Убить в себе человека
Go-JonnyGo Возрастные ограничения 18+
1. Трансгуманизм
«Человек, несовершеннен...»,- были первыми словами, которыми встречал детей, учебник по Трансгуманизму.
И школьники, широко открыв рты, жадно глотали каждое слово учителя. Им был негр, одетый в женскую одежду, по последнему писку моды, каблуки, юбка…
«Толерантность — одна из важнейших ценностей современного общества»,- рассказывал мисс Сэм Грин, увлечённо, привлекая к себе внимание.
«Вы все равны»,- указывал Сэм, на несущественные различия в цвете кожи, многонационального, ныне единого американского народа, и продолжил,-«И скоро определитесь точно, не только со своим полом, кем вы хотите быть, мальчиком или девочкой, но так же и с первыми половыми партнёрами»
Дети зашептались, ведь 14 лет — это возраст официальной половозрелости, когда им разрешалось всякое разное, хотя некоторые из них, делали всё что хотели, уже давно.
«Чип, на подкорку»,- объявил Сэм громко, и наночипы, вживлённые в детстве прямо в мозг детям, активизировались, и зудя, принялись дословно записывать каждое слово, выводя внутри черепной коробки, причудливого вида бороздки, чтобы потом эту информацию невозможно было оттуда изъять, если только вместе с мозгом.
Вглянув на детей, со стороны учителя, все улыбались, не выражая никаких более эмоций, кроме счастья. Они все поголовно, были подсажены на таблетки, антидепрессанты и позитивное мышление, сделали своё дело.
А на сетчатку глаз, выводилось изображение с текстом, и картинкой, для лучшего запоминания материала.
(...)
А к концу, последние 20 минут, были посвящены записанному обращению президента Америки. Ныне, это был уже не человек, а только его мозг, помещённый в бурлящую кислородом жидкость, и иголками с токопроводящими жилами, воткнутыми непосредвенно.
Во время речи, детей незримо сканировали, наблюдая за реакцией, и любое отклонение от нормы, и дефектный ребёнок сразу отправлялся на утилизацию, с последующей промывкой мозгов, и по принятому в 2035 году закону, будет тут же подвержен разбору на органы.
Звонок, и дети выстроившись в очередь, подставляли свои запястья к считывающему устройству, сканирующему их невидимые штрих-коды. Это был и их паспорт, и все их документы. И вот, они наконец все вышли, а Сэм остался один.
Следом, Сэм достал из своей женской сумочки, косметичку и прихорошился. «Последний урок на сегодня»,- с грустью в голосе проговорил он, ведь заработанных денег, ему едва хватало чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
Город, так и кричал красками от боли. За улыбками прохожих, зияла пустота, и страх, что за ними придут, в случае даже небрежно брошенной негативной мысли, и они терпели.
«Отель „Пятнистая Газель“, вот мы и пришли»,- мысленно проговорил Сэм, и зашёл внутрь. Номера здесь были общими, койко место выделялось на одного человека, отделённое от всех тонкими стенками.
Под горячем душем в общей душевой, на Сэма часто набегами запрещённые мысли, которые невозможно было погасить, подсказывавшие ему, что он делает что-то неправильное, но он всё никак не мог понять, что именно.
И уставившись в стену, к молчаливому Сэм Грину, выглядевшему сейчас как обычный мужчина, сзади подошла голая девушка и обняла его,-«Ты свободен?»,- приговорила та, прижимаясь к его спине, своими прелестями…
(...)
Сэм ворочался, и не мог уснуть, ему лезла в голову та девушка, почему-то она чем-то привлекла его, и что-то в ней вызывало в нём интерес.
«Она обычная девушка, ничего особенного»,- повторял Сэм.
«Ты же уже сменил пол, так какие проблемы, живи как женщина, ты ведь больше не мужчина»,- мысли лезли в его голову.
«Ааа… но я хочу её, я хочу снова быть мужчиной, чтобы взять эту женщину как мужчина, и сделать её своей»,- нетерпелось Сэму, но обратно хода не было, после поворота не туда.
«Какое же это ущербное общество, хочу чтобы оно однажды было уничтожено, вместо со своими ложными идеалами»,- сгоряча крикнул Сэм, и испугался своим же словам, а вдруг его кто-то услышал?
«Плохо, плохо, надо принять успокоительное»,- и закинувшись горстью таблеток, Сэм мигом уснул. Утром же, перед ним стояли двое, из министерства Порядка.
«Гражданин, Сэм Грин, на вас поступила жалоба. Пожалуйста, пройдёмте с нами»,- дружелюбно попросили его господа в форме, увели, и больше Сэма Грина, никто из присутствующих, не видел.
2. Ювеналка
Недалёкое будущее, Раиссия.
Отверзаются Царские Врата и из алтаря выплывает священник в белых ризах. И подойдя к «новоневестным», трижды осеняет их крестным знамением, вручая зажженные свечи и кадит их.
«Мы собрались сегодня здесь, чтобы скрепить узами брака, раба божьего Романа...»,- и немного помедля, продолжает,- «И раба божьего Алексея»
(...)
«Скорее, Миша, мы просто должны успеть, и покинуть сегодня эту чёртову Раиссию, должны!»,- собирала вещи мать одиночка, а её сын крутился рядом, мешаясь.
«Ты точно всё взял?»,- переспросила она в дверях, и когда Миша кивнул, они вышли из дома. Деньги на всех её счетах, были заморожены судом, ловить попутку пришлось так, расплачиваясь чем придётся.
По пути, она постоянно совала руку в кармашек на груди, проверяя билеты на самолёт до Германии, и благодарила бога, за шанс наконец-то сбежать из этой проклятой дыры.
Аэропорт, проверка багажа на ленте с помощью рентген-аппарата, и каверзные вопросы от персонала, к волнующейся матери.
«Цель вашего визита в Германию»,- улыбаясь, произнёс сотрудник аэропорта, осматривая Катерину.
«Да вот, решила отдохнуть с сыном пару недель»,- врала мать, лишь бы от неё отстали. А у неё самой, в душе было лишь одно желание убежать, и никогда более сюда не возвращаться.
«Разрешите посмотреть ваши билеты обратного рейса»,- не переставал допытывать сотрудник, не желая пропускать дальше, измученную жизнью женщину.
«Конечно, вот они»,- достала она приготовленные заранее билеты. Ведь новые законы запрещали покидать Раиссию без обратных билетов. За такое, сажали всю цепочку участвующих в этом лиц. Бестолковые власти — стали новым бичом Раиссии, после дураков и дорог.
«Желаем вам приятного полёта»,- сообщили у стойки регистрации на рейс пассажиров, и когда казалось бы всё кончилось хорошо, и мать успокоилась, последний из детекторов запищал, среагировав на шрих-код на запястье, это значило, что судебное решение вступило в силу.
«Похоже, мы не успели»,- и мать, горько посмотрела на ничего не понимающего сына, и крепко сжала его за руку.
(...)
Отняли ребёнка. Долги погасили квартиру продав, а никому не нужную женщину, на улицу, она более не мать. Славься Раиссия, братских народов тюрьма.
(...)
Маленький Миша, сидя на скамейке в детдоме, уже ждал прихода своих новых родителей. И думал, какими же они будут, ведь других родственников кроме матери, у него не было.
«Они все погибли»,- отвечала ему мама, когда она ещё была с ним.
К Нему подошли двое мужчин, и сели рядом. Один из них, с рыжими волосами, достал какую-то конфетку и отдал её Мише. А тот, взял её в рот, и начал рассасывать, это была красная барбариска.
«Ну привет, Миша»,- заговорил рыжий.
«Ты мой новый Папа?!»,- удивился Миша, и добавил,-«У меня никогда не было Папы»
«Теперь их будет сразу два»,- втиснулся в разговор второй, чернолосый, восточной внешности.
«Два Папы, без Мамы!?»,- не понял Миша, переспросив, на что получил утвердительный ответ.
(...)
Детство — период жизни ребёнка, когда в его голову, закладываются нормы поведения, необходимые для взрослой жизни.
Украсть у ребёнка детство — значит украсть и его будущее.
(...)
«Твой новый дом. Твоя личная комната. Вот кухня, зал, туалет...»,- показывали Роман и Алексей, новый дом, своему только что усыновлённому ребёнку.
«Круто, а у нас с мамой, раньше была только одна общая комната»,- радовался Миша.
«Ах ты бедненький, дай я тебя обниму»,- и сильные мужские руки рыжего Алексея, обхватили Мишу.
Они покушали, радостно отвечая на вопросы Мишки. После, на диване смотрели телевизор, а Мишка сидел между ними, окружённый вниманием и заботой. Сильно устав, он заснул, и родитель #2, отнёс его в кроватку и укрыл одеялом.
Ночью, Мишка проснулся, ему сильно захотелось в туалет, он встал и в темноте начал искать его. Заметив, как через щёлочку в не закрытой двери, проступает свет, он решил заглянуть внутрь, и испугавшись, закричал, увидев как два голых мужика борются между собой.
(...)
Вскоре, Алексей и Роман разошлись, а Мишка остался с Алексеем. И вот, когда Алексей напившись, привёл домой своего нового спутника жизни, из числа сексуальных меньшинств, тот обратил внимание на Мишку.
После, они начали жить вместе, Алексей, Мишка и Гога. Пока однажды Мишка не был найден изнасиливанным и задушенным, а рядом с его голым изуродованным побоями тело, был воткнут в пол окровавленный нож.
Сожитель Алексея, Гога, тоже пропал. А в личных вещах мальчика Мишки, был найден дневник, который он тайно вёл со дня его первого истязания Гогой, и боялся кому-либо об этом сказать, под страхом смерти.
3. Матриархат
Где-то во тьме звонко бренчит связка ключей, скрежет замка, и свет от открытой двери, проникает в прихожую. На пороге стоит мужичок под шафе, с сумочкой коженной, и цветами. А перед ним, дожидаясь, жена.
«Козёл! Снова пьяный! Я уже все морги обзовонила, а ты тут, здоровенький! На своих двоих-то дотяпал, скотина!»
«Это тебе»,- и мужичок, протягивает жене, купленный на остановке, букет цветов, который тут же летит на пол, после того, как его рвёт, на пороге собственного дома.
Мальчик Ваня, просыпается от шума, и выходит из своей комнаты, посмотреть что произошло, держа в руках любимого мишку, плюшевую игрушку.
В прихожей включён свет, Папа валяется рядом в собственной блевоте, а усталая, но чем-то довольная Мама, уже несётся к нему с ведёрком с водой, и половой тряпкой.
«Мама, а что с Папой?»,- интересуется маленький Ваня, никогда ранее не видевший отца в таком состоянии.
«Не твоё дело, живо иди спать!»,- грозно прогоняет его мать, запирая дверь снаружи на ключ. А сама, идёт заканчивать своё грязное дело, проговаривая вслух,-«И за что же мне бог послал такое наказание? Чем я это заслужила! У меня будто не один, сразу двое детей!»
А Ваня, лёжа на кровате, через стены слышал громкие причитания матери в своей адрес, но молчал, иначе бы ему тоже влетело по первое число.
(...)
Через пару лет, когда Ваньке исполнилось 12 лет, его подозвал к себе отец, для серьёзного разговора.
«Ваня, тебе уже кто-то из девочек нравится?»,- начал Папа издалека.
Ваня не ответил кто, он просто кивнул.
«Хорошо, пол дела сделано»,- сказал Папа чуть громче, чтобы Мама на кухне смогла его услышать.
«Давай к сути, сейчас я расскажу тебе, как правильно ухаживать за девочкой, которая тебе нравится. Слушай внимательно...»
(...)
В 15 у Вани заиграли гормоны, появилась девушка, ухаживания, подарки, и скоро дело дошло до постели. И они начали встречаться, не наоборот.
Прошло какое-то время, и страсть ушла, и Ваньке-то эту страшную чучундру больше не охото, и с ней он был только ради секса. Но как правильно ей об этом сообщить, Ваня не знает. Папа этому не научил, а своего опыта-то и нет.
И лучшее что он смог придумать, это написать сообщение, следующего содержания,-«Дорогая, нам надо серьёзно поговорить»
Ну, на встрече, слово за слово, и девушка его внезапно выдаёт:
«Ваня, я беременна, как ребёночка-то назовём?»
«Постой, мы же ещё школу не закончили. Делай аборт!»,- по глупости говорит Иван, делая самую роковую ошибку в своей жизни, и попадаясь на крючок.
«Или я выхожу за тебя замуж, и рожаю ребёнка, или прямо сейчас в полицию и пишу на тебя заявление об изнасиловании, я же всё таки несовершеннолетняя, закон будет на моей стороне!»,- поставила Маша своего парня, Ваню, перед фактом, выдвинув ультиматум, и рыбка заглотила наживку.
И Ваня от неё никуда не ушёл. Конечно, она соврала, не было никакой беременночтм, это она так, заранее придумала, чтобы удержать Ваню.
(...)
Свадьба, и родители Вани, подарили молодожёнам однокомнатную квартиру в хрущёвке. А после, у них родились и дети, материнский капитал от которых, был потрачен на ремонт этой квартиры. Теперь его официальная жена, могла в случае развода, рассчитывать на половину квартиры, и всё пошло по ****е. Все маски спали.
Маша и так была откровенно страшненькой, так теперь она могла уже и не притворяться, что не любит его и вовсю устраивать скандалы, да истерики.
А всё началось с манипулирования им через постель,-«Не дам, пока… То то и это не сделаешь». А после, и вовсе пошли упрёки мужа, за то что Ваня мало зарабатывает.
Ну Ваня, как его и учил отец, поднапрягся и стал вкалывать как проклятый, а ей всё было мало, сколько бы Ванька не приносил домой, и становилось только хуже.
«Ещё пару лет, и квартиру эту поменяем на двушку,»,- говорил он ей, но у жёнушки что-то не было веры в его слова, и она зверела и бычилась на него, после каждой его длительной командировки.
Как-то однажды, командировку отменили, и Иван тут же рванул домой, накупив продуктов на неделю. Открывает дверь, заходит домой, и слышет, какие-то стоны доносятся из соседней комнаты, ну думает,-«Наконец-то у жёнушки голова прекратила болеть, пойду помогу ей по-хозяйски»
В комнате его жена, и любовник, друг его лучший с работы. Ваня с кулаками на любовника, а жена возьми, да и защищать любовника вздумала, с которым рога мужу наставила.
«Ты уделял мне слишком мало мужского внимания, а я ведь женщина в конце-то концов, и у меня есть свои потребности!»- слышет Ваня оправдания от своей жены.
Дальше развод, по суду дети конечно с матерью останутся, иначе и быть не может. Квартиры раздел, и только 25% достались Ванечке. Сыграл тут свою роль, конечно, и материнский капитал.
Ванька в депрессии, и на работе она, и его бывший лучший друг, шашни за его спиной устраивали. Видите ли, он зажум её позвал. А Иван теперь остался в дураках, а она в дамках.
Не выдержала, поехала крыша у Вани, и стало сильно плохо ему. Мысли одни об обмане, о бывшей жене своей. И видит он их, на ложе супружеском, и всякое разное представляет.
(...)
Скоро, Ваньки не стало, умер от горя. Детей, Машка спихнула родителям. Квартиру продала, купили они с её новым мужем, Борисом, новую, трёхкомнатную.
И стали жить поживать, да добра наживать. А Борис на неё, ради секса с ней, начал горбатиться ещё сильней, ведь нового мужика ей на рынке брачных услуг уже не лицом, не телом, не наторговать, ликвидность в её возрасте потеряна, хотя…
Попытки, она всё равно не бросит, чтобы и этого лоха кинуть. А там, глядишь, и эта квартира, полностью её будет, как и учила её мать жизни:
«Вцепилась в мужика, и дои его пока не сдохнет, а пока доишь, 2-3ех на поводке держи, до лучших времён»
4. Работорговля
Тяжёлые годы, голод и нищета. А Петрушу увольняют с работы. Делать нечего, но Петруша наш не сидит на месте, он ищет её, мечась повсюду, в поисках работы.
«Нет свободных мест»,- отвечали ему из всех возможных щелей.
«А на что я семью содержать буду? У меня жена, и сынок маленький!»,- с болью в сердце, вопрошал Петруша.
И началась гонка со временем, были проданы обе машины, заложены все драгоценности жены, и вся электронная техника в квартире его.
И после очередного провала с работой, Петруша сидел на «площади трёх вокзалов» в Москве, приунывший.
«В этом городе ещё осталась нормальная работа, для человека без образования?»
К нему, подсел человек кавказской наружности, они разговорились, и Магомед угостил его обедом, в столовой неподалёку. Человек он хороший, вошёл в положение, и рассказал о работе с проживанием на юге. З/п стабильная, каждый месяц, жильё и питание бесплатно. Ну и Петруша, не долго думая, согласился.
Собрал свои вещички, все документы, и обратно на вокзал, где его уже ждала группа новых работников, таких же перелётных птиц, как и он, заполнившая двухэтажный автобус. Магомед угостил нас по пути спиртным (со снотворным), после чего, очнулся Петруша ближе к Вогрограду.
А добренький Магомед-то, теперь был не один, к нам подсели ещё двое чеченских ребят с автоматами калашникова, Али и Ибрагим.
Из Волгограда, прямиком в солнечную Махачкалу. Через все посты охраны, нас пропускали как своих, не задавая лишних вопросов.
Степь, место нам было незнакомое, где-то за городом, нас высадили, тут у нашего нового хозяина, Салама, стоял маленький кирпичный заводик. Бараки, с узкими двухъярусными кроватями, столовая, офис, подобие бани, и огороженный колючей проволокой периметр.
«Я не буду здесь работать, я хочу домой! Верните меня домой!»,- закатила скандал, одна из девушек, и её поддержали другие, что ранее боялись вооружённых чеченцев.
Их выслушали, связались с кем-то по телефону, и всех отказавшихся, отвезли дальше по дороге. И как я позже узнал, их изнасиловали, пустив по кругу, и продали в сексуальное рабство.
Нам повезло больше… по прибытию, нас всех избили, отобрали телефоны и деньги, а наши паспорта сожгли в печке-буржуйке.
Работа начиналась рано утром, каждый день нас ждало 14 часов изнурительного труда. Того кто отказывался работать, избивали до полусмерти. А пару раз в неделю, именно ночью, приходил Салам, и расстреливал в воздух всю обойму из калаша.
Поначалу, мы этого ужасно боялись, но потом привыкли, бояться стало нормой, и мы сломались, но не все. Я всё ещё верил, что нас спасут, надо только подать сигнал полиции через кого-либо. Я ждал шанса сбежать отсюда.
Конечно, деньги нам никто не платил, мы работали чисто за еду, как какие-нибудь рабы, и это то в 21 веке!
«Давайте сбежим. Нас ведь ищут наши родные. Сообщим в полицию, и нас всех спасут»,- предложил я, после одной из ночей, когда шальная пуля Салама, случайно убила одного из наших, во время его очередной очереди из калаша.
«Я боюсь за свою жизнь! Нас убьют, если поймают. С такими как мы, они церемониться не будут. Пуля в голову и готово, поминай как звали!»,- недобро начал Ярослав.
«А меня всё устраивает, крыша над головой есть, да ещё и кормят. А за убийство, мне 15 лет сидеть в Беларуси. Я пожалуй тоже останусь»,- поддержал его Гога.
(...)
Каждый месяц у нас проверка из города, и нас всех держат в бараках,-«Крикнешь, убью!»,- твердят чеченцы нам, угрожая расправой, а мы молча ждём своей участи, как бараны перед бойней.
«Погоди-ка, Салам, вот сбегу я, сообщу куда надо, и ты со своими ребятами поплатишься!»,- в мыслях своих предвижу, и представляю воочию.
(...)
Днём, когда приехал Салам, и все из охраны пошли его встречать. Я решился, вот он мой шанс, пора бежать. И никому ничего не сказав, ведь тут уже могли быть крысы, которые и мать родную, готовы за жизнь свою променять.
Успех! Я на воле, проволку легко колючую перепрыгнув! Но куда бежать, не знаю… Может спрятаться ли? Чуть слышу шаги или речь, я сразу в канавку прыг, и жду, боюсь, страшно-то как.
К вечеру, добрался до города, в первый домишко стучусь, они открыли, впустили, русский знают. Рассказал им, помылся, поел, лёг спать, устал как собака, разнервничал.
Дозвонился в полицию, сообщил им свои координаты, кто я и откуда, про Салама и его кирпичный завод. Приехала полиция, я рад! Нет правда, рад что кончились мои мучения здесь. Но радость моя была не долгой, эта полиция тоже была продажной. И боюсь, везут они меня обратно к Саламу, который застрелит меня за побег, и о Петруше из Москвы, все забудут.
5. Дракон
Из вод пучины, вышло чудище, жадно зарясь на землю русскую, и скиталось оно, собирая армию, та великую, да зверей лютых, себе подобных.
Заорало чудище, что оно теперь, русью матушкой править будет. И собрало оно, дань, с люда простого. И построило оно себе дворец, в чистом озере, и поборы брать, с люда русского, доведя до голода.
И сказал тогда, зверь из военачальников,-«Сколько же крови было пролито, чтобы Дракона к власти привести, но ещё больше крови будет пролито, чтобы этого Дракона власти лишить!»
И как только узнал Дракон, о словах этих, загубил своего же военачальника, придушил его собственноручненько, да сбросил тело его в то озеро, в ту пучину вод, из которой и вышло само чудище.
Забурлила вода, разгневалась, после долгого времени, и до неё наконец-то дошло, что родила она чудовище, что землю матушку русскую, он своими рученьками, да погубит. Для других людей, иноземных он, землю русскую, от людей на ней, проживающих, расчищает, и придут они, и никого не останется.
И взмолила вода о помощи, к солнцу, земле, ветру, и звёздам. Но ответил ей только молодец, богатырь руси, что поганых бил не мечом, а палицей, и он щит имел, чтоб в него смотреть, а не камнем стать, от Драконьих глаз.
И последний люд, богатырь собрал, стал глаза он им, на Драконий нрав, открывать и жить, воевать и бить, тварей гадких гнать, прочь с земли своей, прочь с руси моей.
Началась война, проливалась кровь, брат на брата лез, и за власть и злат, и купил Дракон, всех кто против был. И тогда богатырь, в одиночку ж был, против всех пошёл, и он раз на раз, и убит Дракон. Он убил его, но польстился злу, не хотел терять, что уже имел.
Богатырь на трон, сам Драконом стал. Он про всё забыл, бросил свой народ, и теперь вода, из пучины вод, плачет, горько зла, и до хрипоты, просит помощи, взывая к солнцу, земле, ветру, и звёздам.
Бонус: Бессмертие
«Однажды, жизнь заведёт нас в тупик, и мы будем вынуждены осознать себя лишними в этом мире, как бы уже с корнями вырванными из потока времени, и тогда точно настанет момент нашего выбора: насильно продолжить это движение вникуда, или пойти новым путём, проторяя его самостоятельно, ведя за собой всех остальных»
ХХV век подарил людям нечто большее, чем просто жизнь, и вечная жизнь стала проклятием, от которой каждый из нас, находил своё лекарство, ведь мы забыли, что значит умирать.
— Самсон каждое утро проверял свою электронную почту, он ждал письмо, в котором бы говорилось,- «Поздравляем, государство разрешило вам умереть!». Но нет, все его запросы отклонялись, а жизнь превратилась в муки. Самсону было далеко за 150 лет, и он просто давно устал жить, но способа покончить с этой жизнью, у него не было. Всякий раз, его личность восстанавливали из бекапа, помещали в новое тело, и Самсон продолжал жить дальше.
«Я слышал, что на Марс ссылают самых опасных преступников. И там нет никаких законов. Смерть для них, это конец навсегда»,- и услышав эту чудесную новость, Самсон бросив всё, сел на первую же ракету до Марса, и через каких-то пару дней был уже в GrandGermes Сity, месте, где исполнится его мечта, умереть.
Первый же встреченный им зек, попытался ограбить его,-«Кошелёк или жизнь?»,- держа в руках нож, этот преступник угрожал Самсону, и в попытке оказать сопротивление, и получив ножевое ранение, Самсон лежа на земле, и истекая кровью, радовался, что наконец-то он умрёт.
«Человек, несовершеннен...»,- были первыми словами, которыми встречал детей, учебник по Трансгуманизму.
И школьники, широко открыв рты, жадно глотали каждое слово учителя. Им был негр, одетый в женскую одежду, по последнему писку моды, каблуки, юбка…
«Толерантность — одна из важнейших ценностей современного общества»,- рассказывал мисс Сэм Грин, увлечённо, привлекая к себе внимание.
«Вы все равны»,- указывал Сэм, на несущественные различия в цвете кожи, многонационального, ныне единого американского народа, и продолжил,-«И скоро определитесь точно, не только со своим полом, кем вы хотите быть, мальчиком или девочкой, но так же и с первыми половыми партнёрами»
Дети зашептались, ведь 14 лет — это возраст официальной половозрелости, когда им разрешалось всякое разное, хотя некоторые из них, делали всё что хотели, уже давно.
«Чип, на подкорку»,- объявил Сэм громко, и наночипы, вживлённые в детстве прямо в мозг детям, активизировались, и зудя, принялись дословно записывать каждое слово, выводя внутри черепной коробки, причудливого вида бороздки, чтобы потом эту информацию невозможно было оттуда изъять, если только вместе с мозгом.
Вглянув на детей, со стороны учителя, все улыбались, не выражая никаких более эмоций, кроме счастья. Они все поголовно, были подсажены на таблетки, антидепрессанты и позитивное мышление, сделали своё дело.
А на сетчатку глаз, выводилось изображение с текстом, и картинкой, для лучшего запоминания материала.
(...)
А к концу, последние 20 минут, были посвящены записанному обращению президента Америки. Ныне, это был уже не человек, а только его мозг, помещённый в бурлящую кислородом жидкость, и иголками с токопроводящими жилами, воткнутыми непосредвенно.
Во время речи, детей незримо сканировали, наблюдая за реакцией, и любое отклонение от нормы, и дефектный ребёнок сразу отправлялся на утилизацию, с последующей промывкой мозгов, и по принятому в 2035 году закону, будет тут же подвержен разбору на органы.
Звонок, и дети выстроившись в очередь, подставляли свои запястья к считывающему устройству, сканирующему их невидимые штрих-коды. Это был и их паспорт, и все их документы. И вот, они наконец все вышли, а Сэм остался один.
Следом, Сэм достал из своей женской сумочки, косметичку и прихорошился. «Последний урок на сегодня»,- с грустью в голосе проговорил он, ведь заработанных денег, ему едва хватало чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
Город, так и кричал красками от боли. За улыбками прохожих, зияла пустота, и страх, что за ними придут, в случае даже небрежно брошенной негативной мысли, и они терпели.
«Отель „Пятнистая Газель“, вот мы и пришли»,- мысленно проговорил Сэм, и зашёл внутрь. Номера здесь были общими, койко место выделялось на одного человека, отделённое от всех тонкими стенками.
Под горячем душем в общей душевой, на Сэма часто набегами запрещённые мысли, которые невозможно было погасить, подсказывавшие ему, что он делает что-то неправильное, но он всё никак не мог понять, что именно.
И уставившись в стену, к молчаливому Сэм Грину, выглядевшему сейчас как обычный мужчина, сзади подошла голая девушка и обняла его,-«Ты свободен?»,- приговорила та, прижимаясь к его спине, своими прелестями…
(...)
Сэм ворочался, и не мог уснуть, ему лезла в голову та девушка, почему-то она чем-то привлекла его, и что-то в ней вызывало в нём интерес.
«Она обычная девушка, ничего особенного»,- повторял Сэм.
«Ты же уже сменил пол, так какие проблемы, живи как женщина, ты ведь больше не мужчина»,- мысли лезли в его голову.
«Ааа… но я хочу её, я хочу снова быть мужчиной, чтобы взять эту женщину как мужчина, и сделать её своей»,- нетерпелось Сэму, но обратно хода не было, после поворота не туда.
«Какое же это ущербное общество, хочу чтобы оно однажды было уничтожено, вместо со своими ложными идеалами»,- сгоряча крикнул Сэм, и испугался своим же словам, а вдруг его кто-то услышал?
«Плохо, плохо, надо принять успокоительное»,- и закинувшись горстью таблеток, Сэм мигом уснул. Утром же, перед ним стояли двое, из министерства Порядка.
«Гражданин, Сэм Грин, на вас поступила жалоба. Пожалуйста, пройдёмте с нами»,- дружелюбно попросили его господа в форме, увели, и больше Сэма Грина, никто из присутствующих, не видел.
2. Ювеналка
Недалёкое будущее, Раиссия.
Отверзаются Царские Врата и из алтаря выплывает священник в белых ризах. И подойдя к «новоневестным», трижды осеняет их крестным знамением, вручая зажженные свечи и кадит их.
«Мы собрались сегодня здесь, чтобы скрепить узами брака, раба божьего Романа...»,- и немного помедля, продолжает,- «И раба божьего Алексея»
(...)
«Скорее, Миша, мы просто должны успеть, и покинуть сегодня эту чёртову Раиссию, должны!»,- собирала вещи мать одиночка, а её сын крутился рядом, мешаясь.
«Ты точно всё взял?»,- переспросила она в дверях, и когда Миша кивнул, они вышли из дома. Деньги на всех её счетах, были заморожены судом, ловить попутку пришлось так, расплачиваясь чем придётся.
По пути, она постоянно совала руку в кармашек на груди, проверяя билеты на самолёт до Германии, и благодарила бога, за шанс наконец-то сбежать из этой проклятой дыры.
Аэропорт, проверка багажа на ленте с помощью рентген-аппарата, и каверзные вопросы от персонала, к волнующейся матери.
«Цель вашего визита в Германию»,- улыбаясь, произнёс сотрудник аэропорта, осматривая Катерину.
«Да вот, решила отдохнуть с сыном пару недель»,- врала мать, лишь бы от неё отстали. А у неё самой, в душе было лишь одно желание убежать, и никогда более сюда не возвращаться.
«Разрешите посмотреть ваши билеты обратного рейса»,- не переставал допытывать сотрудник, не желая пропускать дальше, измученную жизнью женщину.
«Конечно, вот они»,- достала она приготовленные заранее билеты. Ведь новые законы запрещали покидать Раиссию без обратных билетов. За такое, сажали всю цепочку участвующих в этом лиц. Бестолковые власти — стали новым бичом Раиссии, после дураков и дорог.
«Желаем вам приятного полёта»,- сообщили у стойки регистрации на рейс пассажиров, и когда казалось бы всё кончилось хорошо, и мать успокоилась, последний из детекторов запищал, среагировав на шрих-код на запястье, это значило, что судебное решение вступило в силу.
«Похоже, мы не успели»,- и мать, горько посмотрела на ничего не понимающего сына, и крепко сжала его за руку.
(...)
Отняли ребёнка. Долги погасили квартиру продав, а никому не нужную женщину, на улицу, она более не мать. Славься Раиссия, братских народов тюрьма.
(...)
Маленький Миша, сидя на скамейке в детдоме, уже ждал прихода своих новых родителей. И думал, какими же они будут, ведь других родственников кроме матери, у него не было.
«Они все погибли»,- отвечала ему мама, когда она ещё была с ним.
К Нему подошли двое мужчин, и сели рядом. Один из них, с рыжими волосами, достал какую-то конфетку и отдал её Мише. А тот, взял её в рот, и начал рассасывать, это была красная барбариска.
«Ну привет, Миша»,- заговорил рыжий.
«Ты мой новый Папа?!»,- удивился Миша, и добавил,-«У меня никогда не было Папы»
«Теперь их будет сразу два»,- втиснулся в разговор второй, чернолосый, восточной внешности.
«Два Папы, без Мамы!?»,- не понял Миша, переспросив, на что получил утвердительный ответ.
(...)
Детство — период жизни ребёнка, когда в его голову, закладываются нормы поведения, необходимые для взрослой жизни.
Украсть у ребёнка детство — значит украсть и его будущее.
(...)
«Твой новый дом. Твоя личная комната. Вот кухня, зал, туалет...»,- показывали Роман и Алексей, новый дом, своему только что усыновлённому ребёнку.
«Круто, а у нас с мамой, раньше была только одна общая комната»,- радовался Миша.
«Ах ты бедненький, дай я тебя обниму»,- и сильные мужские руки рыжего Алексея, обхватили Мишу.
Они покушали, радостно отвечая на вопросы Мишки. После, на диване смотрели телевизор, а Мишка сидел между ними, окружённый вниманием и заботой. Сильно устав, он заснул, и родитель #2, отнёс его в кроватку и укрыл одеялом.
Ночью, Мишка проснулся, ему сильно захотелось в туалет, он встал и в темноте начал искать его. Заметив, как через щёлочку в не закрытой двери, проступает свет, он решил заглянуть внутрь, и испугавшись, закричал, увидев как два голых мужика борются между собой.
(...)
Вскоре, Алексей и Роман разошлись, а Мишка остался с Алексеем. И вот, когда Алексей напившись, привёл домой своего нового спутника жизни, из числа сексуальных меньшинств, тот обратил внимание на Мишку.
После, они начали жить вместе, Алексей, Мишка и Гога. Пока однажды Мишка не был найден изнасиливанным и задушенным, а рядом с его голым изуродованным побоями тело, был воткнут в пол окровавленный нож.
Сожитель Алексея, Гога, тоже пропал. А в личных вещах мальчика Мишки, был найден дневник, который он тайно вёл со дня его первого истязания Гогой, и боялся кому-либо об этом сказать, под страхом смерти.
3. Матриархат
Где-то во тьме звонко бренчит связка ключей, скрежет замка, и свет от открытой двери, проникает в прихожую. На пороге стоит мужичок под шафе, с сумочкой коженной, и цветами. А перед ним, дожидаясь, жена.
«Козёл! Снова пьяный! Я уже все морги обзовонила, а ты тут, здоровенький! На своих двоих-то дотяпал, скотина!»
«Это тебе»,- и мужичок, протягивает жене, купленный на остановке, букет цветов, который тут же летит на пол, после того, как его рвёт, на пороге собственного дома.
Мальчик Ваня, просыпается от шума, и выходит из своей комнаты, посмотреть что произошло, держа в руках любимого мишку, плюшевую игрушку.
В прихожей включён свет, Папа валяется рядом в собственной блевоте, а усталая, но чем-то довольная Мама, уже несётся к нему с ведёрком с водой, и половой тряпкой.
«Мама, а что с Папой?»,- интересуется маленький Ваня, никогда ранее не видевший отца в таком состоянии.
«Не твоё дело, живо иди спать!»,- грозно прогоняет его мать, запирая дверь снаружи на ключ. А сама, идёт заканчивать своё грязное дело, проговаривая вслух,-«И за что же мне бог послал такое наказание? Чем я это заслужила! У меня будто не один, сразу двое детей!»
А Ваня, лёжа на кровате, через стены слышал громкие причитания матери в своей адрес, но молчал, иначе бы ему тоже влетело по первое число.
(...)
Через пару лет, когда Ваньке исполнилось 12 лет, его подозвал к себе отец, для серьёзного разговора.
«Ваня, тебе уже кто-то из девочек нравится?»,- начал Папа издалека.
Ваня не ответил кто, он просто кивнул.
«Хорошо, пол дела сделано»,- сказал Папа чуть громче, чтобы Мама на кухне смогла его услышать.
«Давай к сути, сейчас я расскажу тебе, как правильно ухаживать за девочкой, которая тебе нравится. Слушай внимательно...»
(...)
В 15 у Вани заиграли гормоны, появилась девушка, ухаживания, подарки, и скоро дело дошло до постели. И они начали встречаться, не наоборот.
Прошло какое-то время, и страсть ушла, и Ваньке-то эту страшную чучундру больше не охото, и с ней он был только ради секса. Но как правильно ей об этом сообщить, Ваня не знает. Папа этому не научил, а своего опыта-то и нет.
И лучшее что он смог придумать, это написать сообщение, следующего содержания,-«Дорогая, нам надо серьёзно поговорить»
Ну, на встрече, слово за слово, и девушка его внезапно выдаёт:
«Ваня, я беременна, как ребёночка-то назовём?»
«Постой, мы же ещё школу не закончили. Делай аборт!»,- по глупости говорит Иван, делая самую роковую ошибку в своей жизни, и попадаясь на крючок.
«Или я выхожу за тебя замуж, и рожаю ребёнка, или прямо сейчас в полицию и пишу на тебя заявление об изнасиловании, я же всё таки несовершеннолетняя, закон будет на моей стороне!»,- поставила Маша своего парня, Ваню, перед фактом, выдвинув ультиматум, и рыбка заглотила наживку.
И Ваня от неё никуда не ушёл. Конечно, она соврала, не было никакой беременночтм, это она так, заранее придумала, чтобы удержать Ваню.
(...)
Свадьба, и родители Вани, подарили молодожёнам однокомнатную квартиру в хрущёвке. А после, у них родились и дети, материнский капитал от которых, был потрачен на ремонт этой квартиры. Теперь его официальная жена, могла в случае развода, рассчитывать на половину квартиры, и всё пошло по ****е. Все маски спали.
Маша и так была откровенно страшненькой, так теперь она могла уже и не притворяться, что не любит его и вовсю устраивать скандалы, да истерики.
А всё началось с манипулирования им через постель,-«Не дам, пока… То то и это не сделаешь». А после, и вовсе пошли упрёки мужа, за то что Ваня мало зарабатывает.
Ну Ваня, как его и учил отец, поднапрягся и стал вкалывать как проклятый, а ей всё было мало, сколько бы Ванька не приносил домой, и становилось только хуже.
«Ещё пару лет, и квартиру эту поменяем на двушку,»,- говорил он ей, но у жёнушки что-то не было веры в его слова, и она зверела и бычилась на него, после каждой его длительной командировки.
Как-то однажды, командировку отменили, и Иван тут же рванул домой, накупив продуктов на неделю. Открывает дверь, заходит домой, и слышет, какие-то стоны доносятся из соседней комнаты, ну думает,-«Наконец-то у жёнушки голова прекратила болеть, пойду помогу ей по-хозяйски»
В комнате его жена, и любовник, друг его лучший с работы. Ваня с кулаками на любовника, а жена возьми, да и защищать любовника вздумала, с которым рога мужу наставила.
«Ты уделял мне слишком мало мужского внимания, а я ведь женщина в конце-то концов, и у меня есть свои потребности!»- слышет Ваня оправдания от своей жены.
Дальше развод, по суду дети конечно с матерью останутся, иначе и быть не может. Квартиры раздел, и только 25% достались Ванечке. Сыграл тут свою роль, конечно, и материнский капитал.
Ванька в депрессии, и на работе она, и его бывший лучший друг, шашни за его спиной устраивали. Видите ли, он зажум её позвал. А Иван теперь остался в дураках, а она в дамках.
Не выдержала, поехала крыша у Вани, и стало сильно плохо ему. Мысли одни об обмане, о бывшей жене своей. И видит он их, на ложе супружеском, и всякое разное представляет.
(...)
Скоро, Ваньки не стало, умер от горя. Детей, Машка спихнула родителям. Квартиру продала, купили они с её новым мужем, Борисом, новую, трёхкомнатную.
И стали жить поживать, да добра наживать. А Борис на неё, ради секса с ней, начал горбатиться ещё сильней, ведь нового мужика ей на рынке брачных услуг уже не лицом, не телом, не наторговать, ликвидность в её возрасте потеряна, хотя…
Попытки, она всё равно не бросит, чтобы и этого лоха кинуть. А там, глядишь, и эта квартира, полностью её будет, как и учила её мать жизни:
«Вцепилась в мужика, и дои его пока не сдохнет, а пока доишь, 2-3ех на поводке держи, до лучших времён»
4. Работорговля
Тяжёлые годы, голод и нищета. А Петрушу увольняют с работы. Делать нечего, но Петруша наш не сидит на месте, он ищет её, мечась повсюду, в поисках работы.
«Нет свободных мест»,- отвечали ему из всех возможных щелей.
«А на что я семью содержать буду? У меня жена, и сынок маленький!»,- с болью в сердце, вопрошал Петруша.
И началась гонка со временем, были проданы обе машины, заложены все драгоценности жены, и вся электронная техника в квартире его.
И после очередного провала с работой, Петруша сидел на «площади трёх вокзалов» в Москве, приунывший.
«В этом городе ещё осталась нормальная работа, для человека без образования?»
К нему, подсел человек кавказской наружности, они разговорились, и Магомед угостил его обедом, в столовой неподалёку. Человек он хороший, вошёл в положение, и рассказал о работе с проживанием на юге. З/п стабильная, каждый месяц, жильё и питание бесплатно. Ну и Петруша, не долго думая, согласился.
Собрал свои вещички, все документы, и обратно на вокзал, где его уже ждала группа новых работников, таких же перелётных птиц, как и он, заполнившая двухэтажный автобус. Магомед угостил нас по пути спиртным (со снотворным), после чего, очнулся Петруша ближе к Вогрограду.
А добренький Магомед-то, теперь был не один, к нам подсели ещё двое чеченских ребят с автоматами калашникова, Али и Ибрагим.
Из Волгограда, прямиком в солнечную Махачкалу. Через все посты охраны, нас пропускали как своих, не задавая лишних вопросов.
Степь, место нам было незнакомое, где-то за городом, нас высадили, тут у нашего нового хозяина, Салама, стоял маленький кирпичный заводик. Бараки, с узкими двухъярусными кроватями, столовая, офис, подобие бани, и огороженный колючей проволокой периметр.
«Я не буду здесь работать, я хочу домой! Верните меня домой!»,- закатила скандал, одна из девушек, и её поддержали другие, что ранее боялись вооружённых чеченцев.
Их выслушали, связались с кем-то по телефону, и всех отказавшихся, отвезли дальше по дороге. И как я позже узнал, их изнасиловали, пустив по кругу, и продали в сексуальное рабство.
Нам повезло больше… по прибытию, нас всех избили, отобрали телефоны и деньги, а наши паспорта сожгли в печке-буржуйке.
Работа начиналась рано утром, каждый день нас ждало 14 часов изнурительного труда. Того кто отказывался работать, избивали до полусмерти. А пару раз в неделю, именно ночью, приходил Салам, и расстреливал в воздух всю обойму из калаша.
Поначалу, мы этого ужасно боялись, но потом привыкли, бояться стало нормой, и мы сломались, но не все. Я всё ещё верил, что нас спасут, надо только подать сигнал полиции через кого-либо. Я ждал шанса сбежать отсюда.
Конечно, деньги нам никто не платил, мы работали чисто за еду, как какие-нибудь рабы, и это то в 21 веке!
«Давайте сбежим. Нас ведь ищут наши родные. Сообщим в полицию, и нас всех спасут»,- предложил я, после одной из ночей, когда шальная пуля Салама, случайно убила одного из наших, во время его очередной очереди из калаша.
«Я боюсь за свою жизнь! Нас убьют, если поймают. С такими как мы, они церемониться не будут. Пуля в голову и готово, поминай как звали!»,- недобро начал Ярослав.
«А меня всё устраивает, крыша над головой есть, да ещё и кормят. А за убийство, мне 15 лет сидеть в Беларуси. Я пожалуй тоже останусь»,- поддержал его Гога.
(...)
Каждый месяц у нас проверка из города, и нас всех держат в бараках,-«Крикнешь, убью!»,- твердят чеченцы нам, угрожая расправой, а мы молча ждём своей участи, как бараны перед бойней.
«Погоди-ка, Салам, вот сбегу я, сообщу куда надо, и ты со своими ребятами поплатишься!»,- в мыслях своих предвижу, и представляю воочию.
(...)
Днём, когда приехал Салам, и все из охраны пошли его встречать. Я решился, вот он мой шанс, пора бежать. И никому ничего не сказав, ведь тут уже могли быть крысы, которые и мать родную, готовы за жизнь свою променять.
Успех! Я на воле, проволку легко колючую перепрыгнув! Но куда бежать, не знаю… Может спрятаться ли? Чуть слышу шаги или речь, я сразу в канавку прыг, и жду, боюсь, страшно-то как.
К вечеру, добрался до города, в первый домишко стучусь, они открыли, впустили, русский знают. Рассказал им, помылся, поел, лёг спать, устал как собака, разнервничал.
Дозвонился в полицию, сообщил им свои координаты, кто я и откуда, про Салама и его кирпичный завод. Приехала полиция, я рад! Нет правда, рад что кончились мои мучения здесь. Но радость моя была не долгой, эта полиция тоже была продажной. И боюсь, везут они меня обратно к Саламу, который застрелит меня за побег, и о Петруше из Москвы, все забудут.
5. Дракон
Из вод пучины, вышло чудище, жадно зарясь на землю русскую, и скиталось оно, собирая армию, та великую, да зверей лютых, себе подобных.
Заорало чудище, что оно теперь, русью матушкой править будет. И собрало оно, дань, с люда простого. И построило оно себе дворец, в чистом озере, и поборы брать, с люда русского, доведя до голода.
И сказал тогда, зверь из военачальников,-«Сколько же крови было пролито, чтобы Дракона к власти привести, но ещё больше крови будет пролито, чтобы этого Дракона власти лишить!»
И как только узнал Дракон, о словах этих, загубил своего же военачальника, придушил его собственноручненько, да сбросил тело его в то озеро, в ту пучину вод, из которой и вышло само чудище.
Забурлила вода, разгневалась, после долгого времени, и до неё наконец-то дошло, что родила она чудовище, что землю матушку русскую, он своими рученьками, да погубит. Для других людей, иноземных он, землю русскую, от людей на ней, проживающих, расчищает, и придут они, и никого не останется.
И взмолила вода о помощи, к солнцу, земле, ветру, и звёздам. Но ответил ей только молодец, богатырь руси, что поганых бил не мечом, а палицей, и он щит имел, чтоб в него смотреть, а не камнем стать, от Драконьих глаз.
И последний люд, богатырь собрал, стал глаза он им, на Драконий нрав, открывать и жить, воевать и бить, тварей гадких гнать, прочь с земли своей, прочь с руси моей.
Началась война, проливалась кровь, брат на брата лез, и за власть и злат, и купил Дракон, всех кто против был. И тогда богатырь, в одиночку ж был, против всех пошёл, и он раз на раз, и убит Дракон. Он убил его, но польстился злу, не хотел терять, что уже имел.
Богатырь на трон, сам Драконом стал. Он про всё забыл, бросил свой народ, и теперь вода, из пучины вод, плачет, горько зла, и до хрипоты, просит помощи, взывая к солнцу, земле, ветру, и звёздам.
Бонус: Бессмертие
«Однажды, жизнь заведёт нас в тупик, и мы будем вынуждены осознать себя лишними в этом мире, как бы уже с корнями вырванными из потока времени, и тогда точно настанет момент нашего выбора: насильно продолжить это движение вникуда, или пойти новым путём, проторяя его самостоятельно, ведя за собой всех остальных»
ХХV век подарил людям нечто большее, чем просто жизнь, и вечная жизнь стала проклятием, от которой каждый из нас, находил своё лекарство, ведь мы забыли, что значит умирать.
— Самсон каждое утро проверял свою электронную почту, он ждал письмо, в котором бы говорилось,- «Поздравляем, государство разрешило вам умереть!». Но нет, все его запросы отклонялись, а жизнь превратилась в муки. Самсону было далеко за 150 лет, и он просто давно устал жить, но способа покончить с этой жизнью, у него не было. Всякий раз, его личность восстанавливали из бекапа, помещали в новое тело, и Самсон продолжал жить дальше.
«Я слышал, что на Марс ссылают самых опасных преступников. И там нет никаких законов. Смерть для них, это конец навсегда»,- и услышав эту чудесную новость, Самсон бросив всё, сел на первую же ракету до Марса, и через каких-то пару дней был уже в GrandGermes Сity, месте, где исполнится его мечта, умереть.
Первый же встреченный им зек, попытался ограбить его,-«Кошелёк или жизнь?»,- держа в руках нож, этот преступник угрожал Самсону, и в попытке оказать сопротивление, и получив ножевое ранение, Самсон лежа на земле, и истекая кровью, радовался, что наконец-то он умрёт.
Рецензии и комментарии 0