Холодный ядерный синтез в селе.

Владимира Петровича, в недавнем прошлом выдающегося физика-ядерщика потеряли…
Он просто исчез, написал весной заявление и исчез, с последующим отключением телефона. А так как он давно уже числился на пенсии, то потерю обнаружили не сразу, лишь в конце лета, когда остро встал вопрос о консультации на тему холодного ядерного синтеза, к разгадке секрета которого вплотную подошёл коллектив, частью которого и был в своё время Владимир Петрович.
В последних числах августа его наконец-то нашли. В деревне. Почти в двухстах километрах от города.
Он шёл по селу в шароварах, в рубахе-косоворотке, босой, с седой бородой, которая развевал тёплый летний ветер. В руке он нёс авоську с четырьмя булками хлеба.
— Толстой, не иначе,- проронил оторопевший сотрудник института и бывший коллега Владимира Петровича, сидевший рядом с водителем в «Волге».
— Может он того?- спросил водитель,- ку-ку?
— Может,- согласился с водителем коллега с заднего сидения.
Волга остановилась перед монументальным старцем, подняв за собой облако пыли.
— Здравствуйте, Владимир Петрович,- сидевший впереди сотрудник вышел из машины,- а мы вас потеряли.
— Аркаша, это ты?- удивился неожиданной встрече Владимир Петрович.
Аркаше уже полным ходом шёл пятый десяток, но спорить он не стал. Согласился, тем более, что с Владимиром Петровичем познакомился давным-давно, можно сказать вырос на его глазах, как специалист.
— Здравствуйте,- вышел из машины второй физик.
— Это Георгий Фёдорович,- представил попутчика Аркаша.
— Жора, значит,- Петрович взглядом прошёлся по второму физику.
— Он на ваше место пришёл, когда вы ушли,- Аркаша запнулся, подбирая слова,- на отдых… Заслуженный.
— А чего вы приехали-то?- резко спросил Владимир Петрович.
— Нам консультация ваша требуется,- вмешался в разговор Жора,- вы же главный специалист по вопросам хо…
— Ядерного синтеза что-ли?- Петрович рассмеялся,- так всегда пожалуйста, езжайте за мной.
Петрович прошёл мимо машины, повернул в переулок и начал по нему удаляться. Волга никак не смогла бы туда проехать и Аркаша бросился догонять Петровича, а водитель поехал искать объезд. По дороге Петрович молчал и улыбался. «Это хорошо — думал Аркадий — наверное соскучился по работе, всё нам сейчас расскажет».
Минут через пять они остановились возле старенького, но крепкого дома, на самом краю деревни. За огородом этого дома протекала небольшая река, на берегу которой стояли лодки.
— Заходи,- позвал Петрович, открывая калитку,- или своих подождёшь?
— Подожду, Владимир Петрович, они же дом ваш не знают.
— Ну жди,- сказал Петрович и поднялся на высокое крыльцо.
Через минуту он вынес из дома самовар и пошёл с ведром по воду, до ближайшей колонки.
— Владимир Петрович, давайте я вам помогу,- вежливый Аркадий предложил свою услугу.
— Жди,- отрезал Петрович и удалился.
Петрович уже подходил с водой к дому, когда институтская Волга под управлением лихого водителя обогнала его, снова подняв столб пыли. Старик выплеснул воду под водительскую дверь и пошёл обратно к колонке.
— Ты что творишь?- Аркадий накинулся на водителя,- мы всё лето его не видели, может он действительно того, а ты пылишь.
— А что тут такого-то?- водитель, всю жизнь проработавший таксистом искренне не понимал, в чём его вина,- подумаешь, пыль, она везде пыль, дождей не было давно.
Георгий тем временем что-то записал в блокноте, хитро прищурив глаз.
Через пару минут вернулся Петрович, залил воду в самовар и начал накладывать в топку еловые шишки.
— Я вас сейчас настоящим чаем напою, на дровах,- Петрович снова улыбался, как будто ничего и не произошло, это вам не микроволны и не электричество, это настоящее таинство. Это дровяной самовар.
Он зажёг лучину и опустил её внутрь топки, шишки понемногу начали заниматься, а Петрович принёс настоящий кирзовый сапог и принялся раздувать самовар, потом все так же улыбаясь, добавил шишек и одел трубу.
— Владимир Петрович, мы, собственно, вот по какому делу,- начал было Георгий, но увидев отчаянное выражение Аркадия и его мощную жестикуляцию тут же прекратил.
— Всему своё время,- сказал Петрович,- пошли за мной, оба пойдёмте, не стесняйтесь, Валентина в город к дочке поехала.
Оказалось, что позвал их Петрович не в дом, а в сени, где указал на деревянный дощатый стол.
— Выносите на улицу, погоды нынче великолепные.
" Точно ку-ку"- промелькнуло в голове Аркадия.
Стол вынесли, установили посреди двора, принесли из сеней две скамейки, Петрович установил на блестящем подносе самовар, из трубы которого шёл дым.
— Холопа своего позовите,- распорядился Петрович.
Позвали водителя, тот согласился сразу, не стал кочевряжиться. Как Петрович обозвал его холопом он услышал, но не стал заострять на этом внимания — таксисты, даже бывшие, не отрицают своей сути, хотя и не все её признают, особенно молодые.
Петрович молча улыбаясь накрывал на стол, гости сидели на скамейках в молчаливом недоумении.
— Кашей вас сейчас накормлю, тыквенной,- объявил Петрович,- никогда такой не пробовали, уверяю вас, Валентина готовила давеча.
Петрович вынес из дома настоящий чугунок, чёрный от копоти и начал наполнять тарелки деревянной поварёшкой. Закипел самовар. Петрович поколдовал с заварочным чайником, залил кипятком и водрузил на место трубы.
— Ну, теперь рассказывайте, гости дорогие,- заговорил Петрович,- с чем пожаловали?
— Дело у нас к вам, Владимир Петрович,- отрываясь от тарелки начал Аркадий, — консультация нужна. А каша-то какая чудесная…
— Да, каша что надо,- согласился Георгий,- очень вкусно.
— А можно добавки?- спросил водитель.
— Конечно,- Петрович протянул руку за тарелкой,- конечно можно.
— Тут такое дело, Владимир Петрович,- продолжил Аркадий,- вы бы посмотрели наши бумаги с расчётами, мы их с собой взяли. Георгий, доставай.
Георгий соскочил со скамейки и ушёл в машину за папкой.
— Холодный ядерный синтез?- прищурившись спросил Петрович.
— Да, Владимир Петрович, он самый.
— Пойдёмте,- Петрович встал и пошёл к огородной калитке,- пойдёмте, пойдёмте, я вам на практике его сейчас покажу.
Научные сотрудники оживились, кинулись за стариком, водитель поплёлся за ними. Они ожидали увидеть там всё, что угодно — неведомый аппарат на неизвестных физических принципах, пепелац, на худой конец обычный мотоблок. Но увидели лишь грядки на половине огорода, плавно спускавшегося к реке. Вторая, дальняя половина, была засажена картошкой. Вдоль заборов росли кусты с малиной и смородиной.
— Смотрите,- показал рукой Петрович,- вот он, во всей красе своей, могучий и не изученный холодный ядерный синтез.
" Точно, самое настоящее ку-ку"- снова пронеслось в голове Аркадия.
" Могучее и не поддающееся изучению ку-ку"- подумал Георгий, а водитель посмотрел на огород и вернулся доедать кашу.
— Владимир Петрович, а при чём тут это?- уныло и разочарованно спросил Аркадий.
— А при том,- улыбаясь во всю ширину лица ответил Петрович,- что это он и есть. Откуда в растениях столько всего берётся? Витамины, микроэлементы, белки. Откуда?
— Как это откуда?- усмехнулся Георгий,- это же растения, фотосинтез, удобрения, поливка вовремя, вот оно и берётся.
— То есть из навоза?- уточнил Петрович,- у меня других удобрений нет.
Научные сотрудники приуныли, с тёплым августовским вечерним ветром над ухоженным и чётко распланированным огородом Петровича улетали последние надежды на халяву, никто за них не решит уравнений, не подскажет хитрой формулы.
— Консультировать я вас не буду, проверять ничего не буду,- объявил Петрович,- это всё теории, а я теперь занимаюсь практикой. Видели бы вы какая морковка у меня выросла, без всякого синтеза, без формул, без расчётов, без лабораторий, из маленьких семечек на обычном навозе, и поверьте, когда она росла — не нагревалась до миллионов градусов. Пошлите, покажу.
И пошлёпал босыми ногами в огород. Унылые сотрудники пошли следом, надежд не осталось совсем.
Вернувшись к столу они ещё часа полтора за чаем разговаривали о том о сём, но новости о старой работе Петровича не интересовали, что творилось в городе тоже не интересовало. Он рассказывал, как заказал по почте телескоп и ждал посылку. Рассказывал про заморозки в начале лета и как он переживал за помидоры. Рассказал, как встречает рассветы на реке и какая рыба там водится. Разговор не клеился.
— Вы поймите, ребята,- провожая бывших коллег, напутствовал их Петрович,- свой вклад в теории я давно внёс, теперь это ваше… Развивайте сами, моё дело теперь — практика. И знаете о чём я жалею?
— О чём, Владимир Петрович?- поинтересовался Аркадий.
— О том, что не перешёл к ней гораздо раньше.
Через минуту машина скрылась за поворотом, а Петрович проверил почтовый ящик — в нём лежало извещение. Телескоп наконец-то прислали, будет чем заняться ночами, а то бессонница совсем одолела.