лесом зарево. Потом плавно перешли на посетителей, камазистов, проезжих, потом как учились в школе, как неудачно обе вышли замуж и трудностях в работе.
Через несколько минут в кафе зашли четверо — охотники, возвращающихся в город. Постоянные клиенты, которые в сезон всегда здесь останавливались.
— Девчёнки, а что это вы тут посиживаете?- спросил их заводила,- Не ждали? Расслабились?
Они переглянулись, оказалось, что жаловались они друг другу, кроме них никого в кафе не было, Волга со стоянки уехала, плащ со шляпой пропали.
— Ну всё, ещё раз повторится — уволюсь, заявила в очередной раз Лариса.
— Я тоже,- согласилась Валентина.
Владимир приехал в город, сделал все запланированные дела и спокойно лёг спать, даже не вспомнив о встрече в кафе и долгом разговоре. На следующий день подписал договор и внёс первый аванс.
И лишь поздно ночью до него начали доходить слова назвавшегося Эдуардом, о тех, для кого организовано агентство неудачников. И в их число входили не только сами агенты, наполненные злобой и ненавистью, это были и сами клиенты, которые готовы на всё, что бы отстоять свои интересы, на всё, кроме совести и чести.
Часть 2
Если в большом городе посмотреть по сторонам, оглядеть толпу прохожих, то можно увидеть огромное количество бородачей. Не геологов в штормовках, и не охотников с рюкзаками, а вполне ухоженных бородачей. Но если немного подумать, чем они могли бы заниматься в повседневной жизни, то можно прийти к следующим наблюдениям, — такие бороды не практичны, требуют ухода, специальных средств, времени, наконец. Опять же такую бороду не будет носить сварщик или сталевар — она просто обгорит от высоких температур. Не будет носить такую бороду фрезеровщик или токарь — она просто в процессе работы забьётся раскалённой стружкой и тоже подгорит, что непременно скажется на на неописуемости и красоте бороды. Но их, бородачей, много — неужели они все художники? Конечно же нет. Это менеджеры, программисты, системные администраторы, да и просто обычные граждане, имеющие достаточное количество времени для ухода за бородами, но не связанные с профессиями, в которых бороды могли бы подвергаться риску.
В цокольном этаже здания, на окраине спального микрорайона, в офисе, немноголюдно. Всего два бородача, один с рыжей бородой, другой чернобородый. Это офис компании, работающей с технологиями, которые невозможно потрогать руками, они работают в интернете. Создают и сопровождают сайты, что то пишут, подправляют, обновляют, корректируют, без дела не сидят. В штате этой организации народа много, но остальные бородачи работают удалённо, им так привычней и на работу ездить нет необходимости. Эти двое — самые стойкие, и на них вся ответственность за железо.
— Смотри, работу какую-то странную предлагают,- Краснобородый бородач, выпустив изо рта пар от электронного аппарата, обратился к коллеге.
— А? Что? Что предлагают-то?
— Взять к нам в штат сотрудника предлагают, это даже не работа.
— Чего?- сидевший напротив краснобородого, чернобородый вышел из-за стола, подошёл к товарищу и заглянул в монитор,- Соглашайся, немедленно, иначе нам хана, и начнётся она очень скоро.
— В смысле хана?- Краснобородый вытаращил глаза,- За что?
— Да за всё, подпись внизу видишь?
— Вижу, не слепой.
— Ему отказывать нельзя, проверено на практике. Был случай, пару лет назад, позже расскажу,- занервничал чернобородый,- условия читай, что в них?
— Условия странные,- ничего не понимая ответил краснобородый.
— Да читай ты, что там в условиях, я же не спрашиваю, какие они, странные или загадочные, или подозрительные.
— Пишет, что мы должны взять к себе в штат на удалённую работу сотрудника, снять ему студию с ремонтом и видом на реку, даже дом указан и этаж. Тот, значит, будет вести сайт сети зубодёрен, а этот хмырь будет нам за это платить. Суммы написаны не маленькие,- отрапортовал краснобородый.
— Пиши, значит, следующее. Я, такой-то, такой-то, менеджер ООО такого-то, ознакомился с вашим предложением, принимаю ваши условия и хотел бы выяснить некоторые детали. «Вы» пиши с большой буквы, лучше поуважительнее относиться к такому заказчику,- чернобородый выдохнул с облегчением и вернулся за свой стол,- Написал?
— Написал. А кто это?
— Кто это? Да я и сам толком не знаю, и, наверное, никто не знает и не узнает никогда, но лучше с ним не шутить. Чайник пока поставь, что-то нервничаю я.
— А что за история?- не унимался краснобородый.
— Сейчас расскажу, успокоюсь только, разнервничался,- ответил чернобородый,- подышу схожу.
Пока он дышал на улице, вскипел чайник, краснобородый заварил чай. Бородачи любят пить чай с травами, потому что это полезно, модно и это тренд, на их языке, конечно. Помещение офиса наполнилось ароматами каких-то экзотических растений. На их запах и вернулся чернобородый.
Налили в чашки чая, посидели, помолчали. Вроде бы чернобородый и без чая начал успокаиваться, но всё равно молчал, пока не допил первую чашку.
— Ещё наливай,- приказал чернобородый,- Ответа ещё не было?
Его коллега снова налил чая, снова помолчали. Ответа ещё не было.
— Пару лет назад,- чернобородый начал рассказывать историю,- Я работал в кадровом агентстве. Ну как работал? Одно название, больше учился. Находился там целый день, приводил в форму анкеты, резюме, портфолио, карточки этим кадрам в порядок приводил, работа не пыльная, платили хорошо, времени свободного хоть отбавляй, железо новое, ломаться нечему. Сказка, а не работа.
— А почему ушёл?- Поинтересовался краснобородый.
— Здесь поработать предложили. Сама директорша и предложила, не поверишь.
— Как это? Пристроила своего ценного сотрудника?
— Вот и именно. Я сюда ненамного раньше тебя пришёл, полгода назад, весной. Хотя, мне здесь нравится, суеты меньше, денег больше. Правда и здесь эти спецзаказы временами стали появляться, но они тоже прибыльные. Почту проверь.
— Проверил,- тут же отозвался краснобородый,- Пока ничего. А что за спецзаказы?
— Да вот как этот, но что бы к нам в штат — такого ещё не было. Раньше с этой почты приходили к кадровикам заказы на трудоустройство разных типов, и за это отправитель платил хорошие деньги. Обычно никто ничего и не спрашивал, устраивали каким-то мистическим образом, нет вакансий, хоть тресни, штат переполнен, потом раз — запрос приходит, именно оттуда, куда пристроить попросили, и именно такого специалиста, за которого попросили и даже заплатили.
— Как это?- удивился краснобородый.
— Да вот так,- ответил, как отрезал напарник,- В почто что?
— В почте тихо.
— Подождём. А однажды случай произошёл, работал у нас один парняга, менеджером, по образованию психолог, институт когда-то закончил, диплом получил, но он лет семь без дела на полке провалялся. И тут его к нам занесло, само собой как-то получилось, он работу сам искал, но чем-то директорше приглянулся, она его и взяла. С полгода нормально всё было, пока он письмо в почте не открыл. Такое же, с просьбой. Парняга головастый был, ушлый, где раньше работал и чем промышлял — не знаю, но машина у него была хорошая, дорогая. Квартиру снимал тоже неплохую, мы к нему заходили как-то с девками, там коллектив женский преимущественно. Квартира полностью упакована, нормально тому парняге жилось, не жаловался. Что с почтой?
— Да тихо там, тихо,- ответил краснобородый,- чаю налить?
— Давай.
— А дальше-то что было?
— А дальше было самое интересное,- продолжил чернобородый, отхлёбывая чай,- Дальше было вот что Тот парняга решил денежку присовокупить к своему текущему счёту, а вместо соискателя, за которого просили, пристроить своего друга, одноклассника, вроде бы. Тот как раз подходил по всем параметрам. Пристроил. Контора ты была своеобразная, что-то с железяками связано, что-то редкое они делали, то ли для горной промышленности, то ли для угольной. Какие-то редкие запчасти. Штат укомплектован полностью, зарплаты белые и не маленькие. Устроиться — бесполезно. А тут такой шанс. Вот и пристроил. Правда товарищ его через месяц под сокращение штата попал, но жаловаться не стал, да и зачем? Ему насчитали всё по закону — денег на три месяца вперёд дали, не использованный отпуск компенсировали даже, вроде бы. Кто бы стал жаловаться такой лотерейке.
— И в чём подвох этой истории?- заинтересовался краснобородый,- повезло пацану, что такого-то?
— Ага, ему-то повезло, не повезло нашему сотруднику,- продолжил рассказчик, допивая травяной чай,- когда обнаружилась подмена, а она обнаружилась через пару дней, когда на работу вышел не тот, у него начались в жизни стремительные изменения. Прям молниеносные. Машину угнали прям от дома, ночью. Он утром выходит, пикает сигналкой, а в ответ тишина. Подходит, а там другая машина стоит, не его. Он давай со психу по колёсам пинать, машина завыла. Тут из подъезда хозяин её вышел — бывший чемпион по борьбе, разбираться не стал — воткнул головой в асфальт.
— Вот это поворот,- удивился краснобородый.
— Это ещё не конец, мимо менты ехали, увидели такой беспредел — остановились, вышли, давай выяснять что к чему. Оказалось, этого борца они знают, он за их сборную иногда выступал, медали приносил даже. Да и как бы не приносил, если это просто машина для ломания конечностей. Они его к себе звали на работу, но вот только не мог он к ним никак устроиться — чудил по молодости, как большинство спортсменов, поэтому был судим, по закону не положено, даже с условными сроками. Вот его и устраивали тренером на полставки на период соревнований. Так что не докопаешься. Вот менты нашего паренька и приняли, до вечера продержали в каком-то клоповнике. Но пока он там посиживал, из его квартиры вынесли абсолютно всё, вместе с мебелью и техникой.
— Вот это точно поворот,- опять удивился краснобородый.
— И это ещё не конец, машину его так и не нашли, мебель из квартиры выносили никто и не заподозрил ничего, мало ли кто переезжает.
— А камеры что?
— Вот тут самое интересное,-чернобородый загадочно улыбался, выдерживая драматическую паузу,- камеры показали, как выносили вещи — диван, холодильник, телевизор, пожитки в мешках и пакетах, всё показали, кроме изображений тех, кто это барахло таскал. Размытые силуэты видно, как тени, как ноги переставляют видно, а самих ног нет, рук нет, лиц нет. Машину видно, а номеров на ней не видно. Такая вот история.
— Нашли, кто вынес квартиру?
— Нет, конечно, там, говорят, эспертиз куча была, и камеры снимали с подъездов, возили куда-то, но безрезультатно. Потом ещё хозяин квартиры на него в суд подал, там ведь часть мебели его была, всё самое крупное и дорогое, и телевизор, по моему, тоже. Плюс моральный ущерб и всё такое. А у него даже паспорт украли, вместе со всеми документами, сложили и унесли. Менты сначала на его сожительницу подумали, типа после разбега к матери уехала в другой город, а сама навела. Но не подтвердилось, подопрашивали и отпустили. Что с почтой?
— Да тихо там,- отозвался краснобородый,- но что-то вот эта история кажется мне неправдоподобной какой-то.
— Да и всем показалась неправдоподобной. Это же не каждому дано, такой джек-пот выхватить, в один день сразу столько всего. С утра было всё, вечером остались только ключи от несуществующей машины, разряженный телефон и судебный иск добавился через пару дней.
— А что потом с ним случилось?- спросил краснобородый и добавил,- в почте тихо.
— С работы его тут же уволили, за подлог, и всё, что с ним произошло, здорово расшатало его психику, говорили, что уехал куда-то в трущёбы, пьянствовать начал и проклинать весь белый свет, до белой горячки допился вроде бы.
— Во дела…
— Вот с тех самых пор, к письмам с того адреса отношение у всех стало особое, да и раньше как-то серьёзно относились, а тут, после всех этих дел, стали ждать их. Не то, что бы с нетерпением, со страхом больше. Это, понимаешь, что-то типа экзамена. Справился, а там грех не справиться — тебе все условия создаются непостижимым образом, и ты с бонусами, не справился, значит не справился, что уж там. Это письмо в твою почту пришло или в общую?
— В мою,- краснобородый, начиная понимать что к чему — завис.
— Могу только пожелать тебе ответственности и трудолюбия, а так же сообразительности и удачи,- засмеялся чернобородый.
Краснобородый стеклянными глазами, не моргая, смотрел в экран монитора.
— Э э э… Это...- не мог начать он.
— Что? Письмо?
— Угу,- промямлил бородач.
— Так не мычи, открывай и радуйся,- засмеялся его коллега.
В письме была инструкция с указанием что делать, назывались все суммы, даты их перечислений, просьба выслать номер банковской карты, также было вложено портфолио какого-то странного соискателя и от себя добавлены некоторые характеристики.
— Ну что ты сидишь,- Чернобородый толкнул в плечо коллегу,- номер карты высылай. Сейчас, как деньги переведут, побежишь студию снимать. Лучше с ним не шутить — опасно.
Краснобородый тут же отправил номер и сидел как на иголках, история, которую он услышал, ему не понравилась.
— А давай-ка поближе с этим уродцем познакомимся, пока ждём,- предложил чернобородый и открыл вложение.
С фотографии на них смотрел косоглазый юноша, на его лице застыла шальная улыбка, волосы растрёпаны и засалены, не глаженная рубашка была застёгнута не на те пуговицы, одна сторона воротника была выше другой.
— Вот лошара-то… И его, значит, к нам в штат? Хорошо, хоть на удалёнку, не сюда,- бормотал чернобородый,- а тебе-то как повезло, скоро встретишься с ценным сотрудником.
— Ага, повезло, всем бы такого везения,- ответил коллега,- он вообще кто? Что умеет-то? И хоть что-то умеет?
— Читай, как он себя расхваливает.
— Образование высшее, пед. закончил, в агентстве недвижимости два года отработал, хочет себя реализовать?
— Что? Пед? Он что, трудовик что-ли? Да его же пятиклассники в момент зачмырят, не говоря уже о тех, кто постарше,- понесло чернобородого — Недвижимость? Да какая нахрен недвижимость? Кто у этого лошары что купит-то? Это как себя надо не уважать, что бы с таким ничтожеством связаться? Кто ему что доверит? Неспроста он тут нарисовался, ой, не спроста. Чую, что-то серьёзное здесь намечается. Что он будет у нас вести?
— Сеть зубодёрен доктора какого-то,- ответил краснобородый.
— Вон оно что… Ну и ладно, прорвёмся. Сколько платит за него?
Краснобородый назвал сумму, напарник зачесал ухоженную бороду.
— А зубодёрня сколько?
Краснобородый, порывшись в каких-то папках на рабочем столе снова назвал цифры.
— В целом неплохо, и квартирку он оплачивает?
— Да, но она, якобы, от нашего имени предоставляется. И их надо будет попеременно несколько снимать.
— Отлично, что с конфиденциальностью, надеюсь, сам понимаешь?
— Молчать, да?- спросил краснобородый.
— Наверное да, точно не знаю, но можно провести эксперимент,- шутливо начал язвить чернобородый,- сходишь в зубодёрню, расскажешь, что к чему, а дальше посмотрим…
— Не надо, я нем, как рыба,- ответил коллега с округлившимися глазами,- Ой, телефон пикнул, наверное деньги пришли. Точно, на квартиру на два месяца. Ой, и ещё.
— Это по ходу аванс. Ладно, беги снимай, я сейчас по тому адресу посмотрю, что есть на сдачу. Давай, вали. Мне ещё надо уродцу встречу назначить. И бегом обратно.
Но дверь за краснобородым уже закрывалась, он побежал в банкомат.
— Алло, это Михаил?- спросил в телефон чернобородый. Меня зовут Денис, я представляю одну из ай-ти компаний, и к нам переслали ваше резюме. Знаете, вы подходите нам по всем характеристикам.
— Чё?- послышалось в ответ.
— Меня зовут Денис и я предлагаю вам работу. Можно в качестве подработки.
— Чё?
— Меня зовут Денис.
«Точно дебил, да ещё и глухой»- про себя подумал чернобородый.
Часть 3
— Чё,- не понимал, что от него хотят, Михаил, крича в телефонную трубку.
Как хватило терпения у его собеседника, не понятно, но если вдруг, а это происходило не вдруг, а регулярно и очень часто, Михаил начинал тупить, то понимание у него выключалось полностью.
Разговор длился около десяти минут, после него чернобородый Денис кое-как дождался вечера, а вечером, впервые за несколько лет, пил горькую, и не закусывал, настолько был вымотан.
Договорились встретиться на следующий день. Для подробного рассказа о том, что придётся делать Михаилу, что от него будет требоваться, какие задачи выполнять и на какой гонорар может рассчитывать. Никита, так звали краснобородого, вернувшись от банкомата, нашёл своего напарника немного не в себе — борода разлохмачена, глаза пустые.
— Звони по квартирам, я не в состоянии,- заявил Денис.
— А что? Потом сам поймёшь, когда увидишь. Завтра. И ты сегодня вечером за рулём, я не в состоянии.
— Как скажешь, за рулём, так за рулём,- согласился краснобородый, — ты с этим что-ли говорил, с уродцем?
— Точно, с уродцем, ты бы только знал, как он здорово тупит, ответил Денис,- Талантище.
К вечеру решили вопрос с квартирой, сняли студию на высоком этаже, подписали договор, забрали ключи. Денис, как и планировал, прервал свой трезвый образ жизни и после горькой, сидя за столом у себя на кухне в одних трусах, впал в прострацию и погрузился в размышления.
Михаил в тот вечер тоже находился в прострации и размышлениях. Ему сами предложили работу. Да где? В агентстве, где не надо бегать по улицам, уговаривать кого-то, что-то рассказывать, показывать, где не важно, как ты выглядишь, где никто не будет пялиться и задавать неудобных вопросов. Он чувствовал себя в тот вечер королём, нет, императором своей маленькой внутренней империи, перед ним открывались сотни дорог, все двери были открыты перед ним, императором, нараспашку. Никто и слова не мог ему сказать лишнего, дышать никто не смел перед ним громче, чем положено. А ночью он долго не мог уснуть, всё ворочался, переворачивался с боку на бок, в мечтах он уже получал права и покупал подержанный автомобиль, все друзья, как один, завидовали ему чёрной завистью, и все девчёнки, отворачивающиеся в реальности, вешались ему на шею.
Это был его звёздный час. На самом же деле он валялся на давно не стиранной простыни и изо рта его на подушку текли слюни, но он не замечал их — так сильно увлёкся фантазиями.
Утром же, не выспавшийся, с красными воспалёнными глазами, набравшись смелости, он отправил на работу сообщение с телефона, в котором уведомил руководительницу, что сегодня не придёт, занят по очень важному делу. Когда же она ему перезвонила, что бы выяснить, что случилось, он просто трусливо не взял трубку. Перенервничав от звонка, он долго приходил в себя. Стоя на самом пороге новой карьеры, несущей гигантские перспективы, звонок с работы прозвучал как упрёк, как заноза в глаз это выглядело в его внутренней империи, которая за ночь разрослась до неимоверных размеров. В ней уже ему открывали дверцу машины, на которой его возил водитель-негр в красной униформе.
Наконец, не выдержав, после обеда он собрался, оделся и пошёл на встречу, которая была назначена возле дома, где ему сняли студию с видом на город. С обратной стороны здания, в этом же подъезде находился один из кабинетов сети стоматологий доктора Будочкинда. Там же центральный его офис.
Три часа Михаил ходил туда-сюда, не находя себе применения, бесцельно шатаясь, обошёл все магазины в округе, но, не имея денег, оставался голодным, в животе урчало.
В назначенное время звонил телефон, номер, как и вчера, не определился.
— Алло, Михаил?- послышался знакомый голос.
— Чё?- выплюнул из себя Михаил, но опомнившись, поправился,- Да, я.
— Это Денис, вы меня помните?
— Чё? А, да. Куда подходить.
Денис назвал адрес. Через пять минут они встретились.
Краснобородый Никита держал коробку с новым ноутбуком, Денис, с уже расправившимся после вчерашнего лицом, поглядывал по сторонам.
— Кажется вон он, идёт,- кивнул в сторону чернобородый.
— Похоже он.
Оба смотрели на приближающуюся фигуру. Полтора с небольшим метра ростом, шагает немного вприпрыжку, как будто кто-то незримый на каждом шаге его подпинывает сзади. Одет неврачно, одежда на несколько размеров больше, выглядит, как с чужого плеча.
— Форменный уродец,- шепотом озвучил витавшую в воздухе мысль краснобородый.
— Полностью согласен, коллега,- заявил Денис.
Уродец, непонятно куда смотревший в силу своих физиологических особенностей, так бы и прошёл мимо, если бы не был окликнут.
— Михаил!- крикнул Денис, когда тот уже прошёл мимо.
— А? Чё?- тот обернулся.
— Не торопитесь, Михаил, вы на месте.
Денис, стоя на ступеньке подъезда, подал ему руку. Тот протянул в ответ, но бородач чуть не отдёрнул свою, увидев воспалённые ногти, почти отгрызенные до основания. Этого не было в портфолио и сопровождающей записке, но Михаил имел такую привычку — ногти он грыз постоянно, когда у него включался «режим ожидания». Если ему нечем был заняться, он грыз ногти. Да, даже императоры, бывает, страдают этим недугом. Рука оказалась липкой и противной на ощупь. Никита, увидев всё это, руки не подал — сослался на занятость рук и взял коробку двумя руками.
— Пройдёмте в рабочий кабинет,- пригласил чернобородый.
Они поднялись на пятнадцатый этаж, всего же их было семнадцать. Пока ехали в лифте, чернобородый начал вводный инструктаж.
— Наша компания работает очень давно, одна из первых в городе, которая стала заниматься разработкой и продвижением сайтов других компаний. Сами понимаете, Михаил, не у всех есть возможность содержать специально обученный персонал. Это же специалисты высочайшего класса, да и обслуживать потом сайты — дело не лёгкое, это на первый взгляд можно подумать, что всё просто. На самом деле, всё, что на них публикуется, должно быть выверено с астрономической точностью. Каждая буква, каждый знак препинания в статье должны быть на своём месте.
Двери лифта открылись, продолжил он уже внутри квартиры.
— Заходим, не стесняемся. Видите ли, Михаил, снимать офис, что бы вести такую важную программу, которую наша компания доверила вам — дорого. Поэтому мы сняли вам студию. Это, конечно, не шикарные апартаменты в центре, но всё-таки кое что.
Бородач лукавил. Студия, в которую они вошли была восхитительна. На отделку денег не пожалели. Ремонт был дизайнерским. Дорогущая кухня, отделённая от остальной комнаты стойкой, подсвечивалась неоном от щелчка пальцами, огромный телевизор, в полстены, слева и справа от него, в нишах, под стёклами, стояли на подставках две катаны, напротив, у стены — большой кожаный диван. На полу однотонный бежевый ковёр с огромным ворсом. Михаил, разувшись, завис, кое-как ему удавалось сдерживаться, что бы не сунуть в рот палец.
— И прошу обратить внимание на вид из окна,- Денис пригласил Михаила к окну, — и пока Никита настраивает компьютер, мы с вами поговорим.
— Чё?- Михаил завис теперь перед открывшимся видом на протекающую дальше, внизу, реку.
В этом доме он и раньше бывал по работе, но вот такого поворота не мог себе представить даже в самых смелых мечтах. Он представил себе, как приведёт сюда друзей. Правда это он считал, что они ему друзья, на самом же деле подозревал, и иногда до него доходили слухи, как о нём отзываются. И тогда включался самый главный его талант, то, ради чего, и благодаря чему он жил.
— Продолжим,- откуда-то издалека донёсся голос бородача.
— Чё? Сколько здесь квадратов?- выдавил из себя Михаил, отрывисто, скомкано, как умел только он.
— Тридцать девять. Вроде бы,- ответил чернобородый и тут же рассмеялся,- понимаю, это профессиональное, видимо?
Не дождавшись ответа, никакого, не то что бы вразумительного, даже невнятного мычания, Денис продолжил.
— Как я уже говорил, мы занимаемся сайтами и их продвижением, само собой это реклама, это весьма значительная часть рекламы любой компании. С сайтов можно почерпнуть гораздо больше информации, чем может показаться на первый взгляд,- молотил почти не слушающему уродцу Денис,- сайт может как привлекать клиентов, так и отталкивать их. От чего это зависит? От многих факторов. Неправильно составленная статья, с подтекстом, к примеру, статья, заставляющая задуматься и поставить под сомнение не только написанное в ней, но и саму компанию. И вот это задание мы можем поручить только высококвалифицированному специалисту, знатоку своего дела, знающего людей и имеющего богатый опыт работы с ними. Вот вам, Михаил, мы можем это доверить.
Но тот не слышал ничего, он встал с дивана, на котором они сидели, добрёл до окна и механически грыз заусенцы возле ногтя среднего пальца правой руки, глядя куда-то в даль. Денис же, в свою очередь, не уставал удивляться собственному красноречию, которым он никогда не отличался.
— Михаил!
— Чё?- с вызовом отрыгнул вопрос уродец.
— Вы согласны?
— Да,- рожа уродца засияла в ответ.
— Тогда приступаете завтра. Рабочий день не нормирован. Единственный нюанс — загруженность нашего сервера, к которому привязан ваш рабочий компьютер, вот этот. Поэтому связываться с ним вы будете с шести до восьми часов утра и с девяти до одиннадцати часов вечером. Все дни, кроме воскресенья. Интернет работает круглосуточно, доступ есть всегда и всюду, но вот к серверу только в это время. Поэтому ключи от квартиры останутся у вас, можете располагать ею по своему усмотрению. Компания платит за всё, в том числе и за коммунальные услуги, так что ни в чём себе не отказывайте. Холодильник, правда, пустой, но это не входит в условия нашего договора.
— Чё так рано?- прорычал Михаил,- в шесть?
— В остальное время всё занято, у нас сотни сайтов, и все обслуживаются в разное время, так что ничем не могу помочь. Можем предложить вакансию другому. Тем более здесь есть бесплатное жильё.
— Я согласен,- выбросил из себя Михаил,- где подписывать?
— Прошу,- жестом Денис показал на стойку,- здесь, здесь и вот здесь. Теперь на ваших экземплярах. Михаил подписал не читая и не глядя. Подошла очередь рыжебородого Никиты.
— В общем, смотри,- он показал на монитор,- вот это твоя рабочая программа, ты вроде образованный, разберёшься, если пароль забудешь, он вот в этом конверте. Вот твоя почта, всё, что хотят там написать, на сайте, сначала в почту тебе падает. Ты читаешь, редактируешь, проверяешь, исправляешь ошибки, если они там есть и заливаешь на сайт, два раза в сутки, утром и вечером, это обязательно. За это тебе и платят. Тебе лет то сколько?
— Двадцать. Семь,- выдавил из себя уродец.
— Мне бы в двадцать семь такую работёнку с квартирой предложили, я бы тоже не раздумывал,- продолжил краснобородый,- В общем, смотри, ты контролируешь сеть стоматологических кабинетов и выкладываешься в этом на сто процентов, даже на двести, что бы все, у кого дырявые зубы, строились и организованно шли в указанном направлении. Прирост посетителей ведёт к премиальным. Если возникают вопросы — пиши на почту, она тоже в конверте. Старшие товарищи проконсультируют, помогут, направят. В общем, одного не оставят. Всё понял?
— Да.
— Вопросы есть какие-нибудь?- спросил Денис.
Ответа не последовало.
— Эй, ты с нами, или останешься?- спросил Никита, но как в пустоту.
В лифте бородачи спускались молча. Уже на крыльце Никита заявил.
— Сегодня я буду пьянствовать, ты за рулём.
— Нет, машину ставим у офиса и там же пьём. Оба, вместе. По домам на такси поедем, мне тоже тошненько как-то. Откуда их только берут? Где находят?
Мимо них медленно проехала зелёная Волга ГАЗ 21. Не сговариваясь они проводили её взглядом.
— Красивая машина,- заметил краснобородый.
— Умели раньше делать,- согласился его коллега,- могли.
Тем же вечером, под солёные огурцы и селёдку они вдвоём заливали свои впечатления горькой и решили по завершению операции бороды свои сбрить. Вспомнилось, как в страшном сне, всё — и куртка на пару размеров больше, и лоснящиеся от грязи штаны, и манера разговаривать, и способность зависать.
— Дэн, а как впечатления от рукопожатия?- спросил, улыбаясь краснобородый.
— Я зашибу тебя сейчас, это отвратительно.
Михаил же, когда его оставили одного, не бросился к ноут-буку, знакомиться с сайтом компании, за которую он был теперь в ответе, он сел на диван и обгрызая очередной палец, стеклянными глазами уставился в невидимую точку в середине чёрного экрана не включенного телевизора.
Если бы существовал такой прибор, или приложение в телефоне, которые могли бы показывать нам внутренне наполнение тех, кто нас окружает, это был бы шок. Особый шок вызвало бы наполнение Михаила, который смотрел в точку на экране. Странный, своеобразный, начиная от лица и заканчивая походкой и речью, он не был чем-то отвратительным снаружи. У всех есть какие-то недостатки, кто-то скрывает их, кто-то, наоборот, подчёркивает, но они есть. У кого-то неправильный прикус или слегка кривой нос, кто-то подкартавливает или шепелявит, глаза разного размера или посажены слишком близко друг к другу, идеальных просто не существует. Не все это замечают, большинство об этом даже не задумывается. Еще меньше тех, кто думает о том, кто и чем наполнен внутри. И ещё меньше тех, кто понимает, кто и чем наполнен. И это даже хорошо, что таких приборов нет, по крайней мере в широком доступе точно. Иначе бы наступил коллапс всего. Все бы начали подозревать и осуждать, а то и бояться окружающих и стесняться или ненавидеть себя. Невозможно было бы смотреть новости, концерты, научные передачи, вообще всё смотреть стало бы невозможно.
Михаил был одним из тех существ, которых переполняли чёрная зависть, лютая ненависть, чрезмерно разросшееся самолюбие, эгоцентризм, и всё самое подлое и гадкое, что только существует. Как бы он выглядел на экране такого прибора? Возможно, чёрным сгустком чего-то неживого, как силуэт из нефти или дёгтя. Возможно, целым клубком змей, если все его заслуги и доблести в делах ненависти и злобы разделить на отдельные составляющие. А слова, которые он выкидывал, выблёвывал из себя, виделись бы вылетающими какашками, не иначе. В краткие периоды умиротворения, когда он даже забывал грызть пальцы он выглядел бы как чёрное ровное нечто, мгновенно ощетинивавшееся тысячами иголок, шипов и копий, когда начинал люто всех ненавидеть от заданного ему любого вопроса.
Он даже временно перестал грызть себя, тьма и чернота, напылявшие его, растеклись по комнате, сначала по полу, потом уровень достиг середины комнаты, поднялся под потолок, и, наконец, заполнил всё помещение, просачиваясь сквозь двери в подъезд и сквозь стены к ничего не подозревающим соседям. Михаил, снова почувствовав себя императором, погружался в фантазии.
За стеной кто-то уронил кастрюлю, ошпарив руку кипятком, с другой стороны за стеной заплакал маленький ребёнок, у соседей снизу заклинило клапан в бачке унитаза и вода текла постоянно, в квартире сверху сначала затарахтел холодильник, а затем вырубились автоматы в щитке — свет погас.
В подъезде начиналась новая эра, но никто об этом пока не догадывался.
Часть 4
В школе Петя Будочкин не был отличником, запоминал всё очень хорошо, на уроки времени почти не тратил, после школы болтался по улице, но от плохих компаний старался держаться подальше. Плохие компании, в свою очередь, старались держаться подальше от Пети, слишком уж он был нудным, единственное, что его интересовало — деньги. Он то пытался что-то продать своим одноклассникам, то пробовал построить подобие финансовой пирамиды. Никакие из его предприятий успехами не увенчивались, и иногда его даже били за это. Но к концу школьного образования, на волне иностранных фильмов, которые показывали везде, чего не было в его детстве, он решил стать стоматологом. Да, стоматологом, не героем, как в боевиках, не бизнесменом или полицейским, а именно стоматологом. Видимо, в каком-то из фильмов, а, может быть, и не в одном, он увидел жизнь стоматолога, и это ему понравилось. Расчёт был верным — зубы есть у всех, и они не вечные. И они кормят. Во всех смыслах. Родители Пети, всю жизнь проработавшие на заводе, очень гордились сыном, он был единственным медиком в семье на несколько поколений. Тем более врачём.
В институте Петя учился гораздо лучше, когда все студенты после занятий балдели и занимались тем, чем обычно занимается молодёжь, он учился. Заполнял пробелы в школьном образовании, очень много читал. Красного диплома не получил, но и с обычным попал в одну из лучших поликлиник города.
Опыта Петя набрался с избытком, он не отказывался ни от чего, его ценили за золотые руки и отзывчивость, награждали грамотами. Но никто не знал о нём главного.
Петя, исправно работая и выдерживая в работе исключительно высокие показатели, люто ненавидел и коллег, и пациентов, и их зубы, единственное, что нравилось ему — чужая зубная боль. Сам факт, что его пациенты мучаются от зубной боли — бодрил его, вдохновлял, и он не торопился им что-то облегчить, незаметно для всех он тянул время и наслаждался тем, от чего его пациенты мучились в коридоре. Эту, обратную сторону жизни стоматолога он тоже увидел в одном из иностранных фильмов в детстве. С того самого сеанса в видеосалоне жизнь Пети стала меняться, он понял, чего хочет от жизни и что приносит ему удовольствие.
Десять лет отработав в поликлинике, он не стал заведующим или, хотя бы, заместителем, он всегда работал в своём кабинете, а маска на лице скрывала его улыбку. Но имя, которое он заработал за эти годы, авторитет профессионала с большой буквы этой улыбки не афишировали. Через десять лет он открыл свой собственный кабинет, но на работу нанял не врача, а администратора. Всегда сам стоял у кресла, порой даже по две смены подряд. Так прошли ещё пара лет. Пётр Будочкин решил двигаться дальше. Но решил сделать это красиво. Каждые полтора — два года он открывал ещё по кабинету, нанимал врачей, самых лучших, которых находил в городе. За несколько лет появилась целая сеть стоматологических кабинетов. На вывесках красовалось имя «Питер Будочкинд», на иностранный манер. Питер Будочкинд играл по своим правилам, создавая имидж своих кабинетов, оставаясь отзывчивым и внешне чутким, всегда готовый прийти на помощь, он питал своё нутро, чернеющее с каждым годом всё больше и больше, болью пациентов, которые даже не подозревали об этом. И дела его шли хорошо. Довольные пациенты, сверкая ослепительным блеском своих улыбок, рекомендовали его, а самые счастливые рассказывали, что попадали лично на приём к Питеру Ивановичу. Он лично выдёргивал им зубы и сам потом ставил протезы. Бизнес Пети Будочкина процветал, жизнь удалась. И в каждом из его кабинетов он брался за сверкающие инструменты, которые так нравились ему с детства.
Инструменты и новые технологии были его страстью, блеск щипцов особенно возбуждал его воображение. Ещё больше, чем искорёженные от боли и страха лица пациентов. Ведь только он брал в руки щипцы, как начинал чувствовать внутреннее напряжение сидящих в кресле, улавливать страх, который тонкими иголочками вылетал из них, он, через стерильную марлевую повязку чувствовал запах пота, холодными каплями катящегося по спинам больных. И наслаждался этим.
Но снаружи никогда этого не показывал, наоборот, всегда был приветливым и улыбчивым, охотно отвечал на все вопросы и успокаивал разговорами.
Все заработанные деньги он вкладывал в бизнес, в работников, в их квалифицированность, и никогда не задирал цен, что бы клиентов хватало с избытком. Ширма получилась шикарной.
Михаил, глядя в точку в середине не включенного экрана просидел до ночи. Он лепил из своей внутренней черноты замки, ломал их, строил другие, больше, выше, со знамёнами на шпилях, и их тоже тут же уничтожал, что бы повторить это снова и снова. В его несколько деформированной голове до сих пор не укладывалось, какую лоторейку он вытянул, а в им же нарисованной картине, центральное место в которой занимал он сам, сидя на троне, всю ситуацию, которая сложилась на сегодняшний вечер, само собой он ставил в заслугу своим вымышленным качествам — упорству, трудолюбию, везению. Наконец, он добрался до всего того, что происходило с ним до этого дня, все издевательства, начиная с самого детства, все обиды, даже самые мелкие и незначительные, все промахи и неудачи, которые преследовали его всю жизнь и ему стало жалко самого себя. Это тоже было его привычкой, такой же, как грызть свои воспалённые незаживающие пальцы — жалеть себя. Сегодня же он жалел себя особенно неистово, казалось, сама тьма, выползшая из его чёрного нутра, сидела на диване рядом и гладила его по голове. По его лицу текли слёзы. Из оцепенения его вывел телефонный звонок.
— Да,- выплюнул он,- Чё надо?
Звонил брат, с которым он жил, и за счёт которого он жил, если череду сменяющихся пустых дней можно назвать жизнью.
— Ты домой придёшь сегодня?- спросил брат.
— Чё? Да, щас.
Он встал, пошарил в полумраке по стойке, нашёл ключ и пошёл к дверям. Домой он попал примерно через час. Брат накормил его жареной картошкой, больше ничего дома не было. Однокомнатная бабушкина квартира, в которой они вдвоём холостяковали, показалась ему в тот вечер зловонными трущёбами. Старые обои, пенопластовая плитка на потолке, местами оторванная и висевшая на честном слове, кафель в туалете, местами побитый,- всё это удручало Михаила и нервировало. Он молча лёг спать, предварительно поставив будильник на пять часов утра.
Но сон не шёл, он ворочался, ползал по дивану и никак не мог найти себе места. Ему то казалось, что это было сном и он проверял на месте ли ключи, шаря рукой под подушкой. И найдя их, нащупав и ощутив своей липкой конечностью, успокаивался. Но сон не шёл. Мысли переполняли его несколько деформированную голову. Вдруг он не справится и его выгонят, вдруг он не заметит чего-то, что испортит всё, всё, к чему он так стремился долгие долгие годы страданий, унижений и непомерной жалости к себе. К утру он решил, что именно жалость все эти годы и была его двигателем, она давала ему сил и вела к цели. И вот оно — он на пороге своей мечты, необременительная работа со стабильным гарантированным заработком, шикарная жилплощадь, пусть пока не своя, но всё же не будет никто храпеть всю ночь напролёт, он, наконец-то, сможет привести домой женщину. Дойдя до мысли о женщине он каконец-то отключился.
И проспал. Телефонный звонок с работы, куда он и так постоянно опаздывал, разбудил его в половине двенадцатого. Михаил упал с дивана. Озлобленный, он схватит телефон и метнул его в стену. Но даже в стену не смог попасть, телефон вылетел через дверной проём в коридор. Там, ударившись о куртки, он упал в ботинок и продолжал своим звоном раздражать и нервировать.
— Хрен с ними,- выплюнул Михаил.
Одевшись и попив воды он выбежал на улицу. Пробежав половину пути к своей мечте, он понял, что не взял ключи, и громко выматерившись, побежал обратно. По дороге запнулся и упал, порвав штанину. Дома, поняв, что это единственные штаны, и идти теперь не в чем, он горько заплакал, возненавидев всё и всех. Прорыдав сидя на полу в коридоре минут десять, он собрал в кулак, нет не силы, всю жалость к себе, вытряхнул из шкафа все вещи, и свои, и брата. Разбросав их по комнате, наконец-то нашёл зимние брюки брата, который был на две головы выше него ростом. Вставил в них свой ремень, подвернул штанины и побежал на новую работу, в мечту, сжимая в руке ключи и на ходу перебирая варианты отговорок, предлогов и оправданий, в этом мастерства ему было не занимать, это искусство он шлифовал с детства.
Михаил прибежал на новую работу примерно в час, открыл двери, и не разуваясь, бросился к ноут буку. Включил его, открыл интернет — тишина, в почте тоже пусто. «Про меня забыли»- пронеслась мысль в его голове. «Меня выгонят»- догнала её вторая. «Я никому не нужен»- нашёптывала жалость.
Он снова сжал всю жалость к себе в кулак, вернулся в прихожую, разулся. Куртку бросил на пол, рядом с ботинками и прошёл к окну. Глядя в даль он снова завис и простоял так полчаса. Потом до него вдруг дошло, что в почту он так и не зашёл, потому что нужно было ввести пароль, но этого он так и не сделал. Быстро привёл всё в порядок и ошалел от увиденного. Восемнадцать писем, среди них шесть разных анкет, два формуляра, которые нужно было заполнить и отправить и десяток отзывов, которые нужно было отредактировать, подправить и отправить вечером на сайт зубоврачебной сети.
Он чуть не откусил себе ноготь указательного пальца левой руки, когда всё это увидел и немного вник в то, какой объём ему предстояло выполнить. Михаил снова впал в прострацию, но ненадолго, на этот раз хватило всего получаса.
Прийдя в себя от урчания в животе он поглядел на настенные часы, маленькая стрелка показывала три, большая пятнадцать. Не сразу сообразив, что времени не вагон, как казалось, когда он бежал по улице, одетый как пародия на пугало, а всего несколько часов, он пришёл в ярость. В это время отключился ноут бук. Дело в том, что с вечера вчерашнего дня его не выключали, а к сети не подключили. Вечером он отключился сам, а сегодня заряда батареи хватило ненадолго.
Михаил потерял сознание и упал на пол. Пролежав примерно час, он пришёл в себя, но тут же, с открытыми глазами, глядящими на валяющийся на полу блок питания, провалился в прострацию, которая продолжалась минут десять, может быть пятнадцать.
— Ничё,- выплюнул он в воздух, в никуда,- Первый блин. Всегда комом.
С питанием компьютера он разобрался, розетку кое-как нашёл, включил и начал разбираться что к чему. Первый самостоятельный день, без подсказок, без инструкций, без чьего бы то ни было руководства показался ему каторгой. Даже хуже каторги, мало того, что никто не решал за него текущие вопросы и не руководил им, так ещё и поджимало время, часы на стене передвигали стрелки с быстротой военно-морского сигнальщика, который флажками пророчил приближающуюся беду.
В девять часов вечера он ничего так и не выложил на сайт, в десять тоже, а в одиннадцать доступ закрылся, на экране появилась рамочка, сообщающая следующий сеанс связи.
Голодный и злой, под урчание и вой чего-то дикого и необузданного внутри собственного живота, он наконец-то сообразил и позвонил брату.
— Ты. Это,- прорычал он в телефон,- Еды принеси. Мне.
Слово «мне» было, наверное, единственным, в которое он что-то вкладывал, но столько, что звучало так противно, что услышавшие эти интонации несколько меняли своё отношение к Михаилу. А сам он этого не понимал.
Когда единоутробным братьям наконец-то удалось договориться, а одному из них даже удалось вспомнить адрес, по которому он голодал весь сегодняшний день — часы показывали половину двенадцатого. Брат Михаила, сложив в пакет скромный ужин, бредя в темноте не мог поверить в то, что услышал. Он, как и все, подозревал, что дуракам везёт, но чтобы настолько… Он шёл больше для того, что бы убедиться, что тот не нафантазировал в очередной раз и не выдал желаемое за действительное.
— Мишаня, ты лотарейку выиграл, или какашек опять поел?- Спросил он у Михаила, глядя в окно на огни города. Вид действительно завораживал.
В это время он почувствовал, как что-то кольнуло его в спину, но не сильно. Бывало и похуже. Как брат он давно заметил, что если придурковатый родственник обидится, а не дай бог, озлобится, то укол в спину — это самое безобидное, что может произойти. И началось это очень давно, в детстве. Машинки и лопатки с ведёрками, которые Мише нравились, но не доставались в песочнице — ломались и терялись. Так же ломались и велосипеды, самокаты, скейтборды. А потом начали ломаться компьютеры, телефоны, микроволновки. Их мать, мотивируя тем, что мальчикам пора жить самостоятельно, переселила их в бабушкину квартиру, забрав её к себе.
На удивление, на следующее утро Михаил не проспал, хоть и ложился очень поздно. Пол ночи он что-то печатал, кромсал, редактировал — это было ему знакомо, пять лет учёбы оставили кое-какой след в голове и, в принципе, работа на компьютере давалась ему легко. Он быстро печатал, а если увлекался чем-то, то углублялся довольно-таки сильно в этот процесс. Правда интересовался он больше порнографией. А что? Молодой, тем более никто не видит, не от кого прятаться.
Четыре следующих дня он не выходил из квартиры и даже не проветривал её. Брат постепенно перенёс ему часть вещей, принёс картошки и хлеба, консервов. Но готовил сам, не доверяя чужие электроприборы в объеденные руки малохольного родственничка.
За четыре дня Михаил хоть и со скрипом, но вник, что от него всё-таки требуется, это и правда занимало мало времени и не было обременительным. На пятый день, после прихода на карточку первого жалования, а это был понедельник, он снова прочувствовал всю свою мнимую мощь в своей чёрной империи, среди замков, уже охраняемых драконами, а спинка Его Императорского трона достигала такой высоты, что могла бы скрыть даже Луну, если бы та была предусмотрена. Дело в том, что Михаил не имел ни малейшего представления об астрономии.
А вечером, возвращаясь из магазина с чипсами и лимонадом, шиковать так шиковать, пиво ему не продали, не взял с собой паспорт, он увидел подсвеченную неоном вывеску. «Сеть стоматологических кабинетов Питера Будкинда».
— Сссуки,- с ненавистью выдавил из себя Михаил и пошёл домой.
Пошёл он, конечно же, в свой новый дом, к компьютеру, на котором делал рекламу и продвигал этого самого ненавистного Питера. Там он снова открыл сайт зубной сети, но уже нет, по другому. Улыбающиеся в тридцать два зуба барышни уже не вызывали похотливых желаний, как это было при первом посещении, они вызывали ненависть и злобу. Лютую ненависть и такую же лютую злобу.
— Мрази,- как плевок вылетело из него, смрадно и злобно,- Ссссуки.
Он снова перечитал все отзывы и рекомендации, даже не понимая, что некоторые из них написаны на заказ, в качестве рекламы. Они показались ему отвратительными, даже больше, омерзительными. В это время в туалете лопнула не выключенная лампочка, а за стеной загрохотала посуда.
Комната начала наполняться тьмой, быстро, интенсивно, но без специального оборудования, факт существования которого не установлен доподлинно, этого не было видно.
— Уроды,- продолжал он,- скоты.
Теперь уже слова не выплёвывались, не выдавливались, их словно кто-то выбрасывал совковой лопатой и они прилипали везде, куда попадали. У соседей сверху лопнула труба на кухне, они отреагировали быстро — перекрыли кран, и теперь с тряпками ползали по полу и собирали воду.
Внизу, на первом этаже, в своём любимом кабинете, Петя Будочкин ставил укол в десну пациентки. Медикаменты он не экономил, только подменивал иногда на более слабые, с меньшей эффективностью. Так было и в этот раз. И когда он уже воткнул иглу в десну и потихоньку начал давить на поршень, неожиданно погас свет. Петя вздрогнул, пациентка тоже, в результате игла сломалась. Медсестра убежала выяснять, что произошло, администратор, уборщица, бухгалтер и остальные трое врачей с медсёстрами уже ушли, время было позднее.
— Ненавижу,- Михаил смотрел на фото самого Питера Будочкинда и отгружал ему по полной программе,- чтоб ты, тварь… Ненавижу.
Дело в том, что Михаил боялся врачей, детство у него не задалось, поликлиники приходилось посещать часто, а зубных врачей не любил особо. Вообще их мало кто любит, хотя зря, не все же из них Питеры, есть и порядочные люди.
Пациентка в кресле орала благим матом. При свете фонарика в дрожащей руке медсестры Петя судорожно, почти на ощупь, пытался вытащить обломок иглы и у него мало что получалось. Пете показалось, что беда подкралась к нему совсем близко, настолько близко, что он почувствовал её холодное дыхание — пациентка была не простой, она была известной в городе блоггершей, вела женский блог и отличалась мерзким характером, когда была не в настроении. А по сути являлась технически оснащенной ...

(дальнейший текст произведения автоматически обрезан; попросите автора разбить длинный текст на несколько глав)