Возмущение живых, во имя погибших

Поводом к написанию этой статьи послужила случайная встреча с незнакомым мне парнем, при ожидании рейса на самолёт.
Этот случайный мой собеседник, Родион, возвращался с пляжного берега Ченанг острова Лангкави, из Малайзии.
О самом отдыхе разговора почти не было. Родион поделился со мной тем, что не давало ему покоя.
В ранний дождливый день он зашёл перекусить в кафе, присел за столик, за которым пили кофе двое мужчин.
Один из них преклонного возраста, другой молодой человек. Как выяснилось в последующей беседе, они, отец с сыном.
Между ними разговор на непонятном Родиону языке. К столику подошёл другой молодой человек и спросил по-английски: «Винай, ты идёшь с нами?».
Тот ответил: «Мы вспоминаем с отцом мою дочь Бунси, которая погибла на сбитом Боинге, я подойду к вам позже».
Родион неплохо понимал английский и, у него сорвалось с языка: «Извините, а вы знаете кто его сбил?».
Такой вопрос заинтересовал его незнакомцев и между ними завязался разговор. Каждому из них было интересно узнать возможные новости на эту тему.
Но Родион не мог сообщить им ничего определенного, он лишь распалил их чувства, заявив, что эта трагедия используется для обвинения России.
После такого высвазывания, Родиону пришлось только слушать всё более возбуждающие речи отца и сына.
Они говорили о своей дочери, об их внучке Бунси, об исполнении, как бы, верующих в Бога и, виновных в сокрытии трагедии с Боингом, Божественных наставлений.
Отношение Родиона к вере я понял из его заявления: «Я не могу считать себя верующим, честнее сказать, я сомневающийся».
И пояснил, что настоящая вера в Бога предполагает выполнение многих, необходимых к исполнению, морально нравственных обязанностей.
Если это не так, это не уважение к Богу, такое же, как и утверждение верующих о вездесущей воле Бога, когда из сотен погибших людей остаются в живых единицы.
Родион не вникал ранее в религиозную суть различных вер и, поэтому, не возражал доводам своих собеседникков.
Винай и его отец Сунан, поняв что, отдыхающий в их стране гость, из мест недалёких, где был сбит Боинг, обрушили на него град вопросов.
Вернее, изливался поток их словесных претензий. Родион уже не различал, кто из них что говорил, что позволяет привести этот диалог, как односторонний:
— Нам пришлось ознакомиться с вашей религией после гибели нашей любимой, дорогой для нас Бунси.
— Мы ужаснулись, в сущности соблюдения вами Божественных наставлений во всех проявлениях вами христианской веры.
— И это, в течение всей истории её существования, помимо этой конкретной трагедии. Что ж это за вера у вас такая, враньё на вранье во всём.
— А ведь, всё расписано в вашей религии, католической, или православной, вроде бы, по разуму, по совести и чести, но ничего из этого вы не выполняете.
— Мы поняли, вы и не собираетесь разбираться, кто виновен в этой трагедии. Все происшедшее вы выгодно используете в своих целях.
— А ведь, выявить виновных и наказать, или выдать таких на суд Божий, это святое дело. «Самое дорогое для человека, это истинность знания», — гласит и наша буддийская вера.
— Пренебрегая истиной, покрывая виновных, обвиняя не виновных — не величайший ли это грех для любой веры, который должен вызвать Божественный гнев.
— У вас полное пренебрежение к таким Божественным понятиям. При этом, вы демонстрируете перед всеми, как бы, уважительное отношение к своей вере.
— Логично спросить вас: «Очевидно, вы считаете свою веру химерой, или, Бог ваш — пустышка, лишь, соска для народа, раз вы не боитесь гнева Божьего».
— Истинность вашей христианской веры проявилась и в очередном расколе православной веры, увеличивая число ветвей древа вашей веры. У вас нет ничего святого!
— До тех пор, пока вы не назовёте истинных виновников сбивших самолёт Боинг, мы будем слать вам проклятия, на основе наших буддийских понятий.
— Это во имя нашей доченьки, нашей внученьки, нашей прекрасной красавицы Бунси, погибшей по вине сволочей вашей христианской веры.
— А сколько ещё сволочных людишек в вашей религиозной среде? Они, используют гибель людей в этой трагедии для своих гнусных целей.
Родион чувствовал себя обиженным и оскорбленным. Он поглядывал на часы, давая понять своим собеседникам, что ему пора уходить.
Они поняли, что он собирается уйти и, стали общаться на своём языке, продолжая обсуждение этой темы, с явно видимым возмущением.
Родион встал, раскланялся перед ними, прижимая руку к сердцу и, отметив для себя их недобрые взгляды, поспешил удалиться из этого кафе.